А.Г. Малявкин
Танские хроники о государствах Центральной Азии.
Тексты и исследования.
// Новосибирск: 1989. 432 с. ISBN 5-02-028988-4.
Заключение
Империя Тан пришла на смену другому централизованному государству — Суй, сумевшему объединить страну на сравнительно непродолжительное время — с 581 по 618 г. Как и все смены правящих династий, происходившие в Срединном государстве неоднократно, данный переворот протекал в условиях ожесточённой борьбы со сторонниками старой династии и с рядом других претендентов, пытавшихся воспользоваться кризисом и захватить власть в Поднебесной. Крестьянские восстания, подорвавшие могущество государства Суй, начались в 611 г., но особенно широкий размах они приняли в 613 г. В стране сложилась благоприятная обстановка для выступления представителей знати, стремившихся захватить власть. В результате ожесточённой борьбы между различными группировками правящего класса власть в стране захватила группировка Гуаньчжун — Лунси во главе с Ли Юанем, ставшим первым императором государства Тан (император Гао-цзу, 618-626).
Наиболее ожесточённое сопротивление основателю империи Тан Ли Юаню оказали представители суйского правящего дома, поддержанные Восточнотюркским каганатом. После поражения часть представителей правящей династии, а также многочисленные сторонники государства Суй бежали в степи к тюркам туцзюе. Позднее, когда Восточнотюркский каганат пал под. ударами восставших токуз-огузских племён, значительная их часть нашла убежище в государстве Гаочан. Император Тай-цзун, готовясь к захвату Гаочана, обвинил правителей этого независимого государства в ряде преступлений, якобы совершённых ими против Срединного государства, среди них фигурировало и «укрывательство» сунских беженцев.
Как нами было установлено ранее, крушение Восточнотюркского каганата явилось следствием обострения внутриполитических противоречий и восстания зависимых токуз-огузских (телеских) племён, конфедерацию которых возглавляли сеяньто и уйгуры. Выступление племён было успешным, тюрки туцзюе потерпели сокрушительное поражение и бежали в южном направлении, где их ожидали танские войска, перед которыми они и капитулировали [Малявкин, 1980, с. 106-109]. Так был уничтожен Восточнотюркский каганат. Во время этой операции танским войскам удалось захватить значительную часть членов суйского императорского дома и их сторонников, укрывавшихся у тюрок, другая часть нашла убежище в Гаочане.
В послании императора Тай-цзуна, направленном кагану Сеяньтоского каганата, есть очень интересный пассаж, характеризующий тактику империи в борьбе с кочевниками. В этом послании говорится, что война с каганом Сели (Эль-каган) была предпринята с целью освобождения народа от бед, а «совсем не ради захвата его земель и обогащения за счёт его людей и лошадей» [Малявкин, 1980, с. 110]. Тай-цзун, захватив тюрок туцзюе, широко использовал их великолепную конницу при осуществлении своих агрессивных акций в Восточном Туркестане, и с этой точки зрения декларация о незаинтересованности в приобретении людей и лошадей является ложью. Однако танские власти не захватили земли, на которых кочевали тюрки туцзюе, и сразу отвели все войска,
(327/328)
проникшие на эти территории, что соответствует содержанию декларации. Отказ от захвата территории тюрок туцзюе вполне согласуется с традиционным пренебрежительным отношением правителей Срединного государства к полупустынным степям, непригодным для земледелия [Таскин, 1975, с. 149-150].
Следующим этапом танской агрессии был захват небольшого миролюбивого государства Гаочан в Турфанском оазисе. Использовав в качестве предлога ряд надуманных «проступков», совершённых правителем Гаочана, император Тайцзун в январе 640 г. приказал военачальнику Хоу Цзюньцзи выступить во главе «карательной» экспедиции против Гаочана. В январе следующего года Хоу Цзюньцзи уже докладывал императору во дворце в зале Гуаньдэ о полной победе над Гаочаном (ЦТШ, гл. 3, с. 6а, 11; 7а, 4-5). Ударную силу армии Хоу Цзюньцзи составляли конные отряды восточных тюрок туцзюе, что и предопределило столь быстрый успех. Поход на Гаочан был, по-видимому, первым значительным опытом использования отрядов кочевников для решения внешнеполитических задач, поставленных императором Тай-цзуном. После этой кампании танские правители в течение 20 лет широко использовали конницу различных племён. Это дало основание ряду исследователей на Западе совершенно справедливо утверждать, что все основные завоевания Танского государства в Центральной Азии были осуществлены различными тюркскими племенами, находившимися на службе империи.
Следующими жертвами танской агрессии стали государства Карашар и Куча. В ноябре — декабре 644 г. аньсийский наместник Го Сяокэ ночью вероломно напал на столицу государства Карашар, союзника Танской империи, взял её и пленил карашарского князя. Это нападение было совершенно неожиданным ещё и потому, что в борьбе с Гаочаном Карашар выступал на стороне государства Тан. В 647 г. большая армия наёмников под командованием туцэюеского принца Ашина Шэр вторглась в Кучу. Ударное ядро этих войск состояло из конницы телесцев (токуз-огузов) и тюрок туцзюе. По сообщению династийных хроник, в армии Ашина Шэр было более 100 тыс. всадников (ЦТШ, гл. 198, «Повествование о Куче», с. 9б, 9-12; СТШ, гл. 110, «Жизнеописание Ашина Шэр», с. 3а; 8-12). Приведённая в источниках цифра, несомненно, является обычным преувеличением. Она может свидетельствовать только о том, что конная армия действительно была очень большой.
Во время этой кампании армия Ашина Шэр не только захватила Кучу, но и проникла далеко в пределы Восточного Туркестана, нанеся значительный урон ряду оазисных государств. В источниках, в частности, сообщается о взятии танскими войсками пяти больших городов (СТШ, гл. 110, с. 2б), в том числе Хотана. Говоря о результатах этого похода, историографы Срединного государства отмечают, что оазисные государства Западного края охватил трепет. И с этим выводом нельзя не согласиться. Действительно, нападение многочисленных кочевых орд, организованных и поддержанных одной из могущественных империй Востока, не могло не вызвать страх и неуверенность. В распоряжении исследователей пока нет точных и достоверных данных о том, как далеко проникли в этот раз в Кашгарию танские наёмники. Можно только утверждать, что ущерб, нанесенный кочевниками некоторым оазисным государствам, был очень большим.
Что касается обширных районов, расположенных вдоль северных склонов Тянь-Шаня к востоку от современного города Урумчи, то они оказались в сфере влияния Танского государства в 646 г., после перехода на сторону империи туцэюеского вождя Ашина Хэлу. Здесь для осуществления контроля над его народом был «создан» округ Тинчжоу, который должен быть отнесён к числу округов цзими (округа подавления), так как на данном этапе реальной власти Танское государство здесь не имело [Малявкин, 1981, с. 178, коммент. 262].
Значительного успеха в борьбе за контроль над торговыми путями в Центральной Азии Танское государство добилось в связи с разгромом коалиции Ашина Хэлу. В перипетиях междоусобной борьбы, раздиравшей Западнотюркский ка-
(328/329)
ганат, положение одного из претендентов на власть, а именно Ашина Хэлу, стало угрожающим, он был вынужден уйти в восточные районы страны, где его поддерживали некоторые племена. В 646 г. вместе со своими ближайшими сподвижниками Ашина Хэлу перешёл на сторону государства Тан. Однако уже в 650 г., сочтя момент благоприятным, он порвал с империей и предпринял попытку объединить практически распавшийся Западнотюркский каганат. На первых порах Ашина Хэлу добился значительных успехов, но окончательной его победе помешали танские правители. Императорский двор усмотрел в действиях тюркского вождя серьёзную угрозу осуществлению своих имперских планов и приложил громадные усилия, чтобы не допустить появления нового сильного государства кочевников. Главной ударной силой танских армий на этот раз были уйгуры и другие токуз-огузские племена, выступавшие в союзе с уйгурами. Борьба Ашина Хэлу с этой армией была неудачной, и в 657 г. он потерпел окончательное поражение, попал в плен и умер в 659 г.
Вскоре после поражения Ашина Хэлу в степях образовалась новая антитанская коалиция во главе с крупным тюркским вождём Аскель кюль-эркином Тюмэном. Появление этой коалиции при императорском дворе воспринимали как серьёзную угрозу, и в Кашгарию срочно был возвращён талантливый военачальник Су Динфан. Он действовал очень успешно и в феврале 660 г. пленил Тюмэна [Малявкин, 1984, с. 141-143]. Победа Су Динфана была, по-видимому, последним крупным успехом империи Тан в Восточном Туркестане. Позднее в борьбу за Кашгарию вступили тибетцы и танские военачальники стали терпеть поражения. Можно отметить неудачный поход Су Хайчжэна в район г. Кашгара в 662 г. [Чэнь Чжунмянь, 1958б, с. 55]. В 708 г. в сражении с тюргешами, происшедшем к западу от оз. Баграшкёль, погиб аньсийский наместник Ню Шицэян [Чэнь Чжунмянь, 1958б, с. 75-78]. И наконец, последняя попытка поправить свои дела на Западе была предпринята танским правящим домом в 748 г., когда большая разноплеменная армия под командованием Гао Сяньчжи выступила против рабов. Однако уже в 751 г. она потерпела сокрушительное поражение от арабов на р. Талас (СТШ, гл. 135, с. 4а-5б). В этом сражении арабов поддерживало местное население.
Следует коротко коснуться административно-территориального деления империи Тан. Император Тай-цзун в 627 г. провёл его упорядочение, создав десять провинций (дао): Гуаньнэй, Хэнань, Хэдун, Хэбэй, Шаньнань, Лунъю, Хуайнань, Цзяннань, Цзяньнань и Линнань. К наиболее важным изменениям, происшедшим после этой реформы, можно отнести увеличение числа провинций до 15, создание и присоединение к стране округов Сичжоу и Тинчжоу. Дополнительные провинции были созданы в 734 г.: Цзинцзи (средняя часть современной провинции Шаньси) и Дунцзи (северо-западная часть современной провинции Хэнань). Кроме того, уже существовавшие провинции Шаньнань, Хуайнань и Цзяннань разделили каждую на две и к старым названиям прибавили определения Восточная и Западная.
Как уже говорилось, в 647 г. Танская империя прочно овладела Турфанским оазисом, создав здесь округ Сичжоу с пятью подведомственными уездами. В 658 г. танские войска захватили территорию к северу от Турфанского оазиса, простирающуюся вдоль северных склонов Тянь-Шаня к востоку от современного города Урумчи. Здесь был образован округ Тинчжоу с тремя подведомственными уездами. Этот округ не следует путать с ранее «создававшимся» округом Тинчжоу, предназначенным для размещения племени Ашина Хэлу. Округа Сичжоу и Тинчжоу по всем признакам являлись регулярными округами империи и были включены в состав пров. Лунъю. Здесь располагались военные гарнизоны, должности в окружных и уездных учреждениях занимали танские чиновники, главным образом присланные из центра. Таким образом, впервые за многовеко-
(329/330)
Рис. 1. Границы, существовавшие в момент создания государства Тан.
1 — граница государства Тан; 2 — приблизительная граница владений Ли Гун и Лян Шиду; 3 — граница Восточно- и Западнотюркского каганатов; 4 — условная граница между тюркскими каганатами; 5 — Великая Китайская стена.
(330/331)
Рис. 2. Размежевание государств и народов в период наивысшего могущества империи Тан.
1 — граница государства Тан; 2 — Великая Китайская стена.
(331/332)
вую историю Срединного государства его территория простёрлась так далеко на запад.
К середине VII в. на западных границах империи и в Центральной Азии сложилась ситуация, характеризующаяся отсутствием у империи Тан серьёзных противников, способных один на один противостоять ее экспансии (рис. 1, 2). Однако, как показало дальнейшее развитие событий, положение не было столь благоприятным. Упорная борьба соседних народов за восстановление своей государственности, а также междоусобная борьба различных кланов внутри страны расшатали государственный аппарат и его военную машину. К середине VIII в. все позиции за пределами Великой Китайской стены, завоёванные главным образом императором Тай-цзуном, были утеряны.
Процесс ослабления Танского государства, утраты позиций за пределами страны и, как следствие, потери союзников, начавшийся после смерти Тай-цзуна, постепенно усилился. Ещё при жизни Тай-цзуна в 647 г. уйгурский вождь Тумиду декларировал создание независимого уйгурского государства (Первый Уйгурский каганат), однако до 660 г. продолжалось тесное сотрудничество уйгуров с империей Тан, выражавшееся в участии уйгурской конницы в ее военных мероприятиях. В 660 г. произошёл окончательный разрыв, а попытка танских властей силой принудить уйгуров к восстановлению союзнических отношений не увенчалась успехом. Уйгуры обрели полную независимость, а Танское государство лишилось великолепной уйгурской конницы. Первый уйгурский каганат просуществовал сравнительно недолго: всего 40 лет — с 647 по 687 г. В 687 г. восточные тюрки туцзюе одержали победу в борьбе за восстановление своего государства и в степях к северу от пустыни Гоби, практически на тех же территориях, возник Второй Восточнотюркский каганат. Дата распада Первого Уйгурского каганата и возрождения Второго Восточнотюркского каганата — 687 г. — условна. Второй Восточнотюркский каганат не был стабильным государством. Его военное могущество достигло максимума при Капаган-кагане (691-716), когда войска каганата установили контроль над громадными территориями, простирающимися до Сырдарьи. Расцвет военного могущества был непродолжительным, и в 745 г. Второй Восточнотюркский каганат погиб под ударами уйгуров.
В начале VII в. завершилось объединение Тибета, страна настолько окрепла, что появились реальные предпосылки для проведения агрессивной внешней политики. Успешные военные акции тибетских цэнпо привели к тому, что территория страны стала постепенно расширяться во всех направлениях. На востоке тибетцы подчинили себе все свободные цянские племена, а на севере вплотную приблизились к Западному краю. Со второй половины VII в. начались постоянные вторжения тибетских войск на территорию Танского государства. Вскоре Тибет стал угрожать и торговым путям, проходившим через Ганьсуйский коридор и Кашгарию. В 670 г. тибетские войска проникли в Кашгарию и в течение непродолжительного времени поставили под свой контроль все оазисные государства этого региона. Тибетцы продержались в Кашгарии до 692 г. Превратившись в одного из опаснейших противников Танского государства, Тибет вынуждал правителей империи прилагать громадные усилия для отражения натиска на всех территориях, где сталкивались интересы двух стран, что влекло за собой неисчислимые жертвы, разорение страны и, как следствие, сокращение сферы её влияния (рис. 3). С учётом внутреннего положения в стране этот процесс должен был бы протекать значительно быстрее, но соперничество между основными противниками империи Тан, часто перераставшее в военные столкновения, давало возможность танским властям лавировать и сохранять определённые позиции на торговых путях.
Следует обратить внимание на то, что кочевые государства (объединения племён) не имели твёрдо фиксированных границ, кроме того, границы таких го-
(332/333)
Рис. 3. Размежевание государств во второй половине VII в.
1 — граница государства Тан; 2 — предполагаемая граница Тибета в Восточном Туркестане в 670-692 гг.; 3 — Великая Китайская стена.
(333/334)
сударств, а точнее, территорий, на которых господствовали эти кочевые племена, постоянно подвергались значительным изменениям. Поэтому они в большой степени условны.
К середине VIII в., после ликвидации последних форпостов Танского государства за пределами Великой Китайской стены, положение в Центральной Азии стало, определяться соперничеством двух военных держав — Тибета и Второго Уйгурского каганата (745-840 гг.). На востоке, в Маньчжурии, возникло государство Бохай, просуществовавшее два столетия (начало VIII в. — 926 г.). Оно погибло под ударами киданей. На юго-западе Бохай граничил с государством Тан (рис. 4). Начиная со второй половины VIII в. Танское государство, поглощённое решением внутренних проблем, уже не предпринимало попыток распространить своё влияние за пределы территорий, населенных ханьцами.
В середине IX в. положение в Центральной и Восточной Азии резко изменилось. В 840 г. кыргызы уничтожили Уйгурский каганат. Некогда сильное централизованное государство Тибет пришло в упадок и распалось на отдельные самостоятельные владения. На востоке появилась новая грозная сила — кидани, которые ещё в VII-VIII вв. объединились в союз племён, превратившийся к концу IX — началу X в. в могущественное государство, получившее название Ляо (907-1125). Уничтожив в 926 г. Бохай, кидани создали громадное государство, простиравшееся от Восточного Туркестана до Японского моря. Что касается Танского государства, то оно переживало острейший внутриполитический кризис и погибло в 908 г. (рис. 5).
После гибели империи Тан в истории Восточной Азии наступила новая эпоха, характерной особенностью которой было подавляющее превосходство в военной области соседей Срединного государства почти в течение тысячи лет. Государства, возникавшие к югу от Великой Китайской стены, были относительно слабыми, многие из них появлялись в результате захвата части или всей территории страны «варварами».
Во второй четверти X в. кидани захватили 16 округов, примыкавших с юга к Великой Китайской стене и расположенных на территориях, которые ныне входят в состав провинций Хэбэй и Шаньси (рис. 6). Дальнейшее расширение владений «варваров» в Китае произошло в XII в., когда чжурчжени захватили весь Северный Китай и присоединили его к своему государству. Господство чжурчженей продолжалось сравнительно долго (рис. 7). В это время монгольские племена, кочевавшие в степях к северу от пустыни Гоби, постепенно накапливали силы, созревали предпосылки объединения их и создания монгольской кочевой империи.
* * *
В империи Тан существовала своеобразная практика «районирования» территорий «варваров». Административно-территориальные единицы «создавались» даже на территориях, на которые не распространялось влияние Танского государства. Единственным основанием для «районирования» было наличие при дворе сведений, пусть даже случайных и разрозненных, о расселении племён. Такое «районирование» почти всегда носило фиктивный характер даже в тех случаях, когда проводилось на расположенных недалеко от границ империи территориях, заселённых зависимыми племенами. Результаты этой деятельности тщательно фиксировались в дворцовых анналах, а на местах ничего не менялось. По-прежнему племена кочевали во главе со своими вождями, не ведая, что территория их кочевий уже «превращена» в округ или уезд.
Такая своеобразная деятельность императорского двора была связана с существованием традиционных представлений о том, что само Небо поставило Срединное государство во главе всего «варварского» мира. Никак не влияя на ситуа-
(334/335)
Рис. 4. Центральная и Восточная Азия в начале второй половины VIII в.
1 — граница государства Тан; 2 — северная граница Великого Тибета; 3 — Великая Китайская стена.
(335/336)
Рис. 5. Территориальное размежевание, сложившееся в регионе в первой четверти X в.
1 — границы мелких независимых княжеств в районе гор Наньшань; 2 — граница Турфанского княжества; 3 — Великая Китайская стена.
I — Уйгурское ганьчжоуское княжество; II — тибетское княжество Лянчжоу; III — город-государство Дуньхуан; IV— тибетское княжество в районе Кукунора; V - уйгурское княжество.
(336/337)
Рис. 6. Центральная и Восточная Азия в начале XI в.
1 — примерная граница государства Сун с тибетскими княжествами; 2 — граница Тангутского государства; 3 — граница киданьского государства Ляо; 4 — граница Турфанского княжества; 5 — Великая Китайская стена.
(337/338)
Рис. 7. Территориальное размежевание, сложившееся в регионе к концу XIIв.
1 — граница государства чжурчженей Анчун-Гурунь; 2 — граница государства каракитаев; 3 — граница Турфанского княжества; 4 — граница Тангутского государства; 5 — Великая Китайская стена.
I — государство Южное Сун.
(338/339)
цию в регионе, «районирование» имело определённое значение во внутриполитической жизни страны, как довольно эффективное средство повышения престижа Сына Неба.
Реформаторскую деятельность царедворцев Танского государства можно было бы не принимать во внимание, за исключением тех случаев, когда из результатов их трудов можно извлечь некоторую полезную информацию, например о расселении племён и т.п. Однако правители более поздних эпох, в том числе и современной, всегда пытались использовать эти фиктивные акты в корыстных целях, рассматривая их как бесспорное доказательство своих прав на территории, подвергшиеся «районированию».
К числу административно-территориальных и административных единиц, имеющих отношение к «управлению» чужими «варварскими» территориями, мы относим следующие: малые округа, управления духу (наместничества), управления дуду (тутукства), а также округа и уезды подавления (цзими чжоу, цзими сянь).
Малые округа. Эта система контроля и управления «варварами», повидимому, существовала только в Танском государстве. Малые округа нельзя полностью отнести к числу административно-территориальных единиц, «создававшихся» на чужих территориях, так как они чаще учреждались на землях регулярных округов и даже уездов империи, расположенных вдоль пограничной линии. Цель организации таких округов заключалась в разделении «варваров» на мелкие группы, что лишало их всяческой самостоятельности. Вожди кочевников, получившие убежище в этих округах, часто использовались для вмешательства в дела соседей Танского государства. В малых округах расселялись небольшие группы кочевников, оказавшиеся по тем или иным причинам у границ империи. Многие из них были вынуждены бежать сюда, потерпев поражение в междоусобной борьбе, что облегчало в дальнейшем использование их в своекорыстных целях правителями Танского государства.
Существовали ли в действительности малые округа? Эти образования настолько своеобразны, что их невозможно сравнивать с регулярными округами империи. Прежде всего, численность населения в них колебалась в пределах нескольких сот человек; округа, в которых было более тысячи жителей, редкость. По-видимому, в малых округах не существовало каких-либо учреждений; нам неизвестны даже сообщения о назначении правителей, тогда как в округа подавления (цзими) правителями назначались вожди племён, для которых эти округа «создавались». Таким образом, можно констатировать, что существовали лишь небольшие группы кочевников со своими вождями, кочевавшие на территориях, отведенных им пограничными властями, и совершенно произвольно названные округами. Следовательно, название «округ» в данном случае было чисто символическим. Нам неясно, почему танские администраторы именовали эти небольшие группы кочевников округами, а не уездами или ещё как-нибудь. Обращает на себя внимание отказ составителей СТШ от термина «малые округа», хотя все они упоминаются в текстах этой хроники.
Управления духу (духуфу — наместничества). Должность духу впервые появилась в 59 г. до н.э., когда Чжэн Цзи получил назначение охранять торговые пути (северный и южный), ведущие на Запад через Кашгарию. Вскоре функции Чжэн Цзи значительно расширились и он стал единственным и полноправным руководителем всех военных и гражданских дел на территориях, оккупированных войсками государства Хань. Правители империи Тан очень широко использовали этот ханьский институт. В разное время на разных территориях было создано более десяти наместничеств, время существования, а также значение которых неодинаковы. Все наместничества могут быть разделены на три группы.
(339/340)
К первой группе относятся фиктивные образования, в момент создания которых было ясно, что они не будут выполнять свои функции. Сюда следует отнести наместничества (духуфу) Куньлин и Мэнчи. Цели, преследовавшиеся танскими правителями при создании этих наместничеств, подробно рассмотрены в нашей статье, посвящённой использованию Танским государством марионеток из правящего рода тюрок туцэюе Ашина [Малявкин, 1984, с. 138-155]. Здесь приводятся лишь основные выводы.
Пытаясь упрочить свое положение в Джунгарии, танские власти создали два марионеточных каганата и во главе их поставили двух принцев из рода Ашина, смертельных врагов, Ашина Мише и Ашина Бучженя. В то же самое время эти «каганы» были назначены наместниками в указанные два наместничества, «созданные» одновременно. Зачем властям империи потребовалась такая сложная структура? По нашему мнению, «организация» наместничества должна была продемонстрировать населению империи силу и величие правящей династии, «создание» каганатов — обмануть кочевников и заставить их сотрудничать с марионеточными каганами. Из этой затеи ничего не получилось.
Наместничества упоминались в хрониках в течении 30-40 лет, и то только в связи с назначением очередных марионеток, а потом были забыты. Но не забыли их в современном Китае. Так, например, в 1982 г. в Шанхае была опубликована карта наместничеств Аньси и Бэйтин, на которой можно обнаружить и никогда не существовавшие наместничества Куньлин и Мэнчи.
Ко второй группе относятся также фиктивные образования, отличающиеся от наместничеств первой группы только тем, что они «создавались» на землях независимых народов (государств) или объединений племён. Наиболее характерным примером такого образования является наместничество Ханьхай, «созданное» в 663 г. к северу от пустыни Гоби на территории Первого Уйгурского каганата. В 660-663 гг. в степях к югу от пустыни Гоби шла война между Танским государством и Первым Уйгурским каганатом, в результате которой уйгуры обрели полную независимость. Правители Танского государства закамуфлировали серьёзные неудачи в борьбе с уйгурами, проведя ряд реформ в «районировании» чужих территорий, так в анналах двора появилось наместничество Ханьхай. Подробно эти события изложены в статье, посвящённой тактике Танского государства в борьбе за гегемонию в Западном крае [Малявкин, 1980, с. 118-122].
К третьей группе относятся наместничества, реально существовавшие и какое-то время выполнявшие предназначенные им функции. Это наместничества Аньси и Бэйтин. Наибольшее значение при проведении агрессивной политики Танского государства имело наместничество Аньси. Наместничество в Бэйтине, созданное в 702 г. как орудие внешней политики империи, существовало до 755 г., а сфера его деятельности была ограничена практически территорией танского округа Тинчжоу. После ликвидации танского влияния в Восточном Туркестане от этих наместничеств остались гарнизоны в Куче и Бешбалыке (Бэйтин), которые попали под власть уйгуров. Уйгурский каганат сохранил ханьские гарнизоны в этих двух пунктах и использовал их ресурсы в борьбе с Тибетом.
Наместничество Аньси было создано 2 октября 640 г. в Турфанском оазисе, территорию которого вскоре реорганизовали в округ Сичжоу, вошедший в состав империи. Таким образом, наместничество Аньси, равно как и позднее наместничество Бэйтин, создавалось на территории, фактически и формально подчинённой Танскому государству. В 658 г., после победы над вождём западных тюрок туцэюе Ашина Хэлу, наместничество перевели в Кучу, на территорию, оккупированную танскими войсками, но не включённую в состав империи. В 670 г. Кашгарию захватили тибетцы и органы управления наместничества вновь оказались на территории Турфанского оазиса (округ Сичжоу). Только в 692 г., воспользовавшись междоусобной борьбой в Тибете, танские войска потеснили тибет-
(340/341)
цев в Кашгарии и наместничество вновь оказалось в Куче. Этот успех танских войск был только эпизодом в длительной борьбе Тибета с Танским государством за Кашгарию. После возвращения наместничества в Кучу борьба продолжалась и положение Танского государства в Кашгарии всё ухудшалось. Большую активность здесь проявляли и тюргеши, которые в 708 г. даже захватили Кучу, но продержались здесь недолго и вскоре ушли. Сохранение в течение довольно длительного времени некоторого влияния Танского государства в Кашгарии, особенно в восточных районах, объясняется враждой Тибета со Вторым Восточнотюркским каганатом, а позднее и со Вторым Уйгурским каганатом.
Краткая историческая справка о наместничестве Аньси, приведённая выше, свидетельствует о том, что это наместничество размещалось в Куче в общей сложности немногим более 70 лет. Оно было переведено сюда при императоре Гао-цзуне (649-683), когда потребовалось приложить громадные усилия для сохранения позиций, завоёванных главным образом при императоре Тай-цзуне (626-649). В период максимального проникновения в пределы Восточного Туркестана Танское государство имело значительное количество гарнизонов, расположенных вдоль важнейших торговых путей. Многие оазисные государства признавали зависимость от империи Тан. Однако некоторые из них, главным образом наиболее крупные, периодически выступали против этой зависимости, блокируясь с врагами Танского государства, также пытавшимися захватить Кашгарию, например с Тибетом. То же самое можно сказать и о кочевниках Джунгарии.
Вскоре после перемещения наместничества Аньси в Кучу, в 661 г., императорский двор послал на Запад Ван Минъюаня (см. коммент. 338) для сбора информации о расселении народов. Когда он вернулся, в тиши дворцовых канцелярий было проведено беспрецедентное «районирование» чужих территорий, население подавляющего большинства которых никогда не видело не только танских войск, но даже и послов. Об этом «районировании» несколько подробнее будет сказано ниже, где речь пойдёт об округах цзими (округах подавления).
Следует добавить, что, по-видимому, не случайно перенос наместничества в Кучу и проведение «районирования» совпали по времени. Здесь проявились гегемонистские притязания императора Гао-цзуна, пытавшегося в точном соответствии с идеей извечного подчинённого положения всех народов упорядочить их расселение. Можно также отметить следующую закономерность. Император Тайцзун, в царствование которого достигнуты основные успехи в попытках овладеть торговыми путями, ведущими на Запад, не проводил районирования, охватывающего весь известный танским правителям мир. В нём не было необходимости, так как император обладал реальной силой. Такое районирование провели при его наследнике Тай-цзуне, когда влияние Танского государства пошло на убыль. Через десять лет, в 672 г., тибетцы вторглись в Кашгарию, ликвидировали все танские гарнизоны и господствовали здесь 22 года. Несколько раньше, в 663 г., Танское государство потерпело поражение в борьбе с уйгурами, что пресекло попытки вмешательства в дела народов, кочевавших к северу от пустыни Гоби.
В свете изложенного выше попытки представить наместничество Аньси как орган, контролирующий громадную территорию, простирающуюся до оз. Балхаш, Аральского моря и границ современного Ирана, включающую Афганистан и часть Пакистана, являются смехотворными и не заслуживающими внимания.
Управления дуду (тутукства). Если рассмотренные выше малые округа (сяо чжоу), наместничества (духуфу), а также округа подавления (цзими чжоу), о которых речь пойдёт ниже, были специфическими образованиями, предназначенными для осуществления контроля над племенами (народами) «варваров», то управления дуду (дудуфу — тутукства) создавались как дополнительные промежуточные административные единицы между регулярными провинциями (дао) и округами (чжоу) империи. Должность дуду впервые была учреждена в царстве
(341/342)
Вэй (220-265). Особенно широкое распространение она получила в государстве Тан, где были созданы 24 управления дуду.
При императоре Гао-цзуне должность дуду получила широкое распространение и при «районировании» чужих территорий. В этом случае управления дуду в источниках именуются «цзими фу» (управления дуду подавления). При осуществлении «реформы» 661 г. сановники при дворе «учредили» девять управлений дуду, названия которых часто отражали политическое положение и территориальное размежевание государств, существовавших в том или ином регионе за сто, двести, а то и более лет до проведения «районирования» (см. коммент. 489, 605, 688, 778, 781, 798, 819, 831, 853).
Округа подавления (цзими). Основной административно—территориальной единицей, «создававшейся» на чужих территориях, был округ подавления (цзими чжоу). Более подробно о содержании этого термина и его значении говорится в коммент. 1. Здесь же следует ещё раз подчеркнуть, что округа подавления администрация империи Тан никогда не включала в состав территории государства, даже округа вблизи границ империи, население которых могло находиться в подлинной, а не фиктивной зависимости. Например, не были включены в состав регулярных провинций и округов многочисленные округа подавления, расположенные вблизи границ танской провинции Цзяньнань, территория которой в значительной части совпадает с современной провинцией Сычуань до включения в неё части бывшей провинции Сикан. В СТШ и других источниках сообщается, что округами подавления ведали те или иные пограничные провинции. Другими словами, администрация соответствующих провинций должна была следить за положением на этих территориях и в её обязанности входило предупреждение и пресечение (при наличии возможностей) любых выступлений, угрожающих позициям империи в этом районе.
«Создание» округов подавления даже на территориях, население которых вполне могло быть в зависимости от Танского государства, ничего не меняло на местах. Обычно вождь племени назначался на должность правителя округа, а территория вновь «созданного» округа полностью совпадала с территорией расселения племени. Должность правителя такого округа передавалась по наследству. Не создавались какие-либо органы управления по образцу танских регулярных округов, не проводилось и переписи населений. Единственной заботой властей было «создание» таких округов для возможно более мелких племенных подразделений. Поэтому могла сложиться ситуация, когда число округов подавления, зарегистрированных в анналах двора, превышало число самостоятельных племён.
Насколько нам известно, никто специально не занимался изучением танского института «цзими чжоу» (округа подавления), игравшего заметную роль во внешнеполитической деятельности танских политиков. Западные и японские исследователи квалифицируют округа цзими как территории, находящиеся в вассальной зависимости. Такое толкование не вызывает возражений, но с одной оговоркой. Оно довольно точно определяет положение только тех округов подавления, находящихся вблизи границ империи, население которых действительно зависело от государства Тан. Определить же наличие зависимости и её характер невозможно без проведения специальных исследований.
Что касается китайских авторов, то они в своих работах, посвященных различным вопросам истории и культуры народов Центральной Азии, постоянно употребляют термин «цзими чжоу». Однако нам не приходилось встречать в этих работах попыток проанализировать хотя бы отдельные случаи создания таких округов, выяснить, насколько оправданна была такая политика с точки зрения правящей верхушки Танского государства. Например, Чэн Чжунмянь [1958б, с. 142-153] в статье, где он пытается этимологизировать названия управлений дуду и округов цзими, «созданных» на территории 16 государств Запада, ни словом не обмолвился о том, что все это фикция. Такая «забывчивость» полностью
(342/343)
согласуется с традиционными китаецентристскими представлениями.
Всего сказанного выше вполне достаточно, чтобы совершенно определенно утверждать, что вся затея с районированием территорий государств значительной части Центральной и всей Средней Азии является порождением китаецентристских амбиций Сына Неба. Этот вывод подтверждает и анализ названий, выбранных для управлений дуду и округов подавления, проведённый нами в ряде комментариев. (Очень подробно о результатах этого анализа говорится в обзорах, помещённых после соответствующих текстов.)
Для наименований управлений дуду и округов, а также населённых пунктов, объявленных центрами соответствующих округов, использованы старые топонимы, обозначавшие давно исчезнувшие государства, города, а также названия рек, народов и т.п. Государства, названия которых использовали танские царедворцы, существовали в разное время — со II в. до н.э. по V в. н.э. — на территориях, простирающихся от Мёртвого моря и Багдада до восточных районов Кашгарии и Индии на юге.
Древние государства, названия которых были даны вновь «созданным» округам и управлениям дуду, в подавляющем большинстве никак не связаны территориально с этими административно-территориальными единицами. Нет связи с точки зрения локализации древних государств и городов между управлениями дуду и подчинёнными им округами, получившими их названия. Отсутствует связь и между названиями округов и населёнными пунктами, объявленными их центрами.
Названия какого—либо города в разных иероглифических транскрипциях, появившихся в разное время или зарегистрированных у отдельных авторов, присваиваются двум или даже трем новым административно—территориальным единицам.
В Западном крае и до «реформы» 661 г. «создавались» округа, например в районе расселения согдийцев в 658 г. Этих округов нет среди «созданных» в 661 г., они вообще не упоминаются. Проводя такое глобальное «районирование», танские царедворцы, по-видимому, просто забыли, что они уже «создавали» в Западном крае какие-то округа.
Танские администраторы в своей кипучей деятельности по «созданию» административно-территориальных единиц на чужих территориях в поисках названий для них не ограничивались древней топонимикой. В отдельных случаях они черпали эти названия в мифах и легендах.
Все вышеизложенное можно объяснить только отсутствием у царедворцев сколько-нибудь точных географических и исторических сведений о территориях, которые они подвергли «районированию». Если бы в западных странах постоянно находились дипломатические или торговые представители Танского государства, то ничего подобного не могло бы произойти. Об отсутствии постоянных контактов, а следовательно, и соответствующих знаний свидетельствует скоропалительная посыпка на Запад Ван Минъюаня для «осуществления районирования», как сказано в источниках, а на самом деле для сбора географических сведений, наличие которых позволило бы осуществить это мероприятие. Поездка его не была напрасной. Он привёз список, содержащий названия около ста городов и других населённых пунктов (а может быть, даже и карту), большинство из которых действительно существовало в то время. Опираясь на эти сведения, специалисты по районированию чужих территорий и сочинили довольно стройную, но вместе с тем абсолютно фантастическую систему управлений дуду и округов подавления для западных стран.
В китайских исторических сочинениях и летописях начиная с эпохи Хань очень часто употребляется термин «Сиюй», который на русский язык переводится как «Западный край». Этот термин никогда не употреблялся как политико-административный, его нельзя назвать также и географическим. По нашему мне-
(343/344)
нию, перевод его на русский язык как «Западный край» затрудняет правильное понимание китайских исторических текстов. Это происходит прежде всего потому, что слово «край» в русской административной терминологии обозначает крупную административно-территориальную единицу (например, Красноярский край), и когда мы пишем «Западный край», то невольно возникает вопрос: какому государству принадлежит этот край? Поэтому нам представляется желательным заменить этот перевод на «Западные земли» или что-либо подобное. В любом случае перевод должен означать только то, что речь идёт о землях к западу от Срединного государства.
* * *
В заключение следует сказать о перспективах изучения истории Центральной Азии и её связей с окружающими странами. Надо сразу отметить, что эта работа, которая должна базироваться на изучении первоисточников, в научных учреждениях нашей страны ведётся в недостаточном объёме. Между тем она весьма актуальна, поскольку в Китае не прекращаются исторические «исследования», единственной целью которых является стремление доказать извечность существования великого Ханьского государства, включавшего в себя всю Центральную Азию и некоторые соседние территории.
Исследования по исторической географии Центральной Азии имеют большое научное значение. Это крайне необходимый этап, без удовлетворительного завершения которого невозможно ожидать появления серьёзных, оригинальных монографических исследований по отдельным проблемам истории и культуры данного региона. Здесь существовали многочисленные государства (осёдлые и кочевые), оставившие значительный след в истории не только этого региона, но и всей Евразии.
Предлагаемая вниманию исследователей книга, а также и ранее опубликованная монография «Историческая география Центральной Азии» [Малявкин, 1981] написаны на основе изучения династийных хроник, других официальных источников и энциклопедий. Но есть ещё многочисленные неофициальные источники — отчёты путешественников, прежде всего буддийских монахов, их жизнеописания, собранные в специальных сборниках, и многие другие сочинения. Тексты в них отличаются от сочинений, в основе которых лежат материалы, собранные историографами императорского двора, как по содержанию, так и по характеру изложения. Хотя следует отметить, что их авторы, особенно ханьцы, стремились поддерживать традиции, сложившиеся в средневековой историографии. Неофициальные источники очень часто содержат уникальные материалы, поэтому их изучение так же важно, как и официальных хроник. Уже в течение длительного времени ведётся сбор материалов по этой теме, и мы надеемся в ближайшее время вплотную приступить к его изучению.
В отечественной и зарубежной востоковедческой литературе нет монографических исследований, посвящённых таким крупным государственным образованиям Центральной Азии, как государство, созданное народом сюнну, Тюркский каганат, Восточнотюркский и Западнотюркский каганаты и даже Уйгурский каганат (745-840 гг.), хотя эти крупнейшие кочевые государства изучаются давно, опубликовано много работ, детально исследующих те или иные вопросы их истории, источники.
Следует отметить, что в разное время существовало несколько кочевых объединений и оседлых государств, которые «забыты» исследователями, о них практически ничего не написано, они не упоминаются даже в отечественных энциклопедиях. Можно упомянуть государства Чеши (Цзюйши) и Гаочан. Их политическая роль была незначительна, но в развитии богатейшей культуры Восточного Туркестана они сыграли немалую роль.
(344/345)
Большой интерес представляют оазисные государства Кашгарии. Находясь на стыке двух древнейших цивилизаций и соприкасаясь на севере с кочевым миром, они играли громадную роль как посредники в распространении культуры и передовой технологии. Мы сравнительно хорошо знаем материальную и духовную культуру народов этого региона, громадное внимание уделяют учёные всех стран изучению их языков. Однако политическая история этих народов все ещё содержит много белых пятен. Известно, что оазисные государства воевали друг с другом, в результате усиливалось то одно, то другое государство и подчиняло себе более мелкие. На протяжении столетий они вели борьбу с кочевниками севера, северо-востока и юга (сюнну, тюрки туцзюе, тибетцы, уйгуры, цяны и др.), пытавшимися поставить их под свой контроль. Трижды на протяжении тысячи лет (начиная со II в. до н.э.) и восточный сосед предпринимал усилия распространить своё влияние на территорию оазисных государств.
Эта длительная и трудная борьба вынуждала правителей оазисных государств, не имевших сил в одиночку сопротивляться нашествиям, лавировать, создавать союзы, вступать в соглашения то с одним агрессором, то с другим, признавая свою зависимость от «союзника». Часто события развивались стремительно, и не всегда все изменения с достаточной точностью отражались в источниках. Всё это имеет громадный научный интерес и требует самого тщательного исследования. Важность изучения истории этого региона обусловлена и тем, что в научной литературе, даже в работах, авторов которых нельзя обвинить в преднамеренной тенденциозности, часто чрезмерно преувеличивается роль Срединного государства, а значение других сил в истории этого региона затушёвывается.
Таким образом, можно констатировать, что перед отечественным востоковедением стоит очень большая и ответственная задача воссоздать политическую историю Центральной Азии.
|