Ю.А. Краснов
Пахотные орудия хунну.
Ведущей отраслью хозяйства хунну было типичное кочевое скотоводство. [1] Однако, как и в любом кочевом обществе, у них имел место земледельческий уклад, особенно ярко выступавший в тот период, для которого многие исследователи предполагают существование у хунну раннеклассового государства. Китайские источники I в. до н.э. — I в. н.э., подчёркивая роль кочевого скотоводства как основного занятия хунну, констатируют тем не менее наличие в их землях постоянных поселений земледельческого облика и полей, на которых высевались просо и «хлеб». [2] Археологическими примерами таких поселений, жители которых могли заниматься и земледелием, являются Иволгинское городище, поселение у с. Дурёны, городище на р. Джида и ряд других. [3] Многие исследователи не без оснований связывают с хуннским временем по крайней мере часть довольно примитивных оросительных сооружений, следы которых извест-
(41/42)
ны в Забайкалье. [4] Археологические находки свидетельствуют о знакомстве хунну с культурой проса, ячменя и карликовой пшеницы. [5]
Конечно, роль земледелия у хунну нельзя преувеличивать. Она была, несомненно, ограниченной, причём этой отраслью хозяйства занимались далеко не повсеместно. Бóльшую часть необходимых продуктов земледелия хунну получали из соседних областей, в частности — в виде дани. [6]
Земледелием у хунну могли заниматься пленники из Китая и восточных районов Средней Азии, а также разорившиеся хунну, вынужденные оседать на землю. [7] Во всяком случае некоторые письменные источники позволяют предполагать, что технология земледелия была знакома и самим хунну. [8]
Земледелие у хунну велось с применением упряжных пахотных орудий. Китайские хроники, например, неоднократно подчёркивают, что хуннские поля были «пахотными». Кроме косвенных указаний письменных источников, о пашенном земледелии убедительно свидетельствуют наконечник пахотного орудия, обнаруженный в жилище 14 Иволгинского городища, а также случайно найденные в разных районах Прибайкалья аналогичные наконечники, по крайней мере часть которых может быть отнесена к хуннскому времени. [9]
Однако реконструкция пахотных орудий хунну по существу не привлекала внимания исследователей. А.В. Давыдова и В.П. Шилов писали по этому поводу: «Реконструкция плуга гуннов пока что невозможна из-за отсутствия для этого материалов... По-видимому, этот плуг напоминал по конструкции китайскую деревянную соху, употребляемую ещё и в настоящее время». [10] Между тем, обоснованная реконструкция хуннских пахотных орудий может дать значительную информацию как о технических возможностях древних земледельцев Прибайкалья, так и об истоках пашенного земледелия в обширных районах юга Сибири.
Исходным пунктом такой реконструкции должны являться, конечно, рабочие наконечники хуннских пахотных орудий (рис. 1). Все они, в отличие от синхронных и более поздних европейских, сделаны из чугуна. Весьма вероятно, что такие наконечники могли изготовляться на месте: об этом говорят, в частности, находка формы для их отливки близ пос. Солдатовское в Забайкалье и следы выплавки чугуна на Иволгинском городище. [11] Форма наконечников специфична, напоминает форму топоров-кельтов и может быть сопоставлена с асимметричным полым клином. Это обстоятельство также отличает хуннские наконечники от европейских и может свидетельствовать о совершенно иных традициях в их изготовлении.
Наконечник из жилища 14 Иволгинского городища (рис. 1, 1) имеет длину 11 см, наибольшую ширину 8 см, наибольшую высоту 3,5 см. В продольном сечении он клиновидный, причём основанием клина является гладкая и ровная нижняя сторона. В поперечном сечении наконечник трапециевидный; открытая задняя грань его скошена вперёд. При переходе боковых граней в нижнюю эта последняя образует спереди и с боков характерный выступ, своего рода «крылья» шириной 0,5-0,8 см. Они сильно стёрты и попорчены коррозией. У перехода боковых граней в верхнюю имеются слабозаметные валики. Такие же валики, возможно, усиливавшие прочность наконечника, есть посредине верхней грани и по краю задней стороны. Рабочий конец в плане лишь слегка закруглён. На верхней и нижней гранях, на расстоянии около ⅓ длины от заднего конца наконечника, сделаны отверстия трапециевидной формы размерами 1,2×1,8×0,6 см. Оси их практически совпадают.
Другие наконечники из Забайкалья имеют длину от 7,5 до 14 см, наибольшую ширину от 7,5 до 12 см, наибольшую высоту от 3 до 5,5 см, ширину «крыльев» до 1,5 см. Некоторые из них отличаются от Иволгинского полукруглым поперечным сечением (рис. 1, 2), большей закруглённостью рабочего конца (рис. 1, 3), расположением отверстий в верхней и нижней гранях ближе к заднему концу, отсутствием валиков (рис. 1, 2). У некоторых же экземпляров валики бывают и на задней части нижней
(42/43)
Рис. 1. Наконечники пахотных орудий хунну.
1 — Иволгинское городище; 2, 3 — окрестности пос. Средние Суджи (случайные находки из собрания Кяхтинского музея).
грани (рис. 1, 3). Есть среди случайных находок и полные аналогии иволгинскому наконечнику. Анализ характерных черт рассматриваемых наконечников позволяет сделать некоторые выводы об устройстве самих пахотных орудий, для которых они предназначались.
Симметричность наконечников в плане при отсутствии каких-либо данных о существовании в рассматриваемый период односторонних отвалов во всей ойкумене пашенного земледелия позволяет считать пахотные орудия хунну ралами, т.е. орудиями, предназначенными для симметричной вспашки, при которой поднятая земля равномерно раздвигается по обе стороны орудия. В пользу этого говорят и размеры орудий: ширина их деревянной рабочей части спереди составляла, судя по внутренней ширине наконечников в задней части, не более 5-9 см. Это вполне соответствует ширине деревянной рабочей части именно рал, хорошо изученных по европейским археологическим материалам. [12] Следовательно, Иволгинский и аналогичные ему наконечники из случайных находок нужно называть наральниками, а соответствующие им орудия — ралами.
(43/44)
Очевидно, что хуннские рала имели близкое к горизонтальному положение рабочей части, т.е. относились к орудиям с полозом: об этом говорят асимметричность их продольного сечения и наличие у нижних граней своеобразных «крыльев», подрезающих пласт земли снизу. Те же обстоятельства свидетельствуют, что полоз этих орудий имел в продольном сечении форму клина и был довольно высоким: ведь форма наконечников в данном случае точно повторяет форму переднего конца полоза, на которую наконечник надевался. Положение полоза при работе было, по-видимому, всё-таки не вполне горизонтальным: об этом говорят большая стертость нижней грани наконечников в передней части и то обстоятельство, что валики в задней части нижней грани, имеющиеся у некоторых из них, не стёрлись до конца. Это могло получиться лишь при условии, что рало с полозом двигалось в борозде, несколько приподняв пяту (т.е. заднюю часть) полоза. Механика работы пахотных орудий свидетельствует, что такое положение могло быть у рал с коротким полозом, относительно коротким грядилем (т.е. приспособлением для припрягания тягловых животных) и сравнительно высоким местом приложения тяговой силы.
При публикации хуннских наконечников была высказана мысль, что отверстия в их верхней и нижней гранях предназначались для закрепления чеки, препятствующей спаданию наконечника с деревянной рабочей части орудия. [13] Полностью отрицать такое объяснение вряд ли возможно. Однако этнографические материалы не знают подобных примеров: металлические наконечники удерживаются на конце полоза прежде всего давлением земли на рабочую часть орудия. Это делает маловероятным необходимость специальной чеки для закрепления наконечника и у хуннских рал. Поэтому представляется более правомерным иное объяснение: рассматриваемые отверстия могли предназначаться для закрепления между полозом и грядилем нижнего конца стойки, которая, судя по многочисленным этнографическим и древним иконографическим материалам, устанавливалась нижним концом обычно в середине или передней трети полоза: При этом последнее расположение наиболее характерно для азиатских пахотных орудий. [14]
Если верно предположение, что хуннские рала имели стойку, это позволяет сделать несколько весьма важных для нас выводов. Во-первых, при расположении стойки в передней трети полоза оказывается, что этот последний у хуннских рал имел весьма небольшую длину — около 30-40 см. Это по существу минимальные размеры рассматриваемой детали, зафиксированные этнографическими данными. Поэтому версию о расположении стойки в средней части полоза следует отбросить: в этом случае полоз окажется значительно меньших размеров, что невероятно. Во-вторых, небольшие размеры отверстий для стойки наводят на мысль, что она либо была металлической, либо изготовлялась из особо прочного дерева. Третий вывод весьма важен для реконструкции основной схемы устройства хуннских рал. Дело в том, что стойка между рабочей частью и грядилем, предназначавшаяся для придания жёсткости орудию в целом и регулирования глубины вспашки, свойственна не всем разновидностям пахотных орудий. Весьма представительный древний иконографический материал из различных районов ойкумены пашенного земледелия [15] свидетельствует, что стойка часто встречалась лишь у пахотных орудий рукояточной конструкции, т.е. таких, у которых основа изготовлялась из цельной детали, сочетавшей функции рукояти и рабочей части, а грядиль был приставной деталью (рис. 2, 1). Это даёт основания предполагать, что рала хунну имели рукояточную конструкцию.
Отметим, наконец, что хуннские рала, судя по размерам их наконечников, могли проводить борозды шириной 8-12 см при несколько меньшей глубине: глубина борозд, проводимых пахотным орудием, всегда меньше их ширины; оптимальным свойством считается соотношение 3 : 5. Они производили, таким образом, лишь поверхностную вспашку. Такие орудия не могли обеспечить успешную обработку земли в условиях па-
(44/45)
Рис. 2. Рало из окрестностей Герата (по Н.И. Вавилову и Д.Д. Букиничу).
1 — вид сбоку (а) и спереди (б); 2 — железный наральник.
ровой системы земледелия и применялись, очевидно, только при экстенсивных системах — залежи или долгосрочном перелоге.
Приведенные соображения весьма важны для реконструкции пахотных орудий хунну, однако нуждаются в дальнейшей проверке и детализации. Здесь важно привлечение этнографических материалов.
Прежде всего попытаемся выяснить, сохранились ли до недавнего прошлого наральники, аналогичные или близкие по основным чертам устройства хуннским, и каким именно орудиям они соответствовали Ответ на эти вопросы серьёзно затруднён тем обстоятельством, что даже в специальных работах, посвящённых описанию народных пахотных орудий того или иного региона, характеристике их рабочих наконечников уделяется совершенно недостаточное внимание. И уж совсем редки чертежи таких наконечников.
Одним из немногих исключений является работа Н.И. Вавилова в Д.Д. Букинича «Земледельческий Афганистан», где, в частности, приведены чертежи рала, виденного ими в окрестностях Герата, и его железного наконечника. [16]
Наконечник рала из окрестностей Герата (рис. 2, 2) чрезвычайно близок по основным чертам устройства к интересующим нас «археологическим» наконечникам: здесь имеется такая же нижняя грань с «крыльями»; поперечное сечение наконечника близко к полуокружности, как и у ряда наральников, приписываемых хунну; в продольном сечении он имеет ту же форму высокого несимметричного клина: наблюдается тот же скос вперёд задней открытой грани. Длина гератского наральника около 15 см, наибольшая ширина — около 12 см, наибольшая высота — около 5 см. Внутренняя ширина втулки у заднего конца наконечника составляет 6 см. От хуннских наральников гератский отличается, во-первых, материалом — он изготовлен из железа; во-вторых, несколько большей шириной «крыльев» — около 2,5 см по бокам и до 5 см в передней части; в-третьих, отсутствием отверстий в верхней и нижней гранях. Тем не менее, важнейшие специфические черты формы одни и те же, а размеры вполне сопоставимы.
Устройство гератского рала, для которого предназначался рассматриваемый наконечник, было достаточно простым (рис. 2, 1). Основу орудия составляла цельная, коленообразно изогнутая конструкция рукоять-ральник, верхняя часть которой образовывала рукоять длиной около 0,7 м а нижняя — полоз длиной не более 0,35 м, клиновидный в продольном и треугольный в поперечном сечении. Самый конец полоза, на который надевался железный наконечник, имел поперечное сечение, близкое к полу-
(45/46)
Рис. 3. Азиатские однорукояточные прямогрядильные рала по этнографическим (1-7), древним и средневековым иконографическим (8-12, 14-18) и археологическим (13) материалам.
1 — Центральная Азия (по Э. Верту); 2 — Южная Сибирь (по Г. Шевалье); 3 — восточный Казахстан (по П. Лезеру); 4 — Таджикистан (по Н.И. Вавилову и Д.Д. Букиничу); 5, 6 — Афганистан (по Э. Верту); 7 — Китай (по П. Лезеру); 8 — изображение пахоты среди наскальных изображений Сеймалы-Таш (по А.Н. Бернштаму); 9 — опыт реконструкции рала по наскальным рисункам Сеймалы-Таш; 10 — сцена пахоты на стеле из Будгойя (по А. Одрикуру и М. Деламарру); 11 — сцена пахоты с персидского рисунка XVI в. (по А. Одрикуру и М. Деламарру); 12 — пахотное орудие в росписи крепости Базаклык в Восточном Туркестане, X в. (по Э. Верту); 13 — рало из Ак-Бешима (по Л.Р. Кызласову); 14-16 — изображения пахотных орудий на гадательных костях из Аньяна (по Б. Брентьесу); 17, 18 — сцены пахоты по китайским рисункам эпохи Хань (по А. Салонену).
окружности. В верхней части конструкции рукоять-ральник были проделаны три отверстия. Нижнее, располагавшееся в нижней трети высоты рукояти, предназначалось для крепления заднего конца относительно короткого (не более 2,5 м) грядиля, закреплявшегося в этом отверстии клиньями. Немного выше располагалось отверстие для планки, соединявшей рукоятку и грядиль и заменявшей стойку. В верхнее отверстие, выступая назад, вставлялся держак, за который пахарь управлял орудием. По описанию Н.И. Вавилова и Д.Д. Букинича, такое рало двигалось в борозде, немного приподняв пяту полоза, что можно предполагать и для хуннских рал. Такие рала по основным особенностям их конструкции принято называть однорукояточными прямогрядильными с полозом. [17]
(46/47)
Железные или чугунные наральники, характерными чертами которых были форма асимметричного полого клина и наличие «крыльев» у нижней грани, применялись земледельческим населением других районов Афганистана, [18] узбеками, таджиками, каракалпаками, киргизами и некоторыми другими народами Средней Азии, [19] киргизским и уйгурским населением Синьцзяна (рис. 3, 1, 3-6). [20] Такие же наконечники в XVIII — начале XIX в. имели рала некоторых народов Южной Сибири, знакомых с примитивным пашенным земледелием (рис. 3, 2). [21] Близки по устройству наконечники монгольских пахотных орудий, называемые айдысами. Важно отметить, что все пахотные орудия с подобными наконечниками по общей схеме конструкции принадлежали к одному и тому же типу однорукояточных прямогрядильных рал с коротким клиновидным полозом, хотя и носили различные местные наименования. В большинстве случаев они были без стойки между полозом и грядилем, но иногда такая стойка имелась.
Прослеживаемая в этнографическом материале полная корреляция наральников, близких к хуннским, с однорукояточными прямогрядильными ралами, имевшими короткий полоз, вряд ли случайна. Она может рассматриваться как определённая закономерность и служит ещё одним важным аргументом в пользу реконструкции пахотных орудий хунну именно как рал такой конструкции.
Для нашей цели важно также следующее обстоятельство. По этнографическим данным [22] ареал однорукояточных прямогрядильных рал в Азии огромен (рис. 4). Они были известны на всей территории Средней Азии, в Афганистане, Синьцзяне, Пакистане, Индии, Непале, в прилегающих к
Рис. 4. Распространение однорукояточиых прямогрядильных рал в Азии по этнографическим материалам.
1 — однорукояточные прямогрядильные рала с коротким полозом и без стойки; 2 — то же со стойкой; 3 — однорукояточные рала с искривленным грядилем и стойкой, генетически связанные с однорукояточными прямогрядильными; 4 — однорукояточные прямогрядильные рала без полоза и стойки; 5 — однорукояточные прямогрядильные рала без полоза со стойкой; 6 — другие типы пахотных орудий; 7 — границы распространения пашенного земледелия к середине XIX в.
(47/48)
границам Афганистана районах Ирана. За исключением Ирана и Афганистана, во всех этих районах такие рала были единственными типами пахотных орудий. Также единственным типом были они у алтайцев, тувинцев и других народов юга Сибири, знавших пашенное земледелие до распространения здесь русских пахотных орудий. Последнее обстоятельство для нас особенно важно. Такие же по основной схеме конструкции рала применялись в Монголии, причём и здесь иные типы пахотных орудий известны не были. Китайские пахотные орудия также в своём большинстве относятся к однорукояточным прямогрядильным ралам или могут рассматриваться как генетически с ними связанные. Однако они нередко имели рабочую часть, поставленную под некоторым углом к почве; чаще, чем в других районах азиатского региона, они снабжались стойкой между рабочей частью и грядилем (рис. 3, 7). Пахотные орудия Юго-Восточной Азии по устройству своего корпуса оказываются чрезвычайно близкими к китайским. Применение однорукояточных прямогрядильных рал с коротким клиновидным полозом тяготеет, по этим данным, к северным границам азиатской ойкумены пашенного земледелия.
Если мы обратимся к немногочисленным древним и средневековым иконографическим материалам о пахотных орудиях рассматриваемой территории, то они будут свидетельствовать о бытовании только однорукояточных прямогрядильных рал. Такие орудия, например, изображены на сценах пахоты среди наскальных рисунков Сеймалы-Таш в Фергане (рис. 3, 8, 9), относящихся к эпохе бронзы, скорее всего ко II тысячелетию до н.э.; [23] на гадательных костях из Аньяна в Китае (рис. 3, 14-16), датируемых эпохой Шань-Инь, расцветом китайской бронзы (XIV-XII вв. до н.э.). [24] Однорукояточное прямогрядильное рало с коротким полозом и без стойки изображено на стеле из Будгойя в Пакистане (рис. 3, 10), относящейся к III-I вв. до н.э. [25] Такие же рала, но со стойкой (рис. 3, 17, 18) нередки на китайских рисунках эпохи Хань (II в. до н.э. — II в. н.э.). [26] Более поздние изображения пахотных орудий из этих районов (рис. 3, 11, 12) также свидетельствуют о применении только однорукояточных прямогрядильных рал. [27] Единственная археологическая находка подлинного пахотного орудия на рассматриваемой территории, сделанная при раскопках городища Ак-Бешим в северной Киргизии и относящаяся к VIII в. н.э., [28] представляет собой конструкцию рукоять-ральник от однорукояточного прямогрядильного рала с коротким клиновидным полозом и без стойки. Судя по следам на конце рабочей части, это орудие было снабжено металлическим наральником (рис. 3, 13).
Всё это позволяет утверждать, что однорукояточные прямогрядильные рала с коротким полозом были древнейшими и в течение длительного времени единственными пахотными орудиями на огромной территории северной части ойкумены пашенного земледелия в Азии и применялись от Средней Азии и Индии на западе до Тихого океана на востоке. В этот обширный регион входили земли хунну, внутри него простирались их культурные связи. В пределах этого региона находится и предполагаемый центр формирования однорукояточных прямогрядильных рал, охватывающий юг Средней Азии и прилегающие районы Индии и Пакистана. [29]
Таким образом, анализ устройства наральников из земель хунну, этнографические и древние иконографические материалы позволяют с большой вероятностью реконструировать пахотные орудия хунну как однорукояточные прямогрядильные рала с коротким клиновидным полозом, коротким грядилем, возможно, стойкой, крепившейся нижним концом в передней трети полоза. Такие орудия обычно применялись в упряжке из пары быков или волов в ярме. Предполагать, что хунну были знакомы с каким-то иным типом рал, не нашедшим отражения ни в древнем иконографическом, ни в этнографическом материале, вряд ли возможно.
Анализ реконструируемых пахотных орудий хунну в культурно-историческом плане выходит за рамки поставленной в статье задачи. Отметим лишь, что предположение о появлении пахотных орудий у хунну под
(48/49)
китайским влиянием вряд ли может быть безоговорочно принято. Действительно, рала такой конструкции, как мы пытались показать выше, применялись на огромной территории и возникли не в Китае. Этнографические, иконографические и археологические свидетельства о применении наральников, аналогичных или близких хуннским, на территории собственно Китая нам неизвестны, на что уже указывали А.В. Давыдова и В.П. Шилов. [30]
[1] Таскин В.С. Скотоводство у сюнну по китайским источникам. — В кн.: Вопросы истории и историографии Китая. М., 1968.
[3] Davydova А.V. The Ivolga goroditsche. — AAH, 1968, t. XX, fasc. 1-4; Давыдова А.В. К вопросу о роли осёдлых поселений в кочевом обществе сюнну. — КСИА, 1978, 154.
[4] Кельберг П.А. Поливные поля в Забайкальском крае. — В кн.: Зап. РГО, 1861, т. I, с. 180 сл.; Лопатин И.А. Краткий отчёт о действиях Битимской экспедиции в 1865 г. — В кн.: Зап. Западно-Сибирского отд. РГО, 1867, т. IX/X с. 509; Давыдова А.В., Шилов В. П. К вопросу о земледелии у гуннов. — ВДИ, 1953, №2, с. 199, 200.
[5] Сосновский Г.П. Раскопки в Ильмовой пади. — СА, 1946, т. VIII, с. 65; Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии..., с. 193; Davydova А.V. The Ivolga goroditsche, p. 239.
[9] Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии..., с. 195-198. По подсчётам А.В. Давыдовой в Забайкалье известно 29 наконечников пахотных орудий, которые можно относить к хуннскому времени. Из них 21 обнаружен при сборах на территории поселений у с. Дурёны и в его ближайших окрестностях. О случайных находках подобных наконечников см. также: Соловцов П.А. О забайкальских достопримечательностях. — В кн.: Сибирский вестник. СПб., 1821, ч. XV, с. 25, сл.
[10] Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии..., с. 197.
[11] См. об этом: Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии... с. 197, 198.
[12] Краснов Ю.А. Опыт построения классификации наконечников пахотных орудий (по археологическим материалам Восточной Европы). — СА, 1978, №4, с. 103, 106, 107, 109-112; Он же. Древние и средневековые рала Восточной Европы. — СА, 1982, №3, с. 68-72.
[13] Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии..., с. 195, 197.
[14] См., например: Leser P. Entstehung und Verbreitung des Pfluges. Münster, 1931, Fig. 238; 242; 245; 247; 271; Werth E. Grabstock, Hacke und Pflug. Lüdwigsburg, 1954, Fig. 69; Стариков В.С. Манчжурская разновидность дальневосточного плуга. — В кн.: Сб.МАЭ. Л., 1956, т. XXIII, с. 6; Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия. М., 1975, рис. 21, 2-4.
[15] Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия.
[16] Вавилов Н.И., Букинич Д.Д. Земледельческий Афганистан. Л., 1929, рис. 132.
[17] Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия, с. 29, 30.
[18] Werth E. Grabstock, Hacke und Pflug, Fig. 202, 204.
[19] Leser P. Entstehung und Verbreitung des Pfluges, Fig. 218; Очерки общей этнографии: Азиатская часть СССР. М., 1960, с. 186. 207, 234, 257.
[20] Werth E. Grabstock, Hacke und Pflug, Fig. 62; Абрамзон С.М. Киргизское население Синьцзян-Уйгурской автономной области Китайской народной республики. — В кн.: Тр. Киргизской археолого-этнографической экспедиции. М., 1959, т. II, с. 343.
[21] Werth E. Grabstock, Hacke und Pflug, Fig. 63.
[22] Краткую сводку этих материалов с указанием важнейшей литературы см.: Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия, с. 78-80, рис. 22-24.
[23] Бернштам А.Н. Наскальные изображения Сеймалы-Таш. — СЭ, 1952, №2, рис. 5. Опыт интерпретации рисунков и реконструкции по ним типа пахотных орудий см.: Краснов Ю.А. Рала симферопольской стелы. — СА, 1971, №2, с. 57; Он же. Древнейшие упряжные пахотные орудия, с. 71, 72.
[24] Brentjes B. Untersuchungen zur Geschichte des Pfluges. — WZ, 1952-1953, Bd 1, Jg II, H. 2, Fig. 1; 2; Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия, с. 75, 76, рис. 21, 1-3.
[25] Haudricourt A.G., Delamarre M.J.-B. L’homme et la charrue à travers le monde. Paris, 1955, p. 83, 84, fig. 18.
[26] Salonen A. Agricultura mesopotamica nach šumerisch-akkadische Quellen. Helsinki, 1968, Taf. XLIII, 1-3.
[27] См., например: Werth E. Grabstock, Hacke und Pflug, Fig. 60; Haudricourt A.G., Delamarre М. J.-B. L’homme et la charrue..., tab. IX, 39.
(49/50)
[29] Краснов Ю.А. Древнейшие упряжные пахотные орудия, с. 83-86.
[30] Давыдова А.В., Шилов В.П. К вопросу о земледелии..., с. 198.
|
