Э.Б. Вадецкая
Антропоморфное изображение на стенке ящика-гробика
(по материалам раскопок таштыкского склепа 2 под горой Тепсей)
В 1970 г. на правом берегу Енисея, под горой Тепсей, производились раскопки
камеры таштыкского склепа 2. Вдоль трёх стен были выявлены полати, сооруженные
в 2 яруса из досок, сколоченных на общую ширину в 130 см. На полатях верхнего
яруса, на высоте 120 см от пола, лежал развалившийся на части ящик-гробик с
захоронением ребёнка 10 лет. Каждая стенка ящика была разделена на множество
отдельных угольков. Тем не менее М.П. Грязнов, анализируя находку, смог сделать
несколько предварительных и оригинальных наблюдений. Так, по его мнению,
крышка, дно и одна стенка ящика сделаны из одной тонкой доски, углы ящика
врезаны в шип, а его поверхность, видимо, оклеена. На боковой стенке ящика,
согласно интерпретации М.П. Грязнова, глубокими широкими линиями вырезана
фигура воина, выполненная в том же стиле, что и фигурки, выгравированные на
планках, найденных в рядом расположенном склепе 1, исследованном в 1968 г. (Грязнов М.П., 1979, с. 108).
Две боковые стенки и одна длинная толщиной 1,5-2 см собраны по кусочкам и переданы
в Эрмитаж. Боковые стенки длиной 45 см и шириной 40 см отреставрированы. Утраты
дерева загипсованы с прокраской черным. На каждом боковом торце стенок вырезаны
по середине шипы прямоугольной формы, длиной 25 см, высотой 3 см. Боковые торцы
длинной стенки (126 см) имеют пазы соответствующей длины в 25 см и глубины в 3 см. Шипы прочно вставляются в неглубокие пазы и все вместе скрепляются
деревянными шпильками через специальные просверленные отверстия. В
просверленных дырочках диаметром 3-5 мм, расположенных по краям стенок на
расстоянии 1,3-3 см, сохранились расплющенные концы шпилек. Они имеются и на
нижних торцах всех стенок, но помимо них вдоль длинной стенки — 5 небольших
прорезей. Очевидно, что дно скреплялось со стенками шпильками, а длинные стенки
ещё к нему привязывались ремешками, продетыми сквозь прорези. Крышка гроба
отсутствует, но, судя по верхним торцам стенок, она не приколачивалась к ящику,
а, очевидно, привязывалась к боковым стенкам через два отверстия диаметром 13 мм, просверленным на расстоянии 25 см друг от друга и 4 см от верха ящика.
Отверстия сохранились на одной из стенок, так как края другой на месте
предполагаемых отверстий разрушены. Таким образом, ящик-гробик размером 126х45х40 см был сделан прочно и аккуратно. Следов оклейки ящика, как предполагал М.П. Грязнов, не обнаружено.
Вероятнее всего, гроб был окрашен, так как остатки красочного слоя в виде корки с графитным блеском отмечены в верхней части стенки, где имеется антропоморфное изображение (рис. 1).
(15/16)
|
Рис. 3. Рисунок на астрагале из могилы 42 склепа 2 Тепсея III.
(16/17)
Поверх окраски на коротких, слегка прогнувшихся при горении досках, процарапаны
рисунки. Они, видимо, были обращены внутрь гробика. На одной стенке виден
крупный прямоугольник, местами заполненный крестами, косыми линиями,
образующими «решетку», и просто беспорядочными линиями. На другой стенке
острием иглы или шила намечена композиция, однако поверх наметки острием ножа
прорезаны только две фигуры — антропоморфная и пальметта (рис. 2).
В антропоморфной фигурке вряд ли можно видеть изображение воина, как полагал М.П.
Грязнов. Здесь изображён человек высотой в 16,5 см, одетый в длинную
рубаху-платье и шаровары На груди на длинных ремешках подвешен мешочек, орнаментированный
6-ю поперечными полосами. Левая рука согнута в локте, кисть не видна, словно
человек что-то прячет за спиной. Правая рука резко поднята вверх, кисть
разрушена. Положение рук и наличие мешочка на груди (видимо, с благовониями или
амулетами) позволяют предполагать, что человек выполняет какой-то ритуал.
Косвенно это подтверждается и другими деталями изображения, хотя последние
интерпретируются неоднозначно. Во-первых, на голове изображены либо шапка с
козырьком спереди, либо подстриженные волосы с чёлкой на лбу. Вероятнее первое.
Во-вторых, выше головы прорезаны глубокие вертикальные линии, напоминающие
перья. Они чуть смещены влево от головы, но это, возможно, следствие
реставрации доски, так как между «перьями» и головой кусочек дерева утрачен и
заменен гипсом. В-третьих, от места правой кисти отходит вертикальная линия,
очень напоминающая посох. А если это так, то посох опирается на неясную
композицию из нескольких намеченных рисунков, среди которых различается профиль
человека. Однако и посох, и другие сцены «жертвоприношения» только намечены, т.
е. линии прочерчены, а не прорезаны. Значит, остаётся сомнение в их
композиционной связи с человеком в ритуальной одежде. Стиль изображения, поза,
одежда отличаются от миниатюрок, выгравированных на деревянных планках,
обнаруженных в рядом расположенном склепе 1. Напомню, что там люди изображены в
профиль и в движении, кафтаны и платья на них туго перетянуты в поясе, сами
фигурки заштрихованы (Грязнов М.П., 1979, рис. 59-61). На стенке же гробика голова
и ноги человека вырезаны в профиль, а туловище развёрнуто. Поза статичная.
Платье на человеке свободное, расклешенное от подмышек, типа туникообразной
рубахи со вшитыми в бока клиньями. Только три фигурки на тепсейских планках
имеют на голове шапки с козырьком, напоминающие головной убор персонажа на
гробике. Под рисунком человека вырезана пальметта, напоминающая стилизованное
изображение птицы. В этой интерпретации убеждают аппликации птиц на лентах
одежды эвенкийского шамана, так как их очертания схожи со знаком на ящике
(Иванов C.B., 1954, рис. 40). Между распростёртыми крыльями прорезаны косые
линии, образующие решётку. Оба знака, «птица» и «решётка» встречаются на
астрагалах, положенных в таштыкские склепы в качестве амулетов-символов. Наличие
этих знаков под антропоморфным изображением явно не случайно. И другие знаки,
нарисованные на астрагалах (крест в круге или квадрате), бывают на крупах
животных, изображённых на таштыкских планках и писаницах (Грязнов М.П., 1979,
рис. 59, 61; Вадецкая Э.Б., 1999, рис. 58, 59).
В ящике-гробике, помимо обгорелых костей ребёнка 10 лет, находились 3 горшочка,
кости от трёх кусков овцы, 3 просверленных астрагала косули и части какого-то
культового предмета — железное колечко, сильно соструганные со всех сторон
бабка овцы и диафиз тонкой косточки, деревянная обтёсанная палочка, похожая на «чижика»
(Грязнов М.П., 1979, с, 108). Захоронение ребёнка в склепе само по себе факт
уникальный, поскольку детей в них не хоронили и лишь в единичных случаях прятали
под пол или на дно трупики младенцев, присыпав землёй. Для детей существовали
специальные кладбища, одно из которых частично раскопано поблизости от склепа 2
под горой Тепсей. Детские могилки, как правило, бедны вещами, поэтому ярко
выделяется могила, где состав инвентаря схож с тем, что был в гробике.
Годовалому младенцу поставлены 3 горшка с пищей, положены более 10-ти кусков
мяса от трёх баранов и берестяная коробочка, в которой лежали обломанная
роговая булавка со стилизованным изображением пары животных и 3 астрагала
косули — два с просверленными отверстиями, один с рисунком «какого-то
вазовидного предмета» (Грязнов М.П., 1979, с. 125). Однако это изображение
очень схоже со знаком птицы на стенке вышеописанного гробика (рис. 3).
Уникальная булавка, являющаяся предметом искусства и не имеющая себе аналогов,
видимо, выполняла роль культового предмета (Грязнов М.П., 1979, рис. 75).
Младенец, вероятно, тоже был погребён в деревянном ящике, от которого остались
перегнившие доски (Грязнов М.П., с. 125).
Таким образом, оба захоронения выделяются среди других детских погребений и схожи
между собой. В обоих случаях положены культовые вещи и изображены птицы,
имеющие какой-то особый смысл. Если этим детям по их рождению была уготована
роль «шамана», то на стенке ящика-гроба мог быть изображ»н сам ребенок в
ритуальной одежде. Но это лишь одна из версий. В любом случае данные рисунки
помогут идентифицировать некоторые писаницы как таштыкские.
Вадецкая Э.Б. Таштыкская эпоха в древней истории Сибири. СПб., 1999.
Грязнов М.П. Таштыкская культура // Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск, 1979.
Иванов C.B. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири. XIX — начало XX вв. М.; Л., 1954.
|
