Т.А. Трофимова
Изображения эфталитских правителей на монетах
и обычай искусственной деформации черепа у населения Средней Азии в древности.
В своей очень интересной статье, опубликованной семьдесят лет тому назад, Ш. Уйфальви рассмотрел вопрос об искусственной деформации черепа у правителей белых гуннов (эфталитов), изображения которых дошли до нас на монетах. [1] Этот автор оценивал изображения лиц на монетах как своего рода антропологические документы, представляющие большой интерес для исследователя. [2]
Необходимо отметить, что в то время палеоантропологического материала с территории Средней Азии почти совершенно не было, и Ш. Уйфальви не мог опереться на палеоантропологические данные эпохи владычества эфталитов в Средней Азии. В настоящее время наука располагает краниологическими сериями этой эпохи с территории Средней Азии. В этих сериях содержится значительное количество черепов из погребений разного типа с искусственной деформацией черепной коробки, подобной той, на которую обратил внимание Ш. Уйфальви при рассмотрении изображений эфталитских правителей на монетах.
Однако, прежде чем приступить к рассмотрению изображений эфталитских правителей, Ш. Уйфальви описал по кушанским монетам изображения Кадфиза II, Канишки, Хувишки и Васудевы. При этом Ш. Уйфальви отмечал, что цари кушанов не имели в типе своего лица ничего монгольского, а лицо Кадфиза II обладало «семитическими» чертами. [3]
По мнению Уйфальви, очертания головы на этих изображениях указывают на брахикефалию, но форма головы, как это можно видеть на изображении Кадфиза II, где он показан без головного убора, «нормальна» (рис. 1). [4] Относительно расового типа кушанских царей, изображенных на монетах и рассмотренных Ш. Уйфальви, у нас нет никаких возражений. Действительно, все приведённые лица могут рассматриваться как представители европеоидной большой расы, а изображение Кадфиза II — как хорошо известный в антропологии переднеазиатский тип. Сложнее обстоит дело с вопросом об искусственной деформации черепа на рассматриваемых изображениях. Если у Канишки и Хувишки можно предположить отсутствие деформации, то изображение Кадфиза II без головного убора и Васудевы (рис. 1) (несмотря на то, что голова последнего скрыта головным убором) дают основание допустить изображение деформированного черепа. [5] С.П. Толстов в рецензии на работу А.Н. Зографа «Монеты Герая», сославшись на рассматриваемую статью Ш. Уйфальви, усмотрел деформацию черепа у правителей кушанов, основываясь на прорисях изображений кушанских царей на монетах, приведённых в этой статье, и вместе с тем обратил также внимание на деформацию головы на монете «Герая», считая этот факт дополнительным аргументом в пользу кушанского происхождения этой серии. [6] Конечно, изображение формы головы и её деформации на монетах не является в полном смысле слова антропо-
(179/180)
Рис. 1. Кадфиз II и Васудева (по Ш. Уйфальви).
логическим документом, однако антропологическая оценка этих рисунков, особенно при сопоставлении с палеоантропологическими данными, представляет несомненный интерес.
Отметим, что антропологи В.В. Гинзбург и М.М. Герасимов, так же как и автор настоящей статьи, считают возможным рассматривать упомянутое изображение Кадфиза II без головного убора как изображение человека, голова которого, безусловно, была подвергнута искусственной деформации.
Заканчивая характеристику антропологического типа правителей кушанов по монетам, Ш. Уйфальви писал: «Это не татары и не монголы, настоящие скифы Гиппократа...». [7]
Совершенно иной облик лица характерен для гуннов или эфталитов Индии, насколько мы знаем их по изображениям на монетах. Отметим прежде всего отсутствие волос на лице гуннских царей. Ш. Уйфальви писал: «Вид их свирепый и дикий. У них большой нос, губы менее тонкие, чем у кушанов, массивная нижняя челюсть. . . Огромные уши у Шахи-Явульва и Михиракула напоминают легендарные уши Аттилы. Голова образует конус. У Тораманы затылок почти полностью срезан (рис. 2). Эта форма черепа не является нормальной и напоминает форму черепа современных киргизов, происходящую из-за особенностей колыбели, но возможно также является и следствием преднамеренной деформации». [8] Несомненно, отмечал далее Ш. Уйфальви, что брахицефалия на этих изображениях является преувеличенной. В заключение этой главы Ш. Уйфальви делал вывод: «Это татары, но стоящие значительно ближе к монгольскому типу. Во всех случаях антропологические наблюдения подтверждают исторические изыскания. Юэджи и Е-та являются двумя различными народами». [9]
Вопрос о происхождении эфталитов широко освещается в специальной исторической литературе, базирующейся на свидетельствах арабских, греческих, армянских и китайских источников. Однако до настоящего времени единства во взглядах об этническом происхождении эфталитов нет. С.П. Толстов видит в эфталитах потомков приаральских сако-массагетских племен, смешавшихся между I в. до н. э. — IV в. н. э. с гуннами, проникшими в область Приаралья из Семиречья, из более восточных районов, и воспринявших от последних тюркский язык. [10] В настоящей статье мы не ставим цель дать специальное описание антропологического облика населения Средней Азии эфталитского периода, так же как и более ранних периодов истории Средней Азии. Однако отметим, что
(180/181)
Рис. 2. Эфталитские правители — шахи Явувлах, Торамана, Яяту, Михиракула (по Ш. Уйфальви).
в Юго-Восточном Приаралье примесь монголоидных компонентов констатируется уже в VII-V вв. до н. э. среди сакских племён и прослеживается также у саков и в более позднее время (IV-II вв. до н. э.). [11] Задачей настоящей работы является попытка установить наиболее раннее распространение обычая деформации черепа у населения Средней Азии и связать этот обычай с той или иной этнической средой. В связи с изображением деформированной формы головы на кушанских и эфталитских монетах нас в первую очередь интересует распространённость и возникновение у народов Средней Азии и смежных территорий кольцевой деформации и комбинированных форм кольцевой деформации с лобно-затылочной.
Наиболее ранние кольцевидно-деформированные черепа на территории Восточной Европы относятся к катакомбной культуре. Кольцевидно-деформированные черепа обнаружены в катакомбных погребениях в Нижнем Поволжье, на Кубани (Маныч) [12] и на левом берегу нижнего Дона. [13] Е.В. Жиров, первый из советских авторов давший сводку о распространении в древности на территории нашей страны обычая искусственной деформации черепа, пришёл к заключению, что «древнейшие циркулярно-деформированные черепа относятся ко II тыс. до н. э. и находки их ограничены областью южнорусских степей». [14] В I тысячелетии до н. э., отмечает этот автор, следов искусственной деформации не установлено, а затем в погребениях первой половины I тысячелетия н. э. на территории СССР наблюдается внезапное широкое распространение обычаев искусственной деформации черепа, которые позднее постепенно исчезают. Е.В. Жиров, основываясь на имевшемся к 1940 г. краниологическом материале, пришел к выводу, что эти обычаи распространялись с востока на запад и были связаны с движением гуннов. Этот автор расположил могильники, в которых констатировался обычай кольцевой (циркулярной) деформации, в следующий хронологический ряд: 1) таласские могильники (Киргизская ССР); 2) сарматские захоронения Поволжья, Украины и Северного Кавказа; 3) готские могильники Крыма; 4) средневековые могильники Северного Кавказа и Закавказья и отдельные погре-
(181/182)
бения в раннесредневековых могильниках Западной Европы. [15] В работе, посвященной государству Аттилы, И. Вернер, рассматривая вопрос о распространении обычая деформации черепа из Восточной в Западную Европу, повторяет схему его движения, намеченную в работе Е.В. Жирова. [16]
В настоящее время в результате обширных археологических раскопок, проведенных в СССР и, в частности, на территории Средней Азии, накоплен большой краниологический материал, который дает основание для пересмотра вопроса о возникновении и распространении кольцевой деформации черепа в древности на территории СССР.
Е.В. Жиров, исследовавший часть черепов из Кенкольского могильника, датированного А.Н. Бернштамом серединой I в. до н. э. — первой половиной II в. н. э., [17] критически относился к гуннской принадлежности этого памятника, отмечая, что гунны — народ центральноазиатского происхождения, в то время как черепа из Кенкольского могильника характеризуются преобладанием европеоидного комплекса, хотя и со значительной монголоидной примесью. Этот учёный предполагал, что аналогии для таласских черепов нужно искать в Восточном Туркестане, население которого гунны могли увлечь за собой, двигаясь на запад. [18] В совместной работе о черепах из Кенкольского могильника Е.В. Жиров и В.В. Гинзбург [19] допускали, что европеоидные элементы могли быть местного происхождения; происхождение монголоидных компонентов для них оставалось неясным. [20] Вместе с тем в этой работе отмечалось, что палеоантропологические материалы подтверждают выдвигаемое историками положение, что под именем гуннов были объединены племена с большой территории и, как полагают антропологи, различного расового типа. [21] А.Н. Бернштам рассматривал Кенкольский могильник «как памятник времени проникновения гуннов на территорию Средней Азии», [22] сохранивший ряд особенностей в погребальном ритуале и инвентаре, которые указывают на ассимиляцию дальневосточных пришельцев местным населением. Подбойные и катакомбные захоронения, монголоидный расовый тип и деформация черепа, которая, по мнению А.Н. Бернштама, была неизвестна в это время местному населению, — вот черты, характеризовавшие гуннов-пришельцев. [23]
После опубликования А.Н. Бернштамом работы о Кенкольском могильнике и ряда других его работ об этнической принадлежности людей, похороненных в подбойных и катакомбных захоронениях, возникла широкая дискуссия, продолжающаяся и в настоящее время. В этой дискуссии приняли участие М.Э. Воронец [24] и О.В. Обельченко. [25] Наибо-
(182/183)
лее развёрнуто в дискуссии выступил С.С. Сорокин, [26] возражавший А.Н. Бернштаму по поводу принадлежности катакомбных и подбойных захоронений Средней Азии гуннам. С.С. Сорокин считал, что эти погребения принадлежали культуре скотоводческих горных и предгорных племён, неразрывно связанной с местной земледельческой культурой. Мы не будем останавливаться на рассмотрении доказательств в пользу той или другой точки зрения, а отошлём читателя к статье А.К. Кибирова, содержащей обзор этих работ. [27] Наша точка зрения по этому вопросу изложена в прежде опубликованных работах.
Вслед за А.Н. Бернштамом, Е.В. Жировым и В.В. Гинзбургом мы также относили подбойные и катакомбные захоронения с территории Киргизии к гуннским, считая широкое распространение обычая кольцевой деформации, отмечаемое на черепах погребённых, новым этническим признаком для населения Средней Азии. [28]
В статьях А.К. Кибирова [29] и Ю.А. Заднепровского [30] ставится вопрос о необходимости тщательного изучения всех подбойных и катакомбных захоронений с целью определения этнической принадлежности, погребенных там людей. Ю.А. Заднепровский замечает, что в настоящее время предположение А.Н. Бернштама о принадлежности гуннам всех катакомбно-подбойных памятников не может быть принято. [31]
Антропологическая характеристика населения, погребённого в Кенкольском могильнике и других катакомбных и подбойных захоронениях Киргизии, данная первоначально Е.В. Жировым, в общем подтверждена позднейшими исследованиями. Черепа из этих погребений определяются как метисные с преобладанием европеоидного комплекса признаков. [32] Вопрос же о том, была или нет известна преднамеренная деформация черепа местному населению Средней Азии до прихода гуннов, требует специального рассмотрения.
* * * * *
Вернемся к основному вопросу нашей работы о наиболее ранней датировке могильников на территории Средней Азии, в которых зафиксированы случаи появления кольцевой деформации черепа. Наиболее ранние краниологические материалы с территории Средней Азии, свидетельствующие о наличии обычая кольцевой деформации, следующие: 1) юно-
(183/184)
шеский череп из захоронения на поселении Яз-депе вблизи древнего Мерва, датируемый V-IV вв. до н. э.; [33] 2) три женских черепа V-III вв. до н. э. из погребений в Актамском, [34] Кунгайском и Суфанском могильниках [35] на территории Ферганы; черепа первой хронологической группы, датируемые концом II в. до н. э. — I в. н. э., из Кую-Мазарского и Лявандакского могильников Бухарского оазиса. [36] От указанноuо типа деформации следует отличать лобно-затылочную деформацию, установленную на черепах кочевников Южного Таджикистана по материалам II-I вв. до н. э. из Тулхарского могильника. [37]
Более поздними являются краниологические материалы с кольцевой деформацией черепа, связываемые с захоронениями в подбойных и катакомбных курганах, относимых к гуннам, а именно Кенкольский могильник, катакомбные и подбойные погребения на Тянь-Шане н в Семиречье, [38] a также и другие катакомбные погребения Средней Азии, в частности, в Южной Туркмении, о которых мы скажем ниже.
Если исключить из рассмотрения деформированный череп из Яз-депе, деформация которого (по В.Я. Зезенковой) отличается от рассматриваемой нами, то наиболее ранними черепами с кольцевой деформацией, так ярко представленной на черепах Кенкольского могильника, являются черепа из могильников Ферганской долины, датируемые V-III вв. до н. э. Приведённые факты не позволяют связывать появление в Средней Азии обычая кольцевой (или комбинированной с лобно-затылочной) деформации черепа с вторжением гуннов на территорию Средней Азии.
Появление обычая кольцевой деформации черепа на территории Средней Азии в середине I тысячелетия до н. э. косвенно подкрепляет предположение С.П. Толстова о возможной деформации головы у кушанских царей Кадфиза II и Герая.
В этой статье нам нельзя не затронуть вопроса о хронологии и путях распространения искусственной деформации черепа у сарматов. Нам также приходится высказаться против широко распространившегося представления о появлении обычая деформации черепа у гуннов под влиянием сарматов.
Насколько нам удалось установить, наиболее раннее появление единичных деформированных черепов у сарматов может быть отнесено к II-I вв. до н. э. К этому времени относятся два женских черепа из раскопок К.Ф. Смирнова в Приуралье. Это черепа из сарматских погребений в Близнецах [39] и Мечет-Сае. [40]
(184/185)
Массовое распространение обычая деформирования черепов у сарматов Нижнего Поволжья и Западного Казахстана, по данным В.В. Гинзбурга и Б.В. Фирштейн, относится к среднему и особенно к позднему сарматским периодам, т. е. к IV-V вв. н. э. При этом авторы отмечают случаи кольцевой, лобно-затылочной, комбинированной и других форм искусственной деформации. [41] Следует отметить, что на территории Казахстана также есть единичные находки кольцевидно-деформированных черепов, относящихся как к последним векам до н. э., так и к первым векам н. э. Наиболее ранними находками являются детские черепа из погребального сооружения в Чирик-Рабате III-II вв. до н. э. и из кургана 4 с каменными выкладками, расположенного в 3 км к югу от могильника Егис-Койнас. Последний череп датируется III-I вв. до н. э. [42] Два других черепа взрослых более поздние, могут быть датированы гуннским временем; один происходит из могильника Бегазы Коунрадского района Карагандинской области, другой — с верховьев р. Кара-Кенгир Улутауского района. [43] Далее, рассматривая в хронологическом порядке находки кольцевидно-деформированных черепов с территории Средней Азии, укажем на кольцевидно-деформированные черепа у погребённых в курганном могильнике начала н. э. возле ст. Вревская на правобережье верхней Сыр-Дарьи [44] и в катакомбном могильнике Мешрети-Тахта, расположенном в Южной Туркмении (раскопки А.М. Мандельштама). [45] Женский череп со слабовыраженной кольцевой деформацией найден в Алтынасарском курганном могильнике в нижнем течении Сыр-Дарьи, на её левобережье. Датируется он первыми веками н. э. [46] Этот могильник связывается С.П. Толстовым с Джетыасарскими городищами, по мнению этого автора, населенными первоначально тохарами. [47]
В бассейне Аму-Дарьи, на левобережье, наиболее ранние памятники, где фиксируется этот обычай, — это оссуарный могильник Калалы-гыр 1 (II-III вв. н. э.), Куня-Уаз и Канга-кала (IV-V вв. н . э.). [48] В погребениях последних двух памятников, связываемых С.П. Толстовым с хионитами, [49] преобладают черепа с кольцевой деформацией (рис. 3).
С.П. Толстов ещё в предварительной публикации о раскопках в Куня-Уазе отмечал, что особенности деформации куняуазских черепов очень
(185/186)
Рис. 3. Деформированные черепа а — из Куня-Уаза; б — из Канга-калы.
близки к типу деформации головы, характерному для изображений на эфталистских монетах. [50]
В Калалы-гыре 1, обширном некрополе оссуарных захоронений, где преобладают погребённые, люди местного населения, практиковавшие совсем другой тип деформации черепа — теменной и затылочно-теменной, встречены лишь единичные кольцевидно-деформированные черепа. Позднее, также на левобережье Аму-Дарьи, в погребениях VI-VIII вв. н. э. на оссуарном могильнике Куба-Тау были найдены черепа с кольцевой деформацией. [51]
Однако, пожалуй, ещё интереснее отметить массовое распространение в позднеантичных и раннесредневековых оссуарных захоронениях кольцевидно-деформированных черепов в некрополе Гяур-калы в низовьях левобережья Аму-Дарьи у г. Ходжейли Каракалпакской АССР. [52] Городище Гяур-кала идентифицировано А.Ю. Якубовским со средневековым городом Миздахкан. [53]
Оссуарные захоронения Гяур-калы, в которых найдены черепа с кольцевой деформацией, датируются IV-VIII вв. н. э. [54] Для нас представляет большой интерес опубликованная В.Н. Ягодиным прорись изображений людей с боковых стенок оссуария, датируемого автором этой работы VI-VIII вв. н. э. На рисунках совершенно отчётливо видны искусственно деформированные головы изображенных людей с характерным профилем формы черепа при искусственной кольцевой деформации (рис. 4). [55] Лица изображены с сильно выступающим носом и дают представление об европеоидном типе, однако на одном рисунке подчёркнуто показаны узкие глаза, что создаёт облик человека с примесью монголоидных черт. Просмотренные нами некоторые черепа из этого некрополя дают возможность отметить наряду с преобладанием европеоидного компонента незначительную монголоидную примесь. [56] Можно предполо-
(186/187)
Рис. 4. Росписи на оссуарии из некрополя Гяур-калы (по В. Ягодину).
жить, что основной антропологический тип погребённых в оссуарном могильнике Гяур-калы очень близок к мезокранному, относительно высоколицему, восточносредиземноморскому типу местного населения левобережья Аму-Дарьи, который был характерен для античного населения Калалы-гыра II-III вв. н. э., и смешанному с узколицым монголоидным типом, известным по черепам из захоронений Куня-Уаза и Канга-калы, где он определяется нами в качестве некоторой примеси. [57] Предварительное знакомство (по материалам раскопок В.Н. Ягодиным в 1962 г.) с черепами из оссуарных погребений Гяур-калы позволяет думать, что они
Рис. 5. Деформированные черепа из Гяур-калы.
по расовому типу обнаруживают наибольшее сходство с деформированными черепами из погребений в Куня-Уазе и Канга-кале. Население этих крепостей С.П. Толстов связывает с хионитами. По мнению С.П. Толстова, в IV-V вв. н. э. «дельты Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи были центром „варварского государства” хионитов-эфталитов, сложившегося на древнем сакско-массагетском субстрате, с ... сильной примесью восточных гунно-тюркских элементов». [58]
Этническая принадлежность людей, погребенных в оссуарном некрополе Гяур-калы, пока ещё полностью неясна. В.Н. Ягодин считает, что здесь были погребены предки позднейшего населения средневекового Кердера, относившиеся к племенному объединению кидаритов, — род-
(187/188)
Рис. 6. Распространение черепов с искусственной деформацией в Средней Азии.
1 — Яз-Депе; 2 — Ак-Тамский могильник; 3 — Суфанский могильник; 4 — Кунгамский могильник; 5 — Кую-Мазарский могильник; 6 — Лявандакский могильник; 7 — Близнецы (сарматское захоронение); 8 — могильник Егис-Койтас; 9 — Бегазы; 10 — Кара-Кенгир; 11, 12 — подбойные погребения Киргизии; 13 — курганная группа вблизи станции Вревская; 14 — могильник Мешерети-Тахта; 15 — курганная группа Алтын-Асар; 16 — крепость Калалы-Гыр I; 17 — Куня-Уаз; 18 — Канга-кала; 19 — Куба-Тау; 20 — Гяур-кала. Штриховкой показаны ареалы поздних сарматских погребений (IV-V вв. н. э.).
ственному племенным объединениям хионитов и позднейших эфталитов («белых гуннов»). [59]
В свете этих данных большой интерес представляет сравнение изображений эфталитских правителей на монетах (рис. 2), их антропологического типа и деформации головы с изображениями людей на оссуарии Гяур-калы и деформацией черепов из оссуариев Гяур-калы, Куня-Уаза и Канга-калы (рис. 4 и 5). Как можно видеть, на приведённых рисунках тип деформации черепа во всех случаях оказывается очень близким.
Высокая конусовидная деформация черепа, подобная форме головы эфталитского правителя Тораманы, приведённая в работе Ш. Уйфальви, [60] наиболее ярко представлена среди черепов из Кенкольского могильника (рис. 2). В.В. Гинзбург и Е.В. Жиров по поводу изображений эфталитских царей в работе Ш. Уйфальви отмечали, что деформация на монетах этих царей была или кольцевая, или лобно-затылочная. [61]
Обычай кольцевой деформации черепа на территории Средней Азии в разных её районах сохранялся в эфталитское время и значительно позже — в средневековье, доживая в несколько изменённом виде до недавних дней среди различных туркменских групп. [62]
(188/189)
Заканчивая нашу статью, мы можем сделать следующие выводы:
1. Наиболее ранние единичные случаи кольцевой деформации относятся на территории Средней Азии к началу второй половины I тысячелетия до н. э.
2. Вновь накопленный за последние два десятилетия краниологический материал позволяет пересмотреть точки зрения ряда авторов, утверждавших распространение обычая кольцевой деформации на территории Средней Азии только вместе с гуннами. Этот обычай возник у местного населения юга Средней Азии задолго до появления гуннов.
3. Проникшие на территорию Средней Азии гунны, по-видимому, широко восприняли от местного населения обычай кольцевого деформирования черепа и разнесли его не только по Средней Азии и Казахстану, но и по Восточной и Западной Европе.
4. Погребения людей с кольцевой деформацией черепа на территории Средней Азии не всегда связаны с подбойными и катакомбными захоронениями, но встречаются и в захоронениях другого типа, например в оссуарных.
5. Сравнение изображений эфталитских правителей на монетах, рассмотренных Ш. Уйфальви, с изображением людей на оссуарии из могильника Гяур-кала (Каракалпакская АССР) и кольцевидно-деформированными черепами из разных могильников Средней Азии, позволяет выдвинуть тезис о широком распространении этого обычая у народов Средней Азии в начале н. э. Сопоставление монетных изображений эфталитских правителей с деформацией головы и материалов палеоантропологии не вызывает сомнения в однотипности искусственной деформации черепа.
6. Распространение деформирования черепа у сарматов, вероятно, связано с проникновением этого обычая с территории Средней Азии в результате контактов с сако-массагетскими племенами ещё в догуннское время.
[1] Ch. de Ujfаlvу. Mémoire les Huns blancs. L'Anthropologie, t. IX, № 3-4, 1898.
[2] Там же, № 4, стр. 392-395.
[3] Там же, стр. 393 и сл.
[4] Там же, стр. 393, рис. 3.
[5] Там же. стр. 393, рис. 3; стр. 395, рис. 7.
[6] С.П. Толстов. К вопросу о монетах «Герая». ВДИ, 1939, № 2/7, стр. 117.
[7] Ch. de Ujfalvу. Указ. соч., № 4, стр. 395.
[8] Там же, стр. 395-397.
[9] Там же.
[10] С.П. Толстов. Города гузов. СЭ, 1947, № 3, стр. 100.
[11] Т. А. Трофимова. Ранние саки Приаралья. Anthropos, № 19. Brno, 1967; она же. Приаральские саки. МХЭ, вып. 6/1. М., 1963, стр. 221-247.
[12] М.И. Артамонов. Раскопки курганов в долине р. Маныча в 1935 г. СА, IV, 1937; Е.В. Жиров. Об искусственной деформации головы. КСИИМК, вып. VIII, 1940, стр. 84-85; В.В. Гинзбург. Антропологические материалы из раскопок на р. Маныч. Сборник МАЭ, т. X, 1949, стр. 285-292.
[13] Л.Г. Вуич. Черепа из курганов эпохи бронзы н сарматского времени на левом берегу Нижнего Дона. МИА, № 62, 1958, стр. 417-425.
[14] Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 88.
[15] Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 88.
[16] J. Werner. Beiträge zur Archäologie des Attila Reiches. Bayerische Akademie der Wissenschaften. Philosoph.-Historische Klasse Abhandlungen. N. F. Н. 38 A. München, 1956. К книге приложены заслуживающие внимания карты распространения деформации черепа в связи с движением гуннов.
[17] А.Н. Бернштам. Кенкольский могильник. Археологические экспедиции Государственного Эрмитажа, вып. 2. Л., 1940, стр. 29-38.
[18] Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 85.
[19] В.В. Гинзбург, Е. В. Жиров. Антропологические материалы из Кенкольского катакомбного могильника в долине р. Талас Киргизской ССР. Сборник МАЭ, т. X, 1949, стр. 213-265.
[20] Там же, стр. 264-265.
[21] В.В. Гинзбург, Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 264.
[22] А.Н. Бернштам. Кенкольский могильник, стр. 30.
[23] Там же; см. также А.Н. Бернштам. Очерки истории гуннов. Л., 1951.
[24] М.Э. Воронец. Отчёт археологической экспедиции Музея истории АН Узбекской ССР о раскопках погребальных курганов первых веков н.э. возле станции Вревская в 1947 г. Тр. Музея истории народов Узбекистана, вып. 1. Ташкент, 1951.
[25] О.В. Обельченко. Кую-Мазарский и Лявандакский могильники — памятники древней культуры Бухарского оазиса. Автореф. канд. дисс. Ташкент, 1954, стр. 15.
[26] С.С. Сорокин. Среднеазиатские подбойные и катакомбные захоронения как памятники местной культуры. СА, XXVI, 1956, стр. 97-117.
[27] А.К. Кибиров. Археологические работы в Центральном Тянь-Шане. Тр. Киргизской археолого-этнографической экспедиции, т. II. М., 1959, стр. 136-138.
[28] Т.А. Трофимова. Материалы по палеоантропологии Хорезма и сопредельных областей. ТХЭ, т. II. М., 1958, стр. 674-676; она же. Древнее население Хорезма по данным палеоантропологии. МХЭ, вып. 2. М., 1959, стр. 9-11, 102-104.
[29] А.К. Кибиров. Указ. соч., стр. 138.
[30] Ю.А. Заднепровский. Археологические памятники юга Киргизии в связи с вопросом о происхождении киргизского народа. Тр. Киргизской археолого-этнографической экспедиции, т. III. Фрунзе, 1959, стр. 28.
[32] В.В. Гинзбург. Древнее население Центрального Тянь-Шаня и Алая по антропологическим данным (I тысячелетие до н. э. — I тысячелетие н. э.). Тр. ИЭ АН СССР, н. с., т. 21, 1954, стр. 365-374; Г.Ф. Дебец. Проблема происхождения киргизского народа в свете антропологических данных. Тр. Киргизской археолого-этнографической экспедиции, т. I. М., 1956, стр. 10-13; H.H. Миклашевская. История распространения монголоидного типа на территории Киргизии. Тр. Ташкентского государственного университета, вып. 235. Ташкент, 1964, стр. 67-85; она же. Палеоантропология Киргизии. Тр. Киргизской археолого-этнографической экспедиции, т. III. Фрунзе, 1959, стр. 76-83. В противоположность мнению Г.Ф. Дебеца (см. Г. Ф. Дебец. Указ. соч.) Н.Н. Миклашевская приходит к заключению об усилении по сравнению с усунями монголоидного элемента у людей, погребенных в Кенкольском и других аналогичных могильниках, с чем нельзя не согласиться.
[33] В.Я. Зезенкова. Краниологические материалы с территории древнего и средневекового Мерва. Тр. ЮТАКЭ, т. IX. Ашхабад, 1959, стр. 107-108.
[34] В.В. Гинзбург. Антропологические материалы из Вуадильского и Ак-Тамского могильников. КСИИМК, вып. 69, 1957, стр. 92.
[35] В.В. Гинзбург. К антропологии Ферганской долины в эпоху бронзы. МИА, № 118, 1962, стр. 217-218.
[36] О.В. Обельченко. Указ. соч., стр. 10, 15. Этот автор приводит антропологические данные В.Я. Зезенковой.
[37] Т.П. Кияткина. Формирование антропологического типа таджиков по палеоантропологическим данным. Автореф. канд. дисс. Душанбе, 1965, стр. 7-8, табл. 1, 2.
[38] В.В. Гинзбург, Е. В. Жиров. Указ. соч., стр. 213-265; В.В. Гинзбург. Древнее население Центрального Тянь-Шаня и Алая по антропологическим данным, стр. 365-374; он же. Материалы к антропологии древнего населения южной Киргизии. Изв. АН Киргизской ССР. Серия общественных наук, т. II, вып. 3. Фрунзе, 1960, стр. 151-162; Н.Н. Миклашевская. Палеоантропология Киргизии, стр. 76-83; она же. История распространения монголоидного типа на территория Киргизии, стр. 67-85.
[39] Т.С. Кондукторов а. Антропологические данные по древнему населению Оренбургской области. «Вопросы антропологии», 1962, № 11, стр. 55.
[40] О наличии черепа с кольцевой деформацией из Мечет-Сая (Оренбургская область) мне любезно сообщили руководитель раскопок К.Ф. Смирнов и антрополог М.С. Акимова, за что приношу им благодарность.
[41] В.К. Гинзбуpг, Б.В. Фиpштейн. Материалы к антропологии древнего населения Западного Казахстана. Сборник МАЭ, т. XVIII. М.—Л., стр. 390-427; В.В. Гинзбуpг. Этногенетические связи древнего населения Сталинградского Заволжья. МИА, № 60, 1959, стр. 541-575; см. также Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 85, где приводятся данные о местонахождении могильников сарматского времени с деформированными черепами.
[42] Т.А. Трофимова. Приаральские саки, стр. 229; О. Исмагулов. Краниологические материалы из курганов с каменными выкладками (Центральный Казахстан) (в печати). Автор приносит благодарность О. Исмагулову за разрешение сослаться на его неопубликованную работу.
[43] В.В. Гинзбург. Древнее население восточных и центральных районов Казахской ССР. Тр. ИЭ АН СССР. н. с., т. XXXIII; Антропологический сборник, № 1. М., 1956, стр. 261-262, 295-297.
[44] В.Я. Зезенкова. Некоторые данные о скелетах из погребальных курганов возле станции Вревская. Тр. Музея истории народов Узбекистана, вып. 1. Ташкент 1951, стр. 74-90.
[45] Т.П. Кияткина. Краниологический материал из катакомбных захоронений античного времени в Южной Туркмении. Тр. Ташкентского государственного университета, вып. 235. 1964, стр. 52-60.
[46] Т.А. Трофимова. Материалы по палеоантропологии Хорезма и сопредельных областей, стр. 645.
[47] С.П. Толстов. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.—Л., 1948, стр. 136, 186; см. библиографию там же; Т.А. Трофимова. Материалы по палеоантропологии Хорезма и сопредельных областей, стр. 649-683.
[48] Т.А. Трофимова. Древнее население Хорезма по данным палеоантропологии, стр. 36-37, 80-105.
[49] С.II. Толстов. Итоги работ Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР в 1953 г. ВДИ, 1955, № 3, стр. 200.
[50] С.П. Толстов. Археологические работы Хорезмской экспедиции АН СССР в 1952 г. ВДИ, 1953, № 2, стр. 159.
[51] В.Я. Зезенкова. Материалы к палеоантропологии Узбекистана и Туркмении. В кн.: Л.В. Ошанин, В.Я. Зезенкова. Вопросы этногенеза народов Средней Азии в свете данных антропологии. Ташкент, 1953, стр. 101-104, 155-156; Т.А. Трофимова. Древнее население Хорезма по данным палеоантропологии, стр. 106-114.
[52] В.Н. Ягодин. Новые материалы по истории религии Хорезма. СЭ, 1963, № 4, стр. 94-107.
[53] А.Ю. Якубовский. Городище Миздахкан. ЗKB, т. V. Л., 1930, стр. 553-557.
[54] В.Н. Ягодин. Новые материалы по истории религии Хорезма, стр. 96.
[55] Там же, стр. 103.
[56] См. также Т.К. Ходжайов. Распространение обычая преднамеренной деформации головы у народов Средней Азии в древности. Вестник КК ФАН Узбекской ССР, 1966, № 4; Он же. Формирование антропологического типа населения южного Приаралья (Миздахкан). Автореф. канд. дисс. Л., 1967.
[57] Т.А. Трофимова. Древнее население Хорезма по данным палеоантропологии, стр. 92-99; см. также Т.К. Ходжайов. Формирование...
[58] С.П. Толстов. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962, стр. 244.
[59] В.П. Ягодин. Археологические памятники Приаральской дельты Аму-Дарьи. Автореф. канд. дисс. М., 1963, стр. 7.
[60] Ch. de Ujfa1vу. Указ. соч., стр. 396.
[61] В.В. Гинзбург, Е.В. Жиров. Указ. соч., стр. 261.
[62] Л.В. Ошанин. Антропологический состав туркменских племен и этногенез туркменского народа. ТЮТАКЭ, т. IX. Ашхабад, 1959, стр. 28-33, 55-58; стр. 60, рис. 2; стр. 69, рис. 22, 23; стр. 70, рис. 24.
|