С.А. Комиссаров, О.А. Хачатурян
Мавзолей императора Цинь Шихуанди.
Учебное пособие для студентов отделения востоковедения.
/ Тр. ГФ НГУ. Сер. V. Новосибирск: 2010. 216 с.
ISSN 1819-5040 ISSN 1819-5881 Тираж 100 экз.
Введение.
Исследование мавзолея императора Цинь Шихуанди, изложенное в данном пособии с позиций комплексного учёта всей совокупности сделанных находок и сопоставительного анализа с другими памятниками (как в синхронном, так и в диахронном аспектах), позволяет проследить формирование локальной культуры в рамках общей культурной традиции, показать механизмы этого формирования и выделить факторы, определившие особое место циньской субкультуры в развитии древнекитайской цивилизации. Исключительный по своему источниковому богатству мавзолей Цинь Шихуанди даёт возможность такого анализа, однако для этого он сам должен быть рассмотрен как единый археологический комплекс. Компаративистский подход существенно расширяет границы исследования циньского феномена, которые охватывают одновременные археологические культуры Центральной Азии.
Привлечение новых материалов позволяет обосновать ключевое положение циньской локальной культуры в китайской истории. Она аккумулирует в своём составе достижения как отдельных чжоуских царств, так и многих сопредельных народов (ба-шу, жунов и ди) и тем самым создаёт основу для формирования нового качества: становления культуры императорского Китая. Археологические находки дают возможность проследить этот процесс на конкретных материалах, например, комплекса вооружения, который постоянно совершенствовался.
Актуальность данной проблематики усиливается также исключительной популярностью мавзолея Цинь Шихуанди, который относится к числу наиболее известных древних памятников в мире. Благодаря передвижным выставкам (одна из которых прошла в 2006 г. в здании Государственного исторического музея в Москве), сюжетам в средствах массовой информации, обилию сувениров, голливудских фильмов, даже компьютерных игр циньские терракотовые воины стали не менее узнаваемыми, чем египетские мумии, превратившись в своеобразный символ достижений китайской археологии. В 2006 г. они даже послужили декорацией для оперы Тань Дуня «Первый император», поставленной на сцене Метрополитен-опера, где партию Цинь Шихуанди пел великий Пласидо Доминго. Однако такая известность часто достигается за счёт отказа от
(6/7)
детального рассмотрения всех сторон уникального памятника. Например, не только широкая публика, но и некоторые учёные практически полностью отождествляют «загробную армию» с мавзолеем Цинь Шихуанди, забывая о том, что сама гробница ещё не раскапывалась. Характерным отражением невысокого уровня популярной литературы может служить очерк, опубликованный в сборнике «Чудеса света» в рамках довольно распространённой серии «Великие и знаменитые». Автор удивительным образом смешал вполне достоверную информацию с собственными придумками, весьма далёкими от истины. В частности, он полагает, что «археологам всё же удалось проникнуть в глубь холма Ли» (т.е. в гробницу императора, которого он фамильярно называет просто Цинь), что доспехи на керамических «истуканах» «отлиты из чистой бронзы», что пехотинцы были «вооружены шестиметровыми бамбуковыми копьями» и т.п. [Непомнящий, 2004. С. 384, 385, 386].
Многочисленные ошибки в средствах массовой информации постоянно тиражируются, создавая неверное представление о памятнике и эпохе в целом. Поэтому привлечение аутентичных археологических источников позволит также развенчать ряд мифов, которые утвердились не только в популярных статьях и фильмах (например, стремена у циньской кавалерии), но и в солидных научных изданиях. Так, в авторитетной «Истории Древнего мира» утверждалось, что победа Цинь была обеспечена, среди прочего, введением железного оружия, которое было «привилегией царских воинов» [Степугина, 1989. С. 502], что не соответствует археологическим фактам. Введение в научный оборот большого объема хорошо классифицированного и максимально точно датированного материала (210 г. до н.э. — дата смерти и погребения Цинь Шихуанди) позволит использовать его для интерпретации и хронологии памятников бесписьменных культур в степных районах к северу и западу от границ Циньской империи и, в частности, хунну, с которыми велись затяжные войны. Процесс формирования циньской субкультуры оказывается также тесно связанным с ранними этапами развития тибетских племён.
Заявленное в пособие комплексное изучение мавзолея императора Цинь Шихуанди и на его основе циньской культуры в целом предполагает решение следующих задач:
(7/8)
— критический обзор проделанной предшественниками работы, определение наиболее актуальных направлений поиска;
— фиксация и классификация всего объёма находок на территории мавзолея; выделение архитектурно-строительных аспектов планировки и конструкции выделенных объектов;
— типологический анализ различных категорий вооружения и выявление их связи друг с другом в рамках единого комплекса, со поставление с данными по военному делу Древнего Китая;
— сравнение полученных данных с материалами предшествующего (додинастического) периода Цинь;
— корреляция конструкции и инвентаря мавзолея с аналогичными памятниками эпохи Чжоу и Хань;
— привлечение сопоставительных материалов по другим субкультурам чжоуской эпохи и по смежным центральноазиатским культурам.
Это, в свою очередь, позволяет детально представить процесс формирования циньской локальной культуры и выявить её синтетический характер, равно как и тесную связь с прототибетскими и другими кочевыми племенами; её взаимодействие с другими локальными культурами эпохи Чжоу стало важным моментом в становлении ханьского этноса. Привлечение всей совокупности археологических находок, сравнение их с письменными и эпиграфическими источниками обеспечило источниковедческий синтез, тем самым существенно повысив надёжность результатов исследования.
Историографический обзор, выделенный в особый раздел, обнаружил значительные лакуны в интерпретации материалов, что дополнительно обуславливает научную актуальность проводимого нами исследования. Привлечение обширного массива археологических данных по додинастическому периоду дало возможность определить основные характеристики циньской локальной культуры [Комиссаров, Хачатурян, 2008. С. 7-11] и обосновать её исключительно важную роль в истории китайской цивилизации. Особое внимание уделяется контактам Цинь с народами, населявшими горные и степные районы Центральной Азии (жунами, ди, хунну), что позволит использовать материалы мавзолея для изучения и датировки памятников бесписьменных культур на территории сопредельных с Китаем стран. Этому способствуют детальные оружие-
(8/9)
ведческие изыскания; экскурсы в историю костюма и колёсного транспорта. Особого изучения заслуживает феномен погребальной пластики в сопоставлении с каменными изваяниями кочевых народов. Этнологические интерпретации позволят уточнить влияние Цинь на ранние этапы формирования тибетского этноса. Совокупность перечисленных характеристик позволяет определить исследование мавзолея императора Цинь Шихуанди в качестве одной из приоритетных задач отечественного китаеведения.
В литературе (прежде всего на китайском языке) сформировалась своеобразная триада терминов для описания предмета нашего исследования: гробница (курган) — погребальный парк — мавзолей. Под гробницей понимается непосредственно могила Цинь Шихуанди со всей её внутренней конструкцией и надмогильными сооружениями. Термин «погребальный парк» взят китайскими учёными из древних сочинений по ритуалу. Он связан с деятельностью чиновников, специально назначавшихся для поддержания порядка на мавзолее и проведения поминальных мероприятий, поэтому включает в свой состав множество сооружений ритуального и подсобного назначения. Границами «погребального парка» служат внешние стены. Но раскопки показали, что и за пределами стен находились объекты, как входившие в структуру погребального комплекса (включая наиболее известные — ямы с терракотовыми фигурами), так и связанные с его строительством и обеспечением (мастерские, инженерные сооружения). Специального названия для этого «внешнего лимба» нет, но его сооружения, взятые в совокупности с гробницей и «погребальным парком» и образуют тот многоуровневый, сложный по составу памятник, который называется в китайской историографии термином «мавзолей Цинь Шихуанди» (Цинь Шихуанди лин). В данном случае мы не сочли необходимым изобретать какой-то особый термин, а просто следовали сложившейся историографической традиции.
Собственная территория изучаемого памятника составляет всего около 60 кв.км в рамках уезда Линьтун пров. Шэньси, именно там были получены основные материалы, аккумулировавшие достижения древнекитайской цивилизации того времени. Однако территориальные рамки исследования в целом, потребовавшего широкого привлечения многочисленных сопоставительных материалов, распространяются на весь ареал чжоуского конгломерата госу-
(9/10)
дарств, занимавшего большую часть территории материкового Китая, с особым вниманием к циньскому домену в рамках современных провинций Шэньси и Ганьсу. Проводились также аналогии с культурами сопредельных регионов Центральной Азии.
Хронологические рамки событий, рассматриваемых в пособии, не ограничиваются периодом строительства мавзолея или существования Циньской империи (221-207 гг. до н.э.). Для изучения памятника в исторической перспективе привлекались данные со времён создания государства Цинь (первая половина IX в. до н.э.) и до периода правления первых императоров династии Западная Хань (II — начало I в. до н.э.), при которых активно усваивался и переосмыслялся циньский опыт во всех сферах деятельности (политика и идеология, военное дело, погребальный обряд и т.д.). При описании памятников мы пользовались традиционными названиями исторических периодов, закрепившихся в китайской историографии; их хронологические рубежи указаны в Приложении 1.
Особое значение имеет источниковедческий аспект данной работы, в которой на практике показаны закономерности использования разных видов и родов источников. Основой послужили, прежде всего, публикации полевых отчётов о раскопках мавзолея Первого императора и смежных памятников на страницах китайских специализированных журналов, причём не только центральных, но и местных изданий, которые обычно мало используются учёными за пределами Китая. Также привлекались публикации музейных коллекций и каталоги выставок. Мы использовали и материалы, содержащиеся в обзорах и аналитических статьях китайских авторов, что позволило существенно дополнить источниковую базу; при их интерпретации мы руководствовались концепцией «вторичных источников», сформулированной Г.Я. Смолиным [1987. С. 5-6]. Для интерпретации использовались данные летописей и иных письменных источников («Ши цзи», «Хань шу», «Хань цзю и», «Хуан лань», «Шуй цзин чжу», «Сань фу хуанту» и др.), в основном в переводах на русский, английский или современный китайский языки; при необходимости осуществлялась сверка перевода с первоисточником. Полезными оказались сетевые ресурсы, прежде всего размещённые на официальных сайтах, например, Китайского информационного Интернет-центра, управляемого Пресс-канцелярией Госсовета КНР, Агентства Синьхуа, центральных китайских газет, Института ар-
(10/11)
хеологии АОН КНР и др. Они использовались в тех случаях, когда по конкретному поводу отсутствовала публикация в специализированном печатном издании. Это дало возможность оперативно ввести в научный оборот целый ряд важных сведений, хотя данные Интернета неодинаковы по качеству и нередко нуждаются в дополнительной проверке. Свою роль в оценке источников сыграли и личные впечатления авторов, полученные в ходе научных командировок в гг. Сиань и Сяньян (пров. Шэньси, КНР), при осмотре экспозиций в Музее терракотовых фигур, Шэньсийском историческом музее, Музее ханьского мавзолея Янлин, где была сделана серия рабочих фотографий. Для подбора иллюстраций мы обращались также к электронным базам данных китайских музеев.
Основной методологией в изучении мавзолея Цинь Шихуанди для нас является системный подход, в соответствии с которым все находки на территории памятника рассматриваются как взаимосвязанные составляющие (подсистемы), образующие единый комплекс и определяющие его новое качество. Составные части этой макросистемы на своём уровне также могут рассматривать как системы с собственными взаимодействующими элементами, что наиболее ярко прослеживается на примере комплекса вооружения.
В предлагаемой вниманию читателей книге впервые в отечественной востоковедной литературе детально представлен процесс формирования циньской локальной культуры и её синтетический характер, тесная связь с прототибетскими и другими кочевыми племенами. В оборот отечественной науки вводится большой объём новых данных по материальной культуре Китая в рамках большей части I тыс. до н.э. (с учётом ранних циньских памятников) для использования в последующих археологических и востоковедных работах по смежной тематике. С конца 1970-х гг. количество публикаций, посвящённых мавзолею Цинь Шихуанди, возрастает лавинообразно, причём новые открытия существенно изменяют или значительно уточняют сложившиеся ранее представления. К тому же наиболее интересные результаты публикуются на китайском языке (даже в условиях реализации целого ряда международных проектов) и нередко только в местных изданиях, что создаёт проблему доступности этих данных для западных и российских учёных. Поэтому без такого обобщения разработка частных историко-культурных вопросов недостаточно результативна. Привлечение
(11/12)
всей совокупности археологических находок, сравнение их с письменными, эпиграфическими и фольклорными источниками позволяет обеспечить источниковедческий синтез, тем самым существенно повысив надёжность результатов исследования.
Полученные в итоге данные по циньской материальной культуре, обосновывающие особое место периода Цинь в истории Древнего Китая, важны для социально-экономических и этнокультурных реконструкций; точно датированные циньские комплексы могут использоваться в качестве надёжных реперов при определении хронологии археологических культур на сопредельных территориях.
|