И.Л. Симонова
Сайга или единорог?
(К вопросу интерпретации изображений
на ложечковидных изделиях).
Во многих погребениях II-I вв. до н.э. на широкой территории (Забайкалье, Южная Сибирь, Средняя Азия, Западная Сибирь) среди находок встречаются бронзовые, железные или костяные ложечковидные изделия. В Западной Сибири они обнаружены в могильниках саргатской культуры Марково 1 (Полосьмак, 1987. С. 43. Рис. 37: 7), Бешаул IV (Коллекция МАЭ ОмГУ), Сидоровский I (Матющенко,
(24/25)
1996. С. 128, 129) и ряде других. Известны они на Среднем Енисее — в материалах тагарской культуры тесинского этапа: Тепсей VII, Каменка III, V, Барсучиха I (Археология СССР, 1992. С. 444. Таб. 94. Рис. 43, 44, 50), Береш, Косогольский клад, Оглахты V; найдены в погребальном комплексе в Шестаково (Вадецкая, 1986. С. 124-127). Очень близки им по конструкции застёжки из кургана VIII Кызыл-Кульского чаатаса (Кызласов, 1960. С. 82. Рис. 29). «Ложечковидные» изделия присутствуют практически во всех памятниках сюнну (хунну Забайкалья): среди материалов Иволгинского городища (Мартынов, 1979. С. 128); Иволгинского могильника (Давыдова, 1996. Таб. 8: 3, 4, 7; Таб. 16: 2; Таб. 26: 2; Таб. 41: 10; Таб. 42: 11; Таб. 46: 15, 16; Таб. 51: 4-7); Дэрестуйского могильника, могильника Ильмовая Падь (Боталов, 2003. С. 107).
Ложечковидные изделия могут быть изготовлены из бронзы, кости или железа. Часть имеет гладкую поверхность, часть — содержит изображение головы животного. Они встречаются как в женских, мужских, так и в детских погребениях, и, следовательно, не могут служить для определения половой принадлежности погребённых. Ложечковидные застёжки датируются II-I вв. до н.э. и наряду с предметами конской узды, оружием хуннского облика, ханьскими зеркалами, ажурными поясными бляхами с зооморфным орнаментом, фигурными накладками определяют хуннский историко-культурный комплекс (Боталов, 2003. С. 107).
При рассмотрении данных изделий возникает ряд вопросов, одним из которых является неопределенность их функционального назначения. Что это: пряжки, своеобразные застёжки или же окончания пояса? Исследователи на этот счёт не имеют единого мнения. Так, по С.И. Руденко, хунны подпоясывали распашную одежду «плетёными шерстяными и кожаными поясами с бронзовыми пряжками или застёгивали пряжками и ложечковидными застёжками» (Руденко, 1962. Таб. XVI. Рис. 2, 3). В.В. Бобров определяет их как застёжки поворотного типа. А.В. Давыдова называет данные изделия «ложечковидными пряжками» (Давыдова, 1996. С. 17). Н.В. Полосьмак, основываясь на том, что находка располагалась в районе шеи погребённого (мог. Марково 1, к. 24, пог. 2), считает, что она могла использоваться как застёжка (Полосьмак, 1987. С. 43. Рис. 34: 7). Э.Б. Вадецкая, описывая погребальный инвентарь тесинского этапа тагарской культуры, наряду с «ложечковидными застёжками» упоминает «ложечковидные подвески» (Вадецкая, 1986. С. 125-127). А.И. Мартынов даёт двойственное определение данным предметам — с одной стороны, он называет их «ложечковидными застёжками» с другой — «ложечковидными наконечниками ремней» (Мартынов, 1979. С. 64, 128). В коллекции МАЭ ОмГУ данное изделие также названо «окончанием пояса». Таким образом, однозначного ответа на данный вопрос пока не существует. Можно предположить, что ложечковидные изделия действительно могли использоваться по-разно-
(25/26)
му: как застёжки, пряжки, или окончания пояса. Менее вероятно, что данные предметы служили своеобразными подвесками.
Известны два вида ложечковидных изделий: с гладкой поверхностью или украшенные изображением головы рогатого животного. Можно выделить два типа изображений. Первый — более условный, лаконичный; второй — более реалистичный, детализированный. Голова животного, во всех случаях удлинённая, показана в фасовом ракурсе. Детали (рога, уши) моделированы неглубокими гравированными линиями; условно, с помощью углублений, переданы глаза и ноздри животного. Примерно через середину морды проходит глубокая поперечная полоса, в некоторых случаях над ней — пара точечных углублений (ноздри — ?); часть изображений также членится проходящей по оси симметрии вертикальной полосой. Некоторые животные трёхроги (?), либо имеют один рог и два удлинённых уха (Археология СССР, 1992. Таб. 94. Рис. 44; Матвеева, 2000. С. 65. Рис. 17: 2).
Часть изображений более реалистична, на них присутствует хорошо выраженный рельеф, обозначающий горбинку на морде животного. Глаза миндалевидные, S-образные, с лёгким изгибом рога смыкаются, образуя выпуклую каплевидную фигуру. Данные видовые признаки животного, по мнению ряда учёных, характерны для сайги (Давыдова, 1996. С. 17). Автор данной статьи не отрицает этой версии, но не исключает, что семантика изображений на ложечковидных изделиях не столь однозначна.
Как уже отмечалось, практически всеми исследователями подчёркивается связь ложечковидных застёжек с культурой хунну, из чего можно предположить их восточное (китайское) происхождение. Известно, что хунну вели постоянную борьбу со своими южными соплеменниками, восточными соседями ухуань и сяньби, западным динлино-гяньгунским военным союзом. В 87, 91 гг. сяньби нанесли тяжёлые поражения северным хунну на территории Монголии, и с 93 г. самостоятельное государство северных хунну перестало существовать. После этого, согласно китайским источникам, значительная часть северных хунну влилась в состав сяньби, приняв их название. А другая, видимо, меньшая, часть под непрерывными ударами сяньби двинулась на запад, послужив катализатором Великому переселению народов (Цыбиктаров, 1999. С. 149-150).
В этой связи интересны лингвистические наблюдения С.А. Комиссарова. Исследователь, ссылаясь на многочисленные китайские источники, установил, что этноним «сяньби», часто употребляемый в тесной связи с описанием народов, населявших северные пределы Китая (сюнну, хусцев), обычно встречается в сочетании «сяньби голо дай» и означает пряжку или конец парадного пояса (Комиссаров, 1996. С. 31). «В частности Янь Шигу (581-645) писал: «Сипи — пряжка (крючок) хуского пояса, также называют сяньби, именуют шипи». У него же приведено высказывание вэйского комментатора Чжан Яня (3 в.): «сяньби голо дай — имя благовещего зверя; относит-
(26/27)
ся к тому, что любят надевать [племена] дунху». Сиратори предположил, что помимо известного китайского слова «дай», означающего пояс, другие слова являются некитайским названием «зверя, предвещающего счастье»; соответственно, сочетание в целом стало переводиться как пояс с пряжкой, изображающей данного зверя» (Там же. С. 31). С.А. Комиссаров предположил, что это животное описано в легенде, включенной в «Вэй шу», как «священный зверь, телом похожий на лошадь, голосом подобный быку» и является «крылатой лошадью-единорогом», восходящей к этногенетическим преданиям сяньбэй. Бронзовые пряжки с изображением крылатой лошади были обнаружены при раскопках сяньбэйских могильников Лаохэшэнь и Чжалайнор (Там же. С. 33).
По описанию в древнекитайской мифологии, данному животному соответствует единорог — цилинь. Он истолковывается как соединение двух понятий: «ци» — «самец-единорог» и «линь» — «самка». Существуют различные описания цилиня, отличающиеся в деталях, но все они составлены по архаическому принципу уподобления отдельных частей мифологического существа частям тела реальных животных: у него тело оленя, шея волка, хвост быка, копыта коня и один рог. В древних текстах цилинь считается главным среди зверей и часто упоминается как вожак оленей. Появление цилиня — благое предзнаменование, предшествующее рождению мудреца. Этот мифический зверь несёт с собой умиротворенность и процветание. Когда он идёт по земле, то не сломает ни травинки, не раздавит ни одной букашки. Он не ест живых тварей, а питается чудесными злаками. По некоторым представлениям, цилинь может летать и ходить по воде, словно по земле. В народных верованиях он прочно ассоциируется с рождением сыновей. «Спускающийся с неба цилинь приносит сына» — традиционный сюжет благопожелательных лубков, народных вырезок из цветной бумаги. Имеется много версий о возникновении образа цилиня, его связывают даже с жирафом, не говоря уже о корове, лошади и других менее экзотичных животных. По гипотезе японского учёного Идзуси Есихико, данный образ развился на основе представлений об олене (Мифы.., 1992. Т. 2. С. 621-622). На наш взгляд, этот семантический ряд можно дополнить образами сайги или козла (тем более, что единорог в западной традиции связан именно с этим животным).
Учитывая синкретизм и взаимозаменяемость многих мифологических персонажей и сюжетов, высокую степень стилизации животных на ложечковидных пряжках, а также изображение в ряде случаев трёхрогого (или однорогого) животного, можно предположить, что хуннские ложечковидные застёжки и являются «сяньби голо дай» — пряжками с изображением «благовещего зверя».
В ряде случаев «сяньби» переводится как «пряжка (конец) парадного пояса» или «пряжка (крючок (застёжка — ? И.С.)) хуского пояса». По мнению С.А. Комиссарова, множественность вариантов
(27/28)
записи одного и того же понятия свидетельствует о том, что авторами часто независимо друг от друга осуществлялся поиск наиболее удачного перевода иноземного слова. Это может косвенно указывать на широкое распространение пряжек-сяньби. (Комиссаров, 1996. С. 31). Но можно предположить также, что термин «сяньби» относился именно к ложечковидным застёжкам, которые могли использоваться как пряжки, застёжки и окончания пояса (ср. пряжка, конец, крючок), и были переняты хунну у сяньби в результате взаимодействий между этими племенами. Таким образом, изображение на данных изделиях обозначает «благовещего зверя» (цилиня — ?) и имеет китайское происхождение. Однако подводить итоги по этому вопросу представляется автору преждевременным. Статья носит гипотетичный характер, поэтому поиски в данном направлении не могут считаться оконченными.
|