А.Н. Липский

Раскопки древних погребений в Хакассии в 1946 г.

// КСИИМК. Вып. XXV. М.-Л.: 1949. С. 76-86.

Андроновская культура сложилась в результате дальнейшего развития бронзовой техники, земледелия и осёдлого быта.

Рис. 25. Карта Минусинской котловины. Бассейн р. Абакана.

1 — карасукская культура; 2 — андроновская культура; 3 — верхняя граница тагарской культуры; 4 — погребение мужчины с луком.

Если в период афанасьевской культуры человек селился главным образом у берегов больших рек Хакассии, то в середине II тысячелетия до нашей эры он поднимается в горы. Его орудия в это время становятся более совершенными. [1]

Раскопанное мною погребение андроновской культуры в сел. Усчуль, в среднем течении р. Тёи, свидетельствует об этом, весьма важном, явлении в древней истории человека Минусинской котловины (рис. 25).

В андроновской культуре зарождается традиция, дожившая в Хакассии до наших дней, — хоронить своих покойников в отдалении от места

(75/76)

обитания человека и исключительно на возвышенностях, а где это возможно, то и на вершинах ближайших к стоянкам холмов. Раскопанное нами погребение в этом отношении весьма типично: оно расположено на самой вершине довольно высокого холма, у подножья которого и была, видимо, стоянка андроновского времени и вокруг которого раскинулось современное селение Усчуль.

Рис. 26. Вещи из древних погребений Хакассии.

1 — ожерелье из зубов животных; 2 — горшок: 3 — горшок (фрагмент).

Человек андроновского времени продолжал прочно держаться магии. Свидетельством этого является замечательное ожерелье из зубов разных животных, обнаруженное на шее покойницы из усчульского погребения (рис. 26, 1). Интересно, что столь же обращающее на себя внимание ожерелье из зубов бобра и тоже в женском погребении, раскопанном нами в 1945 г. у церкви в г. Абакане, принадлежит также андроновской культуре.

Покойница в Усчуле была похоронена на спине, головой к югу, с ногами, согнутыми в коленях так, что пятки были прижаты почти к самому тазу, плечи, шея и голова опирались на специально положенную под них плиту. Такое положение является типичным для раннеандроновского времени. [2] На ступни ног, между северной стенкой гроба и голенями, был поставлен довольно крупный для андроновской посуды горшок баночного типа с относительно небольшим дном и с фигурно-отделанным обрезом венчика (гребенчатым штампом), но с уже намечающимся формированием плеча (рис. 26, 2).

(76/77)

Гроб небольшой: 1.30 м длины, 0.90 м ширины и 0.60 м глубины. Кверху он несколько расширяется. Сделан из плит коричневого девонского песчаника 10-12 см толщиной; был покрыт такой же толстой плитой, сброшенной грабителями.

В антропологическом отношении женщина из этого погребения принадлежит к европеоидной расе, но значительно отличается от афанасьевских предшественников.

Погребения карасукской культуры, раскопанные мною в г. Абакане в числе 37, характеризуют различные стадии культурного развития населения того времени.

Если принять во внимание, что для предшествующей карасуку культуры, андроновской, было характерным трупоположение на спине с согнутыми в коленях ногами, с положением головы к югу и что орнамент на сосуды наносился гребенчатым пунктиром без окантовки внизу, то нужно отметить погребения № 1-3 и № 8 наших раскопок, которые дали именно эту наиболее древнюю форму трупоположения, а фрагмент сосуда (рис. 26, 3) — образец ещё андронообразной орнаментики. Наоборот, если принять во внимание, что трупоположение на спине с вытянутыми ногами является типичным для тагарской культуры, то из раскопанных мною карасукских могил наиболее приближается к тагарским погребение № 12.

По инвентарю эти могилы также отличаются от типично карасукских: в первых могилах (№ 1-3) рядом с типично карасукскими круглодонными горшками обнаружен сосуд, более близкий к андроновским: с небольшим по диаметру, но плоским дном, и с чётко выраженным плечиком (рис. 27, 1). В форме сосуда из могилы № 1 мы видим в большей или меньшей степени приближение к баночному типу андроновского горшка (значительная высота основной части горшка: от дна до плеча). Наконец, и большой коленчатый нож с бараньей головой на ручке и маленький кельт (рис. 28, 1) свидетельствуют о более древнем времени погребений № 1-3. Между тем сосуд из могилы № 12 имеет сравнительно слабо выраженное плечо, чем значительно приближается к сосудам тагарской культуры (рис. 27, 2).

Подавляющее большинство погребений карасукской культуры, раскопанных мною в 1946 г., как по устройству ящиков и по трупоположению на правом боку, спиной к южной стене гроба, так и по инвентарю (исключительно круглодонная посуда (рис. 27, 3), лапчатые подвески, «заклёпочки» обоймицы (рис. 28, 2) и т.д.) принадлежит к типично карасукским.

Говоря об инвентаре раскопанных мною погребений карасукской культуры, нельзя не остановиться специально на двух предметах: на упомянутом большом ноже (рис. 28, 3) и почти цилиндрическом сосуде (рис. 27, 4).

Длина ножа в сохранившейся части — 31.5 см, при ширине в наиболее широком месте почти в 3 см. Конец острия ножа обломан, но можно установить, что общая длина его достигала 35 см. Ручка ножа отделяется от лезвия тремя поперечными валиками. Края ручки утолщены: в меньшей степени со стороны лезвия и в большей с обушковой стороны; баковые стороны ручки украшены с каждой стороны четырьмя круглыми и плоскими утолщениями, формой своей чрезвычайно напоминающими шляпки «заклёпочек», известных уже в литературе по карасуку, также найденных в раскопанных нами могилах. Конец ручки ножа украшен большим, замечательно выполненным изображением головы барана. Морда барана несколько удлинена, но весьма типична. Рога даны полным завитком, точно воспроизводя натуру, с изображением даже возрастных поперечных валиков. Под шеей барана имеется выступ с круглым отверстием, служившим для прикрепления ножа к ремешку.

(77/78)

Сосуд по своей форме совершенно не обычен ни для карасукской культуры, ни для какой-либо другой в пределах Минусинской котловины. Он почти цилиндрической формы, несколько расширяющийся книзу. Размеры его: диаметр вверху — 13.4-11.5 см, диаметр дна 16.6-17.5 см, высота 14.8-15.5 см. Таким образом, в плане он имеет не круглую, а несколько вытянутую овальную форму. Внизу он, как видно по размерам верхнего и нижнего диаметров, несколько расширяется. Дно совершенно плоское и прямым углом переходит в стенку. С двух сторон этого сосуда, у верхнего края, имеются массивные, налепные, горизонтально поставлен-

Рис. 27. Керамика древних погребений Хакассии.

ные ушки. В их отверстиях имеются следы трения ребристых вкладышей, вероятно концов деревянной дужки, на которой горшок подвешивался над огнём. По верхнему и нижнему краю ушек и вокруг всего сосуда проведены две горизонтальные, резные, довольно глубокие линии — единственное украшение этого горшка. Аналог описанному сосуду можно найти в сосудах из провинции Жехе. [3] Научная ценность этой находки несомненно велика.

Другой существенно важной особенностью погребений карасукского времени являются четкие признаки процесса формирования семьи с мужчиной во главе. Это видно на материалах могилы № 3 — погребение мужчины и женщины в одном гробу и рядом с ними погребение ребёнка; а также по могиле № 27 — с погребениями детей и взрослого в одном

(78/79)

могильнике из вплотную примыкающих друг к другу оградок. Об этом же говорит и общность нагрудных украшений в двух соседних могилах № 28 и 29).

Совершенно новым явлением представляется обнаруженный нами возле некоторых погребений карасукской культуры, пока загадочный, треугольник (рис. 29, 1). Четыре из них нами раскопаны.

Сооружения эти имеют вид равнобедренного или равностороннего треугольника. Размеры сторон: 12-20 см длины, 12-15 см высоты при толщине плиток в 2-3 см. Расположены треугольники с наружной стороны ограды погребения, у северо-восточного угла (рис. 29, 2) или у северной стены могильной ограды (рис. 29, 1). Ни вещей, ни костей в этих треугольниках не обнаружено.

Рис. 28. Вещи из древних погребений Хакассии. [«н.в.» — в издании высота рисунка 27 мм]

С.В. Киселёв, говоря о местоположении детских погребений в карасукских могильниках, констатирует, что нахождение их в северо-восточном углу и у самой стенки оградки — обычное расположение. Это подтверждается материалами наших раскопок. Детские погребения обычно находятся у северо-восточного угла ограды и с наружной её стороны. «Треугольники» карасукских могильников также обнаружены за пределами ограды с северной или же с северо-восточной стороны. Невольно возникает мысль о связи этих «треугольников» с детскими погребениями.

В этой связи приобретает известный интерес погребение таштыкской культуры, ребёнка 2-3 месяцев, раскопанное в г. Абакане. Погребение находилось в равнобедренном треугольнике, составленном из каменных плиток (рис. 29, 3). Плитки имели 40-45 см длины и около 45 см высоты. Две стороны этого треугольника (восточная и южная) ограждали трупик ребенка с боков и были одинаковой длины, а третья — западная стенка, несколько более короткая. Ребёнок в этом треугольнике погребен «на кор-

(79/80)

точках», спиной и затылком в юго-восточный угол, а лицом и грудью к западной стене. Грунт, засыпавшийся в гробик ещё до того, как труп разложился, сохранил положение костяка в таком состоянии, которое дало возможность с полной очевидностью представить положение погребённого

Рис. 29. Погребения карасукской эпохи.

ребёнка. [4] Сверху этот треугольный гробик был покрыт двумя каменными плитами, положенными одна на другую. Костяк ребёнка не нарушен, но никаких вещей при нём не обнаружено.

Наконец в связи с интересующими нас треугольниками карасукских погребений кстати будет привести следующую этнографическую справку. У некоторых ульчских (на Амуре), орочских (на Тумнине) и орокских (на Сахалине) родов женщины закапывают выкидыши и послед не просто в

(80/91)

землю, а в ямке, стенки которой обкладываются плитками глинистого сланца, всегда устанавливаемыми треугольником.

Пока мы не можем сказать ничего определённого ни о назначении этих треугольников, ни об их связи с погребениями, около которых они найдены. Нам кажется, что треугольники это — места погребений или последа, или же выкидыша карасукской женщины. Во всяком случае эти пока загадочные сооружения требуют для их определения новых и высокой технической тщательности исследований.

К переходному времени от карасукской культуры к тагарской относится погребение женщины с ребёнком, обнаруженное на полотне дороги, пересекающей площадь у церкви в пригороде Абакана (с южной стороны от церкви, у самой ограды).

Ящик — типично карасукский; он сложен из более или менее массивных плит девонского песчаника. Длина ящика по северной стене 1.8 м и по южной 2.0 м и ширина 1.05 м в восточном конце (в изголовьи) и 0.9 в западном (в ногах), высота стенок 65 см. Стенки ящика поставлены с расширением к востоку. Ориентировано погребение головой на СВ. Под головой покойника дно гроба было покрыто небольшими каменными плитами (такие подстилки нами обнаружены в раскопках андроновских погребений у церкви в г. Абакане в 1945 г. и в погребении в сел. Усчуль в 1946 г.). Как по устройству ящика, так и по ориентировке всего погребения оно совершенно однотипно окружающим карасукским захоронениям.

В ящике лежал костяк женщины, на спине, с поднятыми кверху коленями. В результате разложения трупа кости ног отвалились вправо к северной стенке ящика. Рядом с коленями лежал череп ребёнка в возрасте около одного года. Костяк ребёнка плохой сохранности.

С левой стороны, рядом с головой женщины, стоял глиняный горшок, типично тагарский, баночный, без шейки.

У верхнего края стенки сосуда имеются два круглых небольших отверстия, очевидно для подвешивания. Украшен этот сосуд орнаментом, нанесённым гребенчатым чеканом-штампом (рис. 30, 1).

У ступни левой ноги, в углу ящика, оказалась кучка черепков такого же большого горшка без орнамента, но также с дырочками у верхнего края. Других вещей в погребении не обнаружено. Ключица и предплечье правой руки, ближе к кисти, носят следы зелени разложения меди, видимо, от находившихся около них бронзовых предметов.

Ограда вокруг ящика не обнаружена, и других погребений по соседству нет.

К таштыкской культуре (на грани нашей эры) относится погребение, раскопанное в г. Абакане. Покойник был сожжён, и небольшая кучка пепла на гальке, покрытой чрезвычайно прожиренной сажей, вместе с небольшим количеством костей домашних животных, шестью большими сосудами, покрытыми берёзовой корой, были закопаны на более чем метровой глубине на берегу древнего русла протоки р. Абакана.

Замечательны сосуды этого погребения. Их было шесть, совершенно различных по типу, представляющих как бы эволюционный ряд: от бесшейкового большого горшка тагарского типа (разбит на мелкие куски и не мог быть измерен; рис. 30, 2), до сосуда с резко выраженной шейкой на выпуклом плече (рис. 30, 3). Особо обращают на себя внимание два оригинальных сосуда, украшенных в одном случае пятью (рис. 30, 4), а в другом — шестью (рис. 30, 5) налепами по плечу горшка. От налепов к основанию шейки, веером в 3-5 рядов отходят полосы чёрточек или круглых точек. По плечу сосуда у самого основания шейки нанесена орнаментальная полоса из вертикальных черточек.

Здесь же среди полусожженных костей обнаружена маленькая бронзовая пряжечка, типичная для таштыкской культуры (рис. 30, 6).

(81/82)

Таштыкской же культуре принадлежит, видимо, впускное ограбленное погребение женщины, положенной головой к западной стене ограды, на

Рис. 30. Керамика древних погребений Xaкaccии.

спине, с ногами, согнутыми в коленях настолько сильно, что пяточные кости почти вплотную прилегали к тазовым; труп был огорожен с боков крупными угловыми камнями, уложенными наподобие ящика гроба.

(82/83)

Женщина лежала головой на запад. У левого отверстия наружного слухового канала оказалось кольцо серёжки, бронзовое, со следами позолоты, типично таштыкское.

Небольшое количество черепков разбитого сосуда, сделанного из тёмно-серой глины, обнаружено по всей могиле. Горшок имел орнамент, нанесённый штампом.

На Набережной улице, на площадке скалистого, высокого левого берега р. Абакана, у ворот дома № 33, находился маленький, сложенный из небольших камней курганчик. Раскопка этого курганчика обнаружила уже

Рис. 31. Вещи из древних погребений Хакассии.

на глубине 3-5 см значительное количество, в большинстве почти разложившихся, железных пластинок, вероятно от конской уздечки (рис. 31).

Такие же куски железных украшений уздечки найдены ещё в одном однотипном погребении по ул. Ворошилова, против дома № 19. Хаотическое состояние железных частей украшения сбруи или узды даёт основание полагать, что курганы эти были ограблены.

Некоторые железные пластинки из этого кургана украшены орнаментом. Заслуживает быть отмеченной одна из этих пластинок, на которой про-

(83/84)

сматриваются буквообразные фигурки, напоминающие буквы Р и D латинского алфавита (прописные).

Судя по приведенным здесь рисункам вещей, можно считать, что эти курганы относятся к VIII-X вв.

Общеизвестно, что «средние века» истории населения Минусинской котловины мы знаем несравненно хуже, чем далёкое прошлое. Вот почему чрезвычайный интерес представляют результаты раскопок двух по-

Рис. 32. Вещи пз древних погребений Хакассии.

гребений XV-XVII вв., одно в каменоломне Абаканского канала, а другое в пределах селения Верхняя Тёя (Оты). В обоих случаях эти погребения, несходные по особенностям устройства гробов, дали одинаковый инвентарь. Погребения содержали захоронения мужчин, положенных в каменоломне в естественном каменном ящике, образовавшемся среди плит обнажения девонского песчаника, а у сел. В. Тёя — под курганчиком из крупных камней в небрежно сложенном из плитняка подобии гроба. Там и здесь с покойниками были положены луки типичной формы и хорошей выделки. Основа лука была изготовлена из кедра и лиственницы и покрыта берёстой. Средняя часть лука, там, где необходимо было держать рукой, имела костяную накладку (рис. 32, абв), а для большей упругости лука между этой пластинкой и древком (в торце накладки) были положены две костяные тонкие прокладочки. Кроме лука в тёйской могиле был найден берестяной колчан (от него остались лишь куски берёсты) с не-

(84/85)

сколькими стрелами, вооружёнными большими железными наконечниками двух типов: копьевидным (длина 110 мм) и долотообразным (длина 127 мм). Лук лежал вдоль левой руки покойника, а колчан на животе и на груди, ближе к правой руке, наконечниками стрел к подбородку. Стрелы оказались разбросанными. Длина древка достигала 85 см; концы, накладывавшиеся на тетиву, имели правильный вилкообразный вырез. Стрелы были оперены, и хотя перья и не сохранились, но на концах древка заметны следы их прикрепления. Наконечник стрелы укреплялся в вырезах на конце древка. Места прикрепления обертывались тонким слоем берёсты. Голова покойника лежала на седле. Передняя лука седла, сохранившаяся в большей степени, была окрашена коричневой краской. Труп лежал не под курганом, а на периферии курганной каменной кладки, к югу от центра. Сделано это было, вероятно, с целью маскировки погребения от грабителем. И все же покойник оказался ограбленным.

Со слов сагайцев бассейна р. Тёи нами было записано предание о приходе туда группы людей из Тувы. При раскопках группы погребений XVIII-XIX вв. на отроге хребта между сел. В. Тёя и Лырса (на левом берегу р. Тёи, против моста) мы нашли в погребальном инвентаре две китайские маленькие железные курительные трубки с длинным, около 35 см, и тонким, частью железным, частью же деревянным (рис. 32, г) чубуком, китайскую монету, донные куски разбитой китайской чашки и китайские шарикообразные пуговины от одежды покойника.

Приведённые материалы раскопки, повидимому, подтверждают народные предания о приходе в XVIII-XIX вв. из Тувы какой-то группы населения, принесшей с собой предметы китайского происхождения.

Погребения XVIII-XIX вв., обследованные нами в бассейне р. Тёи, характерны одной и весьма интересной особенностью. Здесь нигде не обнаружено сколько-нибудь крупного кладбища того времени, которое неизбежно было бы при наличии прочных родовых связей. Все обследованные могильники этого типа содержали от 5 до 13 погребений, находились всегда на самом мысу отрога ближайшего хребта или его выступа, высоко над долиной и были отделены один от другого или глубокой впадиной или хребтом отрога. Все могилы такого могильника чаше плотно придвинуты одна к другой и имеют строго одну и ту же ориентировку. Почти в каждом из таких могильников, при внимательном осмотре его, можно заметить одно более крупное погребение, которое нередко занимает и более или менее центральное положение среди других погребений этого могильника. Все могилы однотипны и по внешнему виду: это разного размера холмики, овальные в плане, сложенные исключительно из камней с ближайших россыпей. Холмики детских погребений чаше круглые в плане.

Невольно возникает мысль, что все эти погребения XVIII-XIX вв. свидетельствуют об уже разложившемся в Хакассии родовом строе, о полном обособлении семьи. Могильники эти выглядят семейными и ни в коем случае не родовыми. Гробами в эту эпоху служат колоды-корыта, выдолбленные здесь чаще из лиственничного, но иногда и из берёзового ствола. Покрышка гроба представляет собой такое же корыто, лишь менее глубокое, чем то, в которое клался покойник. Покойники положены на спину, головой к востоку. Мелкие веши клались в гроб, крупные же, как сёдла, более крупная посуда (чаще медные котлы), клались за пределами гроба в изголовьи покойника или в ногах. В этих могилах встречаются каменные пряслица. Иногда там, где поверхность такого, выбранного под кладбище места — сплошная скала (здесь — это глинистый сланец), могила вырубалась в скале.

Поперечные (торцовые) стенки гроба — колоды, иногда украшены резным орнаментом.

(85/86)

Более древние из гробов этого типа обязательно покрыты несколькими слоями берёсты; берёста же является и обязательной подстилкой под трупом. В погребениях, более близких по времени к нам, берестовая покрышка гробов заменяется полотнищем из грубошёрстной ткани. Это кипсе — конское покрывало хакасов.

Прежде чем окончить этот краткий очерк, необходимо упомянуть отмеченные нами при обследовании верхней части бассейна р. Тёи границы распространения курганных погребений (тагарских и таштыкских) вверх по притокам р. Абакана.

Верхняя граница этих погребений нами установлена в пределах селения В. Тёя (Оты) и на западной оконечности отрога, что делит бассейн речек Бейки и собственно Тёи (на околице фермы № 3 овцесовхоза). Здесь находится последнее курганное поле (к востоку от школы и против моста через р. Тёю) со значительным количеством курганов, вытянутое поперёк долины, по увалу, отходящему от соседнего хребта.

Изложенное не охватывает описания всех погребений, раскопанных нами в истекшем году. Здесь я остановился лишь на более интересной из находок 1946 г.

[1] Интересно, что граница распространения вверх по бассейну р. Тёи курганов тагарской культуры лишь на 3-5 км поднимается выше распространения андроновских погребений: до восточной оконечности водораздела между р. Тёей и её правого притока Бейки (на околице селения Оты).

[2] М.Н. Комарова. Погребения Окунева улуса. «Сов. археология», IX, стр. 53.

[3] Archaeologia Orientalis. A series, vol. IV, pl. XXXIV.

[4] Погребение «младенца в сидячем положении» обнаружено С.А. Теплоуховым в могиле № XVI афанасьевской культуры у сел. Батени Боградского района, раскопанного им в 1923 г.

наверх