А.И. Торгоев
Геральдический пояс с верхнего Таласа.
При весенних полевых работах в местности Кара-Буура, около с. Отуз-Адыр (бывш. с. Кировка) Кара-Бууринского района Таласской области республики Кыргызстан в 1990 г. было случайно обнаружено катакомбное погребение. Насыпи курганов находящегося на этом поле могильника не сохранились вследствие многолетних сельскохозяйственных работ. О находке узнал известный таласский краевед М.Ф. Тур, благодаря усилиям которого подъёмный материал из расположенных в окрестностях села археологических памятников поступает в организованный им школьный музей с. Отуз-Адыр. Погребение оказалось уже третьим из числа зафиксированных им на этом могильнике.
Согласно схематическому рисунку и описанию, сделанным М.Ф. Туром на месте, погребение было совершено в овальной катакомбе кенкольского типа с длинным перпендикулярным дромосом. Скелет на дне катакомбы лежал вытянуто, на спине, головой на север. Череп погребённого вытянут с помощью кольцевой деформации. В погребении обнаружен инвентарь — лепная чаша, стеклянные бусы и бронзовые детали украшения пояса. Так как скелет был уже потревожен к моменту расчистки, точное местонахождение бронзовых украшений пояса не зафиксировано. Тип погребальной конструкции и положение покойника говорят о принадлежности погребения к кенкольской культуре. Хронологические рамки этой культуры до сих пор дискуссионны, поэтому весьма важно датировать погребение. Часть инвентаря погребения — чаша и бусы — была передана в музей г. Таласа, но мне не удалось найти их в 2001 г., поэтому для датировки захоронения можно использовать только украшения пояса, хранящиеся в школьном музее с. Отуз-Адыр.
В погребении были обнаружены две псевдопряжки, фрагмент перекидной петли от щитка псевдопряжки, Т-образная бляшка с двурогим щитком, накладка в виде «рыбьего хвоста», накладка в виде маски-личины и 7 поясных наконечников. По-видимому, железная пряжка основного ремня и, возможно, ещё какие-то его детали не сохранились. Крепление накладных бляшек и поясных наконечников осуществлялось с помощью шпеньков, расположенных на тыльной стороне.
Псевдопряжки с В-образной рамкой и выделенным ложем для язычка (рис. 1: 1, 2) имели, по-видимому, геральдические щитки, от одного из них сохранился фрагмент перекидной пластинки (рис. 1: 3). Прорезь псевдопряжек узкая, края кружков в одном случае слиты с ней. Исходя из типологии псевдопряжек, предложенной И.О. Гавритухиным, их следует относить к типу 1в, ареалом которого является Поволжье, Приуралье и район Новороссийска (Гавритухин, Обломский 1996: 33, рис. 47: 7, 14, 21). В Сибири псевдопряжки подобного типа известны в могильнике Рёлка на Оби (Чиндина 1977: 36; рис. 24: 24; рис. 33: 25), в поминальных оградках Кара-Кобы (Могильников 1991: рис. 14; 1), среди случайных находок в Минусинской котловине (Минусинский музей, № 6045-6053, № 7275-7280) [сноска: Большую благодарность за возможность работать с коллекциями музея приношу Н.В. Леонтьеву.], в кладе из д. Лебеди в Кузнецкой котловине (Бобров 2002: рис. 1: 26). В.Б. Ковалевская, специально рассмотревшая генезис псевдопряжек, считает, что они появились в VII в., и начальный этап их развития связан с Кавказом, Крымом и Приднепровьем (Ковалевская 1990: 40). И.О. Гавритухин, в целом не оспаривая даты этого типа, полагает, что его появление следует связывать со второй и третьей третями VII в. (Гавритухин, Обломский 1996: 93).
Двухчастная Т-образная бляшка с двурогим щитком и четырьмя круглыми отверстиями в нём (рис. 1: 4) относится к типу 2в по типологии И.О. Гавритухина (Гавритухин, Обломский 1996: 26-27). Данная бляшка аналогична подвеске из погребения 34 Чуфут-Кале, близкие бляшки имеются в Гапоновском и Трубчевском кладах в Поднепровье (Гавритухин, Обломский 1996: рис. 30: 1). В Центральной Азии совершенно аналогичные Т-образные бляшки имеются среди инвентаря из скального погребения на р. Чибижек в Минусинской котловине (Кызласов 1999: рис. 12: 1-2), подобное изделие, только с двумя прорезями найдено в 12 могиле Кудыргэ (Гаврилова 1965: табл. XX: 2). Появление этого типа бляшек, согласно И.О. Гавритухину, относится ко времени не ранее второй четверти — середины VII в., что соответствует второму горизонту геральдических поясов А.К. Амброза и восьмой группе крымских древностей по А.И. Айбабину (Гавритухин, Обломский 1996: 93).
Как и у Т-образной бляшки, щиток накладной бляшки — двурогий с прогнутыми боковинами и четырьмя отверстиями (рис. 1: 10). Рога бляшки — слабо отогнутые. Она, также как и Т-образная бляшка, находит много аналогий в раннесредневековых культурах Евразии. Совершенно аналогичные изделия найдены в кургане 21 могильника Борижары, в соседнем с Таласом Отрарском оазисе (Нурмуханбетов 1969: табл. I). В Крыму двурогие бляшки с четырьмя отверстиями появляются в материалах погребений восьмой группы, датируемой первой половиной VII в. (Айбабин 1999: 276). Эти украшения бытуют весь VII в., причём не только в Крыму, но и в Башкирии
(88/89)
Рис. 1. Могильник Кара-Буура. Курган 3. Детали пояса.
Fig. 1. The cemetery of Kara-Buura. Kurgan 3. Details of the belt.
(Мажитов 1977: 19-20), а также в Приаралье (Левина 1996: 220). По данным И.О. Гавритухина, наиболее представительная серия такого типа изделий обнаружена в Поволжье (Гавритухин, Обломский 1996: 89).
Накладка в виде маски-личины с двумя круглыми прорезями (рис. 1: 5) близка накладкам 1 типа 18 отдела по типологии В.Б. Ковалевской (Ковалевская 2000: 154). Ареал таких накладок включает Крым, Кавказ, Поволжье и Приуралье. Накладка из Кара-Бууры несколько отличается от изделий этого типа большей округлостью и более удлинёнными концами.
По аналогии с восточноевропейскими образцами три одинаковых по форме изделия с округлыми вырезами на боках и овальным завершением можно отнести к поясным наконечникам, хотя они могли использоваться как накладки. Никакой орнаментации на их щитках не наблюдается, только у одного экземпляра имеется отверстие в центре. На их щитках располагается один уступ, находящийся в центре пластины (рис. 1: 11-13).
Поясные наконечники и накладки с вырезами на боках достаточно широко распространены в раннесредневековых культурах Восточной Европы, но точной аналогии среди них подыскать не удалось. Восточноевропейские наконечники с вырезами в большинстве своём орнаментированы, оконечность их обычно другая, а щиток плоский без уступов. Следуя типологии И.О. Гавритухина, наши поясные наконечники тяготеют к 6 варианту этого типа изделий (Гавритухин, Обломский 1996: 31). Наиболее близкой аналогией этим изделиям являются украшения узды коня, найденные у с. Жана-Аул на Алтае (Кочеев, Худяков 2000: 118, рис. V), и поясные наконечники из кургана 21 могильника Борижары (Нурмуханбетов 1969: табл. I). Аналогичен по форме и серебряный поясной наконечник из Гапоновского клада (Гавритухин, Обломский 1996: рис. 23: 18).
Поясной наконечник с двумя симметричными отверстиями на щитке (рис. 1: 7) аналогичен наконечникам из Бережновки, Ново-Турбаслинского могильника (Erdélyi 1960: 171), Кушнаренково (Мажитов 1977: Табл. I, 86). Подобный наконечник найден в могиле 10 могильника Кудыргэ (Гаврилова 1963: табл. XVIII, 15), большая серия аналогичных наконечников известна в памятниках джетыасарской культуры (Левина 1996: рис. 131: 13, 14, 24).
(89/90)
Рис. 2. Схема реконструкции отдельных блоков пояса.
Fig. 2. Scheme of a reconstruction of particular blocks of the belt.
Наконечник основного ремня с прямыми боковинами, округлым завершением и бортиками (рис. 1: 6) прикреплялся к ремню четырьмя шпеньками, расположенными на тыльной стороне. Форма наконечника чрезвычайно широко распространена. Совершенно аналогичный наконечник найден в кургане 21 могильника Борижары (Нурмуханбетов 1969: табл. I). Как отмечает В.Б. Ковалевская, наконечники подобной формы использовались и позднее VI-VII вв. Форма наконечников с округлым (подовальным) окончанием наиболее часто встречается у аваров Подунавья.
Из мелких ременных наконечников один более широкий и короткий (рис. 1: 14), остальные два более длинные и узкие (рис. 1: 8, 9).
Аналогии из Восточной Европы определяют terminus post quem для деталей пояса из Кара-Бууры, из чего следует, что пояс может датироваться не ранее начала VII в. Верхняя дата пояса должна приходиться на конец VII — начало VIII вв., то есть на время смены украшений геральдического стиля на поясах с бляхами-оправами общетюркского (катандинского) типа.
Отмечу, что пока в Сибири и Средней Азии геральдику VI в., сопоставимую с геральдическими поясами Крыма или Северного Кавказа, выделить не удается. Во всяком случае, на данный момент нет ни одного комплекса, содержащего геральдические наборы, которые можно было бы соотнести с ранними крымскими или северокавказскими.
Находка геральдического пояса в типично кенкольском захоронении крайне важна, так как это еще один аргумент в пользу мнения А.К. Амброза о том, что верхней датой кенкольской культуры надо считать VII в. (Амброз 1981: 21).
Реконструкция пояса весьма затруднительна. И.О. Гавритухин справедливо отметил, что для полной реконструкции геральдических поясов материалов еще недостаточно. Для таких реконструкций очень важны пояса, найденные in situ в погребениях.
Вследствие того, что поясной набор из Кара-Бууры сохранился не полностью, можно предложить реконструкцию только отдельных его блоков. Первый блок представлял собой ремень шириной 3-4 см, на одном из концов которого находился наконечник основного ремня, а на другом — несохранившаяся пряжка (рис. 2: I). Судя по находкам в джетыасарских курганах и кургане 21 могильника Борижары, она, скорее всего, была железной. С достаточной долей уверенности восстановим блок, условно названный II (рис. 2: II). На основном ремне была закреплена двурогая бляшка, от которой отходил подвесной ремешок с Т-образной бляшкой на конце. В середине этого подвесного ремешка располагалась накладка в виде маски-личины. От двух псевдопряжек также должны были отходить подвесные ремешки. Один из ремешков, по-видимому, заканчивался наконечником с двумя отверстиями. На другом ремешке, отходившем от второй псевдопряжки, вероятно, были расположены два других небольших узких поясных наконечника, причем один из них (без бортиков), скорее всего, использовался как накладка, а второй как наконечник. Расположение этих двух наконечников на подвесном ремешке не совсем ясно, так как не понятно, где мог находиться более широкий и короткий наконечник, вероятнее всего, также закрепленный на конце какого-нибудь подвесного ремешка.
Реконструкция блока III затруднительна. Три поясных наконечника (или накладки) с вырезами на боках, могли использоваться либо как наконечники, завершающие подвесные ремешки, как это было на поясах типа Боча, или поясе из погребения 57 Агафоновско-
(90/91)
го могильника, либо они могли закрепляться вдоль основного ремня (рис. 2: III). На последнюю возможность указывает узда из Жана-Аула, где на сохранившихся ремнях такие наконечники были закреплены вдоль ремня, выполняя функцию накладных бляшек. Ширина этих накладок (или наконечников) соответствует ширине основного ремня пояса, что свидетельствует в пользу использования их как накладок.
Появление геральдического пояса в кенкольском захоронении можно объяснить контактами с населением средней и нижней Сырдарьи. Пояс вполне мог попасть в результате контакта «кенкольцев» с близко родственным джетыасарским населением или населением отраро-каратауской культуры. На это указывает и наибольшая типологическая близость пояса к поясам и их деталям, найденным в погребениях джетыасарской культуры и Борижарского могильника. К носителям джетыасарской культуры геральдика проникала благодаря уже неоднократно отмеченным тесным связям с населением Поволжья и Приуралья (Казаков 1999: 28). И.О. Гавритухин отмечает большое разнообразие форм наременных украшений геральдического стиля в Поволжье и Приуралье. Скорее всего, именно с этой территории украшения геральдического стиля проникали в Среднюю Азию и Сибирь.
Надо отметить, что в Северной Киргизии известен ещё один геральдический пояс, происходящий из древнетюркского погребения на могильнике Таш-тюбе (Кибиров 1954). Однако погребение в Кара-Бууре вряд ли можно интерпретировать как тюркское, так как оно совершено по кенкольскому обряду погребения. Кроме того, пояс из Кара-Бууры по типу несколько более ранний, чем пояс из Таш-тюбе.
В настоящий момент пояса из Кара-Бууры и Таш-тюбе являются самыми южными в ареале ременных украшений геральдического стиля в Центральной Азии.
Амброз 1971 — Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. // СА. № 2. С. 96-123; №3. С. 106-134. 1971.
Амброз 1981 — Амброз А.К. Степи азиатской части СССР в древнетюркское время. // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981.
Бобров 2002 — Бобров В.В. Атрибуты шаманского костюма из клада у села Лебеди (Кузнецкая котловина). // Клады: состав, хронология, интерпретация. Материалы тематической научной конференции. СПб., 2002. С. 296-212.
Гавритухин, Обломский 1996 — Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его историко-культурный контекст. М, 1996.
Казаков 1999 — Казаков Е.П. Новые археологические материалы по ранней тюркизации Урало-Поволжья. // Татарская Археология. № 1-2 (4-5). Казань, 1999. С. 23-38.
Кибиров 1957 — Кибиров А.К. Работа Тянь-шаньского археологического отряда. // КСИЭ. Вып. XXVI. 1957. С. 81-88.
Ковалевская 1990 — Ковалевская В.Б. Традиции прорезных поясов в памятниках кудыргинского типа. // КСИА. Вып. 169 [надо: 199]. 1990. С. 37-..6.
Ковалевская 2000 — Ковалевская В.Б. Компьютерная обработка массового археологического материала из раннесредневековых памятников Евразии. М., 2000.
Кочеев, Худяков 2000 — Кочеев В.А., Худяков Ю.С. Реконструкция узды из древнетюркского погребения у с. Жана-Аул в Горном Алтае. // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. Новосибирск, 2000. С. 117-127.
Кызласов 1999 — Кызласов И.Л. Скальные захоронения — особая категория погребальных памятников. // Погребальный обряд: Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М., 1999. С. 169-199.
Могильников 1991 — Могильников В. А. Древнетюркские оградки Кара-Коба I. // Материалы к изучению прошлого Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1991. С. 175-212.
Мажитов 1977 — Мажитов Н. А. Южный Урал в VII-XIV вв. М., 1977.
Нурмуханбетов 1969 — Нурмуханбетов Б. Новые данные по археологии тюркского времени Южного Казахстана. // Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана. Алма-ата, 1969. С. 162-174.
Чиндина 1977 — Чиндина Л. А. Могильник Рёлка на Средней Оби. Томск, 1977.
Erdélyi 1960 — Erdélyi I. F Honfoglaló Magyarcás régészeti emlékanyaga keleteurópai kapsolatainak néhany kérdésérol // Kulonlenyomat az archaeologiali értesíto. Évi 2. Számából. 1960.
|