Э.Б. Вадецкая

Модели оружия таштыкской эпохи.

// Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск: 1987. С. 67-75.

Ни в грунтовых могильниках, ни в склепах таштыкской эпохи оружия не встречено. Исключение составляют единичные находки костяных наконечников стрел и обломки железных. Первые не отличаются от тагарских и, вероятно, относятся к тагарскому, а не к таштыкскому населению. [1] Обломки железных наконечников стрел, очевидно, застряли в теле трупов. Некоторые исследователи склонны объяснять отсутствие оружия сознательным ритуальным актом, т.е. опасением класть его мертвецам, чтобы они не могли навредить живым людям. Обоснованием этого мнения служит наблюдение, что среди положенных в могилы древков стрел встречаются такие, на которых ранее были наконечники, но потом они были сняты, возможно перед захоронением. [2] Напомним, что оружия нет в могилах и многих других

(67/68)

племён, живших на среднем Енисее (афанасьевцев, андроновцев, карасукцев), [3] но в них нет и его символов. Что же касается таштыкских погребений, то в них мы находим деревянные модели кинжалов, луков, наконечников стрел. Значит, речь может идти о страхе класть в могилы реальное оружие, которым можно физически кого-либо поразить. Однако у таштыкцев заменителями реального являлись не только модели оружия, но и модели конской сбруи, а также антропоморфные и зооморфные фигурки, которые не могли принести вреда живым. Более того, вместо десятков жертвенных животных они клали в склепы лишь копыта и концы ног этих животных. В целом в таштыкских погребальных комплексах хорошо отражается диффузность первобытного мышления, проявлявшаяся в нечётком разделении предмета и знака, вещи и её атрибутов, части и целого. [4] Тем не менее укажем ещё на одно возможное объяснение использования заменителей. Последние раскопки Оглахтинского могильника подтвердили, что таштыкцы не просто сжигали трупы, а изготовляли человекоподобное чучело, так называемую погребальную куклу, в которую помещали пепел сожжённого. [5] Куклу одевали в одежду покойника, к голове пришивали его волосы. Изготовляли куклы, по всей видимости, мужчинам-воинам. [6] Одежда украшалась бутафорными изделиями — деревянными и глиняными бляшками, пуговицами, браслетами, бусами. Одним словом, имитация самого покойника сопровождалась имитацией большинства изделий, изготовляемых для его погребения, — моделями украшений и предметами, необходимыми ему как воину-всаднику. Представители тагарского населения, захороненные с таштыкцами по своему старому обряду трупоположения, были подвластны последним, поэтому этим людям редко клали даже модели.

К сожалению археологов, таштыкцы изготовляли копии вещей главным образом из несохраняющихся материалов, чем и объясняется скудность находок моделей оружия, клавшихся, видимо, каждому воину.

Наибольшее количество найдено остатков от моделей ножен. Среди коллекции А.В. Адрианова давно известны их четыре полностью сохранившихся экземпляра. Если бы они точно копировали изделия, с их первой интерпретацией не произошло бы следующего: «Около костей рук и ног, — пишет А.В. Адрианов, — у нескольких субъектов я нашел предметы, которые готов признать за идолов; это деревянная плашка с одной или двумя крестовинами, окрашенная в ярко-красную краску. На концах крестовин присажены

(68/69)

на деревянном гвозде конические пуговицы из коры, а продольная платка на одном конце обделана в подобие головы». [7] Предметами культа считал оглахтинские планки С.В. Киселёв, который в отдельных элементах предметов видел изображения змеи, водоплавающей птицы, антропоморфного идола. Вместе с тем он первым предположил, что расширение на концах планок, может быть, имитирует расширение на конце ножен сарматского меча. [8] Назначение резных дощечек в качестве моделей кинжала или меча, вложенного в ножны, определил Л.Р. Кызласов. [9] В настоящее время интерпретация оглахтинских находок как моделей оружия подтверждена находками похожих моделей ножен с настоящими кинжалами в Горном Алтае. [10]

Теперь выяснилось, что модели оружия клали не в исключительных случаях, а многим покойникам. Судить об этом можно по остаткам самых незначительных деталей, из которых состоят модели. Последнее станет понятнее после описания целых оглахтинских предметов. Они найдены парами в двух могилах. Первая пара представляет собой модели небольшого размера — длиной 20,5-21,5 см, толщиной 0,6-1,2 см. Вырезаны из тонкой берёзовой дощечки (рис. 1, 1). Вторую пару составляют крупные модели размером 32-38 см, толщиной 1,2 см. Они вырезаны из толстого ствола дерева, стёсаны топором с очень слабоокруглым лезвием (рис. 1, 2). * [сноска: * Для описания использованы рисунки автора и М.П. Грязнова. Хранятся в ГИМ (Оглахты 1903, м. 2, 7), №43931.] В каждой из пар представлены два типа моделей. Первый тип — дощечки, сужающиеся к нижнему закруглённому концу, около которого вырезаны два полукруглых выступа по бокам. Верхний конец дощечки срезан. Задняя сторона дощечки плоская, а на передней вырезан длинный предмет, похожий на лезвие ножа. Очевидно, модель имитирует ножны с пазами для клинка кинжала. Второй тип — плоские дощечки, верхний конец которых с копьевидным очертанием, а нижний округлён. На одной стороне вырезаны, а к другой приклеены две пары овальных выпуклостей-лопастей. Вероятно, модель имитирует ножны со вставленными в них полноразмерными кинжалами. К выступам-лопастям обоих типов моделей прикреплены конические выпуклости, похожие на пуговицы или бляшки, они вырезаны из коры. Боковые выступы в целом имитируют концы обойм с моделью ворворок или блях, сквозь которые пропускались ремешки для крепления ножен к ноге или поясу. [11] Оглахтинские модели по лицевой и боковой поверх-

(69/70)

ностями покрашены минеральной краской (охрой или суриком). Корневые выпуклости иногда покрашены, иногда нет. В последнем случае они, видимо, были покрыты плющеным золотом.

В Оглахтинском могильнике сохранилась серия целых моделей, из которых до нас дошли лишь четыре образца. Мелкие фрагменты моделей обнаружены нами в ещё трёх могильниках (у оз. Горькое, Абаканский, Салбыкский).

Кроме того, при раскопках Комарковского могильника найдены остатки не менее 11 моделей. Имеются в виду боковые лопасти с корьевыми бляшками, закруглённые нижние концы дощечек, узкие заострённые плоские палочки, имитирующие паз в ножнах, но особенно много корьевых выпуклостей (рис. 2). Новые находки позволяют дополнить сведения о приёмах изготовления моделей. Помимо того что они всегда интенсивно окрашены и часто обложены золотом,

(71/72)

Рис. 3. Модель лука и пластины.

1 — модель лука (дерево), Оглахты, 1903 г.;
2 — пластина (кость), Комаркова Песчаная, м. 16, 1903 г.

(Открыть Рис. 3 в новом окне)

их отдельные части имеют ещё и рельефные узоры. Изображены свернувшийся хищник, парнокопытное животное, простые и концентрические кружки. Золотые обкладки иногда полностью покрывают изделия, в других случаях только рельефные узоры. На обкладках отпечатывается резьба по дереву, но часто они самостоятельно орнаментированы прочерченной «ёлочкой» горизонтальными полосками. У некоторых золотых обкладок моделей по краю вырезаны зубчики, назначение которых пока не выяснено. Найденные остатки моделей чаще всего встречаются около погребальных кукол, а также и с женскими скелетами. Последнее обстоятельство позволяет предполагать, что изготовляли и клали мёртвым не только модели кинжалов, но и ножей.

Модели луков найдены в Оглахтинском могильнике и в склепах. Все они сделаны из окрашенных прутьев и не имеют тетивы. Известны реконструкции двух моделей. Одна найдена Л.Р. Кызласовым в склепе 1 Сырского чаа-таса. Размер лука 60 см, толщина 1,0-1,2 см. В натянутом виде лук имеет м-образную форму. Круглый прут с одной стороны вытянутый, с другой у него плоский срез. На загнутых концах вырезаны желоба для прохождения по ним тетивы, па самих концах есть выступы для её привязывания. [12] Три модели, найденные Л.Р. Кызласовым в Оглахтинском могильнике, не опубликованы. Четвёртая, лучшая из найденных А.В. Адриановым, сделана из прута, с которого срезан небольшой слой древесины. Длина прута 92 см, сечение круглое (9х9 мм), местами овальное (16х11 мм), на концах — зарубки для крепления тетивы, на плоской стороне имеется желобок длиной 14 см, глубиной и шириной 2,5 мм * [сноска: * Хранится в ГИМ (Оглахты 1903, м. 1), по рис. М.П. Грязнова.] (рис. 3, 1).

(72/73)

Древков стрел найдено много в обломках. Это круглые палочки диаметром 7-8 мм, длиной до 20-30 см. Очень разнообразны по внешнему виду. Верхние концы бывают тупые, обрезанные горизонтальным круговым уступом, заострённые. Нижние части древков также тупые, заострённые или имеют глубокий арочный вырез, служивший для вставки тетивы при стрельбе. Встречены древки с опереньем. Одни целиком покрашены красным или чёрным. На других те же краски нанесены полосками. Поверх краски или вместо неё древки иногда облицовывали тонкими листочками золота. Обломки подобных найдены в Салбыкском и Комарковском могильниках.

Вместо реальных наконечников стрел в могилы также клали их деревянные модели. Они пока столь единичны, что говорить об их типах не представляется возможным. [13] Предположительно к таштыкским относятся два типа крупных наконечников: железные «двухъярусные» трёхлопастные и костяные черешковые вытянуто-листовидной или ромбической формы размерами 7-8 и 11-12 см. Железные наконечники найдены на дюнных поселениях со смешанным культурным слоем, а костяные — на таштыкском поселении Унюк, раскопанном Л.П. Зяблиным. [14] Обращает на себя внимание, что подобные массивные наконечники стрел требовали более крупных луков, чем те, модели которых найдены в погребениях. [15]

Стрелы носили в колчанах, которые подвешивали к поясу железными крючками. Известен берестяной колчан из склепа на р. Уйбат. Он не имеет кармана и больше всего напоминает колчаны-гориты. [16] В Оглахтинском могильнике полностью сохранилось кожаное налучье, по краю обшитое шелком с иероглифами. В нем модель лука, нагайки и древки стрел. [17] Среди материалов Салбыкского могильника сохранился рисунок орнаментированного берестяного футляра, видимо, колчана, лежавшего у правой ноги покойника. В другой могиле того же могильника у ног погребенного вместе с древком стрелы найден длинный узкий мешок из ткани типа тафты. Среди обрывков шелка находились кусочки красного лака, а также украшавшие изделие бусины и золотые накладки. [18] Наконец, отметим еще одну находку прошлых лет. Речь идет об обломке костяной пластины, лежавшем под тазом костяка в Комарковском могильнике (м. 6). Размер обломка 9,5x2 см, толщина 6 мм. Снаружи пластина орнаментирована резными линиями, а на боковых гранях в верхней части имеются три сквозных отверстия диаметром 4 мм (рис. 3, 2). Подобные пластины, но целые

(73/74)

и с большим числом отверстий найдены С.В. Киселёвым. [19] К сожалению, ничего не известно об их местонахождении и назначении, но, на наш взгляд, они напоминают каркасные дощечки алтайских кожаных колчанов. [20] При всей отрывочности сведений складывается впечатление о значительном разнообразии таштыкских колчанов, изготовлявшихся из бересты и кожи, среди которых были местные и привозные. Поскольку часты находки миниатюрных крючков от колчанов, видимо, клали как реальные изделия, так и их уменьшенные копии.

На фоне скупой информации о погребальном вооружении таштыкских воинов особое значение приобретают случайно дошедшие до нас деревянные обугленные плашки из Тепсейского склепа, на которых запечатлены батальные сцены. Это богатейший многоплановый источник, а не только образец великолепного искусства. Что касается данной темы, то изображения на плашках воинов (пеших и всадников) частично подтверждают, а более дополняют наше представление о том, что было ранее в могилах, но не сохранилось. Луки в руках воинов тех же очертаний, что и модели, но больше по размерам и с крупными накладками. Воины использовали длинные стрелы с опереньем. Наконечники стрел массивные, трёхгранные, иногда двух-трёхъяруспые. Стрелы и луки со спущенной тетивой вложены в длинные прямоугольные колчаны, которые прикрепляли вдоль пояса или бедра. Изображено защитное оружие, неизвестное по могильным источникам ни в какие эпохи. Это щиты в рост человека, конические шлемы, пластинчатые доспехи. О том, что последние были у таштыкцев, до открытия тепсейских рисунков можно было лишь только догадываться по единственной находке пластинки из папье-маше, покрытой красным лаком. [21] Колчаны и щиты богато орнаментированы, причем узоры, их украшающие, аналогичны тем, что нанесены на берестяной колчан из Салбыкского или на каркасную пластину из Комарковского могильников.

Примечания

[1] Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха. М., 1960. Рис. 31, 1-6.

[2] Там же. С. 86; Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири // МИА. 1949. №9. С. 239.

[3] Вадецкая Э.Б. Предметы вооружения из могил окуневской культуры // Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 13.

[4] Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора // Фольклор, поэтическая система. М., 1977. С. 24.
(74/75)

[5] Вадецкая Э.Б. Черты погребальной обрядности таштыкских племён по материалам грунтовых могильников Енисея // Первобытная археология Сибири. Л., 1977. С. 181.

[6] Вадецкая Э.Б. Интерпретация сосуществования двух обрядов в таштыкских грунтовых могильниках // Проблемы археологии и этнографии Сибири. Иркутск, 1982. С. 114-115.

[7] Адрианов А.В. Оглахтинский могильник. Иллюстрированное приложение к газете «Сибирская жизнь». 1903. №254.

[8] Киселёв С.В. Древняя история... С. 224-225.

[9] Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха. С. 111.

[10] Кубарев В.Д. Кинжалы из Горного Алтая // Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 36-47.

[11] Кубарев В.Д. Кинжалы из Горного Алтая. С. 44-45.

[12] Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха. С. 126. Рис. 46, 1-3.

[13] Там же. С. 128. Рис. 46, 5-6.

[14] Худяков Ю.С. О вооружении таштыкского воина // Древние культуры Алтая и Западней Сибири. Новосибирск, 1978. С. 166. Рис. 2, 1-3; Архив ИА, ф. Р-1, д. 3535, л. 52-60; д. 4088, л. 3-21.

[15] Киселёв С.В. Древняя история... С. 224.

[16] Там же. С. 240.

[17] Архив ИА, ф. Р-1, д. 4010, рис. 151.

[18] Архив ИА, ф. 12, д. 45.

[19] Киселёв С.В. Древняя история... Табл. XXVIII, 12, 13.

[20] Кубарев В.Д. К интерпретации предмета неизвестного назначения из кургана 1 памятника Туэкта (Горный Алтай) // Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981. С. 65. Рис. 1-2.

[21] Киселёв С.В. Древняя история... С. 240.

наверх