С.Г. Кляшторный
Древнетюркские племенные союзы
и государства Великой Степи.
// С.Г. Кляшторный, Д.Г. Савинов. Степные империи Евразии.
СПб: Фарн. 1994. С. 8-91.
Западнотюркский каганат.
Согдийские колонии Семиречья.
Междоусобная война в Тюркском каганате, раздираемом сепаратистскими тенденциями и борьбой за уделы внутри правящего рода, длилась более 20 лет и завершилась в 603 г. окончательным распадом империи на два государства — Западнотюркский каганат в Средней Азии, включая Джунгарию и часть Восточного Туркестана, и Восточнотюркский каганат в Монголии. Кратковременный расцвет Западнотюркского каганата при каганах Шегуе (610-618) и Тон-ябгу (618-630) стал временем максимальной территориальной экспансии нового государства, быстрого обогащения и роста влияния военно-племенной знати, объединившей силы племён под эгидой каганской власти для почти непрекращавшихся и всегда успешных походов. Уже Шегуй сделал Алтай восточной границей каганата и распространил свою власть на весь бассейн Тарима и восточного Припамирья. Тон-ябгу, возродивший активную западную политику каганата перенёс свою зимнюю резиденцию в Суяб — крупный торгово-ремесленный центр в долине р. Чу (ныне городище Ак-бешим близ г. Токмак, Кыргызстан), а летнюю ставку — в Минг-булак близ Испиджаба (невдалеке от современного города Туркестан, Казахстан). Новые походы в Тохаристан и Капису раздвинули границы каганата до верховья Аму-Дарьи и Гиндукуша Управление Тохаристаном Тон-ябгу передал своему сыну Тарду-шаду, ставка которого находилась в Кундузе (нынешний Афганистан).
При Тон-ябгу-кагане был установлен более строгий политический контроль каганата в практически независимых от него среднеазиатских государствах, чей вассалитет всегда ограничивался лишь уплатой дани. Во все подвластные ему владения от Испиджаба и Чача (Ташкента) на севере до территорий Южного Афганистана и северо-западного Пакистана были посланы уполномоченные кагана — тудуны, которым вменялся контроль над сбором податей и посылкой дани в каганскую ставку. Местным владетелям были «пожалованы» тюркские титулы, как бы включавшие их в административную иерархию каганата. Вместе с тем, Тон-ябгу стремился укрепить с крупнейшими из местных владетелей личные связи; так, он выдал свою дочь за наиболее сильного в Средней Азии владетеля — правителя Самарканда. Подводя итоги правления Тон-ябгу, китайский хронист замечает: «Никогда ещё западные варвары не были столь могущественны» (Chavannes, 1903, с. 24).
(22/23)
Деспотический характер власти Тон-ябгу, который «полагаясь на своё могущество и богатство, стал немилостив к подданным» (там же), скоро оказался в противоречии с возросшим сепаратизмом разбогатевшей в ходе победоносных войн племенной знати. Пытаясь предотвратить междоусобицу, дядя Тон-ябгу, Кюлюг Сыби-багатур, убил племянника и провозгласил себя каганом. Однако, часть племён поддержала другого претендента и межплеменная война началась. Уже в 630-634 гг. каганат утратил все свои среднеазиатские владения к западу от Сыр-Дарьи. Каганат вступил в полосу затяжного политического кризиса, главной причиной которого была борьба за власть между знатью двух конфедераций, составлявших западнотюркский племенной союз — дулу и нушиби.
В 634 г. к власти пришел Ышбара Хилаш-каган, опиравшийся на нушиби. Он сделал попытку возродить действенность военно-административной системы «десяти стрел». Новые реформы превращали племенных вождей (иркинов и чоров) в назначенных или утверждённых каганом «управляющих», зависимых лично от него. Для того, чтобы сделать эту зависимость более реальной, в каждую «стрелу» бы направлен член каганского рода — шад, никак не связанный с племенной знатью и руководствовавшийся интересами центральной власти. Тем самым, политическая инициатива местных вождей резко ограничивалась. Однако, военно-политические ресурсы каганской власти оказались недостаточны для удержания племён в повиновении. Уже в 638 г. племена дулу провозгласили каганом одного из посланных к ним шадов. После кровопролитной и тяжёлой войны между дулу и нушиби каганат распался «на два царства», граница между которыми проходила по р. Или. Хилаш-каган был низложен и бежал в Фергану.
Межплеменная война и династийная борьба, продолжавшаяся последующие 16 лет (640-657 гг.) привели, в конце концов, к вторжению в Семиречье китайских войск, нанёсших поражение ополчению «десяти стрел». Последний независимый правитель «десяти стрел», Нивар Ышбара-ябгу-каган (Ашина Хэлу китайских источников) был захвачен в плен и через два года умер (659). Танская империя пыталась управлять западнотюркскими каганами, опираясь на своих ставленников из каганского рода. Какое-то время эти методы были действенными , но непрекращавшаяся борьба тюрков за независимость в конце VII в. увенчалась успехом. Государство западных тюрков было восстановлено вождём племени тюргешей Уч-элигом, создавшим новое государство — Тюргешский каганат. К этому времени в Центральной и Средней Азии сложилась новая политическая ситуация, определившаяся возрождением Восточнотюркского каганата и арабскими завоеваниями в Средней Азии.
Западнотюркский каганат (его самоназвание было Он Ок Эли «государство десяти стрел») весьма значительно отличался от Тюркского каганата в Монголии. Если на востоке преобладала кочевая жизнь, то на западе значительная часть населения была осёдлой и занималась землепашеством, ремеслом и торговлей.
(23/24)
Социальная структура Западного каганата была несравненно сложнее и его с большим правом можно считать государством со сравнительно развитыми феодальными отношениями, чем Восточнотюркский каганат.
Раннесредневековая городская и земледельческая культура Западнотюркского каганата была создана согдийцами, весьма рано начавшими создавать свои торгово-земледельческие колонии на Великом Шёлковом пути, в Семиречье, Джунгарии, Восточном Туркестане, Ганьсу, Ордосе (Кляшторный, 1964, с. 78-136).
В V-VII вв. интенсивная согдийская колонизация в долинах рек Талас («страна Аргу» тюркских источников), Чу и Или привела к созданию там десятков городов и укреплённых посёлков. Основной приток согдийцев в Семиречье, особенно в Чуйскую долину, приходится на VII-VIII вв. Поселения этого времени частично вскрыты раскопками. Это были большие города, не уступавшие по размерам большинству других раннесредневековых городов Средней Азии. Их центральная часть состояла из цитадели и плотно застроенного шахристана, т.е. собственно города. К шахристану примыкал рабад (предместье) и обнесённая стенами территория усадебной застройки; укреплённые усадьбы — кешки, окружённые садами и виноградниками, отстояли друг от друга на 50-100 м. Прилегающая местность, составлявшая пахотные земли жителей города, также была обнесена валами.
Только в Чуйской долине в VI-VIII вв. существовало не менее 18 крупных городов и большое число мелких поселений, основанных и населённых согдийцами, а также тюрками, сирийцами, персами. Первое описание городов Семиречья и их населения принадлежит китайскому путешественнику Сюань Цзану, посетившему страну в 630 г.: «Пройдя более 500 ли на северо-запад от прозрачного озера (Иссык-Куль), прибыли в город Суй-е (Суяб). Этот город в окружности 6-7 ли. В нём смешанно живут торговцы из разных стран и ху (согдийцы). Земли пригодны для возделывания красного проса и винограда. Леса здесь редки, климат ветренный и холодный. Люди одеваются в тканые шерстяные одежды. Прямо на западе от Суй-е находятся несколько десятков одиночных городов, и в каждом из них свой старейшина. Хотя они не зависят один от другого, но все подчиняются тюркам». Темп же словами характеризует Сюань Цзан другой крупный город — Талас. Путешественник резюмирует свои наблюдения: «Страна от города Суяба до княжества Кушания называется Согд, её население также носит это имя». (Зуев, 1960, с. 90-91). Как очевидно, Сюань Цзан, показавший себя весьма тонким наблюдателем, не находил этнического различия между населением семиреченских городов и собственно Согда.
Описав одежду, внешний вид и письменность согдийцев, Сюань Цзан не слишком лестно отзывается об их обычаях — торговая предприимчивость, погоня за наживой претили буддийскому монаху, проповедовавшему отрешённость от мирской суеты. Однако паломник не преминул отметить лишь одно чрезвычайно важное обстоятельство, сразу же вводящее его читателя в круг повседневной жизни согдийских
(24/25)
колонистов: «Тех, кто возделывает поля и тех, кто преследует выгоду (т.е. ремесленников и купцов) — поровну» (там же). Это свидетельство ясно указывает не только на торгово-ремесленный, но и на аграрный характер согдийских городов, что подтверждается и археологическими наблюдениями.
Другой крупный согдийский город в каганате Талас, был одним из центров манихейства в Средней Азии. Манихейское сочинение первой половины VIII в., «Священная книга двух основ», написанная по-тюркски для того, «чтобы пробудить веру в стране Десяти Стрел» (так заявляет её переписчик), называет этот город «золотым городом Аргу Таласом». В 568 г. Талас посетил византийский посол Земарх. По свидетельству Нершахи, Талас и его округа заселялись в VI в. бухарцами (Кляшторный, 1964, с. 131).
Колонии создавались в Семиречье не только Самаркандом и Бухарой, но и более мелкими городами-государствами Согдианы. Так, к западу от Суяба упоминается «город государства Маймург» (Chavannes, 1903, с. 10). Как социальное, так и административное устройство колоний в главных чертах копирует метрополии. Об этом, в частности, свидетельствуют два документа с горы Муг (Лившиц, 1960, с. 76-91). Там упомянут правитель одной из крупнейших семиреченских колоний Невакета (букв. «Новгород»), согдиец Чер, сын Вахзанака. Он носил тот же титул, что и главы согдийских княжеств, в его окружении — жрецы и светская знать, согдийская и тюркская. В обычной юридической практике, Чер, судя по документам, руководствуется теми же нормами, которые существуют в метрополии. Нет ни разрыва связей, ни разрыва традиции.
В Западнотюркском каганате VII-VIII вв. власть каганов не была столь сильна, как на востоке. Ожесточённая борьба различных группировок военно-племенной знати, в чьих руках была военная сила, часто делала каганов подставными фигурами, цеплявшимися за каждую возможность найти политическую и экономическую опору в своей стране. В этих условиях положение больших и богатых согдийских городов, обладавших мощными укреплениями, сильными военными отрядами и огромными торгово-дипломатическими связями, было исключительно выгодным. Они имели неизменную возможность выступать как «третья сила» во всяком крупном внутреннем или внешнем конфликте. Тюркские каганы называли своих согдийских подданных «татами», т.е. зависимыми данниками. Однако, есть все основания полагать, что роль согдийских дихкан в Западном каганате была очень значительна — под их контролем находилась вся экономическая жизнь государства, включая денежную эмиссию. Все местные монеты VIII века, найденные при раскопках столицы тюркских и тюргешских каганов, Суяба, имеют легенды на согдийском языке и были отлиты в согдийских мастерских.
Вместе с тем согдийские колонии неизбежно унаследовали и политическую автаркию метрополий, что нашло отражение в характеристике Сюань Цзана — «владетели городов независимы друг от друга». Таково было положение в 630 г., когда Западный каганат был на вершине могущества. Но уже скоро обстановка изменилась — десятилетие за десятилетием
(25/26)
внутренние войны ослабляли и разоряли страну. В долине Чу «земледельцы не снимали доспехов» (Chavannes, 1903, с. 144). Сохранить независимость и влияние согдийские колонии могли лишь поддерживая друг друга. С конца VII в. появляются сообщения о координации военных и дипломатических действий между согдийскими колониями, а в 732 г. двое согдийских послов, независимо от послов своего сюзерена, тюргешского кагана, представляют в ставке восточнотюркского кагана согдийские города Семиречья. Возможно, что в первой половине VII в. там существовала территориальная федерация согдийских городов, проводившая согласованную политику.
|