[ сборник ]
Отчётная археологическая сессия за 2002 год.
// Тезисы докладов. СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2003. 100 с.
Науч.ред. Ю.Ю. Пиотровский.
Содержание
Мазуркевич А.Н., Короткевич Б.С., Полковникова М.Э., Кулькова М.А., Зайцева Г.И., Саблин М.В., Савельева Л.А. Исследования древностей Верхнего Подвинья Северо-Западной археологической экспедиции Государственного Эрмитажа. — 3-10
Томсинский С.В. Раскопки в Угличском кремле в 2002 г. — 10-15
Турова Е.А. Работы Архитектурного отряда Угличской экспедиции Государственного Эрмитажа в 2002 г. — 15-19
Бутягин A.M., Виноградов Ю.А., Новоселова Н.Ю., Чистов Д.Е. Работы Мирмекийской экспедиции в 2002 г. — 29-32
Крапивина В.В., Доманский Я.В., Бекетова Н.С., Марченко К.К., Осокин И.В. Работа Березанской (Нижнебугской) античной экспедиции в 2002 г. — 33-35
Соколова О.Ю. Нимфейская археологическая экспедиция 2002 г. — 36-41
Соловьёв С.Л. Античная комплексная археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа в 2002 г. — 42-44
Крамаровский М.Г., Гукин В.Д. Работы Золотоордынской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа в сельской округе Солхата. — 44-49
Адаксина С.Б., Кирилко В.П., Мыц В.Л. Исследования генуэзской крепости Чембало в 2002 г. — 50-54
Щукин М.Б., Шаров О.В., Шувалов П.В., Соколова Л.А., Гарбуз И.В. Исследования поселения и святилища Таракташ 2 у с. Дачное Судакского района. — 54-60
Маршак Б.И., Распопова В. И. (при участии Д. Абдуллоева, В.А. Завьялова, Ш.Ф. Курбанова, И.К. Малкиеля и В.Г. Шкоды). Раскопки городища древнего Пенджикента в 2002 г. — 60-62
Семёнов Г.Л., Малкиель И.К. Раскопки в Пайкенде в 2002 г. — 62-71
Марсадолов Л.С. Саяно-Алтайская экспедиция 2003 г. — 71-77
Пиотровский Ю.Ю., Осташинский С.М. Работы Келермесской экспедиции в Республике Адыгея. — 77-80
Иоаннисян О.М., Зыков П.Л. Архитектурно-археологические исследования ансамбля Константиновского дворца в Стрельне. — 80-85
Иоаннисян О.М., Зыков П.Л., Лесман ЮМ., Жервэ А.В. Археологический надзор в Большом дворе Зимнего дворца (2002-2003 гг.). — 86-88
Иоаннисян О.М., Лесман ЮМ., Новосёлов Н.В., Жервэ А.В. Археологический надзор за работами в зоне Дворцовой площади. — 88-92
Френкель Я.В. Раскопки флигеля Зимнего дворца времени императрицы Елизаветы. — 92-96
К.В. Чугунов
Исследования кургана Аржан 2 в Туве.
Центрально-Азиатская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа в рамках совместного проекта с Германским археологическим институтом (д-р А. Наглер, проф. Г. Парцингер) продолжила исследования погребально-поминального комплекса Аржан 2 в Пий-Хемском кожууне Республики Тыва.
Была доследована могила, открытая в 2001 г., — захоронение представителей высшего социального слоя ранних кочевников,
(19/20)
демонтированы внешний и внутренний срубы погребальной камеры, за стенками которых найдены два бронзовых котла и остатки колоды с погребением младенца. Детально исследовалось наземное сооружение кургана, имевшее диаметр около 80 м, окружённое оградой, облицованной вертикальными плитами. С юго-восточной стороны на плитах облицовки зафиксированы петроглифы, выбитые в скифо-сибирском зверином стиле. Среди них — изображение запряжённой лошадьми колесницы, а также крупные фигуры стоящих оленей, верблюдов, горных козлов и кабанов. Интересен впервые встреченный рисунок человека с кинжалом и горитом на поясе, держащий за повод лошадь. Большинство плит с петроглифами несомненно синхронны кургану, что важно для хронологического определения других наскальных рисунков Саяно-Алтая.
Центральная часть кургана, сильно разрушенная при попытках ограбления, не содержала ожидаемых захоронений. Здесь зафиксированы две большие ямы, в которых не обнаружено следов погребальных конструкций. В грабительском выкиде найден фрагмент оленного камня с изображением пояса и подвешенного к нему оружия.
В пределах кольцевой ограды кургана и под ней обнаружены захоронения в каменных ящиках. Все могилы оказались не потревоженными и содержали многочисленные предметы. В них найдены изделия из бронзы — ножи, чеканы, наконечники стрел, зеркала, художественные поясные обоймы. Из украшений получена большая серия стеклянных, каменных и янтарных бус, золотые серьги, украшенные зернью и эмалевыми вставками. В одной из могил обнаружена отлитая из золота бляха в виде барана с подогнутыми ногами.
В некоторых погребениях сохранились фрагменты одежды. Получены образцы войлока, меха, текстиля, в том числе полихромных тканей келимного плетения — одни из древнейших в регионе. Из редких находок также следует отметить деревянные изделия — составные гребни и ковш. Благодаря тому, что в экспедиции работали реставраторы Эрмитажа, эти предметы удалось сохранить и доставить в лабораторию Отдела научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа.
(20/21)
Важное значение имеет открытое в юго-восточной части кургана конское захоронение. Вместе с 14 лошадьми найдены уздечные наборы из бронзы, украшения гривы и нахвостники, вырезанные из золотого листа.
Всего в отчётный сезон на площади памятника обнаружено 19 погребальных комплексов и две ямы неясного назначения. Последние, получившие в процессе работы условные наименования могилы 9 и 10, несомненно сооружены до возведения кладки кургана. Погребения в могилах 13 и 20, безусловно, синхронны началу функционирования погребально-поминального комплекса, фиксируют последовательность возведения его наземных конструкций. Конское захоронение в могиле 16 совершено одновременно с возведением кладки наземного сооружения. Могилы 14, 22, 24, 25 и 26, обнаруженные под конструкцией кромлеха, также, вероятно, синхронны его сооружению, однако безусловно утверждать этого нельзя. Местоположение этих комплексов на самом краю кургана теоретически позволяло аккуратно разобрать кладку ограды и после совершения захоронения восстановить её. Косвенно такая модель подтверждается тем, что выкиды из этих могил фиксируются только над перекрытием каменных ящиков и никогда — рядом на уровне погребённой почвы. Так или иначе, после сооружения кладки комплекс продолжал активно функционировать и впускные могилы 7 и 8, в целом синхронные памятнику, подтверждают это. Могилы 11 и 12 также могут быть впускными, однако позднейшие нарушения кладки над ними не позволяют утверждать это с полной уверенностью. Кроме погребений эпохи ранних кочевников были исследованы более поздние впускные могилы, обнаруженные среди камней кладки наземного сооружения.
По особенностям погребального обряда и сопроводительному инвентарю исследованные захоронения относятся к алды-бельской культуре раннескифского времени. Синхронизация их с открытой в 2001 г. «царской» могилой 5 в пределах одного комплекса позволяет изменить высказывавшееся ранее хронологическое определение кургана в сторону удревнения. Найденные в конском погребении стремявидные удила с напускными псалиями по существующей типологии не могут быть моложе конца VII в. до
(21/22)
н. э. Четыре набора бронзовых наконечников стрел не противоречат этой дате. Таким образом, сейчас можно говорить о временном интервале сооружения и функционирования погребально-поминального комплекса Аржан 2, расположенного в пределах второй половины VII в. до н. э.
После окончания работ на памятнике в 2002 г. остались не разобранными пять участков кладки на периферии кургана. Кроме того, выявление погребений под оградой показало, что этот элемент конструкции нуждается в детальном изучении. В связи с этим полный анализ конструктивных особенностей наземного сооружения возможен только после завершения исследований, которое планируется в 2003 г.
Все находки поступили в Государственный Эрмитаж на временное хранение для научной обработки, реставрации и консервации.
Н.Н. Николаев, С.В. Хаврин, В.А. Кисель
Работы Кызыльского отряда Тувинской археологической экспедиции.
В полевом сезоне 2002 г. Тувинская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа работала двумя отрядами: первый занимался исследованием наскальных изображений в Республике Хакасия и на юге Красноярского края (см. Отчёт С.В. Панковой), второй проводил раскопки курганов в Республике Тыва.
На могильнике Догээ-Баары II, расположенном на землях административного подчинения г. Кызыл (в 8 км к северу от него) продолжены аварийно-спасательные раскопки цепочки курганов в юго-западной части могильника. Цепочка вытянута по линии ССВ-ЮЮЗ, невысокие насыпи с западинами в центре. В 2001 г. был раскопан самый северный в этой цепочке курган 23.
В 2002 г. широкой площадью раскапывались курганы 24, 25 и небольшой курган 23а, расположенный между курганами 23 и 24.
При проведении разведки могильника в начале 1990-х гг. между курганами 23 и 24 было отмечено небольшое скопление камней, характерное для поминального сооружения. Со временем этот
(22/23)
участок могильника оказался под распашкой, и в последние годы его уже было практически не видно.
Расчисткой выявлена каменная ограда диаметром 5 м из вертикально вкопанных плит, разрушенная с западной стороны, плиты ограды сильно завалились внутрь сооружения. В центре ограды зафиксировано скопление камней. В северо-западной части скопления камней находился впускной каменный ящик, частично перекрытый обломками каменных плит.
Каменный ящик (1) имел трапециевидную форму и был ориентирован по линии ЮЮЗ-ССВ с расширением в юго-западной части. Вдоль ССВ стенки поперёк ящика расчищено впускное погребение младенца (погребение 1), уложенного на спину, головой на ЗСЗ. Погребение нарушено при ограблении, in situ сохранились череп и кости грудной клетки. Инвентарь отсутствовал.
Ниже, на дне каменного ящика, находилось сильно разрушенное погребение взрослого (погребение 2). Судя по расположению костей, погребённый был уложен скорченно, вполоборота направо, головой на ССВ. При погребённом найдены остатки двух сильно разложившихся железных предметов.
Каменный ящик (2) сооружён на осевшем в яму перекрытии основной могилы. Перекрытие состояло из крупных камней и обломков каменных плит, уложенных на деревянные лаги, которые опирались на юго-западный и северо-восточный борта могильной ямы. Здесь на уровне древней дневной поверхности были зафиксированы их частично обгорелые фрагменты. Грунтовая яма подпрямоугольной формы, глубиной 1,25 м от уровня древней дневной поверхности, была ориентирована по линии ЮЗ-СВ. У юго-восточной стенки имелся уступ, в котором находился небольшой каменный ящик.
На дне могильной ямы выявлена конструкция овальной формы (размерами 1,93×1,70 м), сооруженная из вертикально установленных каменных плиток высотой 0,2-0,3 м. На плитках, вкопанных вдоль северо-восточной и юго-западной стенок могильной ямы, располагалось по одному бревну, на которые (по линии ЮЗ-СВ) были уложены брёвна перекрытия погребальной конструкции.
Могила была потревожена. Кости погребённого взрослого человека находились в заполнении внутримогильного сооружения.
(23/24)
Судя по расположению некоторых костей, погребённый был уложен в могилу головой на СВ. Пол внутримогильной конструкции был выстлан тонкими жердями, ориентированными вдоль длинной оси могилы. В заполнении могилы встречены угольки, фрагменты сильно разрушившихся железных изделий, костяные зажимные наконечники стрел и фрагменты ивовой коры. На полу in situ находился лишь керамический сосуд, орнаментированный налепными валиками.
В 60 см от юго-западной стенки каменного ящика на краю юго-западного борта ямы (мог. 3) сохранились остатки вертикально установленного деревянного столбика.
В основании каменно-земляных насыпей курганов 24 и 25 имелась крепида в виде неровного кольца (диаметром 9 и 7,5 м) из каменных плит, уложенных плашмя в 1-4 слоя. При значительных размерах основных могильных ям (4,6×4,6 м и 4,7×3,9 м) их глубина не превышает 1,9 м. На северном и южном бортах ям располагалось по каменному ящику, так называемые «воротики». На дне основных могильных ям находились квадратные деревянные срубы, сложенные из полубрёвен в три венца. Деревянные перекрытия могил оказались практически полностью уничтоженными при ограблении, а также в результате мощного горения могильной конструкции. После завершения погребальных действий могилы была подожжена и горела в условиях ограниченного доступа воздуха, при этом температура была столь высока, что грунт заполнения был не только прокалён докрасна, но и местами ошлакован.
Количество погребённых в основной могиле кургана 24 не определяется. Здесь были зафиксированы фрагменты черепа взрослого человека, сильно разбитые кости двух человек и скопление кальцинированных костей (кремация на стороне), а также остатки деревянной колоды, в которой могло быть захоронение младенца. В основной могиле кургана 25 было похоронено не менее 6 человек. Пол (плохой сохранности) был набран из тонких досок, уложенных параллельно брёвнам перекрытия. В погребении были выявлены кости домашних животных (черепа и кости овец, черепа козлов и лошади, кости коровы), а также кости косули (курган 24).
По периметру кургана 24 было расчищено 5 каменных ящиков, пристроенных к крепиде или впущенных непосредственно в неё. Только могила 4 оказалась ненарушенной. В ней был погребен взрослый человек, уложенный в могилу на правый бок (скорченно, головой на запад). Под черепом погребённого находилась каменная плитка. Инвентарь был представлен только костяной пряжкой.
В 2 м к востоку от насыпи кургана 25 выявлено непотревоженное погребение (могила 25а). Совершённое в каменном ящике, ориентированном по линии СЗ-ЮВ (плита северо-западной стенки отсутствовала). Могила была не потревожена, в ней находился скелет взрослого человека, уложенного на левый бок (скорченно, головой на СЗ). Инвентарь отсутствовал.
Материалы, полученные в ходе раскопок 2002 г., представлены достаточно большим для данного могильника количеством керамики и включают сосуды саглынского (3-4 сосуда, орнаментированных каннелюрами по венчику) и хуннского облика (ваза и миниатюрный сосуд, украшенный прочерченной волной). Немногочисленны: железные ножи, кольца и пряжки. Бронзовые изделия представлены бусиной, пятикольчатой пряжкой, зооморфной пряжкой и двумя фрагментами китайских зеркал. Кроме того, найдены стеклянные и каменные бусы, несколько каури, изделия из кости: пряжки и стрелы, в том числе зажимные.
Таким образом, раскопанные экспедицией в 2002 г. курганы оказались аналогичными ранее раскопанному кургану 23 и подтверждают предварительную датировку их более поздним временем среди ранее раскопанных скифских сооружений могильника Догээ-Баары II. Курганы отличает сочетание позднескифских и хуннских черт и наличие отдельных элементов, присущих тесинским памятникам Минусинской котловины.
(24/25)
|