А.Н. Липский

Новый вид каменного изваяния из Южной Сибири.

// КСИИМК. Вып. 59. М.-Л.: 1955. С. 157-162.

В 1948 г. автор заметки вместе с художником А.М. Новосёловым, обследуя бассейн р. Еси, обнаружил на степном междугорье, возле улуса Кызласова, вкопанные в землю камни самой различной высоты. Они были расположены в ряд, вытянутый на 120 м в северо-северо-западном направлении (рис. 70, 71). Некоторые лежали, очевидно, свалившись, но в общем не нарушали ряда. Все высокие камни (а некоторые из них достигали более 3 м высоты) были сигарообразной или ножевидной формы. Один из высоких камней, стоявший у северного конца ряда, отстоял на 8 м к востоку. Это была стела с быко-человечьей личиной на узком ребре камня (рис. 69—1), обращённом строго на восток, тогда как узкие грани остальных камней были ориентированы на северо-восток. Обособленное положение стелы и её отличительная от других ориентировка свидетельствуют о том, что этот памятник никакого отношения к ряду камней не имел.

Предпоследний камень в южном конце ряда был вкопан вертикально и возвышался всего на 30 см над почвой. Он привлёк наше внимание строгой прямоугольностью поперечного сечения. Рядом с ним лежал значительно больший по длине камень, один конец которого был прикрыт землёй. Осмотр показал, что оба они являются частями одного и того же четырёхгранного, с плоскими сторонами обелиска, причём на большем куске, лежавшем на земле и прикрытом землёю, мы обнаружили рельефное изображение женского лица (рис. 72, 73).

Более длинная нижняя часть обелиска равнялась 1,37 м, а короткая, закопанная в землю вершина — 0,98 м. Внизу, на 0,14 м ниже подбородка высеченного лица камень обломан. Здесь его узкие плоскости были 0,19 м ширины, а широкие — 0,35 м. Кверху обелиск суживался до 0,1 м спереди и сзади и до 0,2 м с боков. Верхний конец несколько выдвинут вперёд и его тыльная часть искусственно заострена скалыванием поперечной грани (рис. 72) ¹. [1]

Устанавливавшие этот камень люди не могли не видеть на нем реалистически выполненного портрета и всё же воспользовались обелиском как строительным материалом. Следовательно, барельеф лица женщины высечен гораздо раньше установки ряда камней, в числе которых он найден, и к этому времени уже утратил свой первоначальный смысл и значение.

(157/158)

Очевидно, обелиск был разбит уже после установки его в ряду камней и верхний, больший конец с лицом женщины свалился, а нижний (вершина обелиска) остался стоять. С течением времени господствовавшие юго-западные ветры намели с северо-восточной стороны камня кучу песка и закрыли высеченное на нём изображение.

Рис. 69. Каменные стелы:

1 — стела с быко-человечьей личиной из окрестностей улуса Кызласова; 2 — стела с лицом мужчины из окрестностей улуса Бельтыры; 3 — стела с лицом мужчины с речки Ниня около пос. колхоза им. Тельмана (1 и 3 публикуются впервые. Все стрелы находятся в Хакасском музее).

(Открыть Рис. 69 в новом окне)

Заслуживает быть отмеченным то обстоятельство, что, составив сломанные куски обелиска, мы увидели, что изображение лица было обращено к юго-западу, т.е. не так, как обычно стояли стелы с личинами.

Самой замечательной частью этой стелы является человеческое лицо, расположенное на узкой стороне нижнего конца камня.

Мы знаем ряд личин на стелах, как опубликованных в литературе (М.П. Грязновым, Е. Шнейдером и Аспелиным), так и найденных нами, более или менее реалистически передающих черты человеческого лица, но описываемое здесь изваяние самое реалистическое из всех. Оно, очевидно, имело портретное сходство с изображаемым.

Лицо широкое (153 мм), слабо профилированное, со слабо выступающими скулами, благодаря чему овал лица гладкий, без угловатостей. Уплощённость изображенного лица больше, чем тувинца, профиль которого опубликован Г.Ф. Дебецом ¹. [2] Уплощённость определяется техническим

(158/159)

приёмом древнего скульптора: на плоскости лица, после его обработки, нос оказался весьма низким и тогда, справа и слева от него, был счищен фон более или менее широкой ложбинкой, а щекам придан выпуклый вид. В результате такого приёма и получился гладкий горизонтальный профиль лица с едва выступающими щеками-скулами и приплюснутым носом в ложбинке. Этот приём обработки отчасти близок описанному Л.А. Евтюховой для каменных тюркских изваяний Южной Сибири ¹, [3] хотя обнаруженное нами изваяние не имеет ничего общего с тюркскими, так как значительно древнее последних.

Морфологическая высота лица меньше, чем ширина (137 мм). Подбородок средне заострён и энергично выдаётся вперёд (рис. 73). Лоб очень широк (наименьшая ширина его 155 мм), прямой и, даже для этого портрета, непропорционально высок (за счёт перехода в камень). Ширина носа 33 мм при длине 53 мм, высота переносья средняя. Профиль спинки носа очень слабо вогнут, кончик же слегка поднят. Крылья носа не отработаны и даны схематично. Чётко выражены складки, отходящие от крыльев носа. Межглазничная ширина 33 мм, наружноглазничная — 104 мм. Веки полные, производят впечатление значительной отёчности и закрыты не так, как у спящего, и тем более не так, как бывает у трупа, а нарочито, как это наблюдается, когда глаза зажмурены. Линия соприкосновения век горизонтальна, у левого глаза она длиннее, чем у правого.

(160/161)

Рис. 72. Стела с лицом женщины из окрестностей улуса Кызласова:

1 — общий вид стелы; 2 — профиль стелы.

(Открыть Рис. 72 в новом окне)

Наличие эпикантуса не прослеживается.

На левой щеке, недалеко от носа, наклонно вырезан глубокий желобок (3,4 см длины), возможно, передающий след ранения, которое могло быть на лице женщины, послужившей оригиналом барельефа.

Левое ухо изображено в виде продолговатой овальной плоскости, отделённой от камня широкой и глубокой выемкой. Правое ухо едва намечено слабой выпуклостью в виде широкой запятой, повёрнутой в обратную сторону. Оба уха крайне схематичны, что также сближает это изваяние с таштыкскими масками, у которых если и встречаются изображения ушей, то в большинстве случаев весьма упрощённые.

Лицо на описываемой стеле носит чётко выраженные черты метисного типа. Это, а также портретные особенности сближают его с некоторыми известными таштыкскими масками. Сходство это усиливается ещё и тем, что часть шеи под подбородком оформлена так же, как у таштыкских «масок с бюстом».

Щёки отработаны неодинаково: правая является продолжением боковой плоскости камня, левая, с целью избегнуть неестественной ширины лица, оформлена глубокой (до 1 см) выемкой фона, благодаря чему боковая плоскость щеки значительно глубже уровня плоскости камня. Нижняя часть изваяния не несёт следов какой-либо обработки, а потому нет основания думать, что ей была придана форма человеческой фигуры, подобно андроново-карасукским стелам.

Итак, общий характер лица, изображённого на открытой нами стеле, как отметила уже Л.А. Евтюхова, «резко отличен от андроновских, карасукских и тюркских, но имеет много общего с таштыкскими погребальными масками» ¹. [4]

На основании всех этих признаков нашу находку следует отнести к таштыкской эпохе и признать её новым видом скульптурных памятников этого времени, как результат переживания в таштыкском периоде карасукских традиций.

(161/162)

Совершенно очевидно, что памятник этот представляет исключительный интерес, так как вводит в научный обиход новый вид стел, до сих пор не известных на территории Южной Сибири. В связи с этим необходимо

Рис. 73. Женское лицо на стеле у улуса Кызласова.

(Открыть Рис. 73 в новом окне)

пересмотреть уже известную серию южносибирских изваяний и выделить из них такие, которые по ряду признаков можно связать с памятниками таштыкской культуры.

[1] ¹ Стела находится в Хакасском областном музее, куда в 1948 г. она была нами доставлена и установлена полностью. К сожалению, позже верхний конец её, из опасений, что он может упасть, в музее был снят и по непонятной причине уничтожен.

[2] ¹ Г.Ф. Дебец. Палеоантропология СССР. М.-Л., 1948, стр. 135.

[3] ¹ Л.А. Евтюхова. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии. — МИА, №24, стр. 113.

[4]  ¹ Л.А. Евтюхова. Указ.соч., стр. 118.

наверх