А.А. Иерусалимская
Мощевая Балка.
Необычный археологический памятник
на Северокавказском шёлковом пути.
// СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2012. 384 с. ISBN 978-5-93572-447-4
[ аннотация: ]
«Мощевая Балка» — монография, представляющая собой наиболее полную по информативности и анализу материалов публикацию археологического памятника, удивительного по сохранности органических материалов. Могильник Мощевая Балка расположен на Северо-Западном Кавказе, в ущелье верховьев реки Большая Лаба. В книге даются детальное описание всех погребальных находок и подробный анализ каждого найденного предмета. На основе результатов исследования могильника автор реконструирует многие неизвестные стороны жизни местных племён. Найденные в могильнике привозные шёлковые ткани позволили автору воссоздать особый маршрут Шёлкового пути — Северокавказский шёлковый путь, который предстаёт как регулярный торговый путь между Западом и Дальним Востоком, проложенный в обход Ирана, препятствовавшего их прямой торговле. Научная монография написана достаточно увлекательно, в ней богато представлен иллюстративный материал. Книга может быть интересна не только для специалистов, но и для более широкой аудитории.
Содержание
Глава I.
История коллекции Эрмитажа и изучения памятника. — 15
Глава II.
Погребальный культ и другие верования местных племён. — 29
Могильные сооружения. — 33
Погребальный культ. Явление символизации. — 38
Приложение к Главе II. Описание погребальных комплексов Мощевой Балки в коллекции Эрмитажа. — 66
Глава III.
Находки в Мощевой Балке шёлковых тканей как свидетельство проходившего здесь маршрута Шёлкового пути. — 85
Проблемы Великого шёлкового пути и его маршруты. — 85
Основные группы текстильных находок в Мощевой Балке. — 96
Группа А. Ткани византийского круга. — 99
Группа Б. Согдийские ткани. — 109
Группа В. Дальневосточные (китайские) шёлковые ткани. — 116
Приложение к Главе III. Образцы тканей из находок в Мощевой Балке. Коллекция Эрмитажа. — 120
Группа А.Ткани византийского круга. — 120
Группа Б. Согдийские ткани. — 143
Группа В. Дальневосточные (китайские) шёлковые ткани. — 163
Дополнительная группа шёлковых тканей. — 169
Глава IV.
Мощевая Балка. Одежда местного населения. — 173
Головной убор. — 174
Плечевая одежда. — 192
Обувь. — 228
Приложение к Главе IV. «Кафтан вождя». — 235
Глава V.
Характеристика основного погребального инвентаря Мощевой Балки. — 243
Керамика. — 244
Орудия труда. — 255
Оружие. Снаряжение коня и всадника. — 273
Украшения. Туалетные принадлежности. — 293
Предметы культового назначения. — 320
Бытовая и хозяйственная утварь. — 336
Глава VI.
Мощевая Балка в системе контактов на Северокавказском шёлковом пути. — 347
Свидетельства «ближнего» торгового обмена. — 348
Находки, связанные с международной транзитной торговлей по Шёлковому пути. — 349
Находки, представляющие культовые предметы разных религий (христианство, иудаизм, ислам, буддизм). — 351
«Багаж» китайского купца. — 363
Библиография. — 370
Список сокращений. — 380
Введение. ^
«...4-й месяц, 14 день <...> купил мяса на 4 вэня...» — три обрывочные строки китайской скорописи VIII в., начертанные тушью на клочке розовой бумаги.
Как попал этот документ с дневниковыми записями, безусловно личного характера, в расположенный на Северо-Западном Кавказе, в глухом высокогорном ущелье, могильник, который когда-то был прозван местными жителями Мощевой Балкой (от слова «мощи», поскольку здесь можно было найти древние мумифицированные погребения)? Как случилось, что обитавшее здесь в раннем средневековье алано-адыгское население 1 [сноска: 1 Краткие исторические сведения об обитавших в этом регионе в рассматриваемый период раннего средневековья племенах — см. в Главе II.] носило одежду, сшитую из драгоценных шелков — византийских и средиземноморских, китайских и согдийских?
Такие ткани в Византии или в европейских княжествах ценились в ту эпоху наравне с золотом (а в весовых единицах — намного выше золота) и являлись привилегией только самых высших слоёв общества. Шёлком откупались от врагов и завоёвывали друзей. Шёлковые ткани в странах Запада и Ближнего Востока использовались прежде всего для одежды высших иерархов, правящей элиты, для украшения дворцов, алтарей и рак в знаменитых соборах и монастырях, для переплётов священных рукописей, в качестве наиболее принятого дипломатического дара и т.п.
Поэтому совершенно фантастичной для той эпохи — и на первый взгляд необъяснимой — выглядит ситуация, когда местные племена обладали таким количеством шелков, что даже рядовые общинники употребляли их широчайшим образом для самых разнообразных поделок, а их вождь носил роскошный кафтан на меху, крытый шёлком, подобным тому, из которого сшита показанная на сасанидских рельефах Так-и Бустана одежда шахиншаха Ирана Хосрова II.
Об этих и других загадках Мощевой Балки эта книга. Загадок же оказалось очень много. Некоторые из них носили почти детективный характер: начиная с самой истории изучения памятника, когда редкая сохранность здесь всех органических материалов (дерева, кожи, тканей и др.) привела к тому, что Мощевая Балка совершенно выпала из поля зрения археологов и была отнесена к «этнографическим» объектам (более подробно это изложено в Главе I).
Оставались неясными и все вопросы, связанные с погребальным обрядом, которые можно было выяснить только во время экспедицион-
(10/11)
ной работы на месте — для чего прежде всего предстояло ещё отыскать в горах этот забытый могильник.
Наконец, потребовалось привлечение данных кавказской этнографии для объяснения многих деталей местного костюма, а также назначения отдельных предметов, до этого неизвестных среди археологических находок.
На посильное разрешение всех проблем ушли долгие годы трудной, но очень интересной работы. Исследования начались для меня в Эрмитаже, что само по себе предопределило во многих отношениях их «музейный» характер. Главным же результатом стала открывшаяся в 2008 г. постоянная экспозиция «Мощевая Балка — памятник на Северокавказском шёлковом пути». Большая организационная работа в создании такой постоянной выставки была на начальном этапе проделана заведовавшим тогда Отделом Востока Г.Л. Семёновым с присущей ему энергией и горячей доброжелательностью — это всегда будет храниться в моей благодарной памяти.
***
И — да не будет это воспринято как нескромность — с момента открытия этой выставки меня не покидает чувство, что моё более чем полувековое пребывание в родном музее не прошло даром и что реализация моих основных научных идей, воплотившихся не только в большой серии публикаций, но и в упомянутой выставке, — это и есть то, что останется здесь после меня...
Свою особую благодарность за инициативу создания специальной экспозиции находок, происходящих из Мощевой Балки, — начиная от создания отдельного пространства для неё в рамках Кавказской выставки Отдела Востока и кончая моральной поддержкой во время её подготовки, — я адресую, в первую очередь, директору Эрмитажа М.Б. Пиотровскому. Благодаря его тонкому пониманию значения этого памятника (и, видимо, моей интерпретации последнего) в Германии была опубликована и моя большая монография («Die Gräber der Moščevaja Balka». München, 1996) — в качестве условия предоставления Эрмитажем в Баварский Национальный музей ряда материалов могильника для их временного экспонирования.
Спешу заверить в этой связи читателя, что русская книга, публикуемая сейчас, отнюдь не является калькой с этого издания: она построена (и написана) совершенно иначе и к тому же включает новые материалы и идеи, появившиеся за последние 10 лет, прошедшие после выхода немецкой монографии.
***
Поскольку возраст мой подошёл уже к черте, когда надлежит «собирать камни», не могу не вспомнить о той роли, которую сыграли в моей судьбе (в том числе и в изучении Мощевой Балки) коллеги и друзья в Отделе Востока, да и вообще обо всей атмосфере, царившей в этом удивительном и навсегда любимом мною отделе Эрмитажа. Это была исключительно доброжелательная обстановка заинтересованного внимания к работе молодых коллег. И всегда у «старших» присутствовало желание поддержать и помочь. Нельзя не подчеркнуть, что тогда
(11/12)
меня окружали талантливейшие учёные и великие знатоки различных восточных языков и культур. Их поддержка — иногда в сопровождении жёсткой критики (впрочем, никогда не обидной и очень полезной) — чаще всего осуществлялась без всяких просьб с моей стороны, как-то совершенно естественно. А.В. Банк снабжала меня присланными ей из разных стран, редкими в те годы, книгами или статьями и была первым читателем моей статьи о византийских шелках из Мощевой Балки. Л.Т. Гюзальян переводил мне весь арабо-персидский эпиграфический материал, встреченный в этом могильнике, а также не забывал делать выписки из различных источников, которые, как он справедливо считал, могли бы в будущем быть мне полезными. А.А. Вайман выступал с советами принципиального характера на моих докладах и терпеливо выслушивал в частных беседах изложение моих идей. К.В. Тревер не уставала объяснять «важность» начатого мной дела. Б.Б. Пиотровский, мой «университетский учитель», которому я обязана, помимо всего другого, тем, что была принята в Отдел Востока, благословил мою первую экспедицию в Мощевую Балку 1. [сноска: 1 Забавно, что Борис Борисович, не одобряя поначалу новое направление моих исследований («Когда Вы уже кончите заниматься всяким тряпьём!»), неожиданно, после какой-то случайной телепередачи с моими рассказами о древних шелках, позвонил мне, чтобы сказать: «Слушайте, оказывается, это жутко интересно!»] Что касается самых близких друзей моего возрастного среза, то В.Г. Луконин и Е.В. Зеймаль, особенно горячо принимавшие к сердцу мои научные дела, образовывали меня в вопросах иранской и среднеазиатской археологии и искусства, иногда разбивая в пух мои теории, иногда хваля их. А В.Г. Луконин даже сделал стихотворный перевод нужного мне для статьи о Бахраме Гуре фрагмента из «Шахнаме». Е.И. Лубо-Лесниченко, с которым мы оказались отчасти коллегами в сфере древнего текстиля, нередко обсуждал со мной структуру того или иного образца, в тот момент интересовавшего его или меня. Весь этот период становления и развития темы Мощевой Балки на фоне интенсивной жизни Отдела Востока остается для меня незабываемым. Таков был стиль общения в отделе, и хочется верить, что он не исчезнет и впредь.
Во всяком случае, я и теперь чувствую неподдельный интерес и поддержку в различных своих начинаниях — от экспозиционных проблем до докладов или публикаций (включая настоящую работу) — со стороны молодого руководства нашего отдела, за что не могу не принести свою сердечную благодарность.
***
Основной пласт материалов из Мощевой Балки реставрировался в соответствующих реставрационных подразделениях нашего музея: в Лаборатории тканей (в разное время текстиль из Мощевой Балки реставрировали В.Н. Дудина, Т.Н. Волгина, Н.Н. Максимова, в последние годы — главным образом Г.Г. Фёдорова), в Лаборатории органических материалов (дерево, кожа, мех реставрировались К.Ф. Никитиной, Т.А. Барановой, Е.А. Чеховой). Без их участия и помощи эти находки выглядели бы и сохранялись совершенно иначе, многое же было просто спасено благодаря их увлечённой и высокопрофессиональной
(12/13)
работе. Большая часть специальных исследований отдельных групп находок в Мощевой Балке была проведена в свое время сотрудниками научных лабораторий Эрмитажа: Химической (анализ красителей тканей — Л.А. Олейникова и Л.С. Гавриленко; определение волокна, принёсшее в некоторых случаях новое понимание отдельных образцов, — Е.А. Миколайчук), Физической (теперь — Отдел научной экспертизы) — где металлические изделия были проанализированы А.И. Косолаповым с помощью таких передовых технологий, как рентгеноструктурный и рентгеновский эмиссионный микроструктурный анализы. Определение пород древесины выполнялось А.И. Семёновым (при консультациях в Ботаническом институте у ведущего специалиста в этой области М.И. Колосовой). Палеозоологические исследования были проведены известным учёным В.Е. Гаруттом (Институт зоологии РАН); антропологические, опубликованные в виде отдельного приложения в моей упоминавшейся выше немецкой монографии, взял на себя наш крупнейший палеонтолог [антрополог] В.П. Алексеев (Институт археологии РАН).
Всем названным тут специалистам, многие из которых стали «патриотами» Мощевой Балки и моими личными друзьями, приношу глубокую благодарность (некоторым, увы, посмертно).
Для меня всегда были большой честью коллегиальные связи с выдающимися учёными в области археологии Северного Кавказа: об А.А. Иессене я пишу отдельно, в Главе I, здесь же назову — из многих — лишь два имени: В.Б. Ковалевскую и В.А. Кузнецова. С другой стороны, крайне полезными и продуктивными были и многолетние контакты с исследователями древнего текстиля (главным образом, зарубежными, почтившими меня избранием в Совет директоров Международного Центра Изучения Древних Тканей, где в течение 10 лет я числилась представителем России). Кстати, приобретением этой «второй профессии» (что было совсем не просто) я обязана, конечно, Мощевой Балке, поскольку этого с неизбежностью требовал найденный там материал. В заключение не могу не упомянуть об огромной роли, которую всегда играла в ходе моих исследований Мощевой Балки, как и вообще во всех жизненных ситуациях, моя замечательная семья — муж и дети (тогда школьники), сопутствовавшие мне во всех экспедиционных поездках и делившие со мной все радости и все трудности жизни в горах.
***
И последнее: эта книга рассчитана в первую очередь на коллег. Но в то же время я старалась, чтобы она не оказалась совсем сухим, сугубо «учёным», сочинением. Наверное, мне хотелось попытаться донести хотя бы на отдельных страницах всю радость исследования столь необычного археологического памятника, поделиться тем увлечением, которое наполняло долгие годы мою жизнь. Поэтому для меня будет большим счастьем, если среди отважных читателей этой книги окажутся и люди, далёкие от археологии, которым будет «не скучно» её прочесть.
Summary. ^
The burial site of Moshtcevaya Balka is located in the North-West Caucasus in a deep gorge in the upper course of the Bolshaya Laba river by the Labinsky mountain pass leading to Bzybsk Abkhazia. The burial site is known from the 19th century. The natives, who constantly looted it, called it Moshtcevaya Balka (wrom the Russian word moshtci, the imperishable remains of saints in the Russian Orthodox tradition), which suggests the presence of mummified bodies among the burials.
The specific feature of the burial site is the wonderful preservation of organic materials (wood, leather, textiles, etc.). Initially it even caused its not being regarded as an archaeological site. At the beginning of the 20th century archaeologists Nikolai Veselovskij and Nikolai Vorobyev took it for an eighteenth-century ethnological object, and therefore one of them transferred the artifacts collected there to the Ethnographic Department of the Russian Museum and the other one — to the Kunstkamera, leaving no reports for the Archaeological Commission. Thus for many years the unique materials from Moshtcevaya Balka remained unknown to archaeologists. Their study began only half century later, when, by the efforts of Joseph A. Orbeli, both collections were transferred to the Hermitage Museum. This collection (so far the most complete one) formed the basis for the present authors’ many years of research. In the 1970s, when the principal ideas on the burial site had been already formed, a small expedition from the Hermitage verified certain questions connected with the arrangement of the burial structures and discovered a burial of a mummified woman. Several finds were donated to the expedition by E.A. Milovanov, the director of a school in Kurdzhinovo.
In the present book the results of the research of the Moshtcevaya Balka site is presented in two principal blocks. The first one concerns the reconstruction of many previously unknown features of life of the local tribes: their dress, crafts, religion. Special attention is given to the funeral cult, especially to its recently discovered feature conventionally named the symbolization of the grave goods, which meant that all the necessary groups of grave goods were set along with the burials but purely symbolically — not whole objects, but only parts of them (adze handles, arrow shafts with no arrow-heads, etc.) or imitations of objects. Under normal conditions such symbolic grave goods do not survive, so we get a distorted idea of the actual burial rites.
The second block aims at the explanation of a very unusual for the early medieval period concentration of imported silk textiles in Moshtcevaya Balka. At the time when silk was highly valued, when silk garments were
(382/383)
the privilege of the upper classes, the local tribesmen possessed such an amount of silk that ordinary people used it for their daily needs, and their chief wore a silk kaftan worthy of the king of kings of Sasanian Iran.
The solution of this problem required a methodical research of the textile manufacture which helped to understand the nature of the silk import to Moshtcevaya Balka. Among the discovered textiles there are, on the one hand, Chinese and Sogdian silks, on the other — Byzantine and Mediterranian silk textiles. These finds allow to reconstruct a special branch of the Silk Road and to understand its function. This route, called by the author the North Caucasus Silk Road, for the first time appeared, basing upon archaeological material, as a regular trade route between the Far East and the West, evading Iran (always a go-between, preventing any direct trade). This detour ran along the foothills of the Caucasus and across the mountain passes of the West Caucasus, while the Byzantine colonies of the Black Sea coast of Apsilia (Abkhazia) served as transition points. Silk textiles were accumulated by local tribes living by the mountain passes. The Labinsky mountain pass was controlled by the tribe living by Moshtcevaya Balka: textiles were coming as payment for crossing the passes and for various services offered by the natives.
Of a special interest is the goods of a Chinese merchant’ including a notebook testifying to the actual presence here of their owner in the 8th century. It also conforms the existence of the North Caucasus Silk Road and of the whole concept suggested here.
The present book is in no way just a Russian version of the monograph published fifteen years ago in Germany. It is addressed to a wider audience and introduces many new materials and recently developed ideas.
|