А.И. Поселянин
К вопросу об изучении таштыкских поминальников
с остатками трупосожжений.
В 1936 и 1938 гг. Саяно-Алтайская экспедиция под руководством С.В. Киселёва начала исследование позднеташтыкских ямок с тризнами на могильнике Уйбат-II, расположенном в 1,5 км от Уйбатского чаатаса. Там же раскапывался склеп, детские могилы и курганы чаатас. Раскопки остались неопубликованными, но Э.Б. Вадецкая определила по записям в дневниках и фотографиям 17 ямок, четыре из которых раскапывал М.М. Герасимов, а 13 — С.В. Киселёв и Л.А. Евтюхова. Каменные выкладки над могилами (от 2х2 м до 6,2х6 м) и ямы (площадью от 1 м2 до 3,5-6,5 м2 и одна 19 м2) очень разные по размерам. Стенки ямок иногда укреплены срубами в 1-4 венца или рамой из горбылей. На дне жертвенная пища в виде нескольких частей туш овец, коров, лошадей. Рядом стояло по 2-4, 7 типичных для таштыкских склепов сосудов, преимущественно баночной, реже бочонковидной и горшковидной форм, иногда деревянные блюда. В одной могиле была небольшая (диаметром 10 см) кучка кальцинированных косточек. Еще в двух других под костями животных найдены единичные косточки. В остальных ямах следов трупосожжения не обнаружено (Вадецкая Э.Б., 1999, с. 256-257). Однако подквадратная форма ям, обилие положенного мяса, наличие иногда берестяной подстилки дна указывают на формальное сходство этих тризн с наиболее ранними могилами следующей культуры чаатас VII в. н.э. Это послужило С.В. Киселёву основанием для выделения данных объектов в осо-
(111/112)
бую группу могил переходного к чаатасам типа, позволяющих «проследить зарождение новых особенностей, которые станут характерными в следующую эпоху кыргызской (хакасской) культуры» (Киселёв С.В., 1949. с. 262-264).
В 1951 г. Л.Р. Кызласов на левом берегу Абакана на Изыхском чаатасе раскопал два склепа, три могилы и 15 ямок под каменными выкладками, расположенными в 2-3 ряда. Наземные и внутриямные конструкции, посуда (банки, простые горшки, горшки со сливом и подвесные, кубок), жертвенная пища в основном совпадают с аналогами из Уйбата-II. Отличия заключались в том, что в половине ямок были остатки сожжения человека, а сами ямы небольшого размера, от 0,5 до 1,7 м2 (только одна — до 2,4 м2), и в них меньше посуды. Преобладают ямы (8) с двумя горшками. При этом на противоположных краях раскопа находились объекты с одинаковым количеством горшков: с запада и востока по три сосуда, (№ 3, 10), с севера и юга по одному сосуду (№ 2, 7). В западной части поминальника в жертвенном наборе устанавливались обычно по два баночных сосуда, орнаментированные поясками треугольного, скобочного и овального штампов. В восточной части наборы дополнялись горшками с пологими плечиками либо сферической формы с профилированными плечиками и прямой шейкой; со сливом; либо с боковыми налепами — ручками; кубком. Наряду с названными орнаментами, дополнительно украшены фестонами, зигзагами, вертикальными полосками и налепным шнуром. Л.Р. Кызласов (1960, с. 151-156), в целом развивая взгляды С.В. Киселёва, также считал, что эти памятники являются могилами, завершают переход от таштыкской эпохи к культуре чаатас и выделил их в особый камешковский этап.
В 1968-1970 гг. Красноярской экспедицией под руководством М.П. Грязнова в устье р. Туба под горой Тепсей было раскопано около 90 ямок с тризнами, расположенных недалеко от склепов. От предыдущих они отличались небольшими размерами, скромными приношениями (часто лишь из одного куска мяса или сосуда), отсутствием на поверхности каменных выкладок, вместо которых ямку, как правило, обозначала вкопанная рядом с ней стела. М.П. Грязнов ямки с приношениями назвал «поминами», а место кладбища, где они расположены, «поминальниками» (Грязнов М.П., 1979, с. 141-144; Вадецкая Э.Б, 1999, с. 116-118). Находки бесспорных тризн позволили Э.Б. Вадецкой (1986, с. 145-146; 1999, с. 117-118) отнести ямки под выкладками на Уйбате и Изыхском
(112/113)
чаатасе к одному из типов поминальников, оставив без ответа причину встречающихся в них сожжённых косточек. Между тем две ямки (№ 7 и 8) без инвентаря с кальцинированными косточками были обнаружены на территории поминальника под горой Тепсей.
Помины с тризнами под горой Суханиха находились поблизости от предыдущего памятника на песчаных дюнах и также подверглись сильному разрушению (раскопки Н.В. Леонтьева в 1979-1981 гг.). Несколько неопределимых кальцинированных косточек встречались на дне шести из 16 ямок. Эти помины занимали особое место в восточной части раскопа. Во всех положена мясная и жидкая пища. Преобладала баранина от молодых особей (до 1 года) и лишь в одном находилась говядина. В ямки ставили по три горшка (два помина), два горшка (три помина) и одному горшку (один помин). Посуда представлена чаще банками, бочонками и реже сферическими горшками с прямым венчиком. На двух бочонковидных горшках были добавлены боковые ручки-налепы для подвешивания. Наряду с традиционными треугольными, овальными, ямочными штампами, некоторые горшки орнаментированы налепными шнуровыми узорами, резными фестонами, заполненными либо треугольными вдавлениями, либо косыми штрихами (Вадецкая Э.Б., 1999, с. 269).
Отмечены остатки кремации на могильнике Староозначенная Переправа-I, который включал грунтовые могилы, склепы, детские погребения и помины с тризнами, вытянутые 2-3 рядами, или заполняя пространство между ними. Из 36 поминов 10 представлены каменными стелами, рядом с 1-2 горшками, вкопанными в неглубокие ямки, видимо, с уровня древней почвы. Их размеры условно прослеживались в песчаном грунте. Некоторые помины сооружены в насыпях таштыкских грунтовых могил. Выявлены ямки с деревянными столбиками, в сопровождении специально подобранных речных галек удлинённой формы. В восьми поминальных объектах обнаружены кальцинированные кости либо в виде скопления размером до 20х80 см (№ 31), либо нескольких мелких косточек. В них чаще находились мелкие рубленые косточки животных, реже дополненные скоплением галек, и ещё в одной ямке, в наборе с нижней челюстью барана и бедренной костью и рублеными рёбрами коровы, стояла баночка. Привлекает внимание, что в двух из них человеческий пепел помещался в баночные сосуды, заполняя их доверху либо наполовину. Посуда, баночной и горшковидной формы, орнаментированная оттисками треугольного штампа (раскопки Ю.В. Тетерина).
(113/114)
Пять ямок с пеплом человека раскопаны автором на окраине поминальника (из 39 поминов) у склепа Быстрая-II. Кальцинированные косточки находились в одной безынвентарной ямке рядом со стелой, установленной с востока, и в четырех неглубоких ямках, устроенных в древней погребенной почве, под панцирными кладками. В заполнении двух ямок найдены железный остроконечник-шило и бронзовая псевдопряжка с овальным кольцом и двумя щитками (Поселянин А.И., 2003, с. 274-278).
В южных районах под г. Абаканом, на могильнике Белый Яр-III автором исследован погребально-поминальный комплекс площадью 4500 м2: таштыкские склеп, детские погребения, поминальник и древнетюркские курганы. Монографически исследованный поминальник включал 152 ямки. По обилию жертвенной пищи он сопоставим с Уйбатом-II и Изыхским чаатасом, но пепел человека находился только в четырёх ямках. На перекрытии ещё одного обнаружены следы сожжения и угли. Все они располагались компактно в северо-восточной части поминальника. Два находились рядом, другие на расстоянии 8 м, вытянувшись в линию с запада на восток, но разделенные двумя ямками. Жжёные косточки представляли скопления от 10х15 см до 35х70 см. А в двух ямках их находилось по два: большая кучка и дополнительно под противоположной стенкой ещё небольшая диаметром не более 10 см. На дне всех ямок сохранились остатки жертвенной пищи. В трех поминах положена баранина. Состав мяса разнообразный. В одном достаточно обильный набор: от левой половины туши лопатка, задняя нога с тазовыми костями и от правой половины грудины 10 рёбер. Еще в двух других — рубленые рёбра и фрагменты правого бедра. В одном помине говядина от правой половины туши: передняя нога, от задней ноги только голенная кость, рубленые тазовые кости и несколько позвонков. В трёх поминах поставлена посуда для жидкой пищи. В обязательный набор входила толстостенная банка большой ёмкости, для приготовления или хранения пищи. В двух ямках этот набор дополнялся маленьким горшковидным сосудом с короткой отогнутой и прямой шейкой.
После масштабных работ в течение 1990 — начала 2000 гг. на двух могильниках на севере Хакасско-Минусинской котловины около с. Новосёлово (Маркелов Мыс-I и Маркелов Мыс-II) стало понятно, что находки пепла в поминальных ямках не случайны и требуют объяснения. Площадь сплошных раскопов от 2000 до 3500 м2. Разновременные могильники включали таштыкские грунтовые могилы,
(114/115)
склепы, выкладки поминального характера, стелы на окраине кладбища, раннесредневековые курганы по обряду трупосожжения и трупоположения с конём.
На Маркеловым Мысу-I (раскопки Ю.В. Тетерина) более 80 выкладок расположены в 5-7 рядов, по линии С-Ю. Посередине их выделялся ряд из 10 выкладок, который условно делил этот комплекс на восточную и западную части, оказавшиеся принципиально различными. В восточной части преобладают каменные выкладки меньшего размера, чем в западной, которые располагаются скученно, нарушая рядный порядок. Среди них преобладают пустые ямки, без следов тризн (31) и 14 ямок только с пеплом человека. Причём, как и на памятниках, исследованных С.В. Киселёвым и Л.Р. Кызласовым, это, как правило, лишь несколько человеческих кальцинированных косточек (4-10 штук или чуть более), разбросанных чаще по дну ямки, реже в виде скопления. Еще в 15 ямках находились кости животных (барана и коровы). Из них только в двух ямках жертвенное мясо совмещалось с кальцинированными косточками, а в пяти случаях дополнительно поставлены 1-2 горшка баночной формы. Особняком выделяется один помин без мяса, но с тремя горшками.
В западной части поминальника ямки под каменными выкладками значительно крупнее и в них не обнаружено никаких кальцинированных косточек. В каждой из 21 ямок поставлена поминальная пища в виде кусков баранины и говядины. Основу мясной пищи составляла баранина: части 1-2 передних ног с лопаткой, с костями берцовой, шесть поясничных позвонков с крестцом и 3-8 рёбрами. Дополнительно клали небольшие куски говядины: несколько рёбер, часть задней ноги и рубленые тазовые кости. Помимо мяса, на дно семи ямок поставлено по одному горшку, в четыре ямки по два горшка, в одну ямку — три горшка. Как и на Изыхском чаатасе, два помина с тремя горшками занимали обособленные места в противоположных частях поминальника с восточного и западного края.
Маркелов Мыс- II (раскопки О.А. Митько) находится в 1,5 км южнее от предыдущего памятника. Там около 100 каменных выкладок располагались 2-3 группами — несколько разрозненно в северной части и очень плотным скоплением (71) на юге. Отличительной особенностью является преобладание ямок (60) с остатками человеческого пепла в заполнении ям или на их дне. Наземные сооружения в виде каменных подпрямоугольных выкладок перекрывались жердями, крупными плитами и мелким песчаником. Иногда предварительно вокруг ямы из больших плит выкладывали кольцевую кладку-крепиду. Ямы неглубокие, так как вырубались в скальнике.
(115/116)
В них находилась мясная пища и посуда, в целом одинаковая с Маркеловым Мысом-I. Преобладали небольшие баночки и горшочки, и очень редко орнаментированные арочками, сосковидными налепами, резными бордюрами или дополненные треугольными вдавлениями. Относительно малые размеры горшков, однообразие форм, отсутствие узоров или их однообразие являются характерной чертой таштыкской поминальной керамики в северных районах Хакасско-Минусинской котловины.
Таким образом, в ходе раскопок таштыкских поминальников, преимущественно обозначенных каменными выкладками, наряду с типичным набором жертвенного мяса и посуды для напитков или каши, находят кальцинированные кости человека. Чаще всего в ямках оставалось только несколько жжёных косточек, т.е. малая часть от целого трупосожжения. Как объяснить эти находки в ямках, предназначенных для приношений усопшим родственникам?
Вероятно, после кремации «таштыкцы» на особом месте кладбища поблизости от склепа временно захоранивали собранный в мешочки или туески пепел. Подтверждение этому находим на большинстве вышерассмотренных памятников, где помины располагались наиболее компактной группой, особенно на Белом Яре-III, Быстрой-II, Суханихе, Маркеловых Мысах-I-II. Это могло быть частью обряда либо связано со сложным процессом подготовки умершего к окончательному погребению, требующему изготовления куклы для пепла, лепки на ней маски, сооружение склепа, заготовки ритуальных предметов и жертвенного мяса. Этот процесс зависел от времени года, кремации и осложнялся хозяйственными циклами, связанными с активным (весенним) сезонным уходом за животными. В ходе последующего перезахоронения пепла (в куклу, маску-урну, в склеп) часть косточек из упаковки могла просыпаться, а ямка уже без пепла использовалась для поминальной тризны. Но это лишь одно из объяснений.
|