К. Мештерхази
Памятники аскизской культуры у с. Ракамаз (Венгрия)
В 1905 году музей г. Ниредьхазы обогатился необычными находками, которые были переданы музею одним археологом-дилетантом, нашедшим их во время поисков археологических вещей на холме, расположенном между сёлами Ракамаз и Тимар. А. Йоша оценил находки и даже в одной из местных газет сделал упоминание о них. Он писал: «...двое удил эпохи обретения венграми родины, одни из которых представляют собой редкость» [1]. Затем находки из Ракамаза были преданы забвению, поскольку, вероятно, их аналогии были неизвестны, и, таким образом, неопределёнными остались их датировка и предназначение. В 1964 г. во время реинвентаризации памятников двое удил и бляшки были описаны как один набор конского снаряжения. Отдельно была заинвентаризирована пряжка, а четырёхлепестковая бляшка была сочтена за бляшку от пояса. Первоначально в комплекс находок входило двое удил, 8 бляшек и одна пряжка. К настоящему времени сохранилось лишь 6 бляшек, среди которых одна от седла, а удила сохранились фрагментарно. Имеющиеся в настоящее время 10 предметов следующие:
1. Удила с кольцами; кольца плоские, одна из сторон имеет остатки серебряной накладки, которая покрывала срединную часть плоскости кольца (рис. 1.1). Второй половины удил и их кольцевого окончания недостаёт.
2. Дисковидные псалии. Внешняя сторона железной основы диска украшена серебряной пластинкой, покрывающей пространства по обе стороны круглого срединного отверстия. Серебряная пластинка имеет орнамент в виде поясков, три из которых состоят из вырезанных ромбов и один — из вырезанных треугольников. Один из дисков сохранился полностью, второй — фрагментарно (рис. 2).
3. Железные бляшки от конского убора. Четыре из них имеют форму продолговатых пятиугольников, одна скорее напоминает четырёхугольник. Только одна бляшка сохранилась целиком, остальные представлены во фрагментах. Все они покрыты тонкой серебряной пластинкой с вырезанным геометрическим узором (рис. 1, 2-3, 3-1, 4, 5).
4. Железная прямоугольная пряжка, сохранившаяся фрагментарно. Край широкой её стороны оформлен в виде трёх дугообразных выступов. На поверхности пряжки имеется серебряная накладка с вырезанными ромбами (рис. 3.2).
5. Бляшка от седла, по форме напоминающая цветок с четырьмя лепестками; её поверхность покрыта серебряной пластинкой (рис. 3.3).
Рис. 1. (с. 56) Материалы аскизской культуры из Венгрии: 1— удила с кольцами; 2, 3— серебряные пластинки.
Судя по количеству удил, изучаемые находки должны быть отнесены к двум наборам конского снаряжения, но имеющихся десять предметов
(55/56/57/58/59)
недостаточно для пополнения даже одного набора. Следовательно, рассматриваемый комплекс памятников представлен неполно. Можно, однако, предполагать, что неполным он был уже во время его нахождения. О присутствии в памятнике стремян нет никаких данных.
Всем упомянутым находкам можно найти аналогии среди памятников X-XIV вв. Хакасской автономной обл., Среднего Енисея, Минусинской котловины. Наши удила отличают два признака: во-первых, они оснащены плоскими конечными кольцами и, во-вторых, на ротовой их части имеются опоры [поправка: упоры]. Упорами оснащены кольцевые удила, найденные на Часовенной горе [2], удила с псалиями из Малиновки [3], удила, имеющие крупные конечные кольца в собрании ГИМ, местонахождение которых неизвестно [4], а также трое удил, хранящихся в Минусинском музее [5].
Удилам с дисковидными псалиями также можно обнаружить аналогии среди археологических памятников Минусинской котловины. По форме ближе всего стоят к ним находки из собрания Згерского-Струмилло, хранящиеся в ГИМе [6].
Продолговатые пятиугольные бляшки украшали ремни конского убора. По своей форме они имеют близкие аналогии в памятниках из коллекции Згерского-Струмилло в ГИМе [7], а также в памятнике, точное местонахождение которого неизвестно [8]. Сходные бляшки, но оснащённые шарниром, были найдены в кургане № 3 могильника Каменка V [9], а другие их варианты происходят из Казанцева [10], Быстрой [11], Борков [12] и других местонахождений.
Рис. 2. (с. 57) Дисковидные псалии, украшенные серебряной пластинкой (с. Ракамаз, Венгрия).
Первый и второй набор конского снаряжения в собрании Згерского-Струмилло характеризуется тем, что предметы каждого из них имеют тождественный орнамент. Если предметы первого набора украшены растительным орнаментом, то для инвентаря второго характерен узор в виде продольных волнообразных линий и покрытие поверхности заусенцами или клиновидными насечками [13]. Создаётся впечатление, что тождественность орнамента характерна и для других комплексов, например, из Быстрой и Борков [14].
В находках из Ракамаза четыре из пяти ременных бляшек украшены по одинаковой схеме: узор состоит из трёх продольных серебряных поясков, между которыми расположено два пояса зигзагообразной формы (рис. 1.2, 3, рис. 3.1, 5). На пятой ременной бляшке между серебряными полосками, расположенными по краям, находятся три зигзагообразные полоски. Этот мотив очень напоминает орнаментацию дисковидных псалий. Поэтому мы считаем вероятным, что в ракамазском комплексе к одному конскому убору относились удила с кольцами и четыре продолговатые бляшки. Пятая бляшка с дисковидными псалиями составляла другой набор. О двух утерянных бляшках нет никаких данных.
Четырёхлепестковой бляшке из Ракамаза наиболее близкую аналогию составляют бляшки из кургана — № 3 могильника Каменка V, но исследователи отмечают нахождение подобных в местонахождениях Абакана и Оглахты [15]. Бляшка из Каменки прикреплялась к коже, поскольку оборотная её сторона оснащена перекрещивающимися петлями. Место её на конском уборе, мы предполагаем, по аналогии с тувинскими сёдлами, на боку седалища [16].
Рис. 3. (с. 58) Предметы коллекции из с. Ракамаз: 1, 4, 5 — серебряные пластинки, 2 — пряжка с серебряной накладкой; 3 — бляшка от седла.
Бляшки, подобные ракамазской, часто встречаются в памятниках Минусинской котловины. Наиболее близкие аналогии можно найти в коллекции Згерского-Струмилло [17], а также среди археологического материала из Быстрой [18].
На основании проведенного типологического анализа комплекс находок из Ракамаза с уверенностью следует отнести к аскизской культуре, точнее, к её второму этапу. Именно в погребальных памятниках второго этапа аскизской культуры засвидетельствовано применение особенно ха-
(59/60)
рактерной орнаментации: аппликации железных предметов серебром.
По хорошо сохранившейся бляшке в форме четырёхлепесткового цветка нам удалось проследить технику орнамента. По нашим наблюдениям, орнамент наносился следующим образом. Серебряный лист накладывался на железный предмет, и по нему чеканом наносились пунктирные линии длиной около 1 мм, которые образовывали края контура узора. Вслед за этим из центральной точки тем же самым чеканом наносились лучеобразные пучки в виде почти непрерывных линий. Однако, отдельные пунктиры легко прослеживаются, особенно при увеличении, и заметны как на серебряном листе, так и в местах, где он стерся. После этого по серебряному листу, и только по нему, чеканом с клиновидным или треугольным концом наносились точечные линии, заусенцы, благодаря которым серебряный лист закреплялся, фиксировался на железной основе предмета. После того, как рисунок был нанесён и серебро закреплено на железе, лишние части серебряного листа устранялись, и затем на бляшку, уже украшенную серебром, прибивались заклёпки. Остальные бляшки были орнаментированы тем же самым способом. На наиболее хорошо сохранившейся ременной бляшке также можно заметить, что после того, как на железо было помещено серебро и пунктиром очерчен контур рисунка, треугольным или клиновидным чеканом наносились по серебряному листу густые ряды насечек, благодаря которым серебряный лист фиксировался на железной основе. Вслед за этим незакреплённые части листа срезались острым инструментом типа скальпеля. Вот почему там, где нет накладного серебра и железная основа бляшки оставалась открытой, нет следов чеканки. С другой стороны, там, где серебряный лист стёрся, на железе в углублениях, образованных чеканкой, хорошо прослеживаются мелкие точки, отблескивающие золотом.
Характерным погребальным обрядом носителей аскизской культуры хакасов являлось трупосожжение. На бляшках, украшенных серебром, из собрания Згерского-Струмилло заметны следы сильного ожога, как это было определено уже С.В. Киселёвым [19]. Однако на ракамазских памятниках нет следов огня. И здесь встаёт вопрос: как могли попасть в Ракамаз, на берег Тиссы, бляхи от уздечного набора, изготовленные в более чем 5000 км от Венгрии, в Хакасско-Минусинской котловине? Такой же вопрос был поставлен И.Л. Кызласовым в отношении погребения, обнаруженного в дер. Петровская на берегу Дона. Отдельные предметы петровского памятника также имеют восточное происхождение, на них также прослеживается характерный орнамент аскизской культуры. Часть инвентаря отсюда составляли предметы, обычные для степной полосы Восточной Европы XIII в. [20] И.Л. Кызласов опубликовал эти погребальные находки как самые западные памятники аскизской культуры, считая при этом, что, поскольку Петровские памятники были обнаружены в кургане с трупоположением, погребение не может принадлежать хакасам, а должно быть отнесено к какому-то племени, обитавшему в Восточной Европе. На основании серьги, обнаруженной в погребении, данный автор приурочил погребение к кипчакам. В отношении попадания в кыпчакскую могилу хакасских предметов И.Л. Кызласов приводит такие доводы, над которыми стоит задуматься. Из Сокровенного сказания известно, что в 1207 г. Чингисхан послал Джучи завоевать лесные племена, и в том числе и енисейских кыргызов. Тогда кыргызы добровольно подчинились монголам, но когда Чингисхан потребовал, чтобы они принимали участие в войнах, они оказали сопротивление. Их восстание было подавлено в 1218 году. В 1273 г. вновь вспыхнуло восстание, которое возглавил вождь из племени кыргызов. Это восстание было подавлено только в 1293 году. Именно событиями 1292-1293 годов И.Л. Кызласов объясняет попадание хакасских предметов в руки кыпча-
(60/61)
ков и считает курган из Петровки погребением кипчака, который принимал участие в войне [21].
Памятник из Ракамаза однако ставит эти, на первый взгляд, убедительные доводы под сомнение. Памятник из Венгрии никак нельзя поставить в связь с такими поздними событиями. Нельзя, с одной стороны, потому, что ничего не известно о столь позднем передвижении половцев на территорию Венгрии, с другой стороны, последнее татаро-монгольское вторжение в Венгрию произошло около 2 февраля 1285 г. [22].
Ракамазские находки, несомненно, были изготовлены хакасами, что заставляет историю их попадания в Карпатский бассейн начать со Среднего Енисея. После карательного похода 1218 г. под командованием Джучи хакасы, по всей вероятности, должны были выделить военный вспомогательный отряд и войти в состав монгольского войска, а это означает, что вместе с войском сами хакасы могли проникнуть на различные территории. С другой стороны, их кони и красиво украшенные конские уборы сделались излюбленными трофейными предметами [23]. Таким образом, рассматриваемые предметы в течение короткого времени могли проникнуть в Европу, или в качестве трофеев, принадлежавших монголу-всаднику, или через хакасского воина, служившего в сборном вспомогательном отряде монгольского войска. Уже в следующем 1219 г. монголы предприняли новый поход. В 1223 г. у Азовского моря на р. Калке они разгромили объединенное войско половцев во главе с Кетенем и ополчением русских князей. После этого они повернули на восток. В половецких степях воцарился мир, который длился более 10 лет. Лишь в конце 1236 г. началось крупное наступление монголов, и половцы, ища защиты у венгерского короля, в 1239 г. переселяются вместе со своим князем в Венгрию [24]. Маловероятно, что среди половцев Кетеня были кипчаки, бежавшие из войска хана Батыя, или другие союзники монголов, или их пленные, но хакасские предметы уже могли находиться во владении половцев Кетеня. Этому не противоречит ни состав ракамазского комплекса, ни оставшиеся невыясненными условия его нахождения. Однако характер находок из Ракамаза ставит под сомнение не только их происхождение из двух погребений, но и вообще их погребальное происхождение. Слишком много в них недостающих предметов, и в то же время они чрезвычайно монолитны по своему культурному происхождению: все они без исключения являются хакасскими. Примечательно, например, отсутствие стремян или других предметов, характерных для погребального инвентаря половцев Венгрии. Если, несмотря на все это, предметы, найденные в Ракамазе, проникли в Венгрию в 1239 году вместе с половцами, то их следует считать зарытыми трофеями в качестве клада. К этому же заключению нас приводит и предположение о другой дате их попадания в Венгрию.
Наиболее вероятным годом попадания предметов из Ракамаза в Венгрию следует считать 1241-й. В то время они могли ещё украшать сбрую коня. Но татары несли уже тогда большие потери, и встаёт вопрос, могли ли эти предметы принадлежать убитому татарскому воину. Даже при положительном ответе на этот вопрос сомнительным остается принадлежность предметов к погребальному инвентарю. Но даже если это было погребение, оно не было хакасским, поскольку не соответствовало хакасскому погребальному обряду, как мы уже отмечали, нет следов огня на находках. Его нельзя считать и монгольским, поскольку убитые монголы увозились из Венгрии, так же, как и из других мест, домой [25], или по крайней мере, увозили голову покойного. Предметы убора погибших и снаряжение павших животных монголы, если была возможность, вероятно, брали себе, ведь в противном случае ими могли завладеть чужие, например, венгры. Памятники из Ракамаза составляют именно такие «спасённые» от чужих предметы, которых их владетель во время часто
(61/62)
меняющихся событий спрятал в землю. Их захоронение могло произойти в 1285 году, однако, если учесть, что в то время татарские отряды недолго хозяйничали в стране, эту дату следует считать малообоснованной.
Памятники из Ракамаза представляют большое значение не только для венгерской, археологии; они дают важную информацию и советским археологам. Находки являются самым западным местонахождением хакасских вещей. Большее значение они представляют в аспекте хронологии аскизской культуры, аналогичные памятники которой в Минусинской котловине и Туве обычно сопровождаются предметами монгольской эпохи и датируются поздним этапом аскизской культуры XIII-XIV вв. Зарытие ракамазских предметов произошло, по всей вероятности, в 1241 году. Это означает, что уже в начале XIII века аскизская культура достигла расцвета, и доказательства её внутренней хронологии следует пересмотреть. Бляшки из Ракамаза, возможно, помогут точнее определить её относительную хронологию.
Рассматриваемые находки представляют информацию по технике орнаментации хакасских предметов. Совершенно очевидно, что железная основа предмета, представляющая собой орнаментальный фон, остается всегда неорнаментированной. Первостепенная функция покрытия предмета точечными заусенцами или линейной насечкой — закрепить на железе серебряный лист и только второстепенная его роль — орнамент. Вот почему изменение стиля чеканки, возможно, не может иметь датирующего значения [26].
[1] Предметы хранятся в музее им. Андраша Йоша в Ниредьхазе. Ин. № 64.1265.1-2: удила и уздечные накладки, 64.1265.1: поясная накладка — 64.1267.1: пряжка. Йоша А., Поступления нашего музея, (на венг. языке) в газете «Нирвидек» 1905, 30.07.
[2] Кызласов И.Л. Аскизская культура (средневековые хакасы Х-XIV вв.). — В кн.: Степи Евразии в эпоху средневековья. Археология СССР. Ред. Плетнёва С.А. М., 1981., с. 249. рис. 74. верхний ряд 55.
[3] Кызласов И.Л. Аскизская культура..., с. 248. рис. 74. нижний ряд 20.
[4] Кызласов И.Л. Аскизская культура..., с. 248. рис. 74. верхний ряд 3.
[5] Савинов Д.Г. Из истории убранства верхового коня у народов Южной Сибири. (II тысячелетие н.э.). — СЭ, 1977, № 1, с. 39. рис. 7. 7-9. 41.
[6] Кызласов И.Л. Курганы средневековых хакасов XIII-XIV вв. Аскизская культура в монгольское время. — СА, 1978, № 1, с. 133. рис. 8. 7.
[7] Кызласов И.Л. Курганы..., с. 133. рис. 8. 2-3.
[8] Кызласов И.Л. Аскизская культура..., с. 249. рис. 74. верхний ряд 35.
[9] Кызласов И.Л. Курганы..., с. 129-130. рис. 3. 1.
[10] Tallgren A.М. Collection Tovostine. Helsingfors, 1917. табл. XI. 24.
[11] Кызласов И.Л. Кыпчаки и восстания енисейских племен в XIII в. — СА, 1980, № 2, с. 85. рис. 6.4.
[12] Кызласов И.Л. Кыпчаки..., с. 85, рис. 5. 4.
[13] Кызласов И.Л. Курганы..., с. 133. рис. 8, с. 134. рис. 9. 1-2.
[14] Кызласов И.Л. Аскизская культура..., с. 249. рис. 74. верхний ряд 34. Он же. Кыпчаки..., с. 85, рис. 6. 4., рис. 5.
[15] Кызласов И.Л. Курганы..., с. 129-130. рис. 4.10.
[16] Вайнштейн С.И. История народного искусства Тувы. — М., 1974, с. 90-91. рис. 56, 57.
[17] Кызласов И.Л. Курганы..., с. 133, рис. 8.5, с. 134, рис. 9.
[18] Кызласов И.Л. Кыпчаки..., с. 80, рис. 6.6.
[19] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. — М., 1951. с. 604; Кызласов Л.Р. Курганы средневековых хакасов (аскизская культура). — В кн.: Первобытная археология Сибири. Ред. Мандельштам А.М. Ленинград, 1975. с. 205.
[20] Кызласов И.Л. Кыпчаки..., с. 80.
[21] Кызласов И.Л. Кыпчаки..., с. 87-90. Он же. Аскизская культура, с. 202.
[22] История Венгрии в трёх томах. Ред. Исламов Т.М., IIушкаш А.И, Шушарин В.П. — М., 1971, том I, с. 163, 512.
[23] Кызласов И.Л. Кыпчаки..., с. 90.
[24] Фёдоpов-Давыдов Г.А. Курганы, идолы, монеты. — М., 1968, с. 69-75.
[25] Сведение Плано Карпини. — В кн.: Napkelet felfedezése. (Открытие Востока). Ред. Дёрффи Дь. Будапешт, 1965, с. 65, 231.
[26] Кызласов И.Л. К истории художественной обработки металла в Южной Сибири. Насечка по железу. — В кн.: Средневековая городская культура Казахстана и Средней Азии. Алма-Ата, 1983, с. 129.
|