В.А. Росов
Семинариум Кондаковианум.
Хроника реорганизации в письмах (1929-1932).
// СПб: 1999. 168 с. ISBN 5-89850-011-1
На обложке:
Изображение иконы Св. Иосафа.
Фотография из собрания Ориолы Фишбах (США).
Содержание
Неудавшееся попечительство.
Об истории взаимоотношений Института «Урусвати» и Института им. Н.П. Кондакова в Праге. — 11
Семинариум Кондаковианум:
Хроника реорганизации в письмах. — 59
Примечания. — 151
Архивы. — 160
Указатель имён. — 161
Указатель организаций. — 163
Предисловие. ^
Настоящая книга посвящена Кондаковскому Семинару, научному сообществу, которое в эмиграции было принято называть на византийский лад — Семинариум Кондаковианум. Это сообщество, в основном молодых людей, образовалось вокруг академика Никодима Павловича Кондакова, крупнейшего учёного с мировым именем, известного своими трудами по искусству Древней Руси и Византии.
Выброшенный революционной волной за пределы России, Кондаков обосновался сначала в Софии, а затем в 1922-м был приглашён правительством Чехословакии преподавать в Карлов университет. В Праге он прожил всего три последних года жизни, но смог основать блестящую зарубежную школу византологов и историков-русистов, которые в своих исследованиях ориентировались на изучение кочевнических культур. Семинар Кондакова возник неформально ещё при жизни ученого как студенческий кружок и сразу же приобрел особенные черты, поскольку ставил целью выявить исторический лик России, на котором запечатлелись не только возвышенные черты византийского христианства, но и вольная гармония языческого Востока. Соединение западных и восточных влияний в русской истории — это характерный мотив пражских исканий, закаливших научную мысль в эмиграции. Не случайно, что идеи подобного «синтеза» владели умами учеников Кондакова и после смерти учителя. Было решено не прекращать научного общения. В 1925 году при содействии чехословацких властей кружок официально оформился в Семинарий имени Н.П. Кондакова.
История Семинария, преобразованного в 1931 году в Институт Кондакова, ещё не стала предметом серьёзного исследования учёных. Хотя в целом изучение «русского зарубежья» всё больше и больше захватывает современное сознание. (Процесс вполне закономерный — поиск утраченных национальных корней).
(5/6)
Для автора данной работы тема Кондаковского Семинария явилась неожиданно и, возможно, это — веяние нашего времени, снимающего старые покровы. Область его профессионального интереса связана с Институтом Гималайских исследований «Урусвати», который был основан в 1928 году академиком Н.К. Рерихом в Индии, в долине Кулу. Работа в индийских архивах в 1994-1995 годах привела к счастливому открытию. При изучении в Дели фонда Института «Урусвати» на глаза попалась папка, озаглавленная «Археологический институт им. Н.П. Кондакова». Это были документы по реорганизации пражского учреждения, в которой ведущую роль сыграл именно Н.К. Рерих, будучи сам не только известным художником и мировым лидером культуры, но и учёным-археологом. Он выступил попечителем при преобразовании Кондаковского Семинария в Институт. И хотя волею судеб этот Институт не удалось аффилиировать с рериховскими организациями под эгидой Музея Рериха в Нью-Йорке, с Гималаев был дан деятельный импульс, своего рода инициация рождения нового института. В Праге появилось независимое русское учреждение с международным уставом.
Неподдельный интерес, который проявил Рерих к Семинарию Кондакова, был обусловлен тем, что как раз в конце 20-х годов он сам основал подобный институт в Гималаях. Сходство двух научных учреждений казалось разительным. В таких случаях говорят — идеи витают в воздухе. Однако понятно, что индийский институт и нарождающийся институт в Праге имели несколько различные акценты, связанные с их географическим местоположением и духовными ориентирами. В одном случае за основу брались, как правило, византийские и ближневосточные источники, в другом — материалы, относящиеся к Центральной Азии. Но в результате цель стояла одна — выявить культурное единство Запада и Востока.
На этом пути делались лишь первые шаги. Институт «Урусвати» изучал буддийское искусство, предпринимал экспедиции в Малый Тибет по поиску танок, бронзы и древних рукописей. (В то же время предметом изучения в Институте Кондакова являлись икона и раннехристианские тексты, проводились экспедиции в Печоры и на греческий Афон). Помимо археологических и лингвистических, а также исследований в области тибетской медицины, работа Гималайского института была сосредоточена на поприще
(6/7)
истории науки. Итогом многолетней деятельности «Урусвати» стал капитальный труд его директора Ю.Н. Рериха «История Центральной Азии», по сей день ещё не опубликованный. В этом труде выявлены глубинные связи, существовавшие на протяжении веков у азиатских народов с Ближним Востоком и Россией, — торговые посольства, духовные миссии и завоевательные походы.
Семинарий Кондакова, а затем и Институт, также был ориентирован в своих исследованиях на Восток. Взять хотя бы его основателей Г.В. Вернадского и Н.П. Толля. Первый, последователь евразийства (кстати, движения, тоже оформившегося в Праге), является автором ряда работ, посвящённых монголам. В начальном томе сборника «Seminarium Kondakovianum» (SK) опубликована его статья «Золотая Орда, Египет и Византия в их взаимоотношениях в царствование Михаила Палеолога» (1927), которая открывала целую серию работ Вернадского о Золотой Орде и великом завоевателе Чингисхане. Второй, по натуре склонный к индийской йоге, избрал для научного изучения восточные ткани. Его докторская диссертация была посвящена тканям из Ноин-Ульских курганов, привезённым Монголо-Тибетской экспедицией П.К. Козлова. В самом начале 30-х появилось несколько публикаций Толля об иконографии сасанидских тканей (SK; 1931, 1932), где он разбирает изображения персидского божества Веретрагны и анализирует распространение данной символики от пределов Европы до окраин Азии, до Китая и Тибета.
Другие сотрудники Семинария — Н.Т. Беляев, А.А. Васильев и М.И. Ростовцев — тоже были захвачены восточными сюжетами. Так, Н.Т. Беляев прославился как знаток индийской системы мер и весов. Он напечатал объёмистые исследования «О сумерийском безмене» (SK, 1932) и «О безмене в Индии» (SK, 1933), которые вот уже более 70 лет остаются непревзойдёнными. Проф. Ростовцев в серии «Скифика», издаваемой Семинарием Кондакова, выпустил книгу «Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль» (1929). Выход в свет этой книги, видимо, и побудил Ю.Н. Рериха обратиться к директору Семинария А.П. Капитанскому с предложением опубликовать собственный подобный труд о «зверином стиле» в Тибете.
В общем Прага имела крепкие связи с русскими востоковедами, рассеянными революцией по всему миру. Упор делался на научные публикации. Семинарий-Институт установил контакты
(7/8)
с С.Г. Елисеевым (Париж), В.А. Рязановским (Харбин), А.Н. Поляком (Иерусалим), Ю.Н. Рерихом (Наггар, Индия), Н.Н. Мартиновичем (Нью-Йорк) и др. Переписка с востоковедами — это яркая страница в истории Кондаковского Института.
Востоковедная линия достойно обрамляет деятельность обоих институтов — и Гималайского, и Пражского. Однако речь не о востоковедении. Оно всего лишь общая платформа, на которой возможны взаимоотношения родственных по духу учреждений. Главной темой книги, своего рода жизненным нервом, являются сами взаимоотношения научных учреждений, в которых на передний план выходит идея реорганизации Семинария Кондакова и преобразования его в Институт. Н.К. Рерих и его сын Ю.Н. Рерих активно участвовали в этой работе. Сама по себе работа на объединение уникальна и достойна историко-научного описания. Но необычность данного сюжета в том, что научная реальность соткана из человеческих взаимоотношений. Именно человеческий элемент в эмиграции становится главным, в силу обстоятельств времени и пересмотра духовных ценностей.
Отличительная особенность настоящего исследования — обращение к нравственной проблеме в науке. Реорганизация Семинария Кондакова удачливый пример того, как личные взгляды и убеждения, подкреплённые духовными идеалами и верой в Учителей человечества или просто традиционными ценностями православия, влияют на устройство социальных институтов. В нашем конкретном случае взят единственный, но важный срез в деятельности Семинария-Института, и на документальной основе показана многомерность хода исторических событий. В книге описаны взаимоотношения Института Кондакова и Института «Урусвати», опубликована переписка руководителей и сотрудников. Причём подобрана она определённым образом, так что носит не линейный характер, от одного лица к другому, а проблемный. Существует проблема «реорганизации» — и дана переписка многих людей между собой в хронологическом порядке. Она охватывает весь период преобразования Семинария — от возникновения самой идеи до открытия Института и завершения переговоров с Индией и Америкой (1929-1932). Публикуются письма А.П. Калитинского, Г.В. Вернадского, Н.П. Толля, Д.А. Расовского, Н.Г. Яшвиль, М.Н. Германовой, Н.К. Рериха, Ю.Н. Рериха, Г.Г. Шклявера и др. Хотелось бы обратить внимание читателя на то, что в приведённом
(8/9)
ряду есть ключевые фигуры для описываемых событий, такие например, как директор Семинария проф. Калитинский и его жена, известная актриса Германова. Чтобы вскрыть психологические мотивы поступков отдельных сотрудников и деятельности в целом, в авторской статье сделаны биографические экскурсы, т.е. кратко описана научная или творческая жизнь тех лиц, которым принадлежала главная роль в реорганизации Семинария Кондакова.
Вся работа целиком это результат многотрудных усилий по поиску архивных документов на протяжении последних пяти лет. Материалы для книги собраны в зарубежных и отечественных архивах по крупицам. Помимо упомянутого уже Российского центра науки и культуры в Дели, были предприняты исследования в фондах Института истории искусств Академии наук Чешской Республики в Праге, Музея Н. Рериха в Нью-Йорке, Русского центра Амхерст Колледжа (США), Музея Московского художественного академического театра, а также в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк), в Центральном историческом архиве г. Москвы и др. В тени исследовательского древа остаётся множество людей, которые оказали помощь в работе. Перечисление их имён заняло бы не менее страницы. Все они заслуживают искренней благодарности автора за свой сердечный порыв.
Предисловие будет не полным, если не обратить внимание читателя на обложку, которая является составной частью книги. На ней проступает изображение иконы «Святого Иосафа», написанной покровительницей Семинария Кондакова графиней Н.Г. Яшвиль. Создана икона в канун учреждения Института, но самое интересное, что у неё есть ещё и другой автор. Его личность угадывается по композиции и непривычным для христианского мироощущения элементам — буддийской ступе, строениям в индийском стиле, которые напоминают нам о шедеврах Аджанты, и фигуре святого царевича, держащего вместо креста чашу. Эта икона написана по рисунку Н.К. Рериха.
Специалисты по христианским древностям — иконе и литературе — пришли уже давно к единому мнению. В основе жизнеописания Св. Иосафа лежит легенда о «царевиче индийском Будде». Сам Рерих собирал напевы об «Иоасафе-Царевиче» на Алтайских нагорьях, во время Центральноазиатской экспедиции 1925-1928 годов. Спустя несколько лет, на Рождество (!) 1934-го, Рерих
(9/10)
написал очерк «Зовы пустыни», в котором приводит услышанные им «Стих об Иоасафе-Царевиче» и «Стих Иоасафа-Царевича о пустыне». Один из этих стихов раскрывает нам тайну камня, изображённого на иконе. Камень, покоящийся у ног Иосафа, символизирует основание жизни — Христа. В стихирах Иосаф называет Иисуса Царём, а сам он — плоть от плоти царевич.
Икона «Св. Иосафа» написана была по заказу Рериха для его Гималайского ашрама в Кулу. (Там она и хранилась с 1931 года). Ходатаицей и помощником в этом деле стали М.Н. Германова и А.П. Калитинский. Они держали связь с княгиней Яшвиль и её дочерью Т.Н. Родзянко, которая тоже писала и вышивала иконы в иконописной мастерской при Кондаковском Семинарии. В заключительном разделе книги как раз и публикуется несколько писем, имеющих отношение к иконе «Св. Иосафа». Созданная совместно, двумя основателями институтов, эта икона является как бы вещественным символом, соединившим не только Христа и Будду, и значит, в их лице — Запад и Восток, но и два русских научных учреждения в эмиграции, Институт Кондакова и Институт «Урусвати».
Summary. ^
This book is devoted to the Kondakov Seminary in Prague, a scholarly association, commonly known as Seminarium Kondakovianum. The entity emerged as grou [group] of disciples of Academician N.P. Kondakov, a celebrated historian of old Russian and Bysantine art.
The history of the Kondakov Seminary, which was transformed into the Kondakov Institute in 1931, has been hitherto untouched by researchers. The author’s interest in the subject arose from his finding of the records of the P.N.[N.P.] Kondakov Institute among the materials of the «Urusvati» Himalayan Research Institute, preserved in the Russian Centre for Science and Culture in Delhi. These records included documents pertaining to the reorganization of the educational unit in Prague, in which the key role was played by the well-known artist, scholar and public figure, Nicholas Roerich.
The book discusses the relations between the «Urusvati» Himalayan Research Institute in India and the P.N.[N.P.] Kondakov Institute in Prague, with a special emphasis on the reorganization issue. Chronologically it covers the period between 1929 and 1932. A distinctive feature of the work is its focus on the problem of morality in science. The story of the reorganization of the Kondakov Seminary provides a good example of how personal views and beliefs of scholars, inspired largely by their spiritual ideals and trust in the Masters of Mankind, or simply by the traditional values of the Russian Orthodox Church, affected the creation of a new social institution. As an appendix to the book, V.A. Rosov publishes Correspondence between the Directors and other officials of the two institutes.
The materials used in the book were gleaned from various sources in Russia and abroad in the course of the 5-year long research. These include, apart from the Russian Centre in Delhi, the Institute for the History of Arts of the Czech Academy of Sciences in Prague, Nicholas Roerich Museum in New York, the Museum of the MKhAT Theatre in Moscow and others.
|