 С.Г. Кляшторный
«Второй памятник из Тувы» (Е 50): интерпретация и дата.
Основная трудность, с которой сталкивается историк, интерпретирующий енисейские рунические надписи, связана с неопределённостью их абсолютной даты и трудностью увязки содержания каждой отдельной надписи с содержанием иных надписей или близкими по времени создания иноязычными текстами. Прорыв обозначился лишь после того, как мне удалось достаточно достоверно датировать две надписи с Алтын-кёля (Е 28, Е 29), связав их содержание с событиями, описание которых имеется в больших орхонских памятниках. Стало очевидно, что мемориант одной из надписей Алтын-кёля, кыргызский каган Барс-бег, был правителем кыргызов, который погиб зимой 710-711 гг. в сражении с тюркским войском близ своей зимней резиденции в черни Сунга на северных склонах Восточно-Саянского хребта [Кляшторный, 1976, с. 258-268]. Новый опыт датировки нескольких енисейских памятников и привязки их мемориантов к событиям, известным из других источников, был предпринят мною позднее [Кляшторный, 2006, с. 344-349].
Однако, перечисленными случаями не исчерпываются возможности датирования надписей или историко-культурной оценки их содержания. Здесь будет рассмотрена возможность интерпретации ещё одной надписи, впервые опубликованной С.В. Киселёвым [Киселёв, 1939, с. 132]. Ныне стела с этой надписью хранится в Минусинском музее и известна как «второй памятник из Тувы».
Точное место первоначального нахождения стелы не установлено. Наиболее подробное описание памятника содержится в изданиях С.Е. Малова [МЕПТ, 1952, с. 98-99], Д.Д. Васильева [КЕР, 1983, с. 32] и И.В. Кормушина [ТЕЭ, 1997, с. 276-279]. По принятой системе обозна-
(207/208)
чений енисейских памятников во всех этих трёх изданиях надпись указывается под шифром Е 50.
Текст памятника в транскрипции я воспроизвожу, с некоторыми поправками, по изданию И.В. Кормушина [ТЕЭ, 1997, с. 278] и ниже предлагаю её уточнённый перевод.
Транскрипция
(1) teŋri qanym elim esizim-e
(2) kök amaš tutuq erdem üčün serdim
(2a) adyryldym-a
(3) tört qadašym esiz-e adyryldym-a
(4) bačγa (bač aγa?) er atym begdeki atym
(5) etrük ben ki...
Перевод
(1) Моего божественного хана, мой эль я [покинул]. Увы!
(2, 2a) Из-за доблести Кёк амаш тутука я претерпел [гибель] и разлучился [с этим миром]. Увы!
(3) О мои четверо сородичей, я разлучился с вами! Увы!
(4) Моё мужское имя Бачга (Бач ага?), мой княжеский титул —
(5) Этрюк...
Примечания
К стк. 4: bačγa (bač aγa?)?; возможно также чтения byčaγ-a «нож, кинжал» и bačaγ-a «религиозный пост, постящийся» (в тюркской христианской, манихейской и буддийской лексике) [Clauson, 1972, с. 293]. Тогда следует переводить: «моё мужское имя — Бачаг (Бычак), увы!» К стк. 5: etrük, возможный дериват ötrük «ловкий, искусный, хитрый» [Clauson, 1972, с. 66].
Интерпретация и дата
Ключевым для интерпретации текста является содержание второй строки. Правильное чтение слов kök amaš tutuq (с пометкой «чиновник») установил С.Е. Малов [МЕПТ, 1952, с. 99]. И.В. Кормушин увидел здесь «этническое имя» народа кёкмюш, неизвестное по другим источникам, и перевел «тутук кёкмюшей». Чтение второго слога -müš,
(208/209)
однако же, сомнительно, так как для второго слога узкий губной -ü- обычно обозначается графически, что в нашем случае не произошло. Очевидно, что чтение С.Е. Малова предпочтительнее и не оставляет иных вариантов.
Между тем в древнеуйгурских текстах из Дуньхуана и Восточного Туркестана исходные фонетические варианты слова amaš встречаются достаточно часто: аmаč, аmаčа, amaš, аmаnč, ämränč. Последние два случая К. Рёрборн относит за счёт уйгурской народной этимологии (аналогия титулам inanč, tajanč), тем более что они проявляются в сравнительно поздних списках буддийских сочинений [UW, 1979, с. 115]. В наиболее ясных и относительно ранних контекстах (вторая половина IX — начало X в.) это слово неоднократно фиксируется в уйгурском переводе с тохарского буддийского текста Аранеми-джатаки; приведём здесь наиболее часто повторяемый оборот qamaγ ynančlar amačlar, который переводится вполне однозначно — «все советники [государя] и министры» (Pelliot Ouïgour I, л. А, recto, стк. 35, 44, 49 в [Hamilton, 1986, с. 4, 9, 15]). Разночтение amač/amaš полностью объясняется историей слова — оно заимствовано в древнеуйгурский из тохарских языков А и В (карашарского и кучанского), куда оно, в свою очередь, попало из санскритских (палийских) текстов (санскр. āmātya-, палийск. аmасса) и было адаптировано в тохарском сразу в двух формах как amač/amaš, полностью сохраняя свою семантику («доверенное лицо государя, министр», «высший государственный чиновник»; об этимологии и семантике слова см. [Thomas, 1964, с. 163]). Впрочем, не исключено для древнетюркского текста и воздействие собственной фонетики, для которой перебой č/š в инлауте и ауслауте достаточно обычен: byčaq/byšaq, aγač/yγač/aγaš [Clauson, 1972, с. 79-80, 293].
За пределами Индии титул amač/amaš использовался только в городах-государствах Восточного Туркестана, где правили буддийские династии тохарского и сакского происхождения. Согласно китайским источникам, в суйское и начало танского времени (VI-VIII вв.) титул a-mo-tche входил в титулатуру царей Кучи, Кашгара и Хотана [Chavannes, 1903, с. 121, 207]. В период тибетской оккупации Восточного Туркестана (VIII — сер. IX в.), судя по многочисленным упоминаниям в тибетских текстах из Дуньхуана, титул а-mа-čа использовался для обозначения высших должностных лиц. В тибетском сочинении VIII в. «Каталог княжеств» этот титул, упомянутый в весьма смутном контексте, как будто отнесён к советнику тюргешского князя, который именуется там иркин; надо, впрочем, иметь в виду, что во втором —
(209/210)
третьем десятилетиях VIII в. власть тюргешей распространялась на часть Таримского бассейна [Кляшторный, 1981, с. 134-135; Uray, 1979, с. 301].
Следует отметить, что чуждый для тюркской иерархической номенклатуры титул amač/amaš в цитированном древнеуйгурском тексте и в надписи Е 50 дублируется и разъясняется парными тюркскими титулами ynanč и tutuq, терминами близкими по своему иерархическому уровню, по своей функциональности и означающими высших и особо доверенных лиц в системах государственного управления.
Итак, ещё раз констатируем, что во всех известных случаях использования и цитации в китайских источниках и источниках сериндийского круга титул amač/amaš обозначал высшее должностное лицо только в буддийских государствах Восточного Туркестана. Это жёсткое территориальное ограничение зоны использования титула сразу же привязывает имя врага тюркского бега Этрюка, Кёк амаш тутука, врага, «из-за доблести» которого, т.е. в схватке с войском которого, погиб герой надписи, к определённому событию и определённой дате — походу кыргызского отряда через Ганьсуйский коридор в Восточный Туркестан вплоть до Кучи между 840-843 гг., т.е. к событию, упомянутому, по крайней мере, ещё в двух других енисейских памятниках: Уйбатском № 6 (Е 98) и Бегре (Е 11), а также находящемуся в связи с Тэсинской наскальной надписью в Северо-Западной Монголии [Кляшторный, 2006, с. 346-349].
Никакие иные военные предприятия енисейских кыргызов в Восточном Туркестане в источниках не зафиксированы. Тем самым определяется и дата гибели меморианта, т.е. дата памятника, и связь надписи Е 50 с иными текстами, и тот исторический фон, с которым связано появление памятника.
КЕР, 1983 — Васильев Д.Д. Корпус рунических надписей бассейна Енисея. Л., 1983.
Киселёв, 1939 — Киселёв С.В. Неизданные надписи енисейских кыргызов // Вестник древней истории. Вып. 3. 1939.
(210/211)
ТЕЭ, 1997 — Кормушин И.В. Тюркские енисейские эпитафии. Тексты и исследования. М., 1997.
Chavannes, 1903 — Chavannes Е. Documents sur les Tou-kiue (Turcs) Occidentaux. СПб., 1903 (Сборник трудов Орхонской экспедиции. T. VI).
Clauson, 1972 — Clauson G. An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth-Century Turkish. Oxf., 1972.
Hamilton, 1986 — Hamilton J. Manuscrits ouïgours du IXe-Xe siècle de Touen-Houang. T. I. P., 1986.
Thomas, 1964 — Thomas W. Tocharisches Elementarbuch. Bd. 2. Heidelberg, 1964.
Uray, 1979 — Uray G. The Old Tibetan Sources of the History of Central Asia up to 751 A.D. // Prolegomena to the Sources of the History of Pre-Islamic Central Asia (ed. by J. Harmatta). Budapest, 1979.
UW, 1979 — Röhrborn К. Uigurisches Wörterbuch. Sprachmaterial der vorislamischen Türkischen Texte aus Zentralasien. Lief. 2. Wiesbaden, 1979.
|