И.В. Пьянков
Древнейшее античное известие
о пути в Восточный Туркестан.
Плиний в «Естественной истории» говорит о камне callaina, который «родится позади обратной стороны Индии у жителей горы Кавказа...» (XXXVII, 110). Далее Плиний называет три народа, которые и являются «жителями горы Кавказа». Лишь чтение второго из трёх названий ясно: Sacas. Первое и третье названия в рукописях читаются по-разному: первое — Phycaros, Phicaros, Pirachos; третье — Datas, Dathas, Dacas. Обычно для них принимаются чтения, соответственно, Hyrcanos и Dahas. [1] Однако более удачными нам кажутся конъектуры, уже давно предложенные В. Томашеком: Thycaros (<Tycharos) и Dardas. [2]
Реконструкция, предложенная В. Томашеком, вполне согласуется с контекстом интересующих нас названий. Указание на «обратную сторону» (aversa) Индии подразумевает материковый рубеж этой страны, поскольку для Плиния, понимавшего географию как перипл, т.е. описание морских берегов, передней, лицевой стороной всегда была та, которая обращена к морю. А рубежом Индии, противолежащим её морским берегам, в античной географии признавался горный хребет, носивший общее название Кавказа. Таким образом, названные три народа должны были обитать или в пределах самого Кавказа, или у его подножья, но «по ту сторону, позади» (post) Индии. Действительно, в «Махабхарате» упоминается народ тукхара, или тусара, живущий по ту сторону Гималаев, в одном ряду с чинами, дарадами (дардами), [3] а также шаками (саками). [4]
Если в приведённом сообщении Плиния действительно упоминались тохары как народ, обитавший ещё к северу от «Кавказа», т.е. горной системы Гималаев-Куньлуня, то это сообщение должно восхо-
(261/262)
дить к какому-то раннему источнику, отражавшему ситуацию, которая предшествовала переселению тохаров из Восточного Туркестана в Среднюю Азию около середины II в. до н.э. В античной литературе имеются следы итинерария, в котором тохары тоже отмечены на их первоначальном месте, в Восточном Туркестане. Остатки этого итинерария сохранились в основном у Плиния (N.Н., VI, 55) и Дионисия Периегета (Per., 749-757). В одной из работ, подготовленных для опубликования, мы попытались восстановить указанный итинерарий. По нашему мнению, этот источник должен принадлежать Аполлодору Артемитскому и отражать условия, непосредственно предшествующие переселению тохаров. Но этническая номенклатура итинерария Аполлодора, связанная с тохарами, несколько отличает этот источник от цитированного сообщения Плиния: у Аполлодора вместе с тохарами упоминаются саки, каспиры, серы и фуны.
Очевидно, для сообщения Плиния следует искать другой источник. В этом плане многозначительным является упоминание дардов. Плиний говорит о них ещё в нескольких местах своего сочинения. По его словам, «дарды очень богаты золотом, сеты же — серебром» (N.Н., VI, 67). Сообщение о золоте дардов показывает, в связи с какой темой говорилось в источнике Плиния об этом народе. Несомненно, что эта тема — добыча «муравьиного золота». Действительно, Плиний посвящает ей пространный рассказ (N.Н., XI, 111). В нём прямо сказано, что золото добывается «в стране северных индов, которые именуются дардами». А тот античный вариант предания о «муравьином золоте», в котором это золото связано с дардами, принадлежит Мегасфену (ср. Strabo, XV, 1, 44). Указанное наблюдение позволяет предполагать, что и другие сообщения Плиния, в которых фигурируют дарды, восходят к Мегасфену. Этот автор как источник для описания Индии и прилегающих к ней областей вообще играет у Плиния немалую роль; некоторые исследователи даже считают, что Плиний сам читал сочинения Мегасфена. [5] Что касается Мегасфена, лично посещавшего Индию в качестве посла, видимо, в течение последних двух десятилетий IV в. до н.э., — то сообщения его, как давно уже замечено, во многом перекликаются с индийской традицией. Поэтому неудивительно, что приведённый выше перечень «жителей горы Кавказа», обитавших с «обратной стороны Индии», восходящий, согласно высказанному здесь предположению, к Мегасфену, находит соответствие в древнеиндийских списках загималайских племён. Кстати, и сеты (Saetae) Плиния соответствуют народу сайта древнеиндийских источников, владения которого простирались, возможно, на долину верхнего Инда. [6] Известно также, что и легенда о «муравьином золоте» была знакома составителям «Махабхараты».
Дарды и сеты, тухары и саки упоминались, скорее всего, в тексте какого-то итинерария, включённого Мегасфеном в состав своего сочинения. Подобным же образом, как уже говорилось, у Аполлодора в итинерарий перечислялись саки, каспиры, тохары, фуны и серы. В гео-
(262/263)
графической части «Естественной истории» Плиния заметны следы нескольких итинерариев. Итинерарий, остатки которого можно проследить в книге VI, параграфах 78, 79, 92-95, по некоторым специфическим признакам сближается с данными Мегасфена. В нём описывалась дорога, ведущая к границам Индии, т.е. к реке Инд. Северная ветвь этой дороги шла от Бактрианы по одному из перевалов Гиндукуша через Александрию Кавказскую. Южная ветвь проходила от Арии (область Герата) через земли зарангов и арахосиев (Систан и область Кандагара). Соединялись обе ветви в долине реки Кофен (Кабул); здесь дорога шла на восток через город Певколис (в районе Чарсадды) и некоторые другие пункты к Инду. Часть этого итинерария (N.H., VI, 92, 93) рассматривается в другой нашей работе, тоже подготовленной для публикации.
Земли «кавказских» народов, соседних с Индией, должны были описываться в этом итинерарии в связи с ещё одной ветвью указанной дороги. Начиналась она, скорее всего, в Певколисе. Этот город, в более раннее время именовавшийся Каспапиром, являлся важным транзитным пунктом на пути в Индию. Здесь, в низовьях реки Сват, близ впадения её в реку Кабул, начинался путь на север, вверх по долине Свата, затем через Гиндукуш и далее, а с другой стороны, недалеко от этих же мест начинался сплошной водный путь на восток вниз по реке Кабул вплоть до впадения её в Инд. От описания упомянутой северной ветви сохранились лишь разрозненные обрывки итинерария Мегасфена. Составить из них нечто целое и заполнить лакуны помогают древнейшие описания той же ветви в других источниках. Таким источником, например, может явиться описание путешествия известного буддийского паломника Сюань-Цзана в VII в н.э. Т.Г. Абаева следующим образом определяет его путь: из области Сват он вышел к Инду у селения Кабилгром и затем шёл вдоль Инда вверх по трудным горным дорогам через область Талило, расположенную, вероятнее всего, в долине Дарел, к северу от Инда и к югу от Гилгита, достиг устья реки Гилгит, впадающей в Инд, а отсюда прибыл в Ясин. [7] Долина Ясина ведёт к одному из наиболее используемых перевалов через Гиндукуш, выводящих на Памир и в Восточный Туркестан. Добавим ещё, что близ устья Гилгита начинается путь, тоже известный в древности, пролегающий через Астор в Кашмир.
Возможно, что сведения о пути по горным областям вверх вдоль Инда использованы Плинием в описании притоков Инда и Кофеса (Кабула). Это описание входит в состав тех частей текста Плиния, которые основаны на данных указанного итинерария Мегасфена. Содержание его таково: «Река Манаин, племя акутров, река Эор, племя орбов, судоходная река Поман на границе пандов и [река] Кабир на [границе] суаров, в устье которой хорошая пристань, город Кондиграмма, река Кофес. В неё впадают судоходные [реки] Саддар, Паросп, Со-
(263/264)
дам» (N.H., VI, 94). Плиний здесь даёт два списка рек. Один из них он, видимо, представляет как ряд притоков Инда, перечисляемых сверху вниз, вплоть до Кофеса (Кабула), у впадения которого в Инд и должен был находиться город Condigramma, если считать это слово искажением названия Pentagramma, засвидетельствованного Птолемеем (Geogr., VII, 1, 57). Другой список он, очевидно считает перечнем притоков Кофеса. Глубже понять этот текст помогает сопоставление его с данными Арриана, прямо ссылающегося на Мегасфена. Арриан даёт перечень тех же рек, многие из которых, по его словам, Мегасфен называл судоходными (Ind., 4, 11, 12). Названия рек и у Плиния, и у Арриана искажены, тем не менее общая их основа, принадлежащая общему источнику того и другого автора, ещё заметна.
Сравнение данных Плиния и Арриана обнаруживает, что Плиний принял притоки Кофеса за притоки Инда, и наоборот, переставив их местами. Исключение составляет лишь река Кабир, пропущенная у Арриана. Плиний, перечисляя притоки Кофеса и обитающие вдоль них племена и дойдя до суаров, отметил, что границей последних является река Кабир, а эта река в его источнике могла быть обозначена уже как приток Инда. Это обстоятельство и могло оказаться причиной путаницы, так как Плиний, видимо, и весь предшествующий список рек понял как перечень притоков Инда. Слово Suarorum в тексте Плиния (N.Н., VI, 94) мы предпочитаем читать как Suastorum, т.е. полагаем, что речь идёт о сватцах. Мы не будем здесь давать исчерпывающего толкования сообщению Плиния о Кабире. Заметим лишь, что, как нам кажется, для сообщения Плиния о хорошей пристани в устье (ostio portuosum) Кабира не исключено следующее объяснение: это сообщение могло быть обусловлено тем, что Плиний знал об устье Кабира как о начале пути вверх по реке, но только путь этот был не водным, как думал Плиний, а сухим, вдоль реки. Вполне возможно, что в этих местах и находится современное селение Кабилгром, откуда начинался путь вверх вдоль Инда и которое, действительно, находится недалеко от границы области Сват.
Другой след описания северной ветви пути содержится у Плиния в одном из обрывков итинерария Мегасфена, в котором перечисляются города и племена от Картаны — города, расположенного «под Кавказом», в области «напротив бактрианов», — до Кадрусов (N.Н., VI, 92). Перечень, в общем, ведётся от перевалов через Гиндукуш в направлении на юг и восток, в долину Кабула. Последние упомянутые в этом перечне пункты таковы: «...мазы. У Кавказа Кадрусы, город, основанный Александром». В названной выше работе мы пытаемся показать, что Mazi здесь — искажённое Mazaga (ср. Curt., VIII, 10, 7, 22), она же Maccara, столица ассакенов, локализуемая в районе Чакдары на реке Сват. Через этот город, возможно, осуществлялась связь Певколиса с горцами «Кавказа». Специальное указание на то, что Кадрусы находятся «у Кавказа» (ad Caucasum), подразумевает, что этот город лежит где-то в глубине горной системы Гиндукуша — Гималаев, поскольку и все названные перед этим места находились в горных областях близ «Кавказа».
Упоминание о Кадрусах заслуживает отдельного рассмотрения. Слово Cadrusi толковалось по-разному. Иногда считают, что это этни-
(264/265)
ческое название. Таково толкование В.В. Тарна: «...кадрусы [и у них] город, основанный Александром». [8] Но более правильным, видимо, будет понимать это слово как название города. Так воспринимал его ещё Солин, читая Cadrusia. И. Маркварт полагал, что Александрия, упомянутая Плинием вслед за Картаной, и Кадрусы, — два названия, греческое и туземное, одного и того же города. [9] Наиболее соблазнительным кажется предположение В. Томашека, который видел в названии Cadrusi испорченное Asterousia. [10] Об этом последнем городе сообщает Стефан Византийский: Астерусия — «индийский город у Кавказа», куда была послана критская колония (s.v. Asterousia). Не является ли этот город далёким предшественником позднейшего Астора, который, как уже говорилось, издавна был важным пунктом на путях, ведших к Гиндукушу, и расположен, действительно, в самом центре горного региона, у подножья Гималаев?
Видимо, общий контекст с сообщением об Астерусии имели и некоторые другие сообщения Стефана Византийского: о городе Тарра, тоже колонии критян у Кавказа (s.v. Tarra), и о городе Гераклея, находящемся «между Скифией и Индией» (s.v. Herakleia). Название первого города напоминает название долины Дарел, находящейся недалеко от Астора и, как уже говорилось, лежавшей на пути ранних буддийских паломников, которые именовали её Та-li-lo или T’o-li. Определение местоположения — «между Скифией и Индией» — можно отнести не только к Гераклее, но и ко всем упомянутым здесь городам, поскольку Мегасфен, как и другие античные авторы, считал, что горные хребты на севере отделяют Индию от скифов, а именно, саков (Diod., II, 3, 5, 1, по Мегасфену).
Попытаемся теперь восстановить широкий исторический контекст всех этих разрозненных сообщений, относящихся к гиндукушской ветви пути в Индию, описанного в итинерарии Мегасфена. Исходным пунктом указанной ветви был, как уже говорилось, город Певколис, или Певкелаотис (Пушкалавати), — центр правобережной Гандхары. Отсюда путь шёл вверх по долине Свата в земли ассакенов и их столицу Мазагу. Ассакены во времена Мегасфена представляли собой мощную конфедерацию племён и владения их вплотную подступали к Певколису. [11] Во времена Геродота здесь обитали дадики (=дарды), которые, возможно, и составляли первоначальную общую конфедерацию дардских племён. [12] Эти дадики, по-видимому, являлись теми северными индами, оби-
(265/266)
тавшими близ Каспапира, т.е. Певколиса, от которых поступало «муравьиное золото» (Herod., III, 102). Ко времени походов Александра здесь произошла какая-то перегруппировка племён. Дарды Свата создали царство ассакенов. Этнически население здесь осталось прежним, дардским, и за страной даже сохранилось древнее название Daedala. [13] Связь ассакенов с массагетами кажется нам весьма маловероятной, хотя внешний фонетический облик некоторого ономастического материала, относящегося к ассакенам, наводил уже древних авторов, и именно Мегасфена, на мысль о тождестве ассакенов и массагетов. [14] Но собственно дардами теперь именовались преимущественно северные племена, обитавшие по верхнему течению Инда. Там их и помещают античные авторы (Ptol., Geogr., VII, 1, 42; Dion. Per., 1137, 1138). По-видимому и Мегасфен представлял их обитающими там же.
Дарды Свата всегда тяготели к горным районам Верхнего Инда, хотл они не были ни единственными, ни древнейшими насельниками этих мест. Последние привлекали дардов как летние пастбища и как убежище во время военной опасности. [15] Можно добавить ещё одно обстоятельство, привлекавшее дардов: они стремились держать в своих руках путь, по которому шло «муравьиное золото», добывавшееся, видимо, в Ладаке, в области верховьев Инда. [16] То, что по этому пути транспортировалось золото, даёт ключ к объяснению цитированных сообщений, восходящих к Мегасфену. Поток «муравьиного золота» шёл из страны дардов не только при Геродоте и его предшественниках, но и во времена походов Александра. Вопрос о его источниках занимал спутников Александра и, как можно заключить из слов Неарха, обсуждался в македонском лагере (Arrian., Ind., 15, 4; Strabo, XV, 1, 44). Но дело не ограничилось только этим. Судя по цитированным сообщениям, Александр послал критян основать колонии в области Верхнего Инда, в стране дардов. Цепочка греческих колоний вдоль пути «муравьиного золота» была, очевидно, призвана обеспечить контроль Александра над указанным путём. Известные нам историки Александра ничего не говорят об этих самых отдалённых колониях, хотя и сообщают о городах, основанных македонянами в земле ассакенов, а также о том, что сам Александр проник в области Верхнего Инда вплоть до скалы Аорн (Пир-Cap). Возможно, что какие-то сведения об этих колониях содержались в не дошедшем до нас сочинении Неарха, критянина родом; ему, надо думать, была небезразлична судьба его соотечественников, — видимо, не случайно, что среди историков Александра именно он описывает эпизод, связанный с «муравьиным золотом». Вскоре после походов Александра Индию посетил Мегасфен, тоже интересовавшийся «муравьиным золотом» и потому подробно описавший путь в страну дардов.
Сведения о пути вдоль Верхнего Инда, дошедшие до Мегасфена,
(266/267)
естественно, должны были содержать и какие-то данные об ответвлениях этого пути, ведущих на север через перевалы Гиндукуша. С указанными ответвлениями и связаны сведения о саках и тухарах. Само по себе использование этих перевалов уже во времена Мегасфена не может вызывать сомнений — археологические материалы свидетельствуют, что сношения памирских племён с обитателями областей по ту сторону Гиндукуша имели место с очень древних времён. [17] То, что Мегасфен писал о саках, как уже говорилось, точно известно. Если сообщение Плиния, с цитирования которого мы начали настоящую работу, действительно восходит к Мегасфену, то последний наряду с саками упоминал и тохаров. В этом случае слово Tychari указанного сообщения было бы древнейшим античным упоминанием о тохарах. Саки Мегасфена обитали, скорее всего, в области Кашгара. Древнейшим местообитанием тохаров названный выше Сюань-Цзан считал область к востоку от Хотана, примерно между Нией и Черченом. [18] Но во времена Мегасфена владения тохаров могли распространяться вплоть до саков и включать Хотан и Яркенд.
Камень, который находится в земле саков и тохаров Плиний называет callaina и добавляет, что он имеет бледно-зелёный цвет (е viridi pallens). Само слово callainus, заимствованное из греческого, употреблялось для обозначения зеленоватого цвета, цвета морской волны. В. Томашек полагал, что в данном случае Плиний мог иметь в виду или яшму и нефрит, или бирюзу. [19] В сочинении «Цяньханьшу» (I в. н.э.) сообщается, что нефрит есть и в Хотане, и в Яркенде. [20] Около Яркенда имелась какая-то Железная гора, производившая зеленоватый нефрит. [21] В названии Кашгара прямо содержится слово, обозначающее нефрит. То же слово содержится и в названии Kasia, которое Птолемей прилагал к области (Geogr., VI, 15, 3), соответствующей, по всей видимости, области Кашгара, и к близлежащим горам, простиравшимся не только в Скифии, но и в Серике (Geogr., VI, 15, 2; 16, 2). Очевидно, уже во времена Мегасфена все эти места славились своим нефритом. Таково древнейшее античное известие о Восточном Туркестане.
[1] Например: Aalto P., Pekkanen Т. Latin souhces [sources] on North-Eastern Eurasia. Part I. Wiesbaden, 1975, с 168.
[2] Tomaschek W. Zur historischen Topographie von Persien, I. — «Sitzungsberichte der Kaiser. Akademie der Wissenschaften», Philos. — Hist. Cl., Bd. CII. Wien, 1883, с. 205.
[4] Например: Махабхарата, книга вторая. Пер. с санскрита и комментарии В.И. Кальянова. М.; Л., 1962, с. 96. [Литературные памятники.]
[5] Detlefsen D. Die Anordnung der geographischen Bücher des Plinius und ihre Quellen. В., 1909. с. 171.
[6] Tomaschek W. Указ.соч., с. 205.
[7] Абаева Т.Г. Границы древнего Болора. — Страны и народы Востока, вып. XVI. М., 1975, с. 159, 160; ср. (в частности, относительно области Талило) Jettmar К. Bolor — a contribution to the political and ethnic geography of North Pakistan. — Zentralasiatische Studien, 11. Wiesbaden, 1977, с. 417, 418.
[8] Tarn W.W. The Greeks in Bactria and India. Cambridge, 1951, c. 99, пр. 6.
[9] Marquart J. Erānšahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenac’i. В., 1901, с. 242.
[10] Tomaschek W. Указ.соч., с. 202. В одном из новейших обзоров эллинистического градостроительства эта гипотеза В. Томашека не учтена, а города Кадрусы и Астерусия числятся под разными номерами: Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979, с. 146, 147.
[11] Tucci G. On Swāt. The Dards and connected problems. — «East and West», N.S., vol. XXVII, 1977, с. 50.
[12] Jettmar К. Указ.соч., с. 419, Характеризуя эту конфедерацию, К. Йеттмар ссылается на нашу работу: Пьянков И.В. «История Персии» Ктесия и среднеазиатские сатрапии Ахеменидов в конце V в. до н.э. — Вестник древней истории, 1965, №2, с. 39-41. Он пишет: «An article written by the Sowiet scholar P’jankov allows us to trace the prehistory of this confederation».
[13] Tucci G. Указ.соч., с. 10, 48, 50.
[15] Jettmar К. Ук.соч., 419, 420.
[16] Herrmann А. Das Land der Seide und Tibet im Lichte der Antike. Lpz., 1938, с 12, 15.
[18] Tomaschek W. Указ.соч., с. 205.
[19] Tomaschek Daci. — Pauly’s Real-Encyclopädie der Classischen Altertumswissenschaft. Bd. IV, 1901.
[21] Бичурин Н.Я. Указ.соч., с. 189: «Здесь есть железная гора, производящая зеленоватый нефрит». Hulsewé A.F.P., Loewe M.А.N. Указ.соч., с. 140: «There are iron-mines and [the land] produces blue-green jade».
|