Э.Б. Вадецкая
Хронология таштыкского переходного этапа.
История вопроса. Этап выделен С.А. Теплоуховым в его знаменитой работе «Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края». Особенностью этапа является наличие трёх одновременных групп археологических памятников: грунтовых таштыкских могильников, «может быть», курганов четвёртого этапа Минусинской Курганной культуры (тагарских) и «должно быть», могил, «уклонявшихся от стандартного» таштыкского типа. (Теплоухов, 1929). Прогноз о третьей группе памятников подтвердился лишь в 60-е годы (грунтовые тесинские могилы), но сейчас с уверенностью можно говорить, что в хунно-сарматскую эпоху неоднородность минусинского населения с разными культурными традициями отражена в не менее трёх видах древних кладбищ. Однако, суждения С.А. Теплоухова были основаны во многом на интуиции, что дало простор последующим противоречивым концепциям. Последнее обстоятельство отражено в разных названиях одного и того же исторического периода: тагар-
(150/151)
ский (Сосновский), таштыкский (Членова), тагаро-таштыкский (Кызласов), тесинский (Грязнов).
Принцип датирования. Для даты этапа привлекались сходные вещи и обряд. Предложенная датировка С.А. Теплоуховым — I-II вв. Предложенная датировка Г.П. Сосновским — II-I вв. до н.э. Её разделяют Л.А. Евтюхова, Л.Р. Кызласов, М.П. Грязнов, М.Н. Пшеницына. Для сопоставления с могилами хуннов привлекались китайские ткани и лаковые изделия, а также украшения хуннского типа. Для сопоставления с горноалтайскими могилами (пазырыкская культура) — китайские ткани, лаковые изделия и обряд бальзамирования. Для сопоставления с поздними сарматами — пряжки.
В настоящее время горноалтайские материалы принято исключать из сопоставления с минусинскими как более ранние. Выяснилось, что китайские ткани из таштыкских могил и хуннских изготовлены в различных мастерских (Лубо-Лесниченко, 1989). Не подтверждается вывод о древности тагарских пряжек при их сопоставлении с сарматскими. У последних, пряжки в виде рамок с неподвижным крючком появляются ещё в III-II вв. до н.э., зато пряжки с вращающимся замком только с I в. до н.э. и позже. В тагарских-тесинских комплексах оба вида пряжек всегда присутствуют вместе, что может свидетельствовать о датировке сибирских памятников не ранее I в. до н.э. Безусловно важное значение имеют хуннские аналоги, но и к ним следует подходить осторожно по следующим соображениям. Во-первых, хронология хуннских памятников, а также вещей не разработана и неизвестно, какие из них раньше, а какие позже. Может быть не случайно то обстоятельство, что хуннские могильники относительно твёрдо датируемые (по монетам, зеркалам, бусам), относятся к I в. до н.э. и позже. Во-вторых, в могилах Енисея находят не хуннские изделия, а лишь их репродукции, изготовленные из местного и часто другого, чем у хуннов материала. В-третьих, речь идёт лишь об определенной группе украшений пояса (пряжки, бляхи, наременные наконечники), ножей и костяных булавок, при отсутствии оружия хуннского типа и т.п. Косвенным основанием предполагать, что тагарские изделия хуннского типа отражают эпоху, но не определяют узкой даты, даёт могильник Аймырлыг в Туве, где имеются аналогичные хуннам пряжки и ножи, хотя датировка могильника по обломкам китайских зеркал с I в. до н.э. и позже.
Новыми материалами для определения нижней границы тесинских памятников являются 3 монеты «У-шу» и стеклянные бусины из Северного Причерноморья. Среди них типы, появляющиеся в Северном Причерноземье [д.б.: Причерноморье] в I в. до н.э. и I в. н.э. Они бытовали до III-IV вв., но наиболее распространены были в I-II вв.
(151/152)
Многие исследователи, начиная с С.А. Теплоухова, для датировки переходного этапа пытались использовать изложенные в китайских хрониках события, касающиеся племён динлин и геньгунь. Хотя динлины локализуются в период своего расцвета на территории от Алтая до Байкала, а позже в Семипалатинской области (Таскин, 1968, с. 136; Боровкова, 1989, с. 62), их отождествление с тагарцами и суждение, высказанное Г.П. Сосновским, о проживании на Енисее китайского полководца Ли-лина в начале I в. до н.э., стало популярным после завершения раскопок китайского дверца под г. Абаканом в 1945 г. Самым главным явились стратиграфические наблюдения, свидетельствующие о принадлежности дворца к доташтыкскому времени — впускные «таштыкские» могилы с типичными сосудами, характерными для периода грунтовых могил. Но эти «наблюдения» указаны Л.Р. Кызласовым (Кызласов, 1960, с. 163) и противоречат наблюдениям автора раскопок В.П. Левашевой. Как следует из дневников раскопок, могилы отличались от таштыкских, хотя действительно имели сходные таштыкским сосуды. В частности, сосуд, указанный Л.Р. Кызласовым, аналогичен найденному в оглахтинском могильнике (III-IV вв.) Однако, кроме сосудов в могилах были наличники от пояса и костяная пряжка, «близкая к типу пряжек чаатас», поэтому впускные могилы В.П. Левашова отнесла к концу таштыкской культуры или началу чаатас. (ГИМ, д. 390).
Миф о дворце Ли-Лина был разрушен после датировки китайской надписи на черепице. Самое раннее время сооружения здания — первая четверть I в. н.э. Ли-лин умер в 74 г. до н.э. (Вайнштейн, Крюков, 1976).
По совокупности изложенного, приход нового населения на Енисей и какое-либо влияние на местных жителей хуннской культуры не может быть ранее I в. до н. э. В период I-IV вв. местное тагарское население, новое безымянное (тесинские грунтовые могильники) и раннее таштыкское (грунтовые могильники), видимо, сосуществовали. За это свидетельствуют: китайский дворец I в., где найдены таштыкская керамика и ручки-личины, близкие к таштыкским маскам; поселение при дворце с таштыкской керамикой в хозяйственных ямах, античные бусины I-IV вв., одинаковые во вcex типах могил, таштыкская керамика в тесинских курганах и могилах. Но среди таштыкских грунтовых могильников различаются ранние (I-II вв.) и поздние (III-IV вв.). Имеются хронологические различия и среди памятников двух других культур. Полная взаимоассимиляция их произошла, видимо, только к V в. — период собственно таштыкской культуры, отражённой в погребальных памятниках, называемых склепами, с бюстами-урнами. Внутренняя хронология таштыкских, тагарских и инокультурных памятников
(152/153)
в пределах таштыкского переходного этапа, предложенного С.А. Теплоуховым, особая тема и соответствующие обоснования.
|