Н.И. Веселовский

Современное состояние вопроса о «Каменных бабах» или «Балбалах».

// ЗООИД. Т. XXXII. Одесса: 1915. Отд. оттиск: 40 с. + 14 табл.

Постраничная нумерация сносок сохранена в верхнем индексе.
Добавлены заголовки разделов, отсутствующие в оригинале.

I. [ Введение; разнообразие мнений. ]  — 3

II. [ Состояние памятников. ]  — 13

III. [ Свидетельства Рубрука. ]  — 17

IV. [ Изваяния и тюрки; сибирские изваяния. ]  — 21

V. [ «Какой заключался смысл в постановке балбала?» ]  — 24

VI. [ Иконография и реалии. ]  — 28

Приложение. Каменные бабы музея Имп. Одесского Об-ва Истории и Древностей. — 36

[ Вклейка: Таблицы I-XIV. ]

[ Сноски. ]

I. [ Введение; разнообразие мнений. ]   ^

Едва ли в области русской Археологии существует какой-либо вопрос более запутанный и тёмный, чем вопрос о «каменных бабах», о которых написано бесконечно много и в большинстве случаев совершенно бесплодно. Кто только не касался этих памятников в печати! О каменных бабах главным образом сообщали многочисленные путешественники, посещавшие южную Россию, Сибирь и Среднюю Азию и усердно отмечавшие местонахождение подобных статуй, и среди них прежде всего пленные шведские офицеры, сосланные в Сибирь Петром Великим. О них рассуждали археологи, историки, этнографы, антропологи, стараясь разгадать смысл памятников и выяснить их происхождение. Ими интересовались передовые учёные, как академики и профессора, указывавшие на значение этих, ещё не разгаданных древностей. На них останавливались, можно сказать, все грамотные люди, имевшие случай их видеть; о них писали чиновники, учителя, священники, доктора, даже банкиры и, наконец, женщины-писательницы. Возникла грандиозная литература о каменных бабах, объём которой мало кому знаком даже из числа специалистов. Привести её в известность, хотя бы с самым кратким изложением сущности каждой статьи, было бы в значительной мере интересно; но едва ли кто отважится на подобную работу, потому что сведения о каменных бабах помещались не только в «Путешествиях» и специально археологических органах, но рассеяны по разным другим изданиям, особенно по провинциальным периодическим и нередко таким, где нельзя и ожидать статей о каменных бабах ¹. [1]

Тем не менее попытки представить обзор были. Первая принадлежала графу А.С. Уварову, поместившему в трудах первого Археологического съезда в Москве статью: «Сведения о каменных бабах», с атласом статуй. Все наиболее крупные работы по вопросу

(3/4)

о каменных бабах туда вошли, но многие провинциальные статьи ускользнули от внимания графа ¹. [2] Относительно рисунков надо заметить, что представленные изображения не имеют документального значения, так как сделаны от руки ². [3] В заслугу графу Уварову надо поставить разъяснение одного недоразумения, впущенного в оборот Ю. Клапротом, будто Аммиан Марцеллин приписывал каменные бабы гуннам. Граф Уваров доказал, что Клапрот ошибся, не поняв латинского текста ³. [4] Второй обзор составлен германским археологом Августом Гартманом, который отожествил Becherstatuen Восточной Пруссии с нашими каменными бабами ⁴. [5] Это те статуи с кубками, которые, благодаря Гартману, так смущают русских археологов, не отдающих себе отчёта в том, что прусские статуи не имеют отношения к каменным бабам. Само собою разумеется, что Гартман не мог дать полного перечня литературы.

Что литература о каменных бабах разрослась до необычайных размеров, объяснить можно тем, что эти статуи, когда находились ещё на курганах, производили на путешественников сильное впечатление в однообразной и безграничной степи ⁵, [6] вызывали потребность у некоторых любознательных людей, по мере

(4/5)

сил, осветить вопрос о каменных бабах собственными соображениями. А так как никто не знал ничего достоверного об этих древностях, то всякий мог писать о них что угодно, хотя бы это была очевидная нелепость, и та находила место в печати. При полном отсутствии какого-либо сдерживающего начала был для фантазии совершенный простор. Каждый решал вопрос по-своему, как бы нарочно стараясь чем-нибудь отличиться от своих предшественников, и создавал свою теорию. И не прекратилось появление таких теорий даже тогда, когда вопрос о происхождении каменных баб разрешился совсем определённо.

Отсюда понятно, как надо смотреть на литературу о каменных бабах. Если в статьях о них сообщаются какие-либо фактические сведения, например, указывается место их первоначального стояния, или даётся их описание ¹, [7] — всё это ценно и важно; но когда авторами излагаются взгляды и даются собственные толкования памятников — это надо отвергнуть без малейшего колебания, как вещь безусловно вредную.

Вопрос о каменных бабах, как в русской литературе, так и в иностранной осложнился и запутался тем, что в круг их стали вводить все грубо сработанные статуи, которые вообще никуда не приурочивались и которые вместе с тем к каменным бабам отношения вовсе не имели. При этом обыкновенно забывали, что человеку всегда, с отдалённейших времён, было свойственно делать человеческие изображения и статуи для различных целей, и таких статуй разных времён и разных народов накопилось много. Для правильной постановки дела прежде всего надо установить, что следует разуметь под народным термином «каменные бабы» и отбросить всё им постороннее и всё сомнительное; но это пока никем ещё не сделано. Ошибочно думать, что каменные бабы ставились на курганах разными народами. Эта мысль, впервые высказанная А.В. Терещенко, неверна уже по самому существу.

(5/6)

До какой степени произвольно решался вопрос о каменных бабах, может дать [представление] дальнейшая справка.

К скифам, которых каждый писатель понимал по своему, относили каменных баб многие авторы. Н.С. Всеволожский писал: «Потом каменные уродливые истуканы, на всех почти курганах находившиеся, и на некоторых до ныне уцелевшие, не взирая на грубую и дурную работу, в которой едва распознаётся намерение художника изобразить человека, показывают однако черты лиц Скифских кочующих народов, или Половцев и Печенегов, от них происшедших» ¹. [8] А.В. Терещенко утверждал, что очертания лиц к. баб вовсе не представляют» типа Половцев, отрасли монголов, а скифов, имевших более европейский или греческий облик ². [9] Гр. А.С. Уваров, хотя осторожно и с оговоркою, что для решения вопроса о каменных бабах необходимо исследование могильных насыпей, на которых стояли статуи, всё-таки склонялся в пользу скифов, как это можно видеть из его слов об Александропольском кургане с каменного бабою: «и тут найденные предметы вполне подтверждают приурочение этих могил Скифам» ³. [10] В более решительном тоне встал на эту точку зрения Н.Е. Бранденбург ⁴ [11] в обширном реферате на VIII Археологическом съезде, причём встретил серьёзные возражения со стороны Д.И. Иловайскаго, указавшего на существование в больших курганах впускных могил более позднего времени ⁵. [12] В.П. Колосовский, в Археологической заметке: «В Каратавских горах Чимкентского уезда», давая рисунок и описание каменной бабы, заявил: «перед нами, по всей вероятности, портрет скифского военачальника, изваянный рукой современного ему скульптора» ⁶. [13] Из иностранных писателей к той же категории надо отнести: Марию Гутри, которая, хотя и приписывала каменные бабы татарам, но

(6/7)

отожествляла их со скифами ¹, [14] и Шантра, считавшего скифов урало-алтайскою чудью ². [15]

Гуннам, впрочем по недоразумению, не поняв текста Аммиана Марцеллина, приписывал каменных баб Юлий Клапрот ³. [16] К нему примкнул академик Паллас, который делил каменные бабы на две группы: древнюю он относил к гуннам, новую — к татарам, причисляя к ним ногайцев и казак-киргизов. К ногайцам относил [их] акад. Гюльденштедт ⁴. [17]

Геншельман видел в каменных бабах тип арийских народов, а в одеянии — византийские подробности и признал творцами этих статуй готов, увлёкшись сходством их с испанскими статуями, найденными в Екле ⁵ [18] и держащими сосуд на груди ⁶. [19]

Авг. Гакстгаузен, заинтересовавшийся нашими каменными бабами, характеризовал их довольно неопределённо. Описав, не совсем удачно, каменную бабу на кургане по дороге из г. Харькова в Чугуев у селения Роган, он заметил: «Das Gesicht dieser Figur hatte nichts Mongolisches, der Kopf war spitz und das Gesicht unten sehr breit, ich möchte eher sagen, dass ein finnischer Typus im Charakter des Gesichts und Kopfes lag». При описании каменной бабы в саду г. Екатеринослава, Гакстгаузен заявил: «Die ganze Figur hat einen andern Charakter, nichts Mongolisches, und reicht gewiss nicht über die Tatarenzeit hinaus. Наконец, в третий раз Гакстгаузен говорил о каменных бабах у с. Терпения и высказал своё впечатление так: «Die Physiognomie war unverkennbar mongolisch, der Kopfputz ist dem der jetzigen gemeinen Kalmückinnen sehr ähnlich» ⁷. [20] Полная неустойчивость в определении типа.

Венгерский учёный Ерней, посетивший южную Россию в 1844 г. и увидевший впервые каменных баб в Одесском музее, сразу решил, что они представляют портреты венгерцев. Венгерская Академия, однако, не согласилась с ним. В 1851 г. появился труд

(7/8)

Jerney — János keleti utazása, в котором автор отнёс каменные бабы, как к венграм, так и к родственным с ними народам. Он приложил довольно фантастические рисунки с одесских статуй и, в подтверждение своего положения, — портрет венгерца. Это сопоставление, как нельзя лучше, опровергает теорию Ернея ¹. [21]

Э.И. Эйхвальд полагал, что каменные бабы относятся к половцам; но считал их финским народом ². [22] Можно отметить, что персидский поэт Низами (†1203-4 по P.X.) постановку каменных статуй в наших степях приписывает кипчакам, т.е. половцам ³. [23]

Не обошлось дело без Кельтов, которых часто считали творцами разных непонятных древностей; в пользу кельтов высказался А.Я. Фабр ⁴. [24]

За монгольское происхождение этих статуй ратовал заграницей Дюбуа де Монперё ⁵, [25] а у нас — Г.И. Спасский ⁶. [26]

Монгольская теория о каменных бабах имеет значительное количество приверженцев и занимает среди прочих теорий видное место. О ней будет сказано дальше. Отмечу только статью Е. Баранова «Козу-Курпечь и Баян-Слу», где описаны четыре каменные бабы, стоящие у памятников этих героев в Семиреченской области: «Статуи эти несомненно калмыцкого изделия, так как киргизы будучи мусульманами, не имели и не имеют обычая делать при могилах каменных изваяний» ⁷. [27]

К финнам решительно отнёс каменных баб А. Скальковский говоря, что они «явно финского происхождения» ⁸. [28]

К уйгурам и одновременно к киданям, хотя первые — тюрки, а вторые принадлежали к тунгусским народам, причислял каменных баб H.М. Ядринцев ⁹. [29]

(8/9)

Академик В.В. Радлов, проявивший большой труд для изследования орхонских древностей, определял принадлежность каменных баб тюркам периода тукюэской (т.е. тюркской) династии, до половины VIII столетия после Р.X. Л. Нидерле относил каменных баб туркам ¹. [30]

Наконец, славянам приписал каменных баб В.М. Флоринский, который страстно развивал свою теорию о славянизме каменных баб, вперёд отвергал возможность изменения его доводов дешифровкою только что открытых тогда, но ещё не прочтённых, орхонских надписей. Он обставил свою теорию подробными исследованиями, применил в своей работе все научные приёмы, выработанные учёными; но приходится сказать, что Флоринский пошёл по ложному пути, и труд его пропал даром ². [31]

Если не последователем, то до некоторой степени защитником Флоринского явился В.А. Мустафин, писавший в Туркестане в то время, когда вопрос о каменных бабах был уже разрешён. Он находил, что исследование Флоринского «является ценным вкладом в археологическую литературу по широте взглядов и эрудиции автора, и со многими выводами его долго придётся считаться представителям так называемой тюркской школы... Факты, приводимые г. Флоринским, не дают возможности признать без ограничения теорию тюркологов. Прежде всего район распространения каменных баб, захватывающий не только широкую полосу южной России, но переходящий в Галичину и даже западную и восточную Пруссию, т.е. такие страны, в которых, как до сих пор известно, не было тюркского населения, заставляют призадуматься изследователя над вопросом о национальности этих каменных истуканов и отложить окончательное решение его за недостатком научного материала» ³. [32]

Ради курьёза можно отметить сочинение В.X. Кондараки «Универсальное описание Крыма», где находится глава под названием: «Каменные истуканы или бабы степей». Там эти статуи приписаны скотоводам или галоктофагам, упоминаемым Гомером, и отнесены автором к племенам монгольской расы, «которые, судя по рассказам Геродота, даже в его время, обитали у подножия кавказских гор» ⁴. [33]

(9/10)

Аспелин в своём атласе финно-угрских древностей поместил изображения каменных баб среди предметов бронзового века ¹. [34]

До какой степени разно определялась физиогномия каменных баб, можно судить по следующим примерам. Когда Гюльденштедт усматривал в статуях тип ногайский, Терещенке он представлялся более европейским или греческим. А.Л. видел у каменных баб финские черты лица ², [35] a H.M. Ядринцев — тюркский тип ³. [36] Английский путешественник Д. Каррутерс, побывавший в Монголии в 1910 и 1911 гг. и коснувшийся вопроса о каменных бабах, нашёл у них сходство в типе с любым полковником британской армии ⁴. [37]

Если такое различие мнений существует относительно национального приурочения каменных баб, то тем более надо ожидать разногласие в определении смысла и назначения памятников. В самом деле: сколько бы мы ни разнообразили перечень народов, всё-таки это разнообразие не могло выдти за пределы существовавших и существующих народов; но когда дело казалось объяснения памятников, на что не было никаких данных, то тут не встречалось для полёта фантазии никаких преград.

Большинство исследователей, конечно, считало каменные бабы обыкновенными могильными памятниками; но такое определение удовлетворяло далеко на всех.

Так, московский антрополог А.А. Ивановский на восьмом археологическом съезде сделал доклад о каменных бабах у монголов и утверждал, что тарбагатайские калмыки объясняли ему, что они почитают каменные бабы за изображения предков, а сосуд в руках служил для помещения пепла умершего ⁵. [38] Об этом сообщении, основанном очевидно на каком-то недоразумении, потому что ни к буддизму, ни к монголам каменные бабы отношения не имеют, не стоило бы и распространяться, если б оно не вошло в

(10/11)

научный оборот. В руководящей статье о каменных бабах, написанной Д.А. для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, отведено видное место показанию Ивановского и даже сделано к нему дополнение. Д. Каррутерс нашёл возможным дать новое толкование предмету, находящемуся в руках статуй. Заявив, и при том ошибочно, что писатели, упоминающие о сосудах, обычно не дают по этому поводу никаких дальнейших пояснений, он высказал уверенность, что эти сосуды представляют из себя не что иное, как «табакерки», являющиеся неизбежными жизненными спутниками монголов; обычай нюханья табака считается наиболее распространённым обычаем среди монголов ¹. [39] Автор знает свидетельство Рубрука о каменных статуях, сам видел у сибирских статуй в руках чаши на подставках, потому что поместил в своей книге фотографический снимок с подобной статуи; но очевидно забыл, когда табак появился в Старом свете, а потому «уверенность» Каррутерса нельзя признать последним словом науки, хотя его труд и увенчан королевским Географическим Обществом золотою медалью.

Я не знаю, как согласовать жертвенную чашу с значением самого балбала; но если оставаться в области догадок, то я предложил бы другое толкование: чаша может выражать (по крайней мере первоначально) служебное положение балбала.

Н.М. Ядринцев, который получше Ивановского знал инородцев северо-восточной Азии, говорил, что монголы отрекаются от всякого отношения к курганам с каменными бабами ². [40] И это вполне понятно, потому что монголы не ставили каменных статуй на могилах, они не только не отмечали места погребений, но всякими способами старались скрыть их. О погребении монгольских ханов известно из китайской истории Юань-ши, в переводе архимандрита Палладия: «по прибытии на место погребения, гроб глубоко зарывали в землю; потом прогоняли по могильной насыпи несколько тысяч лошадей, или уносили лишнюю землю в другое место. Когда всходила трава, всё было кончено; могила представляла ровное место, где нельзя было ничего распознать» ³. [41]

Если вышеприведённый труд арх. Палладия принадлежит к числу специальных и мало распространённых, то этого нельзя сказать про сочинение Плано Карпини, давно переведённое на русский язык. Из этого сочинения видно, что каменные бабы никоим образом не могли относиться к монголам. Плано Карпини сообщил интересные сведения о погребении у монголов. Если по

(11/12)

койник принадлежал к знатным лицам, то его хоронили тайно в поле с богатой погребальной обстановкой. Далее этот автор приводит другой способ погребения знатных же людей: «Они идут тайком в поле, удаляют там траву с корнем и делают большую яму и с боку этой ямы делают яму под землёю... Мёртвого же кладут в яму, которая сделана с боку, вместе с теми вещами, о которых сказано выше, затем зарывают яму, которая находится перед его ямой, и сверху кладут траву, как было раньше, с тою целью, чтобы впредь нельзя было найти это место» ¹. [42] Замечательно, что китайский и европейский источники одинаково говорят о траве. Повидимому, под травою у П. Карпини надо понимать дёрн, если этот путешественник верно понял переданный ему рассказ.

В.А. Каллаур опубликовал статью: «Каменные бабы в Аулияатинском уезде», в которой признал, что каменные бабы изображают умерших, а так как он видел по нескольку статуй на одном кургане, то пришёл к заключению, что в одном кургане находится по нескольку человек одной семьи ². [43]

В.А. Мустафин высказал мысль, что каменные бабы должны изображать не самих умерших, но лиц, принимавших участие в погребальных процессиях ³. [44]

Что о каменных бабах можно говорить что угодно, наглядно свидетельствует заметка шт.-капитана Н. Джетбысбаева: «Слово „муг”, курганы и каменная баба». Автор полагает, что статуи ставились для поклонения и уверяет, что бурханы у буддистов и истуканы у шаманистов совершенно похожи на каменные бабы ⁴. [45] Замечу, что в это время назначение каменных баб уже выяснилось.

В области смелых предположений, кажется, всех превзошёл В.А.Р., поместивший в газете «Приазовский Край» (5 марта 1906 г.) фотографические снимки каменных баб, находящихся в г. Екатеринодаре, и снабдивший их статьёй, озаглавленной: «Происхождение каменных баб». Автор думает, что каменные бабы воздвигались русскими, у которых существовало многожёнство даже после принятия христианства; мужья, чтобы обеспечить во время своей болезни тщательный уход со стороны своих жён, ввели обычай умерщвлять жён при смерти мужа, чтобы те не желали своим мужьям смерти. Священники не могли мириться с таким варварством и стали проповедывать ту идею, что вполне достаточно,

(12/13)

если на могилу мужа будут принесены в жертву изображения жён из камня. Каменные фигуры эти священники сами вырабатывали, освящали и продавали тем, кому они были нужны. Автор льстит себя надеждою, что археологические исследования, быть может, подтвердят его мысль. О мужских статуях он умолчал. Каррутерс признал эту теорию «более вероятной» ¹ [46] и раскрыл инициалы автора, которым оказался Владимир Ридель в Ростове-на-Дону.

II. [ Состояние памятников. ]   ^

С присоединением степной полосы к Российской империи, каменные бабы быстро начали исчезать с курганов; их беспрепятственно свозили или для хозяйственных надобностей, или для украшения помещичьих садов и усадеб. Всем известно, насколько местная администрация, за редким исключением, и теперь равнодушна к памятникам старины, которую не понимает и потому не ценит; а в недавнее время, для охраны древностей, прежде всего приходилось вести борьбу с провициальными агентами правительства, и такая борьба оказалась не под силу даже министру внутренних дел Л.А. Перовскому, который отличался исключительною любовью к Археологии. Судьбою каменных баб заинтересовалась И.Академия Наук, по поручению которой непременный секретарь её П.Н. Фус обратился к министру внутренних дел с следующим ходатайством, от 16 ноября 1843 г. за № 1571:

«Дорожа сохранением древних памятников, Императорская Академия Наук, по удостоверении в том, что так называемые каменные бабы, которые ещё в недавнем времени во множестве стояли на степных могилах полуденной России, ныне более и более исчезают, поручила мне ходатайствовать пред вашим высокопревосходительством о принятии мер против дальнейшего расхищения каменных болванов.

«Известно, что они, по снятии с могил, нередко употребляются вместо простых камней, полагаясь в основании ветряных мельниц и других построек, или же служа для отягчения гнётов в маслобойнах; иногда они расставляются по поворотам меж, вместо гранитных столбов, или ставятся у ворот помещичьих или в садах вместо статуй и пугала и т.п. Между тем же памятники эти от незапамятных времён до нас дошедшие, имеют и всегда будут имет цену для историка и почитателя отечественных древностей.

«При настоящих обстоятельствах, по мнению Академии, нужно бы было принять меры для спасения тех только каменных болва-

(13/14)

нов, которые стоят ещё на могилах (или курганах), оставив без внимания все те, которые уже свезены с первоначальных своих мест.

«В таких-то видах я по поручению Академии Наук покорнейше прошу ваше в-во приказать собрать и доставить к ней сведения о том, где доныне в России стоят ещё каменные бабы на могилах (с присовокуплением особых названий этих могил буде существуют, и наименованием урочищ, где они находятся) и вместе с тем исходатайствовать высочайшее повеление касательно сохранения доныне уцелевших памятников сего рода, как на казённых так и на помещичьих землях и назначения денежной пени (примерно в 100 руб. сер.) за каждое истребление или расхищение каменного болвана» ¹. [47]

Помета карандашом: Его высокопр-во изволил обратить особенное внимание на сие отношение.

Тут же в деле находится Записка Н.И. Надеждина о каменных бабах ². [48] Затем помещён циркуляр министра от 23 декабря 1843 г. гражданским губернаторам:

«Имея сведение, что каменные изваяния грубой работы в разных видах, называемые в простонародии бабами, которые в недавнем ещё времени во множестве стояли на степных могилах и курганах особенно полуденной России, ныне время от времени исчезают, я предлагаю вашему п-ву представить мне подробные сведения о том, где во вверенной вам губернии находятся ещё таковые каменные бабы на могилах, или курганах, с присовокуплением особых названий этих могил, буде существуют, и поименованием урочищ, где они поставлены. С тем вместе поручаю вам сделать немедленно распоряжение о совершенной неприкосновенности сказанных памятников, на точном основании Высочайшей воли, изъяснённой в циркулярном предписании Министерства, от 31 декабря 1826 года о сохранении древностей и о воспрещении разрушать оные».

(14/15)

Циркуляры были посланы в губернии Екатеринославскую, Таврическую, Харьковскую, Воронежскую, Полтавскую, Курскую, Тамбовскую, Херсонскую, Симбирскую, Саратовскую, Оренбургскую, Астраханскую, Томскую, Енисейскую, Иркутскую, начальнику Кавказской области, Керчь-еникольскому градоначальнику, и.д. таганрогского градоначальника. Для местностей, не состоявших в ведомстве мин. вн. дел, как напр. Донская область, было сделано сношение с подлежащим начальством. В перечне губерний была забыта Самарская.

Ответы из губерний и областей поступали крайне медленно, приходилось делать напоминания. Сведения давались далеко неудовлетворительные, а то и неверные.

Тем не менее из донесений начальников губерний выяснилось, что попустительство местных властей в деле расхищения каменных баб нанесло русской археологии большой и непоправимый вред. Некоторые донесения очень характерны и на них следует остановиться.

И.д. таганрогского градоначальника писал: «В селениях Мариупольского округа Мангуше, Ялте, Камаре, Улакли, Константинополе и Кургане, находились во многом количестве на могилах или курганах каменные изваяния, называемые в простонародии бабами (по-татарски: Мамаи) с обличием нынешних башкир; во время же проезда, по полуденной России в 1818 г., блаженной памяти императора Александра 1, все мамаи были сняты с курганов и отвезены на почтовую дорогу, ведомства мариупольского греческого суда, где расставлены вместо дорожных знаков, а когда устроены по большой дороге кирпичные знаки, то мамаи зарыты в землю. При селениях: Малом Янисоли и Новой Каракубе, тоже находились в большом количестве каменные бабы, но в первом из этих селений в 1779 г., а в последнем в 1808 годах, все свезены в те селения на фундамент под церкви. В селении Большой Янисоли также имелись на курганах в степи каменные бабы, но при стройке поселянами домов, оные свезены и часть употреблена на фундаменты, а часть отправлена помещиками в свои имения, состоящия екатеринославской губернии в александрийском уезде». Далее он доносил, что в Таганрогском округе имеются большею частию разбитые 53 каменные бабы, привезённые с давнего времени из Таврической губернии в г. Мариуполь, а оттуда доставлены на лодках в г. Таганрог на биржу и, по распоряжению, таганрогской городской полиции, привезены на сельских подводах в селения Троицкой волости и поставлены на больших дорогах вместо дорожных знаков.

Больше всего каменных баб оказалось в Екатеринославской губернии — 428, из них только 14 уцелели на курганах.

(15/16)

Самое позднее донесение о каменных бабах поступило из Донской области военному министру, который отношением от 8 ноября 1848 г., сообщил министру вн.дел. Министр Л.А. Перовский своевременно извещал Академию Наук о донесениях касательно каменных баб и вместе с тем уверял её, что им приняты меры к сохранению этих памятников.

Все доставленные сведения списал скромный чиновник м-ва вн.дел А.И. Пискарёв и напечатал, как свою статью, в Записках И.Р.Арх.Общ., т. IIІ, под заглавием: «О местонахождении каменных баб в России». Так эта статья и числится за Пискарёвым до сего дня ¹. [49]

Кто бы мог подумать, что циркуляр м-ра вн.д. губенаторам о каменных бабах, не принеся делу никакой пользы, послужит во вред этим самым статуям. Местные власти, встревоженные запросом и боясь ответственности за недосмотр, поспешили распоряжением водворить каменные бабы на прежнее место, и понятно, что они попадали не туда, куда следовало. В некоторых местах низшие чины администрации прямо приказывали уничтожать эти изваяния, чтобы донести начальству, что в их районе подобных статуй не имеется. Это узнали наши археологи, вскоре затем начавшие раскопки курганов в южной России ². [50]

Как погибали каменные бабы, можно судить по одному случаю, зарегистрированному печатью. В одном донесении священника преосвященному Иакову саратовскому о курганах говорится о каменном болване, найденном на участке жителя села Старой Яблонки. Он стоял на небольшом кургане между сёл Окатного и Посёлка, в 5 верстах от р. Терешки; близ него не в дальнем расстоянии находился другой, представлявший женщину. Его взял с места губернский землемер Грузинов и поручил крестьянину доставить в Саратов. Но крестьяне, при переправе через мост р. Терешки, бросили болвана в воду, сказав, что он сам выпрыгнул из телеги ³. [51]

Д.И. Эварницкий сообщил, как один исправник в Новомосковском уезде Екатеринославской губ. построил у себя погреб, воспользовавшись для этого каменными бабами ⁴. [52] Каменныя бабы шли на фундаменты церквей и других зданий.

(16/17)

III. [ Изваяния и тюрки; сибирские изваяния. ]   ^

Вопрос, так настойчиво занимавший наших исследователей, к какому народу следует приписывать постановку на курганах статуй, известных под названием каменных баб, уже давно был разрешён европейским монахом миссионером Вильгельмом Рубруком. Проезжая в 1253 г. степной полосой южной России, он записал: «Команы насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращённую лицом к востоку и держащую у себя в руке пред пупком чашу» ¹. [53]

Как же отнеслись наши учёные к этому показанию очевидца, всегда обстоятельного и чрезвычайно точного? Самым решительным образом восстал против показания Рубрука Ю. Клапрот ², [54] и к сожалению, настолько успешно, что Рубруку все стали оказывать недоверие, и ссылка на него сделалась рискованною. Было решено, что Рубрук добросовестно заблуждался.

В рукописи Петра Kеппена 1836 года, озаглавленной: «О курганах. Предварительное разыскание» и хранящейся в русском отделе Библиотеки Академии Наук, читаем: «уже Паллас (Bemerkungen auf einer Reise in die Sudl. Statthalterschaften des Russ. Reichs. I, 392) и Клапрот (Reise in den Kaukasus, I, 265) весьма справедливо заметили, что простодушный монах смешал тут вместе весьма различные роды гробниц, почитая все оные команскими (половецкими) потому только, что он видел их в земле Половецкой, и нет сомнения, что одна и та же причина побудила и Новгородского летописца ³ [55] и Рубруквиса назвать курганы южной России половецкими». Здесь высказана напраслина на Рубрука: он нигде не утверждал, что все курганы половецкие, он описал только обряд погребения у половцев.

Рассказ Рубрука важен в разных отношениях и о нём следует распространиться подробнее и посмотреть: есть ли в нём какое-либо противоречие или несогласие с действительностью?

Начну с того, что его определение каменных баб следует назвать классическим. Все позднейшия попытки к определению их менее удовлетворительны. Н.И. Надеждин писал: «Каменными бабами называются в простонародии каменные изваяния грубой работы и безобразного вида, обыкновенно стоящия в поле на курганах или могильных насыпях» ⁴. [56] Под эту характеристику подойдут и

(17/18)

те грубые человекообразные стелы, которые мы находим на римских могильниках поздней поры в южной России, а главный признак — сосуд над животом — оставлен без вннмания.

Возьмём другое определение каменных баб, сделанное известным московским археологом и помещённое в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона за подписью Д.А. Автор пишет: «Так называются древние каменные человекообразные статуи, изображающие большей частью женщин и встречающияся в довольно большом числе в южной России, австрийской Галиции, прусских провинциях восточной и западной Пруссии, южной Сибири, Средней Азии и Монголии». Всё в этом изложении не может нас удовлетворить. Термин «древние» ничего не характеризует, потому что и в южной России, и в перечисленных здесь европейских странах встречаются другие, более древние статуи; следовательно древность каменных баб надо было обозначить иначе, хотя бы в столетиях, приблизительно, и отметить их существенный признак. «Человекообразные статуи» — выражение вполне понятное, оно означает как бы подобие человека; но это не так: в Московском Историческом музее, в Симферопольском и других находятся каменные статуи почти художественной работы и притом портретного характера; у многих безобразие появилось или от порчи людьми, или от выветривания. Осторожно надо относиться к утверждению, что статуи изображают большей частью женщин; мы имеем одну только статистистическую работу, исполненную А.Л. Крыловым «Сведения о казенных бабах, находящихся в области Войска Донского», на трёх листах, причем из 321 статуи г. Крылов признал мужскими 115, а женскими 140, прочие были в виде отдельных фрагментов или в таком состоянии, что пол установить не представлялось возможности ¹. [57] Таким образом едва ли можно решительно считать женские статуи преобладающими над мужскими. Что же касается прусских статуй, то по моему мнению их не следует причислять к каменным бабам ². [58] Тоже следует сказать и о статуях в Галиции ³. [59] Считать их одной категории с каменными бабами значит не иметь отчётливого представления о последних.

Статуи, говорит Рубрук, обращены лицом к востоку, — это особенность древних турок. Турки ставили свои юрты дверями к востоку, хозяин обычно у кочевников сидит на своей постели у задней стены против двери и смотрит на восток; поэтому у турок

(18/19)

выражение «вперёд» равносильно «на восток». У монголов юрта ставится дверью на юг. куда, следовательно, и обращено лицо хозяина ¹, [60] поэтому у них «вперёд» значит «на юг». Отсюда ясно, что монголы поставили бы свои статуи, если бы их имели, лицом к югу.

«Каптарга», о которой сообщил Рубрук и которая часто встречается прикреплённой к поясу у каменных баб в виде мешочка или кисета, удержалась в той же обстановке у казак-киргизов и у бурутов и по настоящее время. Это слово, в произношении каптурга и в значении кисета, по свидетельству П.А. Ровинскаго, усвоено и русским населением восточной Сибири ². [61]

То одеяние и вооружение, которые мы видим на мужских каменных бабах, превосходно выясняется из описаний Плано Карпини, Рубрука и Марко Поло. Надо, однако, оговориться по поводу вооружения, что оно едва ли составляет особенность какого-нибудь одного народа; вооружение имело очень широкое распространение и надо допустить существование его до монголов. Так, некоторыя подробности монгольского вооружения мы встречаем у воинов времён Танской династии в Китае (VII-X в. по Р.X.), например, поножи и латы.

Плано Карпини, описывая вооружение монголов, говорит, что они имеют прикрытия для голеней, шлемы и латы; некоторые имеют латы из кожи, которая приготовляется следующим образом: они берут ремни от быка или другого животного, шириною в руку, заливают их смолою вместе по три или по четыре и связывают ремешками или верёвочками; на верхнем ремне они помещают веревочки на конце, а на нижнем — в середине и так поступают до конца, отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают, и таким образом удваиваются или утраиваются на теле... Латы имеют четыре части: одна часть простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью, а от рук и ниже облегает кругло вокруг тела, сзади же к крестцу они кладут другой кусок, который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела; на плечах же эти два куска, именно передний и задний, прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обоих плечах; и на обеих руках сверху они имеют кусок, который простирается от плеч до кисти рук, которые также ниже открыты, и на каждом колене они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками. Шлем же сверху железный или медный; а то, что прикрывает кругом шею и горло,

(19/20)

— из кожи. И все эти куски из кожи составлены указанным выше способом ¹. [62]

В. Рубрук заметил, что татары приобретали латы от алан, «которые умеют хорошо изготовлять их и являются отличными кузнецами». После этого он прибавил: «Отсюда, как я полагаю, Татары сами имеют немного оружия, а именно только колчаны, луки и меховые панцыри (pelliceas). Я видел, как им доставляли из Персии железные панцыри (platas) и железные каски, а также видел двоих, которые представлялись Мангу вооружёнными в выгнутые рубашки из твёрдой кожи, очень дурно сидящие и неудобные» ². [63]

Марко Поло также описал вооружение татар и сообщил: «а на спине у них панцырь из буйволовой или другой какой кожи, варёной и очень крепкой» ³. [64]

В Императорском Российском Историческом Музее в Москве находится превосходной сохранности каменная статуя воина, из бахмутского уезда (табл. I, рис. 1), в панцыре такого типа, какой описан у Плано Карпини. Панцырь состоит из двух половин, скреплённых ремнём или железной полосой на плечах; он плотно облегает вокруг тела. Особенно интересно у этого воина прикрытие шеи и горла. Из слов Плано Карпини ясно, что это прикрытие делалось из кожи. Обыкновенно на статуях мы видим открытый ворот и свободную шею.

На прочих известных нам статуях воинов панцыри представлены менее отчётливо, а в большинстве случаев изображены, как бы, прямо на голом теле, видим только ремни, скрепляющие части панцыря, и две круглые нагрудные бляхи защитного свойства на местах скрещевания ремней ⁴. [65] Хорошие экземпляры такого типа находятся в Москве в И.Рос. Историч. музее (табл. II, рис. 6-8). Особенно интересна по редкости статуя чурбанообразной формы, без рук и без ног (табл. II, рис. 6), в том же музее.

На таблице III, рис. 9 представлен воин в панцыре с разрезом спереди, во всю длину (в том же музее). Быть может, это есть та кожаная рубашка, которая заинтересовала Рубрука.

На панцырь обыкновенно мало обращают у нас внимания ⁵; [66] между тем этот признак очень существенный. Заслуживает внимания ещё одна подробность: у воинов, с отделяющимся от туло-

(20/21)

вища руками, глаза выделываются особенно тщательно. Такой техники глаза представлены у одной женской статуи в г. Екатеринодаре, ныне доставленной в Москву (табл. VII, № 27).

О других подробностях одеяния и украшениях каменных баб речь будет дальше.

Таким образом, при внимательном отношении к показанию Рубрука можно было подвинуть вперёд решение вопроса о каменных бабах, и наоборот: стоило только отвергнуть его показание, как почва из под ног ускользала, и тогда можно было писать о каменных бабах что угодно.

IV. [ «Какой заключался смысл в постановке балбала?» ]   ^

Вопрос о каменных бабах неожиданно и даже случайно разрешился в пользу Турок. В 1889 г. в северной Монголии на р. Орхоне, при развалинах города Хара Балгасуна, где в древности жили Турки, H.М. Ядринцевым было сделано открытие памятников исключительной важности ¹. [67] Были найдены каменные плиты, покрытия загадочными надписями и китайскими иероглифами, каменные статуи типа каменных баб и другия сооружения. Вскоре же, именно в 1893 г., надписи были дешифрованы, причём они оказались древними тюркскими, первой половины VIII ст. после Р.X., истерического содержания и были иссечены на памятниках, поставленных в честь погребённых ². [68]

Каменных статуй оказалось несколько, большею частию повреждённых; на двух сделаны надписи тем же письмом. На одном читается: «это — каменный балбал шада Тöлесов», на другом: «балбал Сабра-Таркани». Отсюда следует, что те статуи, которые наш народ назвал каменными бабами, у турок назывались «балбалами» и составляли принадлежность древнего турецкого погребения.

Для выяснения балбала необходимо, поэтому, обратиться к описанию турецкого обряда погребения, отмеченного в истории Танской династии в Китае.

По китайским известиям, которые подтвердились орхонскими памятниками, похороны у турок совершались с выдающеюся торжественностью; а именно: «В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжение жизни. Обыкновенно если он убил одного человека, то ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи» ³. [69]

(21/22)

Могилянь-каган, описывая кончину своего отца, Ильтерес-кагана, говорил: «в честь моего отца-кагана во главе (вереницы могильных камней) поставили «балбалом» (изображение) Баз-кагана» ¹. [70] Из текста надписи видно, что Баз-каган был предводителем враждебного туркам народа токуз-огузов и погиб в борьбе с Ильтерес-каганом. Далее, когда наследовавший Ильтерес-кагану брат его (у китайцев Мочжо) умер то Могилянь-каган в честь своего дяди поставил во главе камней «балбалом» кыргызского кагана. Когда умер от болезни старший сын Могиляня, отец поставил ему балбалом Куг-Сенгюна ². [71] При намятнике самого Могилянь-кагана балбал оказался с надписью: «Это — каменный балбал шада Тöлесов» ³. [72]

Из сопоставления китайских известий с орхонскими текстами получается следующий вывод: при могиле знатных лиц ставили столько камней, сколько героем было побито врагов, и во главе (башлаjу) камней водружался особый балбал, который изображал главного врага и имел человеческую фигуру. По-повидимому и все простые камни при могиле тоже назывались балбалами, как можно заключить из одного выражения на могильном памятнике Могиляня: «их витязей убив, я приготовил себе балбалов» ⁴. [73]

Прекрасные рисунки таких сооружений (хöшö-чулу) из камней на Дулан-дабане дал А.М. Позднеев в описании своего путешествия в Монголию в 1892-3 годах ⁵. [74] Рисунки, с разрешения г. Позднеева, воспроизведены здесь на табл. VIII, №№ 1 и 2. Кроме того на табл. IX, № 3, представлен балбал in situ из Семипалатинской области по фотографии А.В. Адрианова.

Надо заметить, что орхонские балбалы были обращены лицом на восток ⁶. [75]

И так, не путём настойчивых изысканий, хотя бы медленно, шаг за шагом, исследователи вопроса о каменных бабах приближались к истине, как приближались они в многих других случаях к уяснению общими усилиями древних культур и древних памятников. Напротив, чем больше археологи писали об этом предмете, тем сильнее разыгрывалась у них фантазия, а вопрос затемнялся в высшей степени. И что всего удивительнее, так это

(22/23)

то, что полёт фантазии не ослабел и после открытия орхонских памятников ¹. [76]

В Малой Азии, где обосновалось сильное Османское государство, нет балбалов, и это понятно, так как турки пришли туда уже мусульманами, однако и у малоазийских, и у европейских турок мы видим на могилах два стоячие камня у головы и в ногах: баш-таш и аяк-таш. При этом головной камень очень часто имеет форму столба, венчаемого человеческою головою в чалме. Думаю, что так видоизменился балбал под влиянием ислама.

Слово балбал не тюркского происхождения и значение его тюркологам неизвестно. По предположению В.П. Васильева балбал можно производить, от китайского слова бай, что значит преклоняться, приветствовать, а бай-бай может означать памятник, воздвигнутый для выражения почтения кому-либо ². [77] Иероглиф бай служить для означения сложенных рук в знак почтения, удвоение же делается для усиления понятия. В настоящее время у казак-киргизов существует слово балбал в значении чучела (для птиц).

Теперь статуи не называются балбалами даже у самих тюрков, у которых выработались другие термины: киз-таш — девица-камень, куртаяк-таш — старуха-камень, киши-таш — мущина-камень. Эти памятники прозваны у монголов: киша-чило ³ [78] или правильнее: хöшö-чулу.

Простонародное название статуй «каменные бабы» перешло у нас в литературу и прочно в ней укрепилось, несмотря на неудобство этого термина, так как кроме женских изображений существуют и мужские. Книга Большого Чертежа, однако, различает статуи: человек камень (каменный) и девки каменные ⁴. [79]

О сибирских каменных бабах писано очень много. Отмечу статьи, в которых сделана сводка литературного материала или есть подробное описание кам.баб отдельного района. Издатель «Сибирского Вестника» Г.И. Спасский дал в Альбоме сибирских древностей несколько рисунков каменных баб. Князь Костров напечатал «Список каменным изваяниям, находящимся в Минусинском округе Енисейской губернии» (Записки Сибирск. отд. И.Р.Г.О.

(23/24)

кн. VII, Иркутск, 1864). H.И. Попов поместил обширную статью «О каменных бабах Минусинского края» в Известиях Сибирского отдела И.Р.Г.О., т. II, № 4, Иркутск, 1872. Несколько раз возвращался к вопросу о каменных бабах H.М. Ядринцев. Наиболее подробно, с указанием мест нахождения «баб», он говорил о них в статье: «Древние памятники и письмена в Сибири» (Литературный Сборник. Издание редакции «Восточного Обозрения». Спб. 1885) В этом сочинении Ядринцев обнаружил сбивчивые представления о каменных бабах, говорил о саках, юети, китайцах, дулгасцах, киргизах и др., допускал возможность пространной постановки каменных изваяний и камней на могилах совместно у многих племён. (стр. 475). В следующих своих работах Ядринцев высказывался более определённо и ближе к истине.

Можно отметить, что у сибирских балбалов всегда очень длинные носы.

О «бабах» Тургайской области писал А. Добросмыслов: «Каменные бабы, найденные в Тургайском уезде Тургайской области в 1903 году», с приложением трёх рисунков (Известия Общ. Арх., Ист. и Этн. при И.Казан. унив., т. XX). Одна статуя из Аулие-атинского уезда Сыр-дарьинской области оттуда доставлена в Петроград в Археологическое общество И.В. Аничковым. Она сделана из твёрдой породы и хорошо сохранилась. (Табл. VII, № 28).

Относительно других районов мы также имеем полезные указания. Так, В.В. Бартольд обнародовал 21 каменную бабу из Сыр-Дарьинской области и Семиречья ¹. [80]

В Bulletins et mémoires de la Société d’Anthropologie de Paris (1910, № 4-5) помещена статья «Etude historique et comparative des statues Babas des steppes khirghizes et de Russie en général» par Joseph Castagné (p. 375-407) Г. Кастанье снабдил свой труд, имеющий компилятивный характер, многочисленными рисунками, сделанными от руки, поэтому не имеющими документального значения.

V. [ Иконография и реалии. ]   ^

Загадка, какою являлся для нас вопрос о каменных бабах, теперь разъяснилась. Мы узнали уже бесповоротно, что эти статуи принадлежали народу турецкому в период его шаманского верования, что они назывались балбалами и изображали избранного или главного врага, некогда павшего от руки героя, которого затем похоронили с сложною обрядностью и с установкою могильных камней.

(24/25)

Какой заключался смысл в постановке балбала? Для выяснения этого вопроса нам придётся обратиться к шаманской религии и в частности проследить понятие о загробной жизни у шаманистов. Как известно, народы, у которых существовало шаманство, представляли загробное существование продолжением земного. Отсюда возникали заботы о пище для покойников, об их развлечении играми, о вооружении, о коне, без которого кочевник не может обходиться; а в некоторых случаях, для ханов, и о служителях.

Остановлюсь на последнем требовании. Когда тело Чингис-хана, скончавшегося во время похода в Тангут, везли в Монголию, то всех встречных на пути убивали ¹. [81] Чем вызывалась такая варварская жестокость? Ответ на это находим у Марко Поло. Говоря о похоронах ханов в горе Алтай, этот путешественник замечает: «когда тела великих ханов несут к той горе, всякого кого повстречают, дней за сорок, побольше или поменьше, убивают мечом провожатые при теле, да приговаривают: „Иди на тот свет служить нашему государю!” Они воистину верят, что убитый пойдёт на тот свет служить их государю. С конями они делают тоже самое. Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают, на тот конец, чтобы были они у него на том свете. Когда умер Монгу-хан, так знайте, более двадцати тысяч человек, встреченных по дороге, где несли его тело хоронить, было побито» ². [82]

Другой путешественник к Монголам, Рубрук, сообщил о том, как служанка одной умершей монгольской госпожи просила убить её, чтобы отправиться вслед за своею госпожою ³. [83]

Следовательно, достаточно убить человека в честь покойника с произнесением известного заклятия, чтобы этот убитый человек обратился на том свете в служителя данного покойника.

Ещё нагляднее это понятие выставлено в киргизской легенде «О мёртвом и живом и о дружбе их», записанной Чоканом Валихановым. Живой встретился с мёртвым у его могилы, и они заключили между собою союз дружбы. Мертвец просил живого друга зарезать своего убийцу со словами: «дойди до моего друга», заколоть и лошадь убийцы с теми же словами: «дойди до друга». Эта просьба другом была исполнена. Когда через некоторое время живой проник в могилу к мёртвому другу, то увидел, что заре-

(25/26)

занный им убийца прислуживал его другу ¹. [84] Значит, известное действие на земле отражается соответствующим образом в загробной жизни.

На основании такого шаманского взгляда на загробные отношения людей между собою, я полагаю, что установление при могиле ханов и их родственников вереницы камней с балбалом во главе является не только целью удовлетворить земное тщеславие, но в тоже время произвести некоторое воздействие на умерших, а именно закрепить на том свете служебную роль одного и господство другого. Так как при похоронах победителя нельзя было непосредственно воздействовать на побеждённого, уже похороненного раньше, то и приходилось, как я думаю, прибегать к посредству балбала, который изображал побеждённого. Иначе, почему же Могилянь-хан говорил, что убивая врагов, он приготовлял себе балбалов. Таким способом достигалась та же цель, что и при убиении живого человека: «дойди до друга». У китайцев-шаманистов, при погребении покойника, сжигают нарисованные на бумаге различные погребальные предметы, и это считается равносильным приношению подлинных вещей, т.е. изображения заменяют оригинал.

Если орхонские надписи разъяснили нам значение балбала, как изображение павшего врага, то относительно женских балбалов они оставили нас в прежнем неведении. Какие же враги на поле сражения женщины? Об участии женщин в битвах орхонские надписи и китайские летописи ничего не говорят. Стало быть, женские балбалы означают нечто другое. Исходя из идеи шаманства, мы могли бы допустить, что и в данном случав имеем дело с каким-то отношением изображённой женщины к покойнице или пожалуй к покойнику. Т.е. в таком женском балбале можно предполагать или служанку, обречённую на загробное служение своей госпоже, или жену, которая обязана находиться при своём муже, если она умерла раньше его. Беда заключается в том, что мы и по настоящее время не знаем, при каких погребениях ставились женские балбалы, при женских или при мужских?

Если основываться на китайских известиях, то окажется, что обряд погребения у турок изменился, сравнительно с первоначальным. Китайцы сообщают, что у народа Ту-гю (Турки) похороны совершались следующим образом: «в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сожигают: собирают пепел и зарывают в определённое время года в могилу» ². [85]

(26/27)

Монах Иакинф, давший этот перевод, заметил в примечании, что здесь описываются похороны хана, и по нём знатных и богатых людей. Между тем в кочевническом погребении у нас на юге России такого обряда, насколько мне известно, не попадалось. В пределах южной России мы не встречаем той картины надгробных камней, которая ещё и теперь сохраняется местами в степях Средней Азии. У нас, насколько известно, ставился только один балбал. Следовательно, надо допустить, некоторое изменение во взглядах турецкого населения наших степей на постановку балбалов. Мы знаем, что смысл обрядов часто утрачивается, остаётся традиция и по этой традиции на могиле водружалась лишь одна статуя, которая могла обратиться в обыкновенный надгробный памятник, как это видим теперь у турок Османов (баш-таш и аяк-таш).

И это вовсе не являлось бы противоречием к мысли о постановке балбала, потому что турки ставили в особом здании, как говорят китайцы, ещё «нарисованный облик покойника», т.е. его портрет. На гробнице Могилянь-хана находятся, кроме балбала, ещё две статуи, мужская и женская, которые принимаются за изображения хана и его супруги.

Быть может навсегда останутся не разрешёнными и многие другие вопросы, связанные с балбалами. К числу таких надо отнести вопрос, почему одни из статуй изображены в сидячем виде, другие в стоячем? Почему для сидения у статуй южной России изображены табуретки — они встречаются и у стоячих (табл. I, № 4), когда кочевники не имеют специальной мебели для сиденья?

Чтобы подвинуть вперёд решение вопроса о балбалах, в нашем распоряжении был единственный способ — произвести археологическое изследование тех могил, к которым должны относиться эти статуи. Теперь не подлежит никакому сомнению, что каменные бабы, стоявшия на скифских курганах — Чертомлыцком, Александропольском и других — и смущавшие наших археологов, к скифскому погребению не имеют отношения. На необходимость исследования курганных насыпей делали указания гр. А.С. Уваров, Н.Е. Бранденбург и другие; но дело обыкновенно ограничивалось одними словами. Ещё генерал Бранденбург кое-что предпринял в этом направлении; но результаты работ не увлекли его на серьёзные изыскания, и он скоро к ним охладел. Между тем лет 50-60 назад, когда каменные бабы ещё в значительном количестве оставались на курганах, подобные изыскания принесли бы большую пользу русской Археологии, в настоящее же время это предприятие сделалось мало доступным, так как, с увозом каменных баб с курганов, связь памятников с погребением прервалась.

(27/28)

Что же касается обследования самих памятников, то какому бы пристальному изучению мы бы их ни подвергали по методу ли гр. А.С. Уварова, или по какому другому — ничего путного, кроме объяснения внешних признаков, мы не достигнем. Не установится и сравнительная хронология памятников. Одни археологи будут доказывать, что наиболее древними балбалами надо считать те столбы, на которых намечены только одни лица, а более совершенные изваяния должны быть отнесены к позднейшему периоду; другие, наоборот, с таким же правом могут признавать более старательную технику в первоначальных балбалах и упадок производства в конце периода постановки их.

VI. [ Иконография и реалии. ]   ^

Перейду к рассмотрению подробностей, которые замечаются на балбалах, главным образом, южной России.

По внешнему виду балбалы различаются довольно резко, что происходит от времени, места и искусства техники, а также и материала, из которого изготовлялись статуи. У нас на юге период существования балбалов длился по крайней мере 6-7 столетий, с конца VI столетия, когда турки впервые появились в степях южной России, до половины или конца ХIIІ ст., ознаменовавшегося здесь усилением ислама. Встречаются статуи простые, без каких-либо подробностей наряда, другие отличаются сложными головными уборами и обилием украшений, состоящих у женщин из серёг, ожерелей, браслетов, нагрудных коробочек и предметов домашнего обихода: мешочка (каптарга), гребёнки, ножа; а у мущин видим хорошо отделанный шлем, панцырь, саблю, лук в чехле, колчан со стрелами (табл. I, №№ 2 и 3), тот же мешок на поясе ¹, [86] футляр для огнива, гребёнку, нож, боевой топор. Особенно хорошею техникою отличаются статуи воинов, у которых видим тщательное изображение глаз ². [87] На некоторых статуях высечены в малом масштабе люди и животные. И почти все эти балбалы сохраняют признак, подмеченный монахом Рубруком: держать сосуд перед животом. Исключения редки, для примера укажу на балбал в панцыре на табл. II, рис. № 6. Но и в тех случаях, когда руки у балбала отсутствуют, сосуд изображается на своём месте, таковы два балбала в Одессе (табл. XII, рис.8 и 9 и один балбал в Екатеринодаре (табл. VIII, рис. 20) Этот основной при-

(28/29)

знак южно-русских и кавказских балбалов не всегда проведён в сибирских и монгольских статуях; там чаша бывает в одной руке и на груди, иногда заменяется соколом. Искать в этой чаше религиозное значение, едва ли есть какое основание; не проще ли видеть в ней служебное значение изображённого лица, т.е. представленное балбалом лицо будет на том свете подносить чашу своему господину.

Прежде всего, существуют ли каменные бабы обнажённые до пояса, как утверждал гр. А.С. Уваров? Против такого определения решительно высказалась гр. П.С. Уварова на Екатеринославском археологическом съезде: «Предположение это ныне должно, мне кажется, навсегда измениться, ибо благодаря хорошим фотографиям, которые удалось собрать за последнее время и которых были лишены прежние исследователи, видно, во 1), что подробности рельефа груди и живота одинаковы для женских и мужских истуканов .. и во 2), что то, что принято называть грудями у кам.баб ничто иное, как изукрашенное заплечье из толстого сукна которое спускается фестонами на грудь, окаймляется узорчатым шнуром по краям, поднимается на плечи и там сливается, на одних экземплярах, в один общий орнамент с верхнею частью рукава, или, как видно это на других, оторачивает рукав во всю его длину до тесного обшлага» ¹. [88] На этом объяснении следует остановиться. Гр. А.С. Уваров был не прав, допуская полуобнажённые каменные бабы в известных ему экземплярах. Казалось бы странным допускать на востоке мысль изображать открыто обнажённые фигуры, когда там, с одной стороны, не понимают красоты человеческого тела, а с другой — женщина там не может появиться не только не одетой, но даже с непокрытой головой ². [89] Это совершенно независимо от ислама. Не права и гр. П.С. Уварова, отвергая изображение грудей у каменных баб. Груди изображаются до такой степени реально, даже с сосцами, что не может быть никакого сомнения в намерении мастера представить части человеческого тела, а не части одежды (табл. IV, рис. 12-16, табл. V, рис. 19, табл. VII, рис. 27). Мастер, но наивности, выставляя напоказ груди, имел в виду оттенить пол статуи, а не её обнажённость. Что же касается до фестонов, на которые указывает гр. П.С. Уварова, то они свидетельствуют против неё же. На табл. III, рис. 10, 11 и 12 представлены каменные бабы с фестонами из собрания И.Русского Историч. музея, и мы видим, что фестоны сами по себе, а груди сами по себе, так как фестоны расположены поверх грудей. Да и на той каменной бабе, на которую ссылается

(29/30)

гр. Уварова и которая находится в Москве (табл. III, рис. 10) заметно, хотя и слабо, присутствие грудей.

Если мы обратимся к разсмотрению тех статуй, которые могут быть приняты за обнажённые, то увидим действительно, что считать их такими нет основания. Остановимся на некоторых балбалах женских и мужских. Прежде всего займёмся теми из них, которые имеют наряд из фестонов. Довольно характерная в этом отношении кам. баба И.Р.Историч. музея (табл. III рис. 10). Её головной убор довольно сложный: первоначально надета шапочка или повязка в виде шлема, с ободком, затем специально женский остроконечный колпак (верхушка отбита) с покрывалом, спускающимся на спину; на шее два ожерелья из пластинчатых привесок; далее изображён на плечах и на груди воротник с фестонами и два борта кафтана; на обоих рукавах изображены вошвы. Ниже талии кафтана нет; на бедрах такие же узоры, как на рукавах, и наконец поножи или сапоги. Отметим другую каменную бабу того же музея (табл. V рис. 18). На голове надет убор с фестоном посередине и розеткой над лбом, а сверху колпак; косы представлены по бокам головы. От круглой серьги в правом ухе проходит к головному убору плетение (цепочка). На шее три ожерелья, верхнее — пластинчатое, прочие два — гладкие; от последнего спускается на грудь разукрашенный футляр для туалетных принадлежностей или для амулета; на правом бедре изображены: гребёнка, нож и сумка (каптарга). Все эти украшения не могут находиться на голом теле. На ногах видим сапоги. Странною вышла бы эта фигура в обнажённом виде и в сапогах.

Некоторыя сидячие статуи изображены без кафтана, как бы совсем голыми; но отсутствие кафтана вызвано тем, чтобы лучше подчеркнуть сидячую позу, которая могла затушеваться одеждой. Посмотрим на сидячий балбал в И.Р.Историч. Музее (табл. II рис. 6). У него пластинчатый шлем на голове (узкие металлические пластины вертикально укреплены на кожаной или тоже металлической основе) — такие шлемы ещё недавно существовали в северо-восточной Азии; на плечах ремни от панцыря с круглыми бляхами на груди. Можно ли допустить наложение ремней на голое тело? Что этого и нет, доказывается рукавами панцырной рубашки, отчётливо отделяющимися от рук. Далее: на ногах надеты поножи, которые прикреплены ремнями к поясу и перекрещены ремнями же по бёдрам,— неужели ремни идут по голому телу? Кажется ясно, что ваятель имел в виду изобразить не голое тело, a нечто иное.

Возьмем другую мужскую статую из того же собрания (табл. II, рис. 7-8). Шлем низкий, с наносником; горизонтальные ремни от панцыря имеют продолжение по плечевым частям рук вместо того, чтобы идти под мышками. Ремни на ногах наряднее, видна пряжка на поясе, к которой подтянуты поножи; к поясу, предста-

(30/31)

вленному в неправильном положении, прикреплены на правом боку нож и мешочек (каптарга). Странно было бы надевать эти принадлежности на голое тело.

Отсутствие кафтана у некоторых сидячих статуй можно было бы объяснить из современного быта казак-киргизов и предположить, что полы кафтана засунуты в шаровары, как это делали киргизские батыри во время набегов, забирая полы халата, в чембары. Получалась довольно безобразная фигура с сильно раздутыми бёдрами, почти такая, как на каменных бабах; но мне неизвестно, поступали ли также и женщины; а потому я и высказываю своё предположение в виде вопроса. В Одесском музее находится каменная баба, которую можно было бы признать за обнажённую (табл. XII, № 15); но обломок кам. бабы в Москве подобного же типа ясно свидетельствует о присутствии кафтана на таких изваяниях (табл. IX, № 4),

У некоторых женских статуй с передних волос идёт через висок к серге особая косичка или прядь волос, резко отделяющаяся от общей причёски. На эту подробность обратил моё внимание А.А. Миллер, который объяснил её, как особого рода украшение; а именно он видел здесь изображение металлической цепочки, протянутой с верху головы к серёжке. Такое украшение удержалось у калмычек и теперь.

Очень отчётливо сохранилась эта цепочка у каменной бабы в Имп. Рус. Истор. Музее (табл. V, рис. 17, 18). Подобные же цепочки находятся и у одесских каменных баб, как по правому виску (табл. XIV, рис. 30), так по левому (табл. ХIV, рис. 28).

До сих пор, кажется, не было ещё объяснено женское нагрудное украшение в виде продолговатой четыреугольной коробочки, ромба или цилиндра. Мне, при раскопке курганов в Кубанской области, приходилось находить эти, обыкновенно серебряные, предметы в большом количестве в женских погребениях XIV-XV столетий после P.X. Форма этих украшений чрезвычайно разнообразна; одна из них имеет вид четыреугольного плоского футляра, другие — цилиндрического игольника, третьи — якоря и т.д. ¹. [90] В цилиндрических я находил двойную металлическую иглу в виде шпильки, обмотанную шёлковою тканью со следами чёрной краски на концах. Ясно, что это туалетная принадлежность для сюрмения бровей. В других коробочках могли заключаться амулеты, очень распространённые у восточных женщин. Эти футляры можно видеть на многих женских статуях (табл. V, №№ 17, 20; табл. VII, № 1; табл. IX, № 6).

(31/32)

Женские головные уборы каменных баб сохранились у тюркских кочевых народов и по настоящее время. Так, низкая повязка из фаты с распущенным на спине одним или двумя концами (жаулык) существует у казак-киргизов и является принадлежностью замужних женщин (табл. X, № 3). Что же касается высокого колпака, то и он не исчез из современного обихода у кочевых тюркских народов. По-видимому, это есть девичий колпак или, быть может, парадный женский наряд — саукелэ (табл. X, № 2). Последний походит на мужской колпак с полями (табл. X, № 1).

Относительно шлемов у балбалов, надо заметить, что одни из них имеют вид гладкой шапочки с толстым ободом внизу (табл. I, № 1; II, № 6; III, № 9 и др.), другие отличаются наложенными пластинами, и такие шлемы удерживались очень долго (табл. II, № 5; IX, № 1). Иногда у шлема, на переносье, находится четыреугольный выступ; думаю, что этим способом мастер хотел изобразить наносник, который поднят вверх (табл. IX, № 1, в Симферопольском музее). Из-под шлема спускаются на спину три косы, которые в большинстве случаев соединяются в одну. Этот обычай существует у тюркского населения на Алтае и в настоящее время. У бахмутского воина (табл. I, рис. 1) изображено пять разной величины косичек.

Приём подвязывать поножи или голенища сапог к поясу мне наблюдать не приходилось, но он вполне возможен; по крайней мере о подобном приёме упомянул Н.С. Щукин у бурят: «у некоторых, — писал он, — бывают и сапоги с толстыми подошвами на китайский манер; голенища привязываются ремешком к штанам» ¹. [91]

Надо ещё отметить статуи с изображением на них людей и животных. Образцом первого и второго типа могут служить статуи в Симферопольском музее: одна с двумя человеческими фигурами на платье (табл. VI, № 21), другая со зверями (табл. VI, №№ 22-24). Этот последний балбал уже издан в Известиях Таврической архивной коммиссии (№ 34, стр. 20); но неудовлетворительно и с неверного рисунка; здесь даётся изображение статуи по фотографии, с трёх сторон. На воине панцырь со всеми характерными признаками этого вооружения, только вместо блях на груди представлены кольца, к которым прикреплены фестончатые, с насечками ремни, числом по четыре у каждого кольца. В верхней части рукавов с передней стороны изображены вошвы из шести смежных полос, они отмечены косыми насечками; на задней стороне рукавов рисунок этих полос немного иной (вошвы). Поверх этого украшения по всему рукаву идут ремни, от груди и со спины, сливающиеся у

(32/33)

локтя в один. Ниже чаши изображён полукруг ¹ [92] в виде фартука, — думаю, что это нижняя часть панцыря, т.е. его бахрома. Ворот панцыря обозначен вполне отчётливо рядом мелких насечек. У левого бока прикреплён к поясу лук в чехле; что находилось на правом, не видно вследствие порчи камня; но можно предположить там колчан со стрелами, который часто сопутствует луку. На ногах сохранились ремни того же характера, как и на панцыре; кроме того у щиколки изображена узкая полоска, сделанная косыми насечками, как бы для того, чтобы отделить обувь от поножей. С правой стороны у ног поставлен какой-то загадочный предмет, похожий на весло; по догадке Я.И. Смирнова это — струнный инструмента в роде балалайки, что весьма правдоподобно ². [93] На задней стороне статуи видим спускающияся из-под шлема вдоль всей спины три косы, не соединённые между собою; под косами изображена круглая бляха, по-видимому с двумя кисточками или с каким-то иным прибавлением; к этой бляхе сходятся ремни от панцыря. На нижней части кафтана, представленного в виде четыреугольника, отороченного бордюром, помещены: каптарга (кисет), подвязанная к поясу двойным шнурком, нож или сабля (по фотографии трудно определить размеры) на тонком ремешке, и предмет, который может означать точилку, обыкновенно сопутствующую ножу, или самый нож, если первый предмет представляет саблю; здесь ремень широкий. Внизу изображена собака и впереди её какой-то маленький зверёк, который в описании Тавр. уч. арх. коммиссии назван зайцем; оба зверя сделаны выпукло, что исключает предположение о позднейшем их происхождении. Лицо, к сожалению, сильно пострадало, только в левом ухе видна круглая серьга, что у мужских статуй встречается нередко. Обычай этой подтверждается и раскопками: в поздних погребениях кочевников находим при мужских скелетах круглые серьги.

Две екатеринославские каменные бабы с фигурами пляшущего человека, сделанного рельефом на задней стороне статуи, описаны Д.И. Эварницким, с приложением рисунка, в статье: «Каменные бабы», стр. 187.

Археологи признают существование, кроме мужских и женских статуй, ещё детских ³. [94] Последние для меня сомнительны и думаю, что в данном случае происходит недоразумение, вызываемое малыми размерами статуи и несовершенством техники, ибо по

(33/34)

основной идее, заключающейся в балбале, детских балбалов не должно бы быть. Впрочем, не в качестве балбала, а как простой могильный памятник, возможны и детские изображения. Мне они не известны.

Статуи изготовлялись не всегда заправскими художниками, почему в этих произведениях замечаются промахи и условности разного рода. Так, у некоторых совершенно отсутствует шея и даже случается, что голова помещается на груди (табл. XIV, № 27). Ремни пояса и панцыря часто проводятся там, где не следует. Вообще много наивного сказывается в этом скульптурном искусстве, как напр., способ обозначения женского пола статуй.

Для ознакомления с каменными бабами теперь надо обращаться в музеи ¹. [95] Лучшее собрание каменных баб находится в Москве в И.Рус.Историческом музее, куда они были доставлены главным образом из Бахмутского уезда, где было, можно сказать, царство этих статуй. Начало Московскому собранию каменных баб было положено В.В. Пассеком, который более семи лет занимался изследованием городищ и курганов Украины в 30-х годах XIX ст., вывез оттуда для музея Московского университета три каменные бабы, отличавшияся величиной и сохранностью ². [96] Много их в музее Поля в г. Екатеринославе, но довольно плохой сохранности. В Анадольском лестничестве Екатеринославской губ. находится несколько каменных баб ³. [97] Редкие по достоинству экземпляры балбалов находятся в музее г. Симферополя. В  Новочеркасском музее собраны каменные бабы из Донской области. Саратовский преосвященный Иаков перевёз несколько каменных баб в саратовскую духовную семинарию для хранения ⁴. [98] В г. Сергиополе Семиреченской области каменные бабы свезены в большом количестве ⁵. [99]

В г. Екатеринодаре имеется собрание каменных баб Кубанской области.

Тифлисский музей содержит несколько каменных баб ⁶. [100]

(34/35)

В музее Академии Наук находится несколько экземпляров сибирских каменных баб.

В Оренбургском музее находятся каменные бабы из Тургайской области ¹. [101]

Ташкентский музей имеет несколько интересных экземпляров местного раиона ². [102]

Наши каменные бабы попали и заграницу. В королевском Берлинском музее находятся три статуи из Изюмского уезда, Харьковской губернии, которые в Путеводителе по музею обозначены следующим образом: «Drei von den Russen Bába-Jagá oder Jagá-Bába (=Hexen) genannte grosse Steinfiguren aus der Provinz Charkow, Kreis Isjum, Russland, 1 desgl. aus Sibirien, an dem Ufer des Jessater, Altai, unweit der chinesischen Grenze gefunden» ³. [103]

Устанавливать хронологию каменных баб на основании их внешних признаков, как я уже заметил, дело трудное, для этого требуются другие приёмы ⁴. [104] Тем не менее является наобходимым привести в известность и эти внешние признаки посредством Альбома, в который вошли бы, по возможности, все уцелевшие в пределах России балбалы. Это наша обязанность перед русской Археологией. Издание подобного Альбома по специально выработанной программе ⁵, [105] едва ли окажется под силу какому-либо отдельному учёному учреждению, это прежде всего обязанность государства, потому что каменные бабы находятся только в России да ещё в Монголии, и лишь государство может издать Альбом надлежащим образом и воспользоваться для этой цели собраниями отдельных лиц, что может оказаться недоступным для частных обществ.

Н. Веселовский.

(35/36)

Приложение.

Каменные бабы музея Императорского Одесского Общества Истории и Древностей.   ^

Императорское Одесское общество Истории и Древностей с самого основания стало интересоваться каменными бабами и в первом же томе своих Записок поместило статью о них. После того время от времени появлялись в Записках Общества новые рассуждения по вопросу о каменных бабах, с приложением рисунков с них. Такое настойчивое стремление Общества содействовать разрешению археологической загадки было сочувственно отмечено в печати ¹. [106]

В Одессе имеется довольно значительное количество каменных баб, которые теперь впервые издаются по фотографическим снимкам, с лицевой стороны, в порядке установки их в Музее. Одесское общество Истории и Древностей обогатилось коллекцией каменных баб благодаря своему члену-учредителю А.Я. Фабру, который в 1847 г. получил должность екатеринослаского губернатора. Он, по рассказам старожилов, распорядился переслать в Одессу лучщие экземпляры каменных баб ², [107] о чём, однако, не упомянуто в некрологе Фабра, составленном Н.Н. Мурзакевичем ³. [108]

[ Описание Табл. XI-XIV. Вклейка: Табл. I-XIV ]   ^

(Легенды к Таблицам I-X в издании не расписаны, они частично восстановлены ниже по ссылкам в тексте)

[ Сноски ]   ^

[1] ¹ Пишущему эти строки удалось в течение десяти лет собрать, при содействии усердных сотрудников, значительный список статей провинциальной печати о каменных бабах, но этот материал, взятый для обработки на летнее время, был украден в Екатеринодаре в 1907 г., вместе с заметками, и таким образом пропал.

[2] ¹ Для тех, которые будут пользоваться статьёй графа Уварова, отмечу некоторыя находящияся в ней опечатки. На 502 стр. напечатано: Куртаск-Таш (Старуха-камень), на 505 стр. Курте-Якпаш (женщина-камень), должно же быть в обоих случаях: Курты(а)як-таш; Китши-куртеяк — вместо Киши-куртаяк; вместо станции Тиглиской, следует: Тягинской (от Тягинка). Что касается названия Каджи-таш, то здесь первая половина должна быть Кишо, или Кши, что значит: человек; у монголов передавалось: хöшö-чулу (каменный человек — в смысле могильный памятник). Синтам (олений камень), следует: Синташ (стр. 503).

[3] ² Насколько ненадёжны рисунки от руки, можно видеть на изображеніи статуи в статье Д.И. Эварницкого «Каменная бабы» (Историч. Вестн. 1890, июль, стр. 186) Статуя представляет воина с большими усами и с женскими грудями; вполне ясно, что две круглые бляхи от панцыря рисовальщик принял за груди. Это не единственный пример подобной ошибки, я знаю случаи, когда при плохой сохранности статуи, нагрудный бляхи принимались за груди, почему мужские балбалы шли за женские.

[4] ³ Как туго проникают в научную среду разъяснения подобного рода, можно видеть из того, что спустя 17 лет после появления статьи гр. Уварова, Шантр продолжал ещё следовать Клапроту. (Recherches anthropologiques, III, р. 63).

[5] ⁴ Becherstatuen in Ostpreussen und die Literatur der Becherstatuen. (Arhiv für Anthropologie. Braunschweig, В. XXI, 1892-3. S. 253-303).

[6] ⁵ В одном старинном сказании говорится: «и везде в полях стоять яко человеки по древнему обычаю от каменя соделаныя, но тыя камения уже мхом поростоша» — История о приходе турецкого и татарского воинства под Астрахань в 1677 году. (Записки Одес. Общ. Ист. и Др., т. VIII, стр. 487). Насколько многочисленны были каменные бабы в прежнее время, можно видеть из одного места дневника Эриха Лассоты, отправленного императором Рудольфом II к запорожцам в 1594 г. Описывая обратный свой путь на татарской стороне р. Днепра, Лассота отметил: «Далее миновали Семь Маяков (изсеченные из камня изображения, числом более двадцати, стояния на курганах или могилах на татарском берегу)». Мемуары, относящееся к истории Южной Руси. Перев. В. Мельник. Киев, 1890. Стр. 185.

[7] ¹ К сожалению, описания не всегда точны. Так, Василий Зуев («Путешественные Записки», СПБ. 1787, стр. 265), описывая Чертомлыцкую статую воина, говорит: «одет видно в латы и на голове такаяж кольчужная шапка, от которой пояса или ремни привязывались на зади к находящейся на спине пряшке, которою и латы застёгивались, руки у него сложены пальцы в пальцы; пониже оных виден широкий пояс или портупея с большими для застегивания на переди бляхами, а на левой бедре и знак шпаги». Зуев принял за ремни косы, которых бывает чаще всего три, и если оне на спине соединяются в одну, то иногда на месте соединения прикрепляется круглая бляха; косы не имеют отношения ни к шлему, ни к панцырю. Пальцы рук никогда не вкладываются друг в друга; пояс никогда не бывает ниже рук, а всегда выше. Если бы все «каменные бабы» описывались так превратно, то, конечно, лучше не иметь никаких описаний. Тот же Зуев с таким же успехом изобразил статую на Ингуле: руки сложены пальцами вместе и сверх того «ещё нечем прикрыты», (стр. 266). Конечно, прикрытие есть сосуд в руках.

[8] ¹ Путешествие через Южную Россию в Крым, Одессу и проч. М., 1839. Т. I, стр. 20.

[9] ² Очерки Новороссийского края (Северная Пчела 1852 г., № 137. Ж.М.Н.Пр. 1853 г.). Его же: «О могильных камнях и каменных бабах Екатеринославской и Таврической губ. (Чтения Общ. Ист. и Древностей, 1866 г., кн. IV).

[10] ³ Труды I Археологического съезда. Стр. 519.

[11] ⁴ «К вопросу о каменных бабах».

[12] ⁵ Труды VIII Археологического съезда. Т. III, стр. 16-18. Надо, однако, заметить, что в царских скифских курганах до сих пор впускных погребений позднего времени не встретилось. Не следует ли поэтому предположить, что каменные бабы были перенесены с неболыших кочевнических курганов на грандиозныя скифские ради более сильного эфекта. Если верить Зуеву, что чертомлыцкая статуя стояла лицом к западу, а не к востоку, то это указывало бы на случайную постановку её на кургане.

[13] ⁶ Протоколы Турк. кружка любит. Археологии 11 дек. 1901 г., стр. 97.

[14] ¹ A tour performed la the years 1795-6, through the Taurida, or Crimea, etc. by Mrs. Maria Guthrie. London, 1802. Appendix, p. 405-415. К сочинению приложены изображения шести каменных баб, довольно хорошо для того времени воспроизведённых.

[15] ² Recherches anthropologiques dans le Caucase par Ernest Chantre. Paris, 1887 T. III, p. 79.

[16] ³ Klaproth, Reise in den Kaukasus. Halle und Berlin, 1812. I, 8. 263.

[17] ⁴ Gilldenstädt, Reisen durch Russland und im Kaukasischen Gebürge. 1791. II, 36.

[18] ⁵ Мне уже приходилось говорить, что испанские статуи не могут быть отожествлены с нашими каменными бабами См. «Мнимыя каменныя бабы» (Вестник Археологи и Истории, издав. И. Археологическим Институтом. Вып. XVII. Спб. 1906).

[19] ⁶ Henszhnann, L’age du fer. Etude sur l’art gothique. (Compte-rende du Congrès intern, d’anthrop. et archéol. préh. Buda-Pest, 1876. P. 510). Рисунки кам. баб, приложенные к статье, совершенно не удовлетворительны.

[20] ⁷ August von Haxthausen, Studien über die Innern Zustände.... Busslands. II, Hannover, 1847, s. 343-345. В книге помещены рисунки каменных баб.

[21] ¹ Цитую по Геншельману, стр. 512-514.

[22] ² «О чудских копях» (Записки И. Археол. Общ., т. IX, СПБ. 1857, стр. 297-8. Странно, что Эйхвальду остался неизвестным Команский Словарь, обнародованный Клапротом задолго до труда «О чудских копях». Словарь нфопревержимо доказал турецкое происхождение половцев.

[23] ³ В.В. Бартольд, Отчет о поездке в Среднюю Азію с научною целью 1893-94 гг., стр. 20 (Зап.И.Акад.Н. по Ист.-фил. отд., т. I, СПБ. 1897).

[24] ⁴ Записки Одес. Общ. Ист. и Др., II, стр. 36-46.

[25] ⁵ Dubois de Montpéreux, Voyage autour du Caucase. Paris, 1839-46. Atlas. Série d’Archéologie, IV, p. 5.

[26] ⁶ Записки Одес. Общ. Ист. и Др. I, стр. 594.

[27] ⁷ «Нива». Ежемесячные литературные приложения 1899 г., февраль, стр. 315.

[28] ⁸ «Географическая и этнографическая терминология Новороссийского края». (Газ. «Северная Почта»).

[29] ⁹ Труды VIII археол. съезда. T. IV, стр. 160. Несколько раньше он склонялся в пользу скифов и даже приписал проф. В.В. Григорьеву мысль о постановке каменных баб Саками (скифами). (Литературный Сборник. Издание редакции «Восточного Обозрения» СПБ. 1885, стр. 475). Между тем Григорьев сказал только, что статуя царицы Зарины могла походить на каменные изваяния, известные под наименованием каменных баб. (Труды Вост. отд. И.Р.А.О., т. XVI, стр. 165).

[30] ¹ Человечество в доисторические времена. Рус. перев. Спб., 1898. Стр. 580.

[31] ² Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни. Томск, 1896-7, ч. II, стр. 36-59.

[32] ³ Приложение к протоколу Туркестанского кружка любителей археологии. 12 янв. 1898 г., стр. 37, 41.

[33] ³ Издание 1875 г., ч. XV, стр. 24-26.

[34] ¹ Aspelin, Antiquités du Nord finno-ougrien, p. 72-73, 84.

[35] ² «Самарские Губернские Ведомости» за 1853 г., отд. II, стр. 94.

[36] ³ Труды VIII Арх. съезда.

[37] ⁴ «Unknown Mongolia», by Douglas Carruthers. London, 1913. Vol. I, p. 62. Pycский перевод H.В. Турчанинова: «Неведомая Монголия», т. I, Петроград, 1914, стр. 64.

[38] ⁵ Труды VIII археологич. съезда, т. IV, стр. 184-5, и Congrès Internat. d’Archéologie préhistorique. M. 1892. I. Ещё раньше, Г.И. Спасский писал по поводу этого сосуда, что, жертвенная чашка есть обыкновенная принадлежность монгольских барханов. (Записки Од. Общ. Ист. и Др., I стр. 594). Впоследствии он изменил этот взгляд. О достоп. памяти. Сибир. древ. в сравнении с велико-русскими. (Зап. И.Р.Геогр. Общ. 1857, кн. XII, стр. 127).

Кажется, все прежние писатели, согласно признают, что каменные бабы держат в руках сосуд, только пастор Цвик, из Сарептской колонии, предполагал вместо сосуда книгу. (Dorpater Jahrbücher, 1835, V, 288).

[39] ¹ «Unknown Mongolia». P. 63-64. Русский перевод, стр. 64-65.

[40] ² Труды VIII археол. съезда. Т. IV, стр. 160.

[41] ³ Труды членов российской духовной миссии в Пекине. Т. IV. СПБ. 1866 г. стp. 252.

[42] ¹ Иоанн де Плано Карпини. История Монгалов. перев. А.И. Малеина. СПБ., 1911 г., стр. 10-11.

[43] ² Протоколы засед. Туркест. кружка любит. Археологии. 11 дек. 1897 г. Приложение, стр. 9-14.

[44] ³ Прилож. к проток. Туркест. кружка любит. Археол., 1898 г., стр. 28.

[45] ⁴ Протоколы Турк. кружка любит. Археол. 7 февр. 1900, стр. 31.

[46] ¹ «Unknown Mongolia», р. 64; Рус. пер., 66.

[47] ¹ Дело по отношению Непременного секретаря Имп. С.-Петербургской Академии о сделании распоряжения к сохранению Каменных баб. Началось 17 ноября 1843 г., кончено 12 декабря 1848 г. Дело хранится в Архиве И. Археологической Коммиссии за № 88.

[48] ² Эта записка, вероятно, в черновике, впоследствии была найдена П.С. Савельевым в бумагах Надеждина и напечатана в 1-м томе Известий И.Археол. Общ., стр. 165-168, с замечанием Савельева, что она была написана для министра внутренних дел гр. Л.А. Перовского и вследствие её сделаны министром запросы о местонахождѳниях каменных баб начальствам разных губерний. Приходится, в свою очередь, заметить, что не Записка Надеждина вызвала «запросы», а обращение к министру Академии Наук, следовательно, Записка не была самостоятельным актом, а сама явилась следствием обращения и для возникновения «дела» могла вовсе не существовать.

[49] ¹ Впрочем, П.С. Савельев заметил в другом месте, что полученные от губернаторов сведения о каменных бабах напечатаны в извлечении в III томе Записок Археол. Общ. (стр. 205-220) в статье о каменных бабах, но о Пискарёве не упомянул.

[50] ² Сообщено мне В.Г. Тизенгаузеном.

[51] ³ Известия Общ. Арх., Ист. и Этн. при И.Казан. унив., т. XXIV. Казань, 1908. Самарские губ. Вед. 1853 г., № 15.

[52] ⁴ Историч. Вестн., 1890 г., июль, стр. 193.

[53] ¹ Вильгельм де Рубрук. «Путешествие в восточные страны». Перев. А.И. Малеина. Стр. 81.

[54] ² Reise in den Kaukasus. В. I, s. 265.

[55] ³ Кеппен раньше говорил о битве на р. Калке, где упоминается Половецкий курган.

[56] ⁴ Известия И. Рус. Арх. Общ., т. I, стр. 165.

[57] ¹ Однако, статуи за №№ 169, 203 и 204 могут считаться мужскими.

[58] ² См. статью Августа Гартмана: «Becherstatueu in Ostpreussen und die Literatur der Becherstatuen» (Arhiv für Anthropologie, Braunschweig, 1892-3, Т. XXI. s. 253-303). см. выше.

[59] ³ Bildwerke aus altslavicher Zeit», von Dr. M. Weigel (в том же Архиве Антропологии, стр. 41-72).

[60] ¹ В. Рубрук, «Путешествие», стр. 70. «Путешествие Марко Поло». Перев. И.П. Минаева. СПБ. 1902, стр. 87.

[61] ² «Замечания об особенностях Сибирского наречия и Словарь». (Известия Сиб. отдела И.Р.Г.О. т. IV, № 1. Иркутск, 1873, стр. 24).

[62] ¹ Иоанн де Плано Карпини. «История Монгалов». Перевод А.И. Малеина. СПБ. 1911, стр. 27-28. Из описания ясно, что речь идёт не о латах, а о панцыре.

[63] ² Путешествие. Стр. 169.

[64] ³ Путешествие Марко Поло. Стр. 89.

[65] ⁴ Геншельман считал эти бляхи аграфами (agraffes laïques) и сопоставлял с византийским «рухум». (L’âge du fer, p. 511).

[66] ⁵ Д.И. Эварницкий, описывая мужские статуи, не заметил панцыря. (Историч. Вестн. 1890, июль, стр. 189).

[67] ¹ Первые сведения об этом открытии была сообщены самим Ядринцевым на восьмом археологическом съезде, в Москве.

[68] ² Сборник трудов Орхонской экспедиции. СПБ. 1892-7. Издание Имп. Академии Наук.

[69] ³ Иакинф. «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии». СПБ. 1851. Ч. I, стр. 270.

[70] ¹ П.М. Мелиоранский. «Памятник в честь Кюльтегина». СПБ. 1899, стр. 68.

[71] ² Сборн. труд. Орхон. экспед., IV, стр. 34.

[72] ³ Сборник трудов Орхонской экспедиции. IV. СПБ. 1897, стр. 45.

[73] ⁴ Сборн. труд. Орхон. Эксп., IV, стр. 33.

[74] ⁵ Монголия и Монголы. T. I. СПБ. 1896, стр. 360-361.

[75] ⁶ Сборн. труд. Орхон. Эксп., IV, стр. 11.

[76] ¹ Первым, указавшим на значение открытия Н.М. Ядринцева для наших каменных баб, был Ю.А. Кулаковский, напечатавший статью: «К вопросу о каменных бабах». (Археологич. Известия и Заметки, издав. И. Москов. Археолог. Общ., т. VI, М. 1898, стр. 235-240).

[77] ² Radloff. Die alttürkischen Inschriften der Mongolei. Neue Folge. St.Pet. 1897.

[78] ³ Г.H. Потанин. «Очерки северо-западной Монголии». Вып. II. СПБ. 1881. Он же в статье, «Памятники древности в сев.-запад. Монголии, замеченные во время поездки в 1897 г.» (Древности, т. X, стр. 53), описывая каменную бабу из гранита у монастыря Улангом, говорить, что её называют Цаган-чило, т.е. Белый камень. А.М. Позднеев пишет: Хöшö-чулу.

[79] ⁴ В издании Д. Языкова, стр. 13.

[80] ¹ Отчёт о поездке в Среднюю Азию с научною целью 1893-94 гг. (Записки И.Академии наук, СПБ. 1897).

[81] ¹ Об этом повествуют и европейские писатели (Марко Поло), и восточные. У Рашид-эд-Дина читаем: «Гроб его подъявши, пустились в обратный путь. На дороге убивали всякое творение, которое встречали, пока не доставили в орды». (Труды Вост. отд. И.Р.А.О., ч. XV. стр. 99).

[82] ² Марко Поло, стр. 87.

[83] ³ Вильгельм де Рубрук, стр. 159.

[84] ¹ Сочинения Чокана Чингисовича Валиханова. (Записки отделения Этнографии И.Р. Геогр. Общ., т. XXIX. СПБ. 1904, стр. 29 -36).

[85] ² Монах Иакинф. Собр. свед., ч. I, стр. 270.

[86] ¹ У казак-киргизов и по настоящее время держится обыкновение прицеплять к поясу мешочки, ножи, огниво, топоры (айбалты), а прежде и колчан со стрелами, и лук в чехле.

[87] ² Может быть я ошибаюсь, только мне кажется, что у многих статуй глаза представлены закрытыми (табл. I, № 1; т. III, № 9; т. IV, № 14; т. V, № 20). У некоторых зрачки глаз проделаны в наше время.

[88] ¹ Графиня П.С. Уварова. «К вопросу о каменных бабах». Труды XII археологического съезда в Екатеринославе, т. II, отд. III, стр. 94).

[89] ² Н.С. Щукин. «Буряты». (Ж.М.Вн.Д. 1849, ч. XXVI).

[90] ¹ Отчёты И. Археол. Коммиссии за 1896-1897 годы.

[91] ¹ Н.С. Щукин. «Буряты». Ж.М.Вн.Д., ч. XXVI, 1849).

[92] ¹ Полного круга, как изображено на рисунке в Известиях Таврич. уч. арх. Коммиссии, на фотографии не заметно.

[93] ² В описании, приведённом в Изв. Тавр. уч. арх. Ком., этот предмет назван копьём, что не имеет никакого основания.

[94] ³ Д.И. Эварницкий допускает оба пола и все возрасты: мужчин и женщин, юношей и девиц, малолетних и взрослых детей. (Историч. Вестн. 1890, июль, стр.188).

[95] ¹ Н.И. Репников сообщил мне, что в Славяно-сербском уезде, Екатеринославской губ., по собранным им сведениям, ещё сохраняется на курганах несколько десятков каменных баб; но ему самому видеть эти курганы не пришлось.

[96] ² «Очерки России», издаваемые Вадимом Пассеком. Кн. II. 1840. М. Примечания, стр. 4.

[97] ³ По отчёту Одес. Общ. Ист. и Др. с 14 ноября 1859 по 14 ноября 1860 (Одесса, 1861, стр. 9) видно, что в Великоанадольское степное kестничество отправлено 16 кам. баб для хранения и, если можно, для снятия рисунков с них. Есть сведение, что Каменные бабы доставлены в Велико-Анадольское лестничество из Мариупольского уезда, по поручению екатеринославского губернатора А.Я. Фабра, фон-Графом, который заведывал лестничеством. (Сборник статей Екатеринославского научного Общества по изучению края. Екатер., 1905, 151).

[98] ⁴ Самарские губ. Ведомости 1853 г., II, стр. 94.

[99] ⁵ Протоколы Турк. кр. любит. Археологии 5 марта 1899 г.

[100] ⁶ Древности. Археол. Вестник. T. I, М. 1868. Стр. 282-3.

[101] ¹ Труды Оренб. учёной Архивн. Коммиооии, вып. XXII (1910).

[102] ² И.В. Аничков, «Поездка к каменным бабам около Мерке» (Сборник Русский Туркестан, Ташкента 1899). Описание археол. и нумизматической коллекций при Ташкентском музее, Н.П. Остроумова и И.В. Аничкова. Ташк. 1900.

[103] ³ Führer durch das Museum für Völkerkunde. Berlin, 1911. s. 7.

[104] ⁴ А.А. Спицын в статье «К вопросу о каменных бабах» (Записки Имп.Р.Арх.Общ., т. X, вып. 1 и 2, нов. серия. СПБ. 1898, стр. 345) сделал опыт определения времени одной статуи, стоящей в общественном саду г. Верного, на основании сосуда, находящегося в руках её и, по аналогии с серебряными сосудами той же формы, признал время статуи приблизительно половиною XIII столетия.

[105] ⁵ Желательно выдержать для снимков один определённый масштаб в видах показания сравнительной величины статуй; дать точные обмеры их; фотографировать следует не только с лицевой стороны, но и с задней, если на вей изображены какия-либо подробности, и с боков, где часто представлены различные предметы. Группировать каменные бабы следует по раионам. И т.д.

[106]  ¹ См. статью П. Хицунова о Каменных бабах (в Сборнике газеты «Кавказ» 1847 г., второе полугодие. Тифлис. 1848 г. стр. 234). Автор заметил, что в трудах Общества представлено «несколько опытов любопытных разысканий об этом интересном предмете».

[107]  ² Сборник статей Екатеринославского научного Общества по изучению края. Екатер., 1905, стр. 150-151.

[108] ³ Записки Одес. общ. Ист. и Др., т. VI. Од. 1867.

наверх