Г.П. Супруненко
Из истории взаимоотношений танской империи
с енисейскими кыргызами.
Главными признаками взаимоотношений средневекового Китая с тюркскими народами Центральной и Южной Сибири являются его претензии на гегемонию и постоянное возбуждение междоусобиц среди соседей. Мирное развитие экономических и культурных связей между кочевниками Центральной Азии и Китаем неоднократно прерывалось завоевательными походами армий китайских императоров. Стремление Китая к установлению господства в Центральной Азии губительно сказалось на судьбе многих народов. Как известно, жертвой агрессии ханьской империи в конце I в. стала держава сюнну, в VII в. экспансии династии Тан направлялись против Восточного и Западного тюркских каганатов. В X в. [опечатка, д.б.: IX в.] танская империя неоднократно вмешивалась в борьбу между уйгурами и кыргызами, стремясь подчинить их своему влиянию.
В статье сделана попытка осветить внешнюю политику Китая IX в., вскрыть тенденциозность официальных хроник, авторы которых смотрели на равноправные дипломатические отношения с соседями через призму ханьского великодержавия.
Своеобразным образцом подобного рода исторических источников, в которых ярко выражена идея о верховной власти китайских императоров над всеми странами и народами, является «Собрание сочинений Ли Вэй-гуна периода правления под девизом Хой Чан, 841-846 гг.». [1] Автор его Ли Дэ-юй, министр при танских императорах Вэнь-цзуне (827-841 гг.) и У-цзуне (841-846 гг.), собрал и обработал официальные документы об отношениях танской империи с северными соседями, в частности с уйгурами и кыргызами. Необходимо отметить, что все отобранные Ли Дэ-юем документы от начала до конца пронизаны стремлением всеми правдами и неправдами доказать зависимость соседних народов от Китая. В частности, торговые и посольские связи расцениваются в них как даннические.
Прежде чем характеризовать события IX в., отражённые в сочинениях Ли Дэ-юя, имеет смысл вернуться к эпизодам истории предшествующего периода, когда устанавливались связи кыргызов с танской империей. Источники, описывающие период династии Тан, в том числе сочинение Ли Дэ-юя, сообщают, что в VII в. ко двору танского императора прибывали посольства из северо-западных и северных владений. Направляя посольства в Китай, правители этих владений преследовали, конечно, свои политические цели, связанные с борьбой с соседями, а также со стремлением повысить авторитет власти внутри своей страны. Не меньшее значение имела также перспектива получения богатых даров, одежд и прочего. Император одаривал прибывавших в столицу послов и их государей подарками, одновременно награждал их титулами с вручением государственной печати. Титулы эти не имели, конечно, реального значения для их обладателей, однако за процедурой представления их стояли давние великодержавные традиции китайских императоров. Они не хотели считаться с тем, что ни о каком действительном вассалитете пославших посольство не могло быть и речи.
(59/60)
Весьма примечателен факт, что танский двор, аристократия и летописцы совершенно определённо рассматривали подобного рода посольские визиты без каких-либо оснований как проявление зависимости и даннических отношений. Ли Дэ-юй, говоря о прибытии первых посольств из стран Западного края, назойливо подчёркивал «сюзеренное» положение империи Тан: «Наш Тай-цзун Вэнь-хуанди мудростью и добродетелью возвысился над всеми ванами, (его) славный талант не имел равных в древности. Внутри успокоил Китай, за пределами управлял всеми (?) иноземцами. В 4-й год правления под девизом Чжэнь-гуань (630 г.) государи северо-западных стран явились во дворец и били челом, просили императора (разрешить) величать (его) именем Небесного хана. После этого вручили им грамоты, и государи северо-западных владений называли императора Небесным ханом. Управление иноземцами четырёх (стран света) по сути дела с этого началось». [2]
В отношениях с соседями танская империя широко применяла методы дипломатии, сложившиеся в древности. Так, чтобы добиться прибытия в Китай послов из отдалённых северных владений, танский император Тай-цзун отправлял туда своих посланников с так называемой «миссией умиротворения». В 632 г. с подобной миссией был направлен китайский посланник Ван И-хун к северным народам, в том числе к кыргызам. По этому поводу есть свидетельство у Ли Дэ-юя: «В 6-й год правления под девизом Чжэнь-гуань (632 г.) Тай-цзун отправил посланника Ван И-хуна к хану Вашего государства (кыргызского — Г.С.) с приказом (!) об умиротворении.
В 22-й год правления под девизом Чжэнь-гуань (648 г.) хан, государь Вашего владения, лично приезжал ко двору. Тай-цзун пожаловал его чином генерала почётной гвардии слева (Цзо-гунь-вэй-цзянь-цзюнь) и должностью генерал-губернатора (цзянь-кунь ду-ду) (области) Цзянь-кунь. До последних годов правления под девизом Тянь-бао (742-755 гг.) доставление дани ко двору не прекращалось. Итак, предок хана уже тогда удостоился милости нашего государства. Я думаю, что в Вашем государстве оставшиеся (в живых) старики, безусловно, передают по традиции (об этом). Я преемствую великие замыслы и думаю продолжить старую дружбу». [3]
(60/61)
С точки зрения китайской дипломатии, уже само по себе учреждение, чисто формальное, ду-ду-фу на кыргызской территории будто бы фиксировало зависимость кыргызов от Китая. Но этот акт был пустой фикцией. На самом деле никакой реальной власти в кыргызских владениях танская империя, конечно же, не имела. Точно также принятие титулов иностранными властителями не связывалось с какими-либо обязательствами и никак не ограничивало их власть.
В сочинении Ли Дэ-юя есть немало свидетельств тому, как империя, используя интриги, добивалась участия военных сил кыргызского хана в войне Китая против уйгуров Танская империя в 842-843 гг. вела активные военные действия против уйгуров и старалась использовать в своих интересах кыргызов — давних врагов уйгурского государства. Кыргызы длительное время воевали с уйгурами, отстаивая свои интересы и независимость. Что касается танской империи, то она воспользовалась поражением уйгуров и пустила в ход свою обычную в таких случаях политику натравливания одного народа на другой, намереваясь по давней традиции (своеобразный вариант тактики «разделяй и влавствуй») «с помощью варваров уничтожить варваров». Именно с этой целью велась переписка императорского двора с кыргызами.
Чтобы привлечь кыргызского кагана на свою сторону, империя пользовалась всеми традиционными средствами китайской дипломатии: в одном из писем кыргызский каган именуется «ваном» [4] ему были пожалованы грамоты с присвоением почётных титулов, почётные титулы получали также кыргызские старейшины и военачальники. В письмах к кыргызам в качестве примера для подражания приводятся события времён ханьской династии, когда Китай добился перехода на свою сторону в качестве шаньюя сюнну Хуханье. Кроме того, в сочинении Ли Дэ-юя, как и в других китайских источниках, в политических интересах постоянно используется версия о якобы существующем «родстве» царствующего дома Тан и кыргызских каганов. «Родство» устанавливается через полководца древности Ли Лина, который попал в плен к сюнну и был назначен наместником во владении кыргызов (фамилия основателя династии Тан — Ли).
Однако усилия китайской дипломатии не достигли цели. Империи не удалось подчинить кыргызов. Подтверждение этому имеются у разных авторов. В частности, у Ли Дэ-юя читаем: «...Между тем от территории Вашего государства (кыргызского — Г.С.) (мы) отделены совершенно. Поскольку (Вы) не присутствуете на церемониях в начале года, как же (мы) можем осуществлять управление? Очень жаль, так как Вы, хан, наше союзное государство и (мы) хотим сохранить (Вашу) славу и осуществить Ваши давние планы». [5] У Сыма Гуана под 843 г. записано: «Кыргызы просили приказа о назначении титула. Ли Дэ-юй представил доклад (о том, чтобы) должно наладить с ними дружеские связи. Приказано (кыргызам) самим с войском найти преступников, убивших посланника, и подавить племя хейчецзы.
Император, опасаясь, что с титулом хана они не будут подчиняться и, следуя прежним методам уйгуров, потребуют ежегодно подарков и торговли лошадьми, был в нерешительности. Ди-юй доложил: кыргызы уже сами назвали (своего правителя) ханом. Ныне хотим воспользоваться их силой, боюсь, что не стоит скупиться на этот титул. Уйгуры имеют заслуги в подавлении Ань Лу-шаня и Ши (Сы-мина), поэтому ежегодно дарили (им) шёлка 20000 кусков и вели с ними торговлю. Кыргызы никогда не имели заслуг перед Китаем, как же осмелятся просить подарков? Если (Вы, Ваше величество) не надеетесь, что они будут служить нам, то нужно заключить с ними союз.
(61/62)
(Они) непременно должны, подобно уйгурам, признать себя вассалами, тогда пожалуем (их) грамотой с назначением титула». [6]
В энциклопедии «Цэфу юаньгуй» эта цитата заканчивается иначе: «...Ввиду того; что кыргызы — злейшие враги уйгуров, нам нужно теперь иметь дружеские связи с У-цзе ханом. Пусть (кыргызы) сами с войском ищут преступников, которые убили посланников. Пусть (они) одновременно выступят против хэйчецзы, которые совершили преступление, приняв (У-цзе) хана . Император был в нерешительности в связи с прежними делами уйгуров, когда они после усмирения Ань Лу-шаня каждый год награждались 30000 кусков шёлка по установленной системе. Кроме того, кыргызы имели титул хана, но не думали служить как вассалы (выделено мною — Г.С.).
Министры ещё говорили: ныне прежние деяния кыргызов и уйгуров нельзя (рассматривать) одинаково. (Они) не имеют больших заслуг. Как посмеют требовать выгоды! Если согласятся вместе с уйгурами признать себя вассалами, то пожаловать грамотой на титул. Если нет, то прекратить отношения». [7]
Подобные документы показательны. В них фактическая ежегодная дань — откуп «великодержавного» Китая тюркам — стыдливо именуется «подарками», угроза их вторжения деликатно называется «неподчинением», а лояльно мирные отношения — непослушанием Китаю!
Все эти факты свидетельствуют о том, что Китай усиленно вовлекал кыргызов в орбиту своей политики, но кыргызы сохраняли самостоятельность и поддерживали политические и торговые связи с империей, исходя из собственных интересов. Ни о какой зависимости их, конечно, говорить нельзя. Речь шла о требовании выгод и откупа, Рассмотрим теперь некоторые примечательные события этого времени, основываясь на сочинении Ли Дэ-юя.
Кыргызы разбили уйгуров в 840 г. (некоторые источники называют 838 г. [8]). С большой армией кыргызы ворвались внезапно в столицу уйгуров, убили хана и сожгли город. Жену хана, китайскую принцессу Тай-хэ [9] взяли с собой. В 841 г. кыргызы отправили своего тархана Дулюй Шихэ [10] и 10 человек проводить принцессу в Китай, но в пути посольство подверглось нападению уйгуров во главе с У-цзе тегином, отступивших на юг после разгрома уйгурской ханской ставки. У-цзе тегин захватил принцессу, а посланников убил. Затем во главе своего войска он перешёл Гоби, приблизился к китайской границе и расположился лагерем перед крепостью Тяньдэцзюнь. Принцесса Тай-хэ отправила посланника с письмом к императору и сообщила, что У-цзе вступил на престол и по традиции просит грамоты на титул (то есть признания его ханом). При дворе было решено оказать уйгурам помощь. [11]
(62/63)
В 10-й луне 842 г. (6 ноября — 5 декабря) в Тяньдэцзюнь прибыл кыргызский посланник Та-бу Хэцзу [12] с письмом от кыргызского хана. Он сообщил, что кыргызы не имеют известий о посольстве Дулюй Шихэ и принцессе Тай-хэ, поэтому отправили на поиски военный отряд. Китайский главнокомандующий Лю Мянь решил воспользоваться этими обстоятельствами, чтобы запугать уйгуров и заставить их покориться Китаю. В случае неподчинения столкновение кыргызов с уйгурами представлялось неизбежным, и это также было выгодно Китаю. В письме к уйгурскому министру Лю Мянь сообщал: «Ныне кыргызы враждуют с (уйгурским) каганом и просят (разыскать) принцессу (Тай-хэ). (Они), наверное, планируют поднять большое войско и собрать всех иноземцев, чтобы двинуться с войсками на юг прямо к (нашим) северным границам.
Сейчас народ кагана (У-цзе) голодает, численность (его) войска невелика. Если сильный враг появится неожиданно, то как сможет защищаться? Даже силами Великой Тан трудно помочь в беде... Если кыргызы будут преследовать (Вас), то как можно поручиться за намерения хэйчецзы? Не лучше ли, пока не поздно, подчиниться нашему Великому государству, тогда обеспечите себе безопасность... Если хотите видать послание кыргызов, то нынче перепишем (его) и отправим (Вам)». [13]
Танская империя любыми средствами стремилась избавиться от опасного соседства уйгуров.
После Ta-бу Хэцзу в Китай прибыл кыргызский посланник Чжу-у Хэсу (во 2-й луне 843 г., 5 марта — 3 апреля) с письмом от кыргызского хана. С ним был послан ответ Письмо к кыргызскому вану», [14] в 3-й луне 843 г. с китайским посланником Чжао
(63/64)
Фанем был послан ответ на грамоту кыргызского хана, переданную Та-бу Хэцзу. [15] Ответы написаны в 843 г., но в письмах излагаются события, начиная с 840 г. Послания кыргызов доставлялись с большими опозданиями и нередко приходили в то время, когда события развивались уже совершенно в другом направлении.
В 843 г. империя вела войну с У-цзе каганом, а в письмах кыргызов всё ещё шла речь о пропавшей принцессе.
Было ещё два кыргызских посольства в Китай: в 6-й луне 843 г. приезжал с письмом от кыргызского хана Вэнь-у Хэ, [16] а в 3-й луне 844 г. — Дидэ Исынаньчжоу. [17] С ними были переданы китайские письма к кыргызскому хану. В письмах подробно излагаются события, происшедшие после разгрома уйгуров. У-цзун неоднократно призывает кыргызского хана уничтожить уйгуров: «(Я) узнал, что Вы, (каган), из поколения) поколение (с ними, т.е. уйгурами — Г.С.) враждуете. Если можете отомстить, то уничтожьте их государство и города и станьте государём, прогоните их старейшин в самую далёкую пустыню». [18]
Кыргызский каган, будучи заинтересован в ликвидации гегемонии уйгуров, едва ли преследовал цель истребления народа. Для китайской же стороны особенно характерна традиционная тактика «с помощью варваров уничтожать варваров». Можно привести несколько примеров из писем того же У-цзуна к кыргызскому хану, где очевидно стремление любыми средствами натравить кыргызов на уйгуров: «...(Мы) всё же боимся, что бежавшие (уйгуры) снова принесут зло, захотят напасть на Вашу границу, чтобы ещё раз отомстить. Вы тоже должны подготовиться... , напасть на (уйгуров) и уничтожить, вырвать их с корнем...» [19] «...Поскольку Вы, хан, питаете ненависть (к уйгурам), следует полностью уничтожить (этих) варваров. Если оставить тлеющий пепел, то непременно возникнут последующие бедствия». [20] «...Уйгуры являются изменниками нашего государства и Вашими врагами, хан. Нужно вырвать их с корнем, тогда установится мир». [21]
Приведённые здесь и другие исторические факты характеризуют коварную политику китайских императоров по отношению к северным тюркским народам. Вмешательства танской империи имели для уйгурских племён трагические последствия.
[1] Ли Дэ-юй. Ли Вэй-гун Хой-чан и пинь цзи. (Собрание сочинений Ли Вэй-гуна периода правления под девизом Хой-чан, 841-846 гг.) — Сер. «Цуншу цзичен», т. 1-4. Шанхай, 1936.
[2] Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 6, с. 37.
[3] Там же, т. 1, цз. 6, с. 37. Пооле 648 г. в источниках упоминается ряд поездок енисейских кыргызов в Китай. Кыргызы пригоняли лошадей, в обмен на которых получали, как и уйгуры, шёлковые ткани. В 653 г. кыргызы приезжали с подарками для выкупа своих соплеменников, каким-то образом попавших в Китай (Цэнь Чжун-мянь, Ту-цзюе цзи ши (Сводка истории тюрков), т. 2. Пекин, 1958, с. 725-726). Император Гао-цзун (650-684 гг.) в ответ на это посольство направил в страну кыргызов китайского посланника Фань Цяна с дарами (см Цэнь Чжун-мянь. Указ. соч., с. 725-726). В 675 г. кыргызы доставили лошадей («Цэфу юаньгуй», т. 12. Пекин, 1960, цз. 970, с. 11402). В «Цзю Таншу» (Старая хроника династии Тан). — Сер. «Эршисы ши», т. 12, Шанхай, 1958, с. 13 947) назван 676 г.
В годы правления императора Чжун-цзуна (705-710 гг.) дважды приезжали кыргызские посланцы — в 707 и 709 гг. («Цэфу юаньгуй», с. 11404, 11443), О посольстве кыргызов в Китай в 711 г. упоминается в письме императора Жуй- цзуна (710-712 гг.) к тюркскому кагану («Цэфу юаньгуй», с. 11445).
В «Новой хронике династии Тан» сообщается, что в правление императора Сюаньнцзуна (712-756 гг.) было четыре посольства от кыргызов («Синь Таншу», сер. «Эршисы ши», т. 13, с. 16 945). В энциклопедии «Цэфу юаньгуй» упоминается о пяти посольствах: в 722 г. ко двору прибыл кыргызский предводитель Исибо Шэючжи Биши Сыгинь, в 723 г. прибыл кыргызский предводитель Цзюйли Пиньхэчжун Сыгинь («Цэфу юаньгуй», с. 11448). Оба предводителя были награждены военными чинами. В 724, 747 и 748 гг. кыргызы пригоняли для обмена лошадей («Цэфу юаньгуй», с. 11407, 11412).
Таким образом, в VII-VIII вв. кыргызы вели с Китаем торговлю, обменивая лошадей на китайские товары. Дружеские визиты с доставлением подарков обыч-
(60/61)
но совершались в конце или начале года для участия в традиционных торжествах. В таких случаях посланники получали награды. В Китае подобные торговые отношения и дружеские визиты без каких-либо оснований расценивались как символ покорности иноземцев императору. После разгрома кыргызов уйгурами в 758 г. их поездки в Китай прерываются почти на целое столетие.
[4] Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 4, цз. 1, с. 285, «Письмо к кыргызскому вану».
[5] Там же, т. 1, цз. 6, с. 38.
[6] Сыма Гуан. Цзичжы тунцзянь (Всепроникающее зерцало, помогающее управлению) т. 9. Пекин, 1956, цз. 247, с. 7974.
[7] Цэфу юаньгуй, т. 12. Пекин, 1960, цз. 980, с. 11517.
[8] Ван Пу. Тан хуйяо (Собрание важнейших сведений о династии Тан), т. 3. Пекин, 1955, с. 1743-1750; Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, цз. 246, с. 7 946.
[9] Принцесса Дин-ань получила имя Тай-хэ и в 821 г. была выдана за уйгурского Цзундэ хана.
[10] Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, с. 7 968. Имя посланника Дулюй Шихэ (древнее чтение VII в. tuo-liwo-sie-âp) восстанавливается как Тÿлÿш Алп (см. Супруненко Г.П. Из древнекыргызской ономастики. — Сов. тюркология, 1970, № 3, с. 80).
[11] Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 2, с. 13; Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, цз. 246, с. 7957.
[12] О посольстве Та-бу Хэцзу (Тапу Алп Сол) сообщается в «Письме к кыргызскому хану» (Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 6, с. 37-38), которое было написано в 3-й луне 843 г. (4 апреля — 2 мая) и отправлено к кыргызам с китайским посланником Чжао Фанем (Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, с. 7968 , 7975) и в «Письме к уйгурскому министру от имени (главнокомандующего) Лю Мяня" (Ли Дэ- юй. Указ. соч., т. 1, цз. 8, с. 63).
[13] Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 8, с. 63.
[14] Там же, т. 4, цз. 1, с. 285. Даты приездов посланников в разных источниках не совпадают. В «Предисловии к описанию картины приношения даров кыргызами» записано, что в 4-й год правления У-цзуна (844 г.) прибыло посольство от кыргызов во главе с Чжу-у Хэсу (Чугу Алп Сол — см.: Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 2, с. 11-12). В «Цзю Таншу» указан 3-й год правления под девизом Хой-чан, 2-я луна (5 марта — 3 апреля 843 г.), то же самое в «Синь Таншу» и у Сыма Гуана («Цзю Таншу», с. 14 085; «Синь Таншу», с. 16944; Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, с. 7973). В конце письма У-цзуна к кыргызскому хану, переданному с посольством Чжу-у Хэсу, говорится: «Поскольку Чжу-у Хэсу возвращается, то прежде всего отдаём приказания и другие церемониальные распоряжения. Вслед за тем специально отправим посланника возвестить умиротворение». (Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 4, цз. 1, с. 285). Таким посланником был назначен Чжао Фань. У Сыма Гуана это событие записано под 3-й луной 843 г. (4 апреля — 2 мая) (Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, с. 7975). В «Синь Таншу» под 843 г. сказано: «Император повелел тайпуцинь Чжао Фаню с бунчуком возвестить умиротворение в их (т.е. кыргызов) государстве» («Синь Таншу», с. 16945). В «Тан хуйяо» это событие отнесено к 4-му году Хой-чан (844 г.) ( Ван Пу. Тан хуйяо, указ. изд., с. 1786).
[15] Посольство Та-бу Хэцзу (Тапу Алп Сол) прибыло в 10-й луне 842 г. (6 ноября — 5 декабря) в пограничную крепость Тяньдэ. О послании кыргызов, доставленном Та-бу Хэцзу, говорится в «Письме к уйгурскому министру от имени (главнокомандующего) Лю Мяня» (Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 8, с. 63). Ответ китайского императора, посланный с Та-бу Хэнзу, озаглавлен «Письмо к кыргызскому хану» (Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. в, с. 37-38).
[16] Вэнь-у Хэ (Ургу Алп) прибыл в 6-йлуне (1 июля — 30 июля) 843 г. В ответе на привезённое им послание упоминается о времени его приезда: «лето жаркое», что соответствует 6-й луне.
[17] Посольство Дидэ Исыньаньчжу (Тутук Йынанчы) отправилось в Китай после возвращения на родину посланника Вэнь-у Хэ. Если принять на веру сообщение источника о том, что Дидэ Исынаньчжу прибыл в Китай в 8-й луне 843 г. («Цзю Таншу», с.14086) то интервал между посольством Вэнь-у Хэ и Дидэ Исынаньчжу составит всего два месяца. За это время вряд ли можно было совершить путь из Китая на Енисей и обратно. Но в конце письма У-цзуна, посланного в ответ на послание кыргызского хана, достав ленного Дидэ Исынаньчжу, сказано: «весна тёплая, надеюсь, Вы (хан), отдыхаете спокойно», а 8-я луна — это осеннее время. Правильную дату указывает Сыма Гуан: 3-я луна 844 г. (23 марта — 21 апреля) (Сыма Гуан. Указ. соч., т. 9, цз. 247, с. 7999).
[18] Ли Дэ-юй. Указ. соч., т. 1, цз. 6, с. 37.
[19] Там же, т. 4. цз. 1, с. 285.
[20] Там же, т. 1, цз. 6, с. 37-38.
[21] Там же, т. 1, цз. 6, с. 38-40.
|