Р.Ф. Итс
Золотые мечи и колодки невольников.
X. Из глубины веков в грядущие столетия (вместо заключения).
Ханьские исторические хроники с начала I века до н.э. были чрезвычайно лаконичны в сообщениях о делах и жизни в области Ичжоу, как официально после 109 г. до н.э. именовалось царство Дянь. Летописцы сообщали о мелких и крупных столкновениях дяньцев и еланцев с ханьцами. В хронологической последовательности такие столкновения происходили в 86 г. до н.э., в 8 г. н.э., в 42 г. и в 176 г. Китайская письменная историческая традиция под 176 г. н.э. в последний раз упоминает об очередном противоборстве потомков дяньцев и еланцев, называя их варварами баньшунь-мань. Такое наименование народа приведено Ма Дуань-линем в XIII веке.
Скудость письменных сообщений после 109 г. до н.э. объясняется довольно просто — ханьские летописцы очень мало знали о потомках создателей независимых царств Дянь и Елан. В трудное время Дянь и Елан приняли участие в разгроме Цюнду и соседних областей, просили покровительства Хань, а затем разорвали всякие отношения с ханьцами.
Гибель Мэн Ана привела к неожиданной для Дянь сначала скрытой, затем явной борьбе за власть, осложнённой нашествиями внешних врагов.
Вражда между знатными родами способствовала тому, что часть из них влилась в царство Елан, часть обособилась и жила независимо. Елан в силу своих родственных отношений с Дянь, укрепившись за счёт нескольких дяньских родов, превратилось в главного защитника свободы потомков самобытной дяньской культуры.
Центробежные силы с течением веков привели к распаду царства Елан. В 214 г., когда знаменитый полководец Чжугэ Лян оказался к югу от Большого порога на реке Длинной, он встретил решительное сопротивление не Елан или Дянь, а так называемых великих родов Цзяо, Юн, Лоу, Цуань, Мэн, Лян, Мао и Ли, возглавляемых потомками еланцев, дяньцев и цюндусцев.
(175/176)
Раздробленность превращала в лёгкую добычу отдельные, даже великие роды, многочисленных врагов, зарившихся на земные и горные богатства дяньских потомков. В V веке н.э. письменные памятники сообщали, что из первоначальных восьми великих родов в долине озера Дяньчи и прилегающих областях существовали три рода: Цуань, Мэн и Хо. В VI веке они объединились под эгидой рода Цуань. Прошло совсем немного времени, и потомки дяньцев, их союзников и подневольных царств оказались в составе шести крупных этнических и политических объединений — чжао восточных цуаней, которые сами себя называли умань, что означало «люди чёрной кости». На западных границах уманей обитали западные цуани, которые сами называли себя баймань — «люди белой кости».
Самое крупное чжао, где вождями-правителями были люди из рода Мэнси, занимало прежние северные районы Дянь; род Юэси управлял чжао, расположенным южнее; далее на юго-запад и юг находилось чжао под главенством рода Ланцюн; затем чжао, где вожди-правители были из рода Дэншань; у древней столицы Елан, у горы Мэнцыхэ, обитало чжао, возглавляемое родом Шилан. Самым южным было шестое чжао — Мэншэ — рода Мэн.
Все чжао назывались родовыми именами правителей, а сами правители и области, управляемые ими, назывались тоже чжао. У правителя это был титул, у области — название, близкое к понятию «царство». Самое южное чжао Мэншэ нередко называли просто Южным чжао.
Вожди-правители каждого чжао сами предводительствовали в войнах, а после военной удачи лучшую часть добычи и большее число пленных оставляли себе. Пленные строили дома, пахали землю и собирали урожай для вождя и его рода. У вождя были рабы из пленных, и у его соплеменников также имелись рабы. Существовала особая категория пленных, которые считались принадлежащими всем. Казалось, в чжао восстанавливалась традиция социальной жизни, свойственная дяньцам или еланцам. Но происшедшее слияние прямых потомков дяньцев с бывшими их подневольными и даже варварскими (с точки зрения истинных дяньцев) племенами способствовало некоторому возрождению демократических традиций доклассовой эпохи. Так, в чжао, по сведениям китайских источников, не было наследственных вождей. Их выбирали на общем собрании всех полноправных членов чжао, на чжаоском собрании — сирсирте.
Однако ход истории нельзя было ни остановить, ни повернуть назад. Традиции государственной власти, по суще-
(176/177)
ству, античного классового общества должны были проявить себя при благоприятных условиях.
Самым многочисленным из всех чжао было Мэнси, но род Мэн, правивший в чжао Мэншэ, славился своим богатством. В первой половине VII в. старейшины родов и все люди Мэншэ избрали на сирсирте своим вождём храброго воина Синуло из рода Мэн. Много было богатств у Синуло и много рабов-военнопленных. По сообщению хроники «Старая история Тан» («Цзютаншу»), в 649 г. он отменил прежний обычай выбора правителя, переименовал чжао Мэншэ в царство Великое Мэн и объявил себя царём. Тех, кто противился нововведениям, сородичи Синуло уничтожали. С остальными пятью чжао царство Мэн поддерживало дружественные отношения. Они совместно выступали против туфаней, живших у подножия великой горной страны на северо-западе, и против восточного врага великой империи Тан, возникшей на бывшей территории Хань. Все шесть чжао дружно выступали против врагов, но у них не было даже единого военачальника. После окончания похода все разбредались по своим чжао. Синуло мечтал объединить усилия, создать могучее царство и помериться силой с империей Тан.
Танские императоры не смогли пробиться через горы и покорить Великое Мэн, а Великое Мэн не могло выступить против Тан в одиночку. Прошло 80 лет, и в 728 г. на престол в царстве, созданном Синуло, вступил правнук Синуло — Пилогэ. Он переименовал царство в Южное чжао, известное в истории как Наньчжао, и принял титул вана-правителя Наньчжао. Он начал крупные завоевательные походы. Подчёркивая желание вернуть своему народу все земли, некогда принадлежавшие предкам, но захваченные ещё ханьцами, или их потомками, или их союзниками, Пилогэ принял титул вана-правителя Гуйи — возвращающего наследство предков. Успех сопутствовал Пилогэ. В «Старой истории Тан» так излагались эти события: «Пилогэ после захвата царства Юэ (видимо, имеется в виду территория современного Северного Вьетнама) присвоил себе имя вана Гуйи, а затем разгромил варваров долины реки Эрхэ. Проводя политику завоеваний, он назвал себя ваном Юньнани. Силы Гуйи росли, и государство процветало. Силы остальных пяти чжао слабели».
Процветанию государства Пилогэ способствовала не только военная удача, но и хитрость. Случилось так, что самое многочисленное северное чжао Мэнси осталось без наследника. Правитель Наньчжао, ссылаясь на дальние родственные отношения, пригласил посетить его дворец самых видных вождей и старейшин Мэнси. Посланцы Пилогэ оказались
(177/178)
столь искусными в лести и уговорах, что высшая знать Мэнси прибыла в ставку наньчжаоского вана. Несколько дней прошло в праздном безделии, в развлечениях. Гости были столь неосмотрительны и неосторожны, что вскоре оказались в предоставленном им доме под усиленной охраной. Когда они поняли в чём дело, им пришлось принять условия Пилогэ, обещавшего сохранить им жизнь и честь, если они согласятся на объединение двух чжао — самого северного и самого южного — под его, Пилогэ, властью.
В новой ситуации и остальные четыре чжао подчинились власти Наньчжао. Пилогэ завершил объединение, задуманное ещё прадедом — Синуло. Вот как об этом сообщила та же «Старая история Тан»: «Шесть чжао должны были объединиться и стать одним чжао. Гуйи присоединил пять чжао к Наньчжао. Все варвары подчинились ему. Он разгромил войска и население Туфань, в 27 году (740 г.) сделал Дахэ своей ставкой».
В борьбе за утверждение своего владычества, за возвращение наследия предков, Пилогэ привёл к покорности и байманей, а чтобы они всегда были под присмотром, основал столицу единого государства на их землях в Дахэ, всего в нескольких верстах от развалин столицы Дянь — Горы Каменных Крепостей.
Ваны-правители из рода Мэн правили Наньчжао с 649 по 902 г. Наньчжао было наследником древней культуры Дянь и их соседей, оно представляло грозную силу и вело успешные войны и с империей Тан, и с дальними южными странами.
В 902 г. знатный сановник из рода Чжэн убил правителя из рода Мэн и захватил престол. В 903 г. он принял титул императора. Его династия просуществовала около 26 лет. В 928 г. кратковременно, всего 10 месяцев, правил император из рода Чжао, бывший также узурпатором. В 929 г. его отстранил от власти представитель рода Ян, правивший по 937 г. Борьба за власть в Наньчжао привела к ослаблению его силы и могущества. Восстанием военачальника (имя которого в китайской транскрипции звучит Дуаньсыпин) против династии Янов завершается первый период истории Наньчжао.
В 937 г. Дуаньсыпин, ведущий свой род от байманьской служилой знати при династии Мэн, захватил престол в Наньчжао и принял титул «святого и мудрого, просвещенного императора-воина». Дуаньсыпин переименовал Наньчжао в Дали, и его династия правила более 300 лет, с 937 по 1253 г. Дуаньсыпин создал государство, в котором возвысились бай-
(178/179)
мани и от Дали отошли чернокостные — умани. В 971 г. между Дали и тридцатью семью этническими группами уманей был заключён договор, по которому умани признавались независимыми от Дали и его союзниками, а областью их обитания устанавливались северные и северо-восточные районы бывшего Наньчжао.
Разгромленное в 1253 г. монгольскими полчищами государство Наньчжао — Дали перестало существовать. Но самобытная культура древних басцев, унаследованная их потомками дяньцами, а затем наньчжаосцами, дошла до нас в культуре современных чернокостных — носу — четырёхмиллионного народа Восточной Азии, известного как народ И (ицзу) или лоло.
Шесть веков существования Наньчжао — Дали было продолжением, развитием высокой культуры, достигнутой в древнем Дянь. Дяньцы, их союзники, их невольники были предками наньчжаосцев.
Из глубины веков протянулась непрерывная нить исторической и этнической связи между народами древности, средневековья, нового и новейшего времени. Через поколения осуществлялась преемственность культур. Исчезали царства и правители, но оставались на века достижения народа (в предметах материальной культуры, быте, в фольклоре), которые свидетельствовали о его талантливости, о его активном участии в формировании восточноазиатской и южноазиатской цивилизаций, о его большом вкладе в мировую культуру.
Только совершив насилие над фактами, можно игнорировать самобытный характер дяньской культуры, её предшественников и её продолжателей и попытаться, как это сделали в современном Китае, представить дяньскую цивилизацию всего лишь локальным вариантом ханьской. В великодержавном шовинистическом угаре для утверждения подобной позиции отбрасываются прямые свидетельства древних письменных источников, массовый археологический материал из Горы Каменных Крепостей, даже несомненные данные о влиянии предков дяньцев на культуру и исторические судьбы этнических групп, на базе которых и формировались ханьцы.
Но история не терпит надругательств над нею. Широким полотном она разворачивает картину возникновения, существования, процветания, гибели и возрождения для одних малоизвестной, а для многих и вовсе неизвестной, древневосточной цивилизации — культуры царства Дянь.
Преемственная линия с большой долей вероятности уста-
(179/180)
навливается так: от басцев к дяньцам — еланцам — цюндусцам, от них к так называемым великим родам, слившимся под эгидой Цуань, и далее к создателям знаменитого средневекового царства Наньчжао — Дали; от создателей Наньчжао — Дали после XIII века к современным народам, объединённым в языковой иской группе — ицзу, наси, лаху, лису, ачан, хани, бай. Современные народы туцзя, качины, бирманцы явились потомками различных древних этнических групп басцев и дяньцев.
Дяньская культура родилась на благодатной основе достижений басцев, пришедших из глубины веков, и она не исчезла бесследно, передав великолепное наследие своим многочисленным потомкам, пришедшим на смену ей в грядущих столетиях.
|