Л.Н. Гумилёв
Хунны в Китае.
Три века войны Китая со степными народами. III-VI вв.
// М.: ГРВЛ. 1974. 260 с.
Отв.ред. Л.П. Делюсин.
[ 9 ] Зарево.
Образование коалиций. ^
Быстрый рост табгачского могущества и естественные опасения по этому поводу хуннов и жужаней вызвали образование коалиций. Занятый войной на востоке, Тоба Гуй на время отказался от проникновения на запад, но уже в 436 г. «владетели: кучаский, кашгарский, усуньский, юебаньский, шаньшаньский, карашарский, чешиский и согдский в первый раз отправили к Северному Двору посланников с дарами». [1] Это означало, что осёдлые владения Западного края сочли целесообразным ориентироваться на северокитайскую империю. Против кого? Конечно, против кочевников, значит — против жужаней.
Ещё более важным событием был переворот в китайском городе Гаочане, расположенном в Турфанской впадине. Китаец Гань Шуан захватил власть в городе, отказал в подчинении князю Хэси и попытался завязать сношения с Тоба Дао, однако жужани перехватили табгачское посольство и только после долгих переговоров отпустили пленников домой. [2] В 437 г. другое табгачское посольство сумело добраться через долину Тарима в Среднюю Азию. Оно было прекрасно принято в Фергане и Чаче (Ташкенте). Осёдлые владетели оазисов подтвердили своё желание торговать с Китаем. [3] Для них не имело значения то, что династия была кочевнической; они хотели наживы, как всякие истые купцы. Тоба Дао тоже решил восстановить сношения с Западом. Причина этого проста: в это самое время Хэси, Тогон и Жужань заключили союз против растущей агрессии империи Тоба-Вэй.
(176/177)
(177/178)
Первым и главным мероприятием жужаньского хана и цзюйкюя было прервать сообщение между Тоба-Вэй и владениями Западного края. Сделать это было им очень легко, так как послы не могли миновать их владений, и они сделали это. Таким образом, нашёлся повод для войны, которая вспыхнула в 439 г.
В поисках причин этой войны особенно мудрить не приходится. И для жужаней, и для табгачей война и грабёж были родной стихией, без которой они не мыслили существования. Более культурные хунны и обитатели оазисов Западного края, хотя сами без войны могли обойтись, отнюдь не хотели стать жертвой варварских вожделений. Значит, им пришлось защищаться. Но интересы их были различны: хуннам угрожали косоплёты, обитателям оазисов — жужани; поэтому они вошли в союз с врагами своих врагов. Распределение сил определялось исключительно политической конъюнктурой.
Война за Хэси. ^
Тоба Дао начал войну нападением на самого сильного врага — жужаней. Однако те успели откочевать, и табгачи, дойдя до восточного Тяньшаня и не встретив неприятеля, вынуждены были вернуться ни с чем. При этом они потеряли около половины людского и конского состава. [4]
Но мало этого, восточная колонна табгачей в составе пятнадцати отрядов была разбита жужанями, и командир её, князь Пи, брат императора, попал в плен. [5]
Цзюйкюй Мугянь обнародовал весть о победе своего союзника главным образом для того, чтобы отвлечь западные владения от союза с Тоба-Вэй. Но прежде чем пропаганда дала результаты, табгачские войска вступили в Хэси.
Поход был подготовлен тщательно, так как в императорском совете высказывалось мнение, что пустыня, окружающая Ганьчжоу, безводна, и если осаждённые пере-
(178/179)
кроют каналы, снабжающие оазис водой, то экспедиционный корпус может погибнуть от жажды. [6] Эти сведения были устарелыми. Уже много лет Хэси получало достаточно атмосферной влаги для прокорма огромных стад и постоянно растущего населения. Здоровый скепсис большинства советников толкнул их на поддержку намерения хана, и осенью 439 г. табгачи подошли к Ганьчжоу. Сяньбийские племена, в разное время покорённые хуннами, передались на сторону единоплеменников, и после двухмесячной осады город сдался на милость победителя. Милость хуннскому князю была оказана. Приведённый пленником, он получил в жёны сестру Тоба Дао и почёт, достойный ханского зятя. Однако через год несчастная царевна стала вдовой. Дело в том, что победа табгачского хана и императора не была полной. Братья Мугяня, Ухой и Аньчжоу, отступили в Дуньхуан и продолжали сопротивление. Стараясь спасти своего союзника, жужаньский хан Уди произвёл диверсию и, обойдя заставу в горах Иньшаня, подступил к городу Датунфу, чем вызвал панику в столице. Однако пограничные табгачские войска разбили резервы жужаней к северу от Иньшаня [7] и этим заставили самого хана поспешно отступить. Свой гнев император выместил на беззащитном, пленном хуннском князе, казнив его.
После победы над жужанями у Тоба Дао оказались развязанными руки для войны на западе и юго-западе, но тут вмешался в войну Тогон.
Династия, правившая в Тогоне, принадлежала к фамилии Муюн. Это обстоятельство не меньше, чем давний союз с хуннами, определило решительную антитабгачскую позицию тогонского государя Мулияня.
Поддержка Тогона дала возможность Ухою и Аньчжоу выиграть кровопролитный бой за Дуньхуан, взять обратно город Цзюцюань (Сучжоу) и дойти до р. Эдзин-Гол, но под Ганьчжоу хунны потерпели поражение. Вслед за тем табгачи взяли обратно Сучжоу, голодом [8] принудив его к сдаче, и в 441 г. Ухой был вынужден принять предложение Тоба Дао — занять пост лянчжоуского губернатора с титулом князя.
(179/180)
Такая уступчивость императора находит объяснение в том, что вскоре ему пришлось послать свои лучшие войска, во главе которых встал герой жужаньской войны князь На, против Тогона. Мулиянь бежал через Цайдам на запад, не приняв боя. Дойдя в 445 г. до Хотана, тогонцы взяли город, убили правителя и «произвели великое кровопролитие в народе». [9] Однако их появление и проявленное ими зверство вооружили против них княжество Лобинь, [10] откуда выступили войска для отражения врага. Ход войны нам неизвестен, но удержать Хотан тогонцы не смогли и год спустя вернулись обратно, на берега Кукунора.
Падение хуннского царства в Хэси было не только концом ещё одного эфемерного государства, но и началом двух мощных процессов этногенеза. Среди сторонников Мугяня были люди, которые по разным причинам не хотели подпасть под владычество табгачского хана. Одним из таких был Ашина, который увёл 500 семейств на север, к своим союзникам — жужаням, и получил от них разрешение поселиться на склонах Алтая. От него и его дружины повелись древние тюрки. [11] Вторым был бывший князь Южной Лян — Туфа Фань Ни, который увёл свой отряд в Тибет и стал родоначальником династии тибетских царей, насаждавших в этой стране буддизм. [12] Несмотря на то что род туфа являлся ответвлением табгачского народа, Фань Ни предпочел трудную судьбу изгнанника переходу под власть соплеменника. Мы не знаем его мотивов, но думается, что религиозный момент в данном случае оказался более сильным, чем родо-племенной.
В 440 г. Тоба Дао успел проявить себя как активный враг буддизма и сменить былое безразличие к вопросам совести на нетерпимость неофита. Фань Ни же прожил много лет в буддийской стране, а его потомки искренне боролись за буддизм. Думается, что свои идейные симпатии они могли принести в Тибет из Хэси. Это только гипотеза, но она помогает понять дальнейшее развитие ис-
(180/181)
торической судьбы народов Срединной Азии, выходящее за хронологические рамки нашего повествования.
Итак, последовательное прослеживание хода событий как рабочий метод оказывается полезным. Поэтому вернёмся к политической истории, чтобы понять, почему князь На отказался от завоёванного им Тогона. Его отказ продлил жизнь этому реликту азиатского великого переселения народов на 200 лет и позволил ему пережить империю Тоба-Вэй.
Война за Уду. ^
Отправляясь в поход на запад, Тоба Дао принял меры для охраны южной границы. Пострадав в минувшую войну, империя Сун не отваживалась совершить прямое нападение на Тоба-Вэй, но постоянно интриговала в буферном государстве Уду. Это последнее древнетангутское княжество благодаря своему выгодному географическому положению держало под контролем северную Шэньси и северную Сычуань. Поэтому симпатии дисских князей покупались равно северянами и южанами. В 439 г. один из дисских правителей получил из рук Тоба Дао царский титул в своём отечестве. В 441 г. он совершил нападение на Сычуань, стремясь выгнать оттуда сунские войска, но в 442 г. прибывшие из Китая подкрепления наголову разбили тангутов. Княжество их было оккупировано китайцами и превращено в область, правителем которой был назначен другой тангутский князь — сторонник Китая.
В 443 г. табгачское войско выгнало китайцев из Уду. Китайский ставленник бежал, но и табгачский ставленник, вернувшийся вместе с северной армией, под давлением своих соплеменников попытался отложиться от империи Тоба-Вэй. Табгачский полководец заманил князя к себе и убил. В ответ на это вспыхнуло восстание всего народа, и потребовалась помощь из метрополии, чтобы спасти табгачский экспедиционный корпус от ярости дисцев. Повстанцы получили военную помощь из Южного Китая, но в открытом бою табгачи разбили войска империи Сун. Тангуты сопротивлялись табгачам до 448 г., но были побеждены. Вождь их бежал в Южный Китай, где его лишили княжеского титула и земель, сочтя виновником поражения. Часть тангутов примирилась с властью
(181/182)
табгачей, и, когда в 450 г. прокитайски настроенный князь вернулся освобождать свой народ, ему было оказано такое сопротивление, что китайские хозяева наказали его за неудачу. Уду осталось разделённым на две части, большая из коих оказалась во владении Тоба-Вэй. [13]
Эта, казалось бы незначительная, война поглотила те табгачские силы, которые должны были бы удерживать нагорья вокруг оз. Кукунор, благодаря чему Тогон был спасён от верной гибели, а его народ обрёл покой. Новые важные внутренние дела парализовали наступательный порыв табгачей. Но и до той поры упрямые тогонцы поддерживали дипломатическую связь с Южным Китаем и охраняли свою родину от посягательств Северного. Вот яркий пример того, что народ, даже небольшой, может отстоять свою независимость, если он действительно этого хочет.
Война за Западный край. ^
Тем временем неукротимый Ухой задумал новый план восстановления хуннского самостоятельного государства. В Дуньхуане он был зажат между табгачами, державшими Хэси, и Шаньшанью. Видя невозможность возвращения своих наследственных земель, он попытался овладеть Шаньшанью и создать базу для борьбы с Тоба-Вэй. Собрав отряд в 5 тыс. всадников, он поставил во главе их своего брата Аньчжоу и послал его на завоевание Шаньшани. Некоторое время шаньшаньцы оказывали энергичное сопротивление, но, поняв безнадежность борьбы, опустошили сами свои земли и ушли на запад, в оазис Гюймо, расположенный на берегах Черчендарьи. [14] Тоба Дао усмотрел в этом, и вполне справедливо, вызов и направил полководца Ван Ду-гуя в Шаньшань с задачей ликвидировать хуннскую самостоятельность. Ухой не стал оборонять Дуньхуан и ушёл со всеми своими сторонниками к своему брату на запад, но так как держаться в окровавлённой Шаньшани было невозможно, хунны обошли пустыню Такламакан в её узкой, восточной части, передохнули в гостеприимном Карашаре и двинулись оттуда
(182/183)
в Турфанскую котловину, где обострение политической ситуации благоприятствовало их вмешательству.
В эту эпоху Турфанская впадина была куда более благодатным местом, нежели в XX в. [15] Тогда ещё текла река, окружённая деревьями, впоследствии разобранная на орошение и ставшая после вырубки тростника на топливо источником эоловой эрозии. В V в. оазис делили местные жители княжества Чешы и китайцы Гань Шуана, засевшие в крепости Гаочан. Мира между ними не было. Жители Чешы получили поддержку хамийского князя. Гань Шуан обратился за помощью к Ухою. Это его погубило.
В 442 г. Ухой без труда разгромил чешысцев и хамийцев, но заодно выгнал и Гань Шуана, занял Гаочан и основал новое хуннское княжество. Вскоре к нему примкнул Аньчжоу, оставивший в Шаньшани наместника. Поскольку властители степей — жужани были союзниками хуннов, Турфан представлялся Ухою надёжным укрытием.
Можно было думать, что владетели Западного края с восторгом будут ждать прибытия табгачского войска, которое прогонит кочевников. Однако за несколько лет знакомства с империей Тоба-Вэй их политические симпатии изменились. Может быть, свою роль сыграла жужаньская дипломатия, поскольку ещё до рокового 439 года жужаньский посол объявил всем обитателям оазисов, что будто бы «дом Вэй обессилел, а он, жужаньский хан, сделался сильным в Поднебесной», и запретил снабжать чем-либо послов из Северного Китая. Не исключено, что многие этому поверили, но так или иначе Западный край не желал допустить табгачей в свои пределы. Поэтому миссия Ван Ду-гуя преследовала двойную цель: покончить с хуннами и заставить обитателей оазисов уважать особу императора Вэй. Сам же Тоба Дао взялся за жужаней и увяз в степной войне до 444 г.
Ван Ду-гуй, заняв Дуньхуан, оставил там обозы и с 5 тыс. лёгкой конницы вступил в Шаньшань. Оставшиеся при хуннах шаньшаньцы в ужасе перед союзником разбежались и попрятались, а владетель, оставленный там Ухо-
(183/184)
ем, добровольно сдался, умоляя пощадить неповинный народ. Ван Ду-гуй отправил пленника в столицу (Пин-чэн) и, оставив в Шаньшани гарнизон, двинулся в обход Лобнора, думая добраться до хуннов через Карашар.
В ту эпоху Карашар был княжеством, включавшим в себя девять оазисов. Владетель его носил титул лун. Карашарцы были не прочь ограбить китайские посольства, но, самое главное, были настоящими буддистами. Появление войск заклятого врага буддизма грозило им весьма тяжёлыми последствиями, и они решились на сопротивление. Сначала Ван Ду-гуй взял крепости Цзохо и Халга-амань и осадил Юанькюй. Лун Гюхубина собрал 50 тыс. человек (явное преувеличение) и попытался организовать оборону. Ван Ду-гуй решился на лобовой удар. В рукопашной табгачи одержали полную победу. Карашарцы рассеялись, столица сдалась, а лун Гюхубина ускакал в Кучу, владетель которой, бай (титул) Угемути, был его зятем. Угемути выступил против захватчиков с 3-тысячным войском (эта цифра ближе к истине), а у Ван Дугуя оставалась всего тысяча всадников. Очевидно, победа над Карашаром далась недёшево. Однако Ван Ду-гуй пошёл навстречу кучасцам и «обратил их в бегство, положив до 200 человек». [16]
О походе на Кучу, конечно, не могло быть и речи. Даже Карашар удержать Ван Ду-гуй не смог, так как кучасцы могли возобновить нападение, а сяньбийцам неоткуда было пополниться. Ван Ду-гуй счёл за благо очистить Карашар и удовлетвориться присоединением Дуньхуана и Шаньшани. Это не помешало китайским хронистам приписать Тоба Дао покорение Западного края. [17]
Таким образом, хуннское княжество в Турфане уцелело, а новые столкновения с жужанями и южными китайцами заставили Тоба Дао отказаться от попыток проникновения на запад.
В 444 г. умер Ухой, оставив престол восстановленного им княжества своему брату и сподвижнику Аньчжоу, который княжил до 460 г. (Он был современником Аттилы). О том, чем все это кончилось, мы расскажем в следующей главе.
[3] Wiеger, стр. 1291-4292.
[6] Wieger, стр. 1281.
[10] Н.Я. Бичурин считал Лобинь Бадахшаном, но, возможно, это любое из припамирских княжеств.
[11] Л.Н. Гумилёв, Древние тюрки, стр. 22-24.
[13] Н.Я. Бичурин, История Тибета..., стр. 105-107.
[15] Об антропогенном факторе образования центральноазиатских пустынь см.: Э.М. Mypзаев, Природа Синьцзяна и формирование пустынь Центральной Азии, М., 1966, стр. 279-280; Г.Е. Гpумм-Гpжимайло, Рост пустынь и гибель пастбищных угодий и культурных земель в Центральной Азии за исторический период, — Известия ВГО, 1933, т. 65, вып. 5.
|