М.П. Грязнов

Древняя бронза Минусинских степей. I. Бронзовые кельты.

// Тр. ОИПК ГЭ. Т. I. Л.: 1941. С. 237-271.

Многие категории орудий, предметов вооружения и других изделий эпохи бронзы в минусинских степях нам известны исключительно по случайным находкам отдельных предметов. Все те тысячи предметов древней минусинской бронзы, которые наполняют шкафы и витрины наших и зарубежных музеев, найдены по отдельности на поверхности развеваемых ветром дюн, в обрывах рек и оврагов, при разных земляных работах. Основная же масса их, около 80-90%, найдена при распашке полей. ¹ [1]

В комплексных памятниках, являющихся основным объектом археологического исследования, металлические орудия и оружие, как правило, не находятся. Раскопки нескольких десятков погребений афанасьевского этапа дали нам всего лишь три медных орудия. В многочисленных погребениях андроновского этапа, исследованных в 9 пунктах ачинско-минусинских степей найдены лишь медный нож (Окунев улус, раскопки С.А. Теплоухова в 1928 г.) и медная-же игла (Улус Орак, раскопки Г.П. Сосновского в 1926 г.). Металлические орудия не обнаружены и при раскопках двух стоянок этого времени. Мы знаем ещё роговой гарпун из погребения близ Абаканской Управы ² [2] и каменные скребок и тёрку из раскопок стоянки близ с. Анаш. ³ [3] В погребениях карасукского этапа,

(237/238)

исследованных в большом количестве в 24 пунктах, найдено лишь несколько ножей и шильев, да один кельт. Только погребения минусинского культурного этапа относящиеся частично уже к эпохе раннего железа (VII-III вв. до х.э.) дают большое количество оружия (кинжалы, чеканы, стрелы, боевые топоры) и орудий труда, носимых, вероятно, при себе на поясе (ножи, шилья, иглы). Но и в этих погребениях многие категории орудий или совершенно не находятся (долота, копья), или встречаются как крайне редкие исключения (топоры, кельты, серпы).

Полное отсутствие в могилах орудий и оружия или нахождение в них только некоторых категорий этих предметов объясняется не тем, что бронзовые изделия плохо сохранились, что подавляющее большинство могил было разграблено, что методика раскопок во многих случаях была несовершенна. Основная причина этого явления — особенности погребального обряда. Племена, населявшие минусинские степи в андроновское и карасукское время, снаряжая покойника в загробный мир, одевали его в одежды со всеми необходимыми украшениями и снабжали небольшим запасом пищи. Никаких других предметов в могилу с покойником не клали. Поэтому в могилах находятся только украшения, носимые на теле и нашивавшиеся на одежду, глиняная, а иногда берестяная и деревянная посуда и, наконец, кости животных. Бронзовые ножи в могилах карасукского этапа, в тех случаях, когда они найдены в непотревоженном виде на своем первоначальном месте, лежали на костях животных рядом с глиняным горшком. ¹ [4] Следовательно они предназначались для пользования ими при еде, были необходимой принадлежностью загробной трапезы. Находимые иногда в тех же погребениях зеркала и шилья носились, вероятно, на поясе и были, таким образом, частью наряда покойника. Единственным исключением из этого общего правила является упомянутый уже бронзовый кельт. Он найден в большом кургане с земляной насыпью диаметром около 30 м. Это богатая могила представителя родовой или племенной знати. Погребальный обряд здесь мог быть и иным.

Наконец и погребальный обряд минусинского культурного этапа также не требовал, чтобы с покойником хоронили все орудия, которыми он пользовался при жизни или которыми владел. Кроме одежды с украшениями, запаса пищи и боевого оружия ничего покойнику в могилу не давалось. Нож, шило, игла и зеркало находились около пояса покойника, часто в

(238/239)

вышитых кожаных мешочках или подвешенные на ремешке, ¹ [5] и представляли собой неотъемлемую часть, наряда.

Из всего сказанного следует, что и впредь нельзя рассчитывать на нахождение многих бронзовых орудий и орудия в погребениях. Более обширные раскопки погребений бронзовой эпохи в минусинских степях могут дать несколько единичных находок некоторых орудий или предметов вооружения, но не больше. Нельзя рассчитывать и на значительное количество находок при раскопках мест поселений, которые почти совершенно не исследованы и даже не открыты.

Между тем, для того, чтобы получить сколько-нибудь полное представление о культуре той или иной эпохи, о развитии культуры за более или менее длительный промежуток времени, совершенно необходимо знать орудия и оружие соответствующей эпохи. Это даст возможность судить об общем уровне техники, о значении и направлении различных видов хозяйственной деятельности общества, о многих особенностях быта, о некоторых сторонах социального строя, наконец, об искусстве и идеологии общества. Всё это можно изучать в том случае, если в нашем распоряжении имеется достаточное количество орудий и оружия, относящихся к изучаемой эпохе. В минусинских степях бронзовых орудий разного времени найдено больше, чем в каком-либо другом районе СССР, больше, чем во всех других областях Союза взятых вместе. И бронзовые орудия из случайных находок в минусинских степях должны стать таким же полноценным историческим памятником, как погребения, места поселений в другие комплексные памятники.

Однако исследователи часто пренебрегают случайными находками, считают их второстепенными памятниками, пользуются ими лишь в качестве дополнительного материала к основным памятникам. И это понятно. Классификация памятников по группам, обуславливаемым различием их во времени и пространстве или принадлежностью к разным этническим и социальным подразделениям, сравнительно легко осуществляется в тех случаях, когда исследователь изучает более сложные памятники в виде поселений, погребений, жертвенных мест, кладов и других подобных им комплексов. Но, чем элементарнее памятники, чем проще они по количеству определяющих их свойств, тем труднее разрешение вопросов об их классификации по хронологическим и иным делениям, тем труднее включение их в круг материалов по изучаемой эпохе.

(239/240)

Однако и самые простые памятники могут рассматриваться как комплекс нескольких составляющих их элементов и в основу классификации их могут быть положены те же принципы, что и при исследовании сложных комплексных памятников. Так, например, бронзовые кельты делались из разного состава металла, отливались различными способами, по разному украшались, имели разные размеры и форму. Сочетания всех этих особенностей кельтов образуют вполне устойчивые типы комплексов, характерные только для определённых этапов истории культуры в эпоху бронзы. Эти типы комплексов могут быть выделены и сопоставлены друг с другом для выяснения их хронологической последовательности или принадлежности к различным этническим, социальным и другим группам населения. Только для этого нужен более обширный материал и более строгий систематический учёт всех его особенностей.

Чтобы включить находки бронзовых кельтов в круг памятников, характеризующих культуру отдельных этапов истории минусинских племён в эпоху бронзы — андроновского, карасукского и минусинского, надо прежде всего установить типы бронзовых кельтов и определить время их бытования. Это и является основной задачей настоящей статьи.

Наиболее удобным приёмом, позволяющим произвести точный и систематический учёт основных особенностей изучаемого материала, в данном случае оказался так называемый корреляционный метод, широко распространённый в области естественных и технических наук и, к сожалению, мало пока популярный в археологии. Последнее обстоятельство побуждает нас остановиться несколько подробнее на принципах и технике этого приёма исследования.

Составление корреляционного поля, это один из наиболее эффективных приёмов вариационной статистики, используемых для выделения типов из смешанного материала. Сущность приёма заключается в том, чтобы найти зависимость пли связь между различными признаками изучаемого массового материала и выделить типы, характеризующиеся определёнными сочетаниями двух, трёх или более признаков. Так делается в тех случаях, когда зависимость между различными признаками не функциональная (в математическом понимании этого слова), а коррелятивная, когда какому-нибудь варианту признака а соответствует не один определённый вариант признака в, а несколько различных вариантов.

Для ясного представления о характере и степени зависимости признаков весь материал обычно размещается в так называемом корреляционном поле. Вычерчивается решётка, каждый вертикальный столбец которой соответствует опреде-

(240/вклейка)

Рис. 2. Распределение бронзовых кельтов Минусинских степей на корреляционном поле.

(Открыть Рис. 2 в новом окне)

(вклейка/241)

лённому варианту признака а и каждая горизонтальная арочка — определённому варианту признака в. Все изучаемые объекты отмечаются на поле таким образом: объект, характеризующийся 5-ым вариантом признака а и 3-им вариантом признака в, отмечается в клетке, где пересекаются 5-ый столбец и 3-ья строчка и т.д. Таким образом, поле заполняется вариантами более или менее равномерно, соответственно характеру и степени зависимости признаков.

В случае археологического материала наблюдается такая картина. Например, один тип характеризуется 1-6 вариантами признака а и 1-5 вариантами признака в. Объекты, принадлежащие этому типу, заполняют клетки в прямоугольнике верхнего левого угла на рис. 1-С. Во втором типе, на ряду с новыми формами, продолжают существовать некоторые формы первого. Для него характерны, например, 4-9 варианты признака а и 4-10 варианты признака в. Наконец для третьего типа — варианты 10-13 признака а и 11-14 признака в.

Таким образом, в этом вымышленном примере наблюдается определённая зависимость между обоими признаками, так как первым трём вариантам признака а соответствуют только первые 5 вариантов признака в. 7-9 вариантам признака а соответствуют только 4-10 варианты признака в и т.д.

Поле в нашем примере оказалось заполненным неравномерно и разбивается на три небольших участка, расположенных по диагонали. Ясно очерчиваются три типа. Два из них первый и второй — имеют несколько общих черт. Они, повидимому, генетически связаны друг с другом. Третий тип не имеет связей с первыми двумя. Вот, приблизительно, к каким выводам можно придти, рассматривая такой пример.

Чтобы на корреляционном поле получить ясно очерченные типы, необходимо различные варианты признаков a и в расположить в их типологической последовательности. Но такая последовательность первоначально может быть и не известна. Поэтому, разместив неизвестный нам материал на корреляционном поле, мы получаем очень пёструю и неясную картину. Изучаемые объекты в беспорядке, без всякой зависимости распределяются по всему полю (см. рис. 1-А). Однако же, если корреляционная зависимость между признаками имеется, то сравнительно легко можно установить последовательный порядок вариантов и, таким образом, выявить и типы.

Рассматривая корреляционное поле на рис. 1-А, нетрудно заметить, что варианты признака а, помещённые в 1, 6 и 11 столбцах, сочетаются с одними и теми же вариантами признака в, а именно, с 1, 3, 7, 12 и 14. Варианты признака

(241/242)

Рис. 1. Схема преобразований корреляционного поля.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

а 4, 8 и 12 сочетаются с вариантами 1, 2, 3, 5, 6, 7, 10, 12, 13 и 14 и т.д. Располагая сходные столбцы рядом друг с другом, легко перейти к полю, изображённому на рис. 1-В, где зависимость признаков становится уже более ясной.

Дальше можно сделать ещё преобразование, перегруппировав строчки так, чтобы сходные строчки располагались рядом. Взяв сначала 1, 7 и 12 строчки, затем — 3 и 14, далее — 2, 5, 6, 10 и 13 и, наконец, 4, 8, 9 и 11, мы получим поле, изображённое на рис. 1-С, где корреляционная зависимость отчётливо выражена и типы ясно обозначены.

Конечно, на практике такой идеально-ясной картины мы не встречаем. Обыкновенно участки корреляционного поля,

(242/243)

характеризующие собой отдельные типы, оказываются заполненными неравномерно. Некоторые клетки в них остаются пустыми и, наоборот, некоторое количество исследуемых объектов часто располагается за пределами этих участков. Кроме того, некоторые варианты признаков оказываются характерными для нескольких или даже для всех типов (в последнем случае они уже не являются характерными). На рис. 1-D представлен случай, когда два варианта признаков (8-ой вариант признака а и 8-ой же признака в) свойственны всем трём выявленным на корреляционном поле типам. Всё же, несмотря на все эти осложнения, имеющиеся в смешанном материале, типы могут быть выявлены без особых затруднений. Все случайные отклонения и нехарактерные варианты признаков, обязательно присутствующие во всяком материале, сравнительно легко обнаруживаются.

При изучении какого-либо сложного материала может быть недостаточным рассмотрение только двух его признаков. Необходимо учесть по возможности все признаки, характеризующие материал. Для этого нужно или составить несколько корреляционных полей для нескольких пар признаков, или ввести в корреляционное поле ещё один признак. Последнее можно осуществить путём обозначения отдельных объектов в клетках поля условным цветом или условной штриховкой, соответственно характеру признака. Простейший пример такого обозначения представлен на рис. 1-С (и подобный же пример на рис. 1-D). Здесь взят простейший случай, когда третий признак представлен только тремя вариантами. Один из них отмечен штрихами наклонными направо, другой — налево и, наконец, третий обозначен сплошной чёрной краской. Последний приём мною и использован при изучении минусинских бронзовых кельтов.

Археологический материал чрезвычайно разнообразен и, конечно, далеко не во всех случаях анализ его может быть произведён с помощью одного и того же приёма вариационной статистики — составлением корреляционного поля. Во многих случаях более эффективными могут оказаться и иные приёмы. Археологический материал вместе с тем и своеобразен. Поэтому механическое перенесение приёмов вариационной статистики, разработанных в применении к задачам естественных и технических наук, может оказаться не пригодным для анализа многих категорий археологического материала. Совершенно необходимое при анализе археологических памятников широкое использование приёмов вариационной статистики требует значительных изменений известных уже приёмов и разработки новых применительно к особенностям изучаемого материала и стоящих перед исследова-

(243/244)

телем задач. К сожалению, работ, построенных на основе точного вариационно-статистического анализа археологических памятников, в области истории материальной культуры крайне мало, хотя после чрезвычайно удачного опыта «культурно-стратиграaического анализа могильников массового типа», применённого в одной из работ П.П. Ефименко, ¹ [6] казалось бы археологи должны были широко использовать и развить предложенный П.П. Ефименко приём, а также искать и разрабатывать другие точные приёмы вариационной статистики, применительно к различным видам памятников и стоящих перед исследователем задач. Особое значение в археологических работах должны иметь те приёмы вариационной статистики, которые основаны, как и приём Ефименко, на анализе корреляционной зависимости отдельных элементов в комплексных памятниках.

Приступая к работе по хронологической классификации минусинских кельтов, я имел возможность зарисовать и изучить бронзовые кельты, хранящиеся в музеях Ленинграда (1940), Москвы (1939), Томска (1929), Новосибирска (1929), Барнаула (1927), Бийска (1929), Ойрот-Туры (1939), Семипалатинска (1925) и Чкалова (1926). ² [7] Кроме того я использовал имеющийся литературный материал. К сожалению, обширные коллекции Минусинского музея использованы мною почти исключительно по публикациям Мартина ³ [8] и Клеменца, ⁴ [9] а коллекции Исторического музея в Москве использованы лишь частично. В общей сложности составилась довольно большая серия бронзовых кельтов, насчитывающая 425 экземпляров, найденных почти исключительно в пределах южной части Красноярского края. Только самая незначительная часть их найдена в других районах Сибири. Необходимо при этом заметить, что кельты, найденные за пределами Красноярского края, привлекались только в том случае, если они принадлежали Минусинским типам. Исключение сделано только для кельтов так называемого сейминско-турбинского типа, которые тесно связаны с одной из групп минусинских кельтов.

Наиболее существенными признаками, определяющими различные особенности минусинских кельтов, следует считать

(244/245)

их форму, технику изготовления и орнаментацию. Так как довольно значительная часть кельтов мне известна только по литературным источникам, а техника изготовления их обычно не описывается, то этот признак мог быть полностью учтён далеко не для всех кельтов. Поэтому при составлении корреляционного поля оказалось возможным учесть полностью только два признака — форму и орнаментацию. Третий же признак — техника изготовления — отмечался частично, а именно принималась во внимание только техника нанесения орнамента, которая всегда хорошо бывает видна на фотографиях и рисунках и которая соответствует определённым приёмам техники изготовления орудия.

Рассматривая минусинские кельты с точки зрения формы, орнамента и техники нанесения орнамента, оказалось возможным разместить весь материал на корреляционном поле (рис. 2), вертикальные столбцы которого указывают характер орнамента кельта, горизонтальные строчки — форму кельта и, наконец, различные виды штриховки указывают способ нанесения орнамента. В каждой клетке поля цифрами отмечено количество кельтов данной формы и орнамента.

Всё разнообразие минусинских кельтов определяется 39 различными элементами орнамента и 19 разными формами орудия. Орнамент представлен подвешенными треугольниками и ромбами, различным способом заштрихованными (столбцы 1-6 на рис. 2); поясками из двух линий с различным заполнением (столб. 7-11) или без заполнения (столб. 12); горизонтальными линиями (столб. 13-14) или таким же рядом точек (столб. 15); зигзагообразной линией (столб. 16); группами чёрточек (столб. 17); несложными подвешенными линейными фигурами (столб. 18-19); вертикально подвешенными одной или несколькими линиями, иногда с точками или черточками (столб. 20-23); вертикальной свободно висящей линией (столб. 24); пятнами геометрических очертаний (столб. 25-29); фигурой неясных очертаний из комбинации овалов и кривых линий (столб. 30); фигурой человека (столб. 31); разными фигурами в виде отпечатка копыта (?) (столб. 32), квадрата (столб. 33) и спирали (столб. 34); фигурой зверя (столб. 35); широким пояском — муфточкой (столб. 36); характерными фигурами криволинейных очертаний (столб. 37 и 38), являющимися крайней степенью стилизации мотивов «звериного стиля»; наконец, стилизованной головой птицы, служащей ушком кельта (столб. 39).

Несомненно, что предметы, объединяемые нами под именем кельтов, относятся к двум различным категориям орудий. Кельты симметричные с двумя ушками служили наконечниками топоров. Они насаживались на рукоятку так,

(245/246)

что лезвие их было параллельно оси рукоятки. Кельты асимметричные, имеющие лицевую и обратную стороны, насаживались на рукоятку иначе. Их лезвие было перпендикулярно оси рукоятки. Таким образом, они являлись наконечниками другого орудия — тесла.

Есть формы кельтов, которые сравнительно трудно причислить к определённой группе топоров или тёсел, поэтому разделение кельтов на две группы по их назначению без предварительного и тщательного изучения было бы рискованным. Вместе с тем, смешение их в общую массу при составлении корреляционного поля могло бы сильно усложнить общую картину. Ввиду этого в корреляционной таблице формы, несомненно относящиеся к топорам, расположены в верхней части таблицы (строчки 1-9), а формы, несомненно принадлежащие теслам, — в нижней части (стр. 14-17). В связи с таким усложнением составления корреляционного поля строчки и столбцы его группировались так, чтобы не смешать между собою намеченные две категории орудий.

В таблице все кельты подразделены на следующие 19 форм.

1. Кельт с шестигранным сечением посредине и с овальным сечением втулки. Без ушков.

2. Такой же, с одним ушком, расположенным на боковой грани, на некотором расстоянии от края втулки.

3. Такой же с двумя ушками.

4. Такой же с двумя «ложными» ушками, то есть с ушками без сквозного отверстия.

5. Кельт шестигранный посредине, и овальный или шестигранный у края втулки, с двумя ушками, расположенными на боковых гранях, на некотором расстоянии от края втулки.

6. Кельт овальный, как посредине, так и у края втулки, с такими же ушками, как и у предыдущего.

7. Кельт шестигранный, почти прямоугольный в сечении, с двумя ушками у края втулки. Верхний конец ушка переходит в утолщение вдоль края втулки.

8. Кельт прямоугольный (или шестигранный, близкий к прямоугольному) с парой ушков у края втулки, не переходящих в утолщение втулки.

9. Такой же кельт, но в сечении овальный.

10. Кельт, подобный №8, но небольших размеров и широкий.

11. Такой же кельт без ушков.

12. Подобный предыдущему. Края втулки с вырезами.

13. Такой же. Вырезан только один край.

14. Такой же. На широкой грани с вырезанным краем находится петелька. (Орнамент всегда на противоположной грани).

(246/247)

15. Такой же, но задняя поверхность более или менее выпукла, а не плоская, как передняя, и в нижней своей части скошена и имеет иногда вдавленность.

16. Подобный предыдущему. Задняя поверхность, где находится петелька, выпуклая и имеет в нижней части сквозное отверстие (петелька иногда отсутствует).

17. Такой же. Отверстие в задней части переходит книзу в два желоба.

18. Маленький кельт своеобразной формы с большими ушками в виде стилизованных птичьих голов.

19. Плоский клиновидный кельт удлинённой формы, прямоугольный в сечении, без ушков и без петельки.

Значительно меньше варьирует техника нанесения орнамента. Можно наметить лишь четыре основных способа орнаментация: 1 — рисунок из выпуклых линий, вырезанных на литейной форме; 2 — рисунок из вдавленных плоскостей, сделанный на модели, по которой изготовлялась литейная форма; 3 — рисунок из линий, вырезанных на модели или на отлитом уже предмете; 4 — скульптурный орнамент, сделанный на модели.

После всех указанных выше перестановок столбцов и строчек кельты, распределённые вначале неравномерно по всему корреляционному полю, сгруппировались в нескольких пунктах, разбив, таким образом, поле на ряд участков, соприкасающихся друг с другом. Каждый такой участок определяется рядом вариантов орнамента, формы и техники орнамента и соответствует 6-ти основным типам кельтов.

Первый тип характеризуется различными комбинациями 1-4 вариантов формы и 2-13 вариантов элементов орнамента. Сюда принадлежат кельты с овальной втулкой и шестигранным сечением посредине без ушков или с ушками, служащими продолжением орнаментального пояска, расположенного несколько отступя от края втулки. Орнамент исключительно из выпуклых линий, вырезанных на литейной форме и образующих различным способом заштрихованные геометрические фигуры. Наиболее характерной особенностью является поясок из двух выпуклых линий, обязательно присутствующий на каждом кельте (табл. I – 1, 3, 4).

Таким образом, в состав этого типа входят кельты, известные под именем кельтов сейминско-турбинского типа, и специфические сибирские формы кельтов с глухими и сквозными ушками. Все эти кельты чрезвычайно сходны по технике их изготовления, по форме орудия и по орнаменту. Их следует считать одним типом, наиболее подходящим названием которого является — «поясковые кельты сейминско-турбинского типа».

(247/248)

Область распространения поясковых кельтов сейминско-турбинского типа чрезвычайно широка. Они встречаются от Верхней и Средней Волги до Енисея и Ангары.

Второй тип представлен двумя формами двуушковых кельтов с шестиугольным или овальным сечением (варианты 5 и 6) и орнаментом, указанным в таблице номерами 10-24. Таким образом, эти две новые формы кельтов сохраняют часть элементов орнамента, принадлежащих также и первому типу (№№10-13), что указывает на связь их друг с другом. Близость первого и второго типов наблюдается также и в технике нанесения орнамента. Рисунок из выпуклых линий, вырезанных на литейной форме, одинаково характерен как для того, так и для другого типа. Также и форма кельта сохраняет некоторые черты сходства (ушки, помещённые на некотором расстоянии от втулки, шестиугольное сечение и пр.). Отличительной особенностью кельтов второго типа является орнамент в виде несложных фигур из выпуклых линий (№№14-24) вместо заштрихованных геометрических фигур первого типа (табл. I – 5, 6).

Второй тип удобнее называть «поясковыми кельтами карасукского типа», подчёркивая этим их связь с кельтами первого типа (сейминско-турбинского) и принадлежность, как это будет показано ниже, к карасукскому этапу эпохи бронзы в минусинских степях. Почти все они найдены в Минусинском крае, следовательно, являются изделиями местного минусинского производства.

Третий тип (см. табл. I – 7) представлен одной лишь формой кельтов с ушками у края втулки (№7). Особенностью его являются ушки, переходящие в валик, опоясывающий край втулки, и орнамент из пятен геометрических очертаний, выдавленных или вырезанных на модели, с которой отливалась литейная форма. Некоторые кельты сохраняют часть орнаментов предыдущего типа (№№23, 24). Это указывает на генетическую связь второго типа с третьим.

Четвёртый тип представлен также только одной формой, отличающейся от предыдущей тем, что по краю втулки нет валика (табл. I – 8). Кельт в сечении почти прямоугольный. На ряду с кельтами, орнаментированными пятнами геометрических очертаний, имеются кельты с рельефным орнаментом в виде фигур криволинейных очертаний (№№37-38) и рельефного же пояска-муфточки у края втулки (№36). Последние встречаются почти в таком же количестве (27 экз.), как и первые (38 экз.). В предыдущем же типе такой орнамент встречался как исключение. На кельтах как этого, так и предыдущего типа, встречаются изредка фигурки из врезанной линии в виде следа конского копыта (№32).

(248/249)

Таб. I.
Схема хронологической последовательности различных типов бронзовых кельтов Минусинских степей.

(Открыть табл. I в новом окне)

(249/250)

Несколько особняком стоит небольшая группа кельтов той же формы, но с овальным сечением втулки (форма №9). Все 7 кельтов этой формы снабжены ушками в виде стилизованной головки птицы и все, кроме одного, украшены рельефно выступающим пояском-муфточкой у края втулки (табл. I, рис. 9).

Пятый тип, наиболее разнообразный по формам, заключает в себе небольшие кельты клиновидной формы, большей частью без ушков и петелек для прикрепления к рукоятке. В то время, как все предыдущие кельты были всегда орнаментированы (из 179 кельтов только 9 без орнамента), кельты пятого типа большей частью орнамента не имеют (орнаментированных — 97, неорнаментированных — 102). Совершенно не встречаются орнаменты из выпуклых линий и из вдавленных пятен геометрических очертаний, если не считать четырёх кельтов — один с орнаментом №26 и три — №13. Преобладает орнамент в виде рельефного пояска-муфточки у края втулки (№36) и рельефных фигур криволинейных очертаний (№№37, 38). На нескольких кельтах выгравированы различные фигурки, в том числе фигура животного (№№32-35). Таким образом, для пятого типа является характерным клиновидная форма кельта без ушков и петельки (исключение составляют формы №№10 и 14), сравнительно небольшие размеры и орнамент в виде рельефных или выгравированных фигур (табл. I, рис. 10-14). Орнамент из выгравированных фигур так же, как и на кельтах третьего и четвёртого типа, встречается сравнительно редко. Преобладает орнамент в виде рельефного пояска муфточки и рельефных фигур, встречающийся на кельтах третьего типа, как исключение, а на кельтах четвёртого типа почти в половине всех случаев.

Шестой тип представлен тремя формами асимметричных кельтов (№№15-17) с плоской передней поверхностью и выпуклой задней. Формы 16 и 17 имеют сквозные отверстия на задней поверхности, переходящие в один (форма 16) или два (форма 17) желоба. Форма 15 отверстия не имеет, но на том месте, где оно должно быть, грань скошена и часто находится вдавленность. На задней поверхности около края втулки помещается петелька для привязывания кельта к рукоятке. Иногда петелька заменяется небольшим бугорком или же совсем отсутствует. Орнамент располагается только на передней поверхности кельта и состоит из несложных украшений, характерных для второго типа кельтов (№№10-24), выполненных выпуклыми линиями (табл. I – 15, 16).

Наконец, две формы (№№18 и 19) не входят в общую схему. Одна из них (№18) представляет топорик своеобразной формы в виде небольшой сечки с большими ушками,

(250/251)

представляющими собой стилизованные головки птиц. Этот предмет имел особое назначение — был, вероятно, декоративным топориком. Вторая форма (№19) является, повидимому упрощением формы №8. Это клиновидный симметричный кельт без ушков.

Так как первые пять выявившихся в корреляционном поле типов расположены по диагонали и каждые два соседние типа имеют друг с другом некоторые общие черты, то естественно было бы предположить, что такая их последовательность соответствует тому пути, который прошли кельты в процессе своего развития. Если это так, то остаётся лишь определить начальный и конечный пункты этого пути.

Последнее решается очень легко, так как некоторые типы рассмотренных кельтов нам известны в комплексных находках. Это, прежде всего, относится к кельтам сейминско-турбинского типа, время бытования которых нам известно, и к кельтам пятого типа, один представитель которых был найден Аспелином в кургане конца минусинской курганной культуры близ д. Означенной. ¹ [10] Наконец, кельт третьего типа обнаружен Адриановым в 1895 г. в кургане на Тагарском озере (табл. V – 6). ² [11] Однако этот кельт найден не в могиле, а в насыпи. Поэтому связь его с погребениями кургана остаётся неясной и, следовательно, датировка его находками этого кургана невозможна.

Для датировки четвёртого и пятого типов кельтов могут служить некоторые формы орнамента, встречаемые на них. Например, орнаменты №№37-39 (рис. 2), характерные для четвёртого и пятого типов кельтов, обыкновенно встречаются на различных изделиях конца бронзовой эпохи в Минусинском крае. Также и фигуры животных (табл. I – 11 и VI – 7), встреченные на двух кельтах, говорят о принадлежности кельтов четвёртого и пятого типов к концу бронзовой эпохи.

Таким образом, начальное и конечное звенья нашей цепи определены, следовательно, теперь, зная общее направление эволюции, можно проследить постепенный ход развития формы, орнаментации и техники кельтов. Схема развития их нарядно представлена на табл. I. В нижней её части помещены наиболее древние типы, а выше идут последовательно один за другим и остальные типы в порядке их постепенного развития.

(251/252)

Самой древней формой кельтов в Минусинском крае являются поясковые кельты сейминско-турбинского типа (табл. II). Как уже отмечалось, в Сибири есть варианты этого типа, отличительная особенность которых заключается в присутствии пары ушков для прикрепления кельта к рукоятке.

Эти формы следует рассматривать, как местные варианты одного и того же типа, появившиеся и бытовавшие одновременно на широкой территории от Ангары до Оки. При этом граница между областью распространения кельтов с ушками и без ушков не может быть точно установлена. Кельты без ушков встречаются вплоть до Минусинска (табл. II – 3). В то же время один кельт с ушками найден на р. Вятке (табл. II – 8).

(253/254)

Сибирские формы двуушковых кельтов сейминско-турбинского типа послужили исходной формой для выработки нового типа кельтов, названных выше поясковыми кельтами карасукского типа (табл. I – 5, 6 и табл. III). Последние хотя и немногочисленны, но образуют очень чёткую группу, характеризующуюся рядом стойких признаков. От кельтов сейминско-турбинского типа они унаследовали характерный поясок из двух линий, пару ушков, служащих продолжением этих линий, и линейный характер орнамента, вырезываемого на литейной форме. Часть кельтов сохранила и шестигранную форму поперечного сечения (табл. III – 2, 3). Орнамент состоит из несложных линейных фигур.

Характерной особенностью кельтов первых двух рассмотренных типов является резкая подчёркнутость углов и граней, а также и способ нанесения орнамента в виде выпуклых прямых линий. И то и другое можно объяснить лишь тем, что эти кельты отливались в формах, вырезанных из камня. Такие формы нам известны. В Археологическом Музее Томского Университета хранится половинка каменной литейной формы для отливки нескольких различных предметов, в том числе и кельта сейминско-турбинского типа ¹. [12] Есть обломки каменных же форм и из других мест.

Все минусинские кельты более поздних типов, судя по пластичности их очертаний и по технике выполнения орнамента, изготовлялись в формах, отлитых с предварительно сделанной модели. На модели, в зависимости от материала, из которого она приготовлялась, орнамент мог быть или в виде врезанных линий, или в виде вдавленных плоскостей, или, наконец, пластический рельефный. Литейные формы для таких кельтов в Минусинском крае неоднократно находились. Они изготовлены из бронзы ². [13] Возможно, что литейные формы, сделанные из бронзы, полностью заменили собой каменные формы.

Изготовление бронзовых форм имело большие преимущества. Гораздо легче приготовить из какого-нибудь легко обрабатываемого материала модель предмета и снять с него литейную форму, чем вырезать эту форму из камня. Поэтому понятно, что раз появившись, они должны были вытеснять из употребления литейные формы, сделанные из камня.

Замена каменных форм бронзовыми отразилась как на форме отливаемых в них кельтов, так и на их орнаменте. Кельты

(254/255)

Табл. IV.
Кельты-тёсла карасукского типа (тпи [тип] VI).

(Открыть табл. IV в новом окне)

утратили чёткость граней и резкую подчёркнутость рёбер. Орнамент из выпуклых линий исчез и заменён другим. Однако, несмотря на эти изменения, генетическая связь их с предыдущими типами кельтов довольно ясно чувствуется.

(255/256)

Наиболее близко к поясковым кельтам стоят кельты третьего типа с ушками, расположенными у края втулки и переходящими в валик, идущий вдоль края втулки. С поясковыми кельтами их связывает то, что они также имеют пару ушков, причем верхние концы ушков переходят в валик, облегающий втулку. Таким образом, на них ушки как бы переместились кверху, и выпуклая линия, соединявшая верхние края ушков, превратилась в более массивный валик, а нижняя линия утратилась.

Также и в орнаменте можно усмотреть некоторую преемственность. Вертикально висящую линию, представляющую собой перемычку между двумя вдавленными площадками (рис. 2, столб. 26) следует связывать с висящими линиями и другими фигурами на поясковых кельтах (рис. 2, столб. 19-24).

Главная масса известных нам кельтов относится к вполне определённым типам, а кельты переходных или промежуточных типов, образовавшиеся в периоды поисков новых форм, встречаются, как редкие исключения. Между тем, последние чрезвычайно ценны, так как они дают возможность более определённо установить генетическую связь между отдельными типами.

В этом отношении очень интересен один кельт, привезённый А.В. Адриановым из Минусинского края. Он является связующим звеном между кельтами второго и третьего типов. По внешнему виду он является представителем третьего типа (табл. V – 1). Тело его клиновидное с почти прямоугольным сечением посредине. Пара ушков расположена у края втулки, причём верхний конец их переходит в валик, облегающий края втулки. Судя по мягкости форм, кельт отлит в бронзовой литейной форме.

Всё это обычно для кельтов третьего типа. Орнамент на первый взгляд также как будто не представляет каких-либо особенностей. Однако, внимательно всмотревшись в него, нельзя не заметить некоторые черты сходства его с орнаментом поясковых кельтов. Широкая горизонтальная линия не ограничивается широкой гранью, а переходит на боковые грани, и, что особенно замечательно, там постепенно расширяясь она переходит в нижние концы ушков. Таким образом, ушки в месте соединения их с телом кельта переходят наверху в валик, а внизу — в широкую линию и образуют, таким образом, поясок, сходный с тем, какой отменён для поясковых кельтов.

Другой особенностью рассматриваемого кельта является то, что орнамент его сделан не обычным для кельтов третьего типа способом. Выпуклые линии, образующие рисунок,

(256/257)

Табл. V.
Двуушковые кельты с валиком по краю втулки (тип III).

(Открыть табл. V в новом окне)

(287/258)

получились не как следствие прямоугольных вдавлений, сделанных на модели, а они были нанесены в виде углубленных желобков на литейной форме. При этом, сначала на форме была прорезана или выдавлена горизонтальная линия, а потом уже вертикальные. Об этом можно судить по тому, что вертикальные линии идут поверх горизонтальной, как будто бы они наложены на неё сверху.

Таким образом, на кельте третьего типа, характеризующемся не только появлением ряда новых деталей формы и орнамента, но и совершенно иной техникой изготовления, мы наблюдаем традиции предыдущей эпохи, выразившиеся в некоторых особенностях орнаментальных мотивов и техники нанесения орнамента. Это даёт возможность считать, что между кельтами поясковыми и кельтами с ушками у края втулки существует тесная генетическая связь. Возможно, что орнамент рассмотренного кельта, являющийся продуктом перенесения орнаментальных мотивов поясковых кельтов на кельты с новой техникой изготовления, послужил исходной формой для образования орнаментов, характерных для III и IV типов кельтов в виде вдавленных пятен геометрических очертаний (рис. 2, столб. 28 и 26, 27). Только на этих кельтах горизонтальная линия обычно смещена и не совпадает с уровнем нижних концов ушков (табл. VI – 3, 4).

На двух кельтах III типа ¹ [14] имеется орнамент в виде горизонтальной линии с подвешенной к ней вертикальной. Хотя горизонтальная линия находится и не на одном уровне с нижними концами ушков, всё же её следует рассматривать, как пережиток орнаментов поясковых кельтов.

Четвёртый тип является дальнейшим развитием двуушковых кельтов. Особенностью его является то, что ушки своими верхними концами не переходят в утолщение края втулки, а как бы приставлены к телу кельта, не образуя с ним одного органически связанного целого. В отличие от предыдущего типа, орнамент или рельефный в виде пояска и криволинейных стилизованных фигур, или в виде вдавленных геометрических фигур и сравнительно редко в виде висящей линии, характерной для большинства кельтов третьего типа (табл. I – 8 и табл. VI). Четвёртый тип самым тесным образом связан с третьим, являясь преемником и продолжателем всех его новых особенностей орнамента. То, что на кельтах третьего типа появлялось лишь изредка, здесь развилось и дало

(258/259)

Табл. VI.
Двуушковые клиновидные кельты (тип IV).

(Открыть табл. VI в новом окне)

(259/260)

ряд новых вариаций. Связь между этими типами настолько сильна, что надо предполагать их сосуществование в течение некоторого довольно длительного времени.

Рассмотренные четыре типа кельтов представляют одну непрерывную линию развития, начиная от более ранних форм сейминско-турбинского типа и кончая классическими формами двуушковых кельтов конца бронзовой эпохи в минусинских степях. Все эти формы симметричны и являются наконечниками топора. Остальные кельты — пятый и шестой типы, образуют другую категорию орудий. Они в большинстве случаев асимметричны и представляют собой наконечники тесла.

Так как тесло и топор — орудия довольно близкие, то развитие форм их металлических частей шло параллельно и в основном одним и тем же путём. Различия заключаются в форме и величине, орнаментация же и техника изготовления на каждом этапе одинаковы как для кельтов, служивших наконечником топора, так и для тесла.

Что послужило исходной формой для создания минусинских форм бронзовых тёсел и изготовлялись ли в Минусинском крае тесла в период бытования кельтов сейминско-турбинского типа — сказать пока трудно. Наиболее древняя форма известных сейчас тёсел должна быть параллелизована с поясковыми кельтами карасукского типа. Это тёсла, обозначенные выше шестым типом кельтов (табл. I – 15, 16 и табл. IV). Они характеризуются асимметричной формой (передняя сторона из трёх плоских граней, задняя выпуклая, округлая), присутствием на задней стороне петельки для привязывания к рукоятке и сквозным отверстием втулки. Орнамент и техника изготовления их совершенно аналогичны таковым же поясковых кельтов.

Следующий пятый тип, самый многочисленный, объединяет в себе серию маленьких клиновидных кельтов (табл. I – 10-14, VII и VIII), совершенно сходных по технике и орнаменту и основным элементам формы с четвёртым типом кельтов. Следует лишь отметить отсутствие на них геометрического орнамента в виде вдавленных плоскостей (исключение составляет только один кельт).

Можно проследить эволюцию формы кельтов пятого типа от асимметричного кельта с петелькой на задней стороне (табл. I – 14) до симметричного клиновидного с двумя ушками на боковых гранях (табл. I – 10). Первый имеет несколько общих черт с кельтами шестого типа — задняя сторона его короче (для более удобного насаживания на рукоятку) и снабжена петелькой для привязывания к рукоятке, общая форма продолговатая (табл. I – 14).

(260/261)

Табл. VII.
Маленькие клиновидные кельты-тёсла (тип V).

(Открыть табл. VII в новом окне)

Далее следуют короткие кельты без петельки. К рукоятке они прикреплялись одной или двумя парами гвоздиков, для которых в стенках кельта имеются специальные отверстия. Сначала мы имеем асимметричный кельт с вырезкой на задней стороне (табл. I – 13), затем симметричный кельт с одинаково вырезанными передним и задним краями втулки

(261/262)

(табл. I – 12), затем симметричный с прямыми краями втулки (табл. I – 11) и, наконец, такой же с двумя ушками на узких гранях (табл. I – 10).

Таким образом, наблюдается постепенная утрата элементов асимметричности и приближение к правильной клиновидной форме. При этом асимметричность остаётся характерной для всех форм кельтов этого типа. На кельтах, симметричных по форме, она выражается в неравенстве половинок литейной формы (табл. VII – 5) или в односторонности орнамента (табл. VII – 2, 4). Эта особенность чрезвычайно характерна для тёсел и объясняется тем, что тесло имеет лицевую и обратную сторону, точнее — переднюю и заднюю, в то время, как у топора обе стороны одинаковы и равноценны.

Более поздние формы кельтов-топоров довольно чётко разделяются на две хронологических группы, выделенные нами в два типа III и IV. Кельты-тёсла при всём своём многообразии форм такому делению не поддаются. Как показывает наша корреляционная таблица, все их формы встречаются в сочетании с орнаментом наиболее характерным для IV типа. Это, казалось бы, говорит о синхроничности их с кельтами IV типа. Вместе с тем генетическая связь их с более древним типом кельтов-тёсел (тип VI) может быть прослежена и по форме и по орнаменту. Ведь форму 14-ую (табл. I – 14) следует рассматривать, как дальнейшее изменение формы 15-ой (табл. IV – 1, 7), следовательно и формы 16-ой (табл. I – 16). На корреляционной таблице можно видеть и сочетание формы 14-ой с орнаментом характерным для кельтов-тёсел VI типа. Весьма возможно, что клиновидные кельты-тёсла с петелькой (табл. I – 15) были в одной своей части синхроничны кельтам-топорам III-го типа, но продолжали бытовать и дальше, наряду с более поздними формами клиновидных кельтов-тёсел, синхроничными с IV типом кельтов-топоров.

Все кельты минусинских степей разделились на четыре хронологических группы: I — поясковые кельты сейминско-турбинского типа (табл. II); 2 — поясковые кельты карасукского типа и асимметричные кельты со сквозной втулкой (табл. III, IV); 3 — двуушковые кельты с ушками, переходящими в обрамляющий втулку валик (табл. V); 4 — двуушковые клиновидные кельты и маленькие асимметричные клиновидные кельты (табл. VI, VII, VIII). Время бытования всех всех групп кельтов может быть вполне определённо установлено.

Первую группу следует относить к андроновскому этапу (1500-1000 лет до х.э.). Кельты этой группы орнаментированы теми же заштрихованными треугольниками, ромбами и лентами, какие характерны для украшений глиняной по-

(262/263)

Табл. VIII.
Маленькие клиновидные кельты-тёсла (тип V).

(Открыть табл. VIII в новом окне)

суды андроновского этапа. ¹ [15] Такой же орнамент нанесён и на золотой подвеске из погребения андроновского этапа в Малом Койтасе (Вост. Казахстан). ² [16] На западе кельты этого типа найдены в погребениях сейминско-турбинской культуры,

(263/264)

которая синхронична андроновскому этапу в Минусинских степях. На Оке и Каме эти кельты находятся в комплексе с характерной формой втульчатого копья. Также и упоминавшаяся западно-сибирская каменная литейная форма служила для отливки такого же кельта и копья. ¹ [17]

Вторая группа кельтов (табл. III, IV) должна быть датирована следующим, карасукским этапом (X-VIII вв. до х.э.). Техника изготовления этих кельтов и орнаментация характерны для большой группы минусинских ножей и кинжалов, ² [18] принадлежность которых к карасукскому этапу сейчас не вызывает сомнений, так как отдельные экземпляры их неоднократно находились в погребениях карасукского этапа. ³ [19]

Наконец, третья и четвёртая группы должны относиться к минусинскому культурному этапу, ⁴ [20] датируемому VII-III вв. до х.э. Все формы этой группы встречаются с орнаментами, характерными и по технике и по рисунку для бронзовых изделий, находимых в погребениях этого времени. Один экземпляр четвёртой группы найден, как уже указано, в погребении конца минусинского культурного этапа ⁵ [21] и кельт третьей группы (табл. V – 6) в насыпи кургана II стадии минусинского культурного этапа. Последняя находка, как уже указывалось, не может служить опорной точкой для датировки кельтов третьей группы. Положение этой группы на корреляционном поле позволяет отнести её к первой

(264/265)

половине минусинского культурного этапа. К этому же времени следует относить и некоторые кельты-тёсла четвёртой группы с петелькой на обратной стороне (табл. VIII – 7-9). Четвёртую группу кельтов, состоящую из кельтов-топоров четвёртого типа (табл. VI) и основной массы кельтов-тёсел пятого типа (табл. VII и VIII – 1-6, 10) надо датировать второй половиной минусинского культурного этапа.

Очень важно отметить, что установление типов минусинских кельтов, относительной хронологии этих типов и даже их абсолютной хронологии оказалось возможным почти при полном отсутствии находок кельтов в погребениях или других комплексных памятниках минусинских степей. Те два случая нахождения кельтов в курганах на Тагарском озере и в д. Означенной, которые нами отмечены, послужили лишь контрольным наблюдением, а не отправными пунктами для датировки того или иного типа кельтов. ¹ [22] Установление времени бытования различных типов кельтов, включение их в состав памятников определённых этапов развития культуры минусинских племен в эпоху бронзы, следовательно, включение их в число источников для изучения культуры этих этапов, достигнуто путём типологического анализа отдельных случайно найденных предметов. Это говорит о том, что и так называемые случайные находки могут быть и должны стать полноценным историческим материалом, не меннее [менее] ценным, чем погребения, поселения и другие комплексные памятники. В этом отношении не прав С.В. Киселёв, когда он, говоря о находке бронзового ножа в погребении карасукского этапа на р. Бее, отмечает, что «эта находка датирует большую серию аналогичных ножей Минусинского края, Забайкалья и Монголии». ² [23] Не прав прежде всего потому, что находка одного предмета не может датировать целую серию, так как он мог встретиться в памятнике, принадлежащем ко времени, когда подобные предметы только впервые появились, или наоборот, уже заменены новыми формами, хотя в данном случае этого не случилось. Кроме того ножи именно этой серии уже датированы путём типологического анализа. ³ [24]

(265/266)

Наконец, очень важно, что изучение кельтов путём сопоставления отдельных типов их прежде всего друг с другом а не с кельтами других областей, позволило установить преемственность, имевшую место при переходе от старых форм предмета к новым. После того, как отдельные типы кельтов заняли свои места в таблице, показывающей их хронологическую последовательность (табл. I), вряд ли могут возникнуть сомнения в том, что различные типы кельтов возникали не случайно по тем или иным внешним причинам, а являлись продуктом изменений, усовершенствований и приспособлений к новым требованиям или техническим возможностям ранее существовавших местных форм орудия. Кельт-топор и кельт-тесло на протяжении их многовекового использования населением минусинских степей меняли свою форму и орнаментацию, но каждый раз сохраняли многие особенности прежних форм, дальнейшим развитием которых они были. Это был местный минусинский процесс создания новых форм орудия путём усовершенствования старых. Только при сопоставлении отдельно взятых, выхваченных из единой органически спаянной цепи некоторых форм минусинских кельтов с кельтами других областей могут возникнуть предположения о возникновении их под влиянием иноземных форм. Представленная на табл. I последовательность изменения форм кельта-топора не даёт никаких оснований для заключений о венгерском происхождении кельтов наших III и IV типов, как это предположительно допускал А.М. Тальгрен. ¹ [25] Вряд ли могут быть основания и для установления венгерского происхождения кельтов нашего VI типа. При внимательном рассмотрении их мы найдём больше отличий, чем черт сходства с венгерскими. Тальгрен считал кельты нашего VI типа, то есть кельты-тёсла карасукского времени, наиболее древними. Кельты-топоры наших III и IV типов (включая сюда и тип II) были, по его мнению, производными формами от предыдущих и в дальнейшем своём развитии дали начало нашему V типу, то есть кельтам-тёслам минусинского культурного этапа, которые, как мы видели, современны кельтам-топорам III и IV типов. ² [26] При таком построении схемы развития форм минусинских кельтов предположение о венгерском происхождении минусинских кельтов могло казаться убедительным. Однако, показанная нами последовательность смены форм кельта-топора от поясковых кельтов сейминско-турбинского типа к поздним формам клиновидных двуушковых кельтов конца минусинского культурного этапа и парал-

(266/267)

дельная ей последовательность смены форм кельта-тесла говорят о местном процессе развития всех этих форм. Никаких иноземных влияний на этот процесс мы отметить не можем. Неповинно в создании каких-либо форм минусинских кельтов и древнее население Венгрии, обитавшее за четыре с лишком тысячи километров от Енисея.

Пояснения к рисункам бронзовых кельтов на табл. II-VIII. ¹ [27]

Табл. II. Поясковые кельты сейминско-турбинского типа (Тип. I).

Рис. 1. «Алтай», Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное. Из собрания Уварова. ГИМ №54321.

Рис. 2. «Каргалинская вол., Тарского окр.». Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное. Орнамент обратной стороны отличается отсутствием по средней линии ромба и расположенного ниже него треугольника. Эрмитаж №443-4 (см. Отчёт Археол. Ком. за 1907 г., рис. 128).

Рис. 3. С. Бейское в 90 км к ЮЗ от г. Минусинска. Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное, близкое к прямоугольному. Минусинский Музей (См. Радлов, табл. 11-12; Martin, табл. 3-7).

Рис. 4. Омь, в 3-х км к Ю от г. Омска. Отлит из красноватой бронзы. Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное. Найден вместе с копьём и плоским кинжалом ладьевидной формы. ГИМ №54322.

Рис. 5. С. Иткуль, в 30 км к СЗ от г. Бийска. Втулка овальная. Сечение посредине почти прямоугольное. Бийский Музей.

Рис. 6. «Прииск Степанова на р. Майкапчегай в Зайсанском окр.». Отлит из жёлтой бронзы. Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное, близкое к прямоугольному. Семипалатинский Музей, №9.

Рис. 7. Устье р. Собакиной, левый берег р. Енисей, в 10 км выше г. Красноярска. Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное, близкое к прямоугольному. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ (см. Радлов, табл. VI – 5a).

Рис. 8. «Вятская губ.». Отлит из жёлтой бронзы. Втулка овальная. АИ. №53-5. (См. G. Merhart, Bronzezeit am Jenissei, Wien 1926, рис. 39).

Табл. III. Поясковые кельты карасукского типа (Тип II).

Рис. 1. С. Белоярское на р. Абакане в 15 км от его устья. Отлит из красноватой бронзы. Втулка прямоугольная с закруглёнными углами. Сечение посредине шестиугольное. Коллекция П.Н. Корнилова. Эрмитаж №1293-5.

(267/268)

Рис. 2. С. Лугавское на Енисее в 40 км к Ю от г. Минусинска. Отлит из красноватой бронзы. Втулка овальная. Сечение посредине шестиугольное. Коллекция П.Н. Корнилова. Эрмитаж №1293-2.

Рис. 3. Тазмин улус на р. Бире в 80 км к СЗ от г. Минусинска. Отлит из красной меди, содержащей, судя по характеру окиси, примесь железа. Вместе с этим кельтом в музей доставлены, найденные там же при распашке земли летом 1925 и 1926 гг., ещё один совершенно такой же кельт, каракуский[карасукский] коленчатый нож, два долота с полукруглым лезвием и железный наконечник стрелы. Ново-Сибирский Музей.

Рис. 4. Дер. Коя на Енисее в 30 км к ЮВ от г. Минусинска. Отлит из красноватой бронзы. Втулка овальная, близкая к кругу. Сечение посредине шестиугольное. Коллекция П.Н. Корнилова. Эрмитаж, 1293-1.

Рис. 5. Дер. Калы, в 60 км к ЮЗ от г. Минусинска. Сечение в нижней части орудия прямоугольное, в верхней — овальное. Орнамент выполнен углублёнными линиями. ТАМ, №3150.

Табл. IV. Кельты-тёсла карасукского типа (Тип VI).

Рис. 1. Минусинско-ачинская степь. Отлит из красной меди. С одной стороны на боковой поверхности дефект литья. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-96.

Рис. 2. С. Табат, в 100 км к ЮЗ от г. Минусинска. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ (См. Радлов, табл. V – 13).

Рис. 3. «Михайловский прииск на р. Узунжул», в 100 км к З от г. Минусинска. Найден в золотоносном пласте вместе с костями на глубине 2-х м. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 4. «Минусинский окр.» На обратной стороне сквозное отверстие. Петельки нет. ГИМ, №33832-40. Дар И.А. Лопатина.

Рис. 5. С. Лугавское в 15 км к Ю от г. Минусинска. Петелька на обратной стороне отлита неудачно — без сквозного отверстия. На задней поверхности кельта продольная трещина от края втулки до верхнего края её сквозного отверстия. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 6. «Енисейская губ.». ТАМ, №3151.

Рис. 7. Пристань Батурино на р. Оби в 81 км к С от Ново-Сибирска. Отлит из красной меди. Ново-Сибирский Музей.

Рис. 8. С. Новосёлово на Енисее в 133 км к С от г. Минусинска. Отлит из красноватой бронзы. Коллекция П.Н. Корнилова. Эрмитаж, №1293-7.

Табл. V. Двуушковые кельты с валиком по краю втулки (Тип III).

Рис. 1. «Минусинский окр.». Отлит из красной меди. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж, №1126-330.

Рис. 2. «Минусинский окр.». Отлит из красной меди. Втулка прямоугольная. Сечение посредине шестиугольное, близкое к прямоугольному. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж, №1126-328.

Рис. 3. «Из Красноярска» (по всей вероятности из степей по Абакану или верхн. Енисею). Коллекция И.П. Кузнецова. Эрмитаж, №1286-24.

Рис. 4. Северная часть Хакасской а.о. («Юс, Божье Озеро, верхн. Кия»). Отлит из красной меди. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж №1123-113.

Рис. 5. С. Терехино в 30 км от г. Красноярска. Отлит из жёлтой бронзы. Сечение посредине шестиугольное. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ (См. Радлов, табл. VI – 6).

Рис. 6. Тагарское оз., близ Минусинска. Найден в насыпи кургана, раскопанного А.В. Адриановым в 1895 г. на средства Корнакова. Минусинский Музей.

(268/269)

Табл. VI. Двуушковые клиновидные кельты (тип. IV).

Рис. 1. «Алтайский горн. окр.» Отлит из красной меди. Коллекция Флорова [Фролова]. Эрмитаж №1122-65.

Рис. 2. С. Бейское в 90 км к ЮЗ от г. Минусинска. Отлит из красноватой бронзы. Коллекция П.Н. Корнилова. Эрмитаж. №1293-4.

Рис. 3. С. Серебряково в 30 км к СВ от г. Красноярска. Правильной клиновидной формы с прямоугольным поперечным сечением, прекрасной отливки. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 4. «Сибирь». Коллекция Шренка. МАЭ. №35-12.

Рис. 5. С. Большой Телек, в 63 км к С от г. Минусинска. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ (См. Радлов, табл. III – 9).

Рис. 6. «Нижний Абакан от р. Таштыпа до устья». Отлит из красной меди. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж №1123-32.

Рис. 7. «Правый берег Енисея к Ю от Минусинска». Отлит из жёлтой бронзы. Орнамент по краям втулки выгравирован тонким остриём. Изображение зверя выполнено более глубокими и широкими вдавлениями, вероятно на отлитом уже предмете. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-61 (См. I.R. Aspelin, Antiquites du Nord Finno-Ougrien, Helsingfors 1877-1884, рис. 142; A.M. Tallgren, Collection Tovostine, рис. 25).

Рис. 8. «Красноярский окр.». Отлит из жёлтой бронзы. Собрание И.А. Лопатина ГМЭ (См. Радлов, табл. VI – 9).

Рис. 9. Р. Берёзовка (правый приток Енисея в 15 км от г. Красноярска). Сечение кельта посредине прямоугольное. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Табл. VII. Маленькие клиновидные кельты-тёсла (Тип V).

Рис. 1. «Нижний Абакан от р. Таштыпа до устья». Отлит из жёлтой бронзы. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-34.

Рис. 2. Минусинско-ачинская степь. Отлит из жёлтой бронзы. Поясок-муфточка только на лицевой стороне. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-35.

Рис. 3. «Минусинский край». Копытообразные фигурки выполнены углублёнными линиями. МАЭ, №1705-24.

Рис. 4. «Минусинский окр.». Отлит из красной мели. Поясок-муфточка только на лицевой стороне. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж, №1126-334.

Рис. 5. Сибирь. ¹ [28] Отлит из красноватой бронзы. Орнамент только с одной стороны. Собрание Н.Ф. Романченки. Эрмитаж, №1136-61.

Рис. 6. «Енисей, к С от Минусинска.» Знак или рисунок на лицевой сторона выполнен углублённой линией. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-100.

Рис. 7. «Минусинский окр.». Отлит из красной меди. Обе стороны совершенно одинаковы. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж. №1126-333.

Рис. 8. Сибирь. ² [29] Отлит из красноватой бронзы. Обе стороны совершенно одинаковы. Собрание Н.Ф. Романченки. Эрмитаж, №1136-55.

Рис. 9. «Минусинский окр.». Копытообразные фигурки выполнены углублённой линией. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж. №1126-331.

Рис. 10. «Нижний Абакан от р. Таштыпа до устья». Отлит из красноватой бронзы. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №123-33.

Рис. 11. Сибирь. ³ [30] Отлит из желтой бронзы. Собрание Н.Ф. Романченки, Эрмитаж, №1136-53.

(269/270)

Табл. VIII. Маленькие клиновидные кельты-тёсла с петелькой на задней стороне (Тип V).

Рис. 1. «Енисейская губ.». Орнамент образован выступающей по отношению к остальной поверхности фигурной плоскостью. ТАМ, №2830.

Рис. 2. Дер. Свиньина на р. Сыде в 80 км к С от г. Минусинска. Орнамент, как и на предыдущем кельте. Собрание И.А. Лопатина, ГМЭ.

Рис. 3. «Правый берег Енисея к Ю от Минусинска». Отлит из красной меди. Орнамент, как и на предыдущих кельтах. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-51.

Рис. 4. С. Есаульское на Енисее в 25 км. ниже г. Красноярска. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 5. С. Кубеково на Енисее в 20 км. ниже г. Красноярска. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 6. Дер. Лепёшка на Енисее в 100 км. ниже г. Минусинска. Лицевая поверхность гладкая, без орнамента. Собрание И.А. Лопатина. ГМЭ.

Рис. 7. «Р. Енисей к С от Минусинска». Отлит из красной меди. На задней поверхности незначительная вдавленность в нижней части орудия. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-98.

Рис. 8. С. Каптерево на Енисее в 60 км к Ю от г. Минусинска. ¹ [31] Отлит из красной меди. Собрание Н.Ф. Романченки. Эрмитаж, №1136-4.

Рис. 9. «Р. Енисей к С от Минусинска». Отлит из красной меди. Орнамент образован широкой выпуклой линией. Коллекция В.В. Радлова. Эрмитаж, №1123-97.

Рис. 10. «Минусинский окр». Отлит из жёлтой бронзы. На лицевой стороне дефект литья в виде узкой извилистой щели. Коллекция А.В. Адрианова. Эрмитаж, №1126-327.

ANCIENT BRONZE OF THE MINUSINSK STEPPES. I. BRONZE CELTS   ^

The Minusinsk steppes have yielded a wealth of early bronze implements, to the greatest part arised from scattered finds and hence undated. The present paper deals with the classification

(270/271)

of bronze socketed celts from Minusinsk and tries to define the date of each of their types, thus using this group of monuments as a valuable source of information for the study of the bronze age in this region. For this purpose the correlative method of picking out definite types out of mixed materials was chosen. 425 bronze celts have been placed on the correlation field (fig. 2). Each line of this field corresponds to a certain form of celt, each column — to its ornamentation, and the hatching indicates the technics of plotting the ornament. The celts were distributed on the field in unequal parts, it being divided in six sections, according to the six principal types of celts. Many of the same features occuring on different types proves their bearing the closest genetic connection and helps to decipher their chronological sequence. Besides that the celts were divided in two big groups according to two different categories of tools. One group (types I-IV) consists of axe-heads, the other one (types V and VI) of adze-heads. Both groups developed simultaneously during a long period of time.

The development scheme of the socketed celts seems to be as follows (plate I).

The period of Andronova (1500-1000 В.С.) is characterized by celts of the Seima — Turbino type (tipe I, plate II). To the Karasuk period (10^th-8^th centuries В.С.) are attributed the celts of Karasuk type (type II) that have served as axe-heads, and the asymmetric celts with an orifice on the back side (type VI) employed as adze-heads (plates III-IV).

Finally to the Minusinsk culture stage (7^th-3^rd centuries В.С.) belong big cuneiform celts with two handles and a bead along the rim of the socket, branching into handles (type III), similar celts without bead (type IV) and small cuneiform celts, often asymmetric, with handles or without them (type V). The former two types represented axe-heads, the third one — that of an adze (plates V-[VI, VII]-VIII).

The above mentioned types of celts present an uninterrupted chain of development of the tool from the primitive forms up to the latest ones. The development of the axes and adzes was a local process, there being no signs of foreign influence.

М. Griasnoff.

[1] ¹ Так, например, в известной коллекции И.А. Лопатина для 652 предметов указаны обстоятельства их находки: 556 из них найдены при распашке полей, остальные — в естественных обнажениях земли, при земляных работах, в могилах и т.д.

[2] ² Отчёт Археологической Комиссии за 1889 г., рис. 200.

[3] ³ С.А. Теплоухов, Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края, Материалы по этнографии, том IV, вып. 2, Л. 1929, табл. 1, рис. 29 и 31.

[4] ¹ С.В. Киселёв, Раскопки карасукского могильника на р. Бее в Хакассии летом 1936 г., Советская археология, №4, 1937, стр. 326 и рис. 2.

[5] ¹ S. Roudenko, Les sépultures de l’époque des kourganes de Minoussinsk, L’Anthropologie, XXXIX, 1929, стр. 415-417.

[6] ¹ П.П. Ефименко, Рязанские могильники, опыт культурно-стратиграфического анализа могильников массового типа, Материалы по этнографии, том III, вып. 1. Л. 1926, стр. 59-84. Этот же приём применён и П.Н. Третьяковым в его работе «Костромские курганы», Известия ГАИМК, т. X, вып. 6-7, Л. 1931.

[7] ² В скобках указаны годы последнего посещения музеев соответстующих городов.

[8] ³ F.R. Martin, L’âge du bronze au Musée de Minoussinsk, Stockholm 1893.

[9] ⁴ Д. Клеменц, Древности Минусинского музея. Атлас, Томск 1886.

[10] ¹ А.М. Tallgren, Trouvailles tombales Sibériennes en 1889, SMYA, XXIX. 1922, рис. 12: 12.

[11] ² A.В. Адрианов, Выборки из дневников курганных раскопок в Минусинском крае, Минусинск 1902-1924.

[12] ¹ См. А.М. Tallgren, Collection Zaoussailov, Helsingfors 1916, стр. 28.

[13] ² См., например, В.В. Радлов, Сибирские древности, т. II, в. 1, табл. I, рис. 1, и стр. 2; А.М. Tallgren, Collection Tovostine, Helsingfors, 1917, табл. II, рис. 4 и стр. 38.

[14] ¹ Один кельт на с. Новосёлова Минусинского края (см. F.R. Martin, L’âge du bronze au Musée de Mlnoussinsk, Stockholm 1893, табл. I, рис. 10). Другой, хранящийся в Иркутской музее, на Балаганского окр. (известен мне по фотографии, любезно предоставленной Г.П. Сосновским).

[15] ¹ С.А. Теплоухов, Древние погребения в Минусинском крае. Материалы по этнографии, том III, вып. 2, Л. 1927, табл. VII на стр. 79.

[16] ² М.П. Грязнов, Погребения бронзовой эпохи в Западном Казакстане, «Казаки», сборник II, Л. 1927, рис. 25:3 на стр. 209.

[17] ¹ А.М. Tallgren, Collection Zaoussailov, стр. 23. Эта комбинированная литейная форма по какому-то недоразумению описана С.В. Киселёвым, как происходящая из Минусинского края и отнесена к группе памятников более позднего времени. Между тем в каталоге Томского Музея указано, что она найдена в Зап. Сибири. Единственным основанием для отнесения её к более позднему времени явилось наличие на ней формы для отливки якобы «типично-тагарского ножа», хотя среди более чем сотни ножей, найденных в погребениях, неизвестно ни одного с утолщением краёв рукоятки и с выпуклыми черточками вдоль переднего края, как это сделано на ноже рассматриваемой литейной формы. На приложенных Киселёвым рисунках допущено несколько искажений. На кельте не изображены ушко и 3 бороздки для выхода воздуха. Вместо шести фестонов изображено только пять. На копье неправильно помещена одна петелька, а другая совсем не изображена. Случайный дефект предмета изображён как круглое расширение на конце рукоятки ножа. См. С.В. Киселёв, Литейная форма из Сибири. Труды секции археологии РАНИОН, т. III, M. 1928, стр. 9-12; Он же, Тагарская культура, там же, т. IV, М. 1929, стр. 258 и рис. 2.

[18] ² M.Р. Grjasnoff, Ein bronzener Dolch mit Widderkopf aus Ostsibirien, Artibus Asiae, №4, Leipzig 1928-29, рис. 2-12. См. также F.R. Martin, L’âge du bronze…, табл. 13, рис. 4; В.В. Радлов, Сибирские древности, том I, вып. 1, табл. VI, рис. 1, 2 и многие другие.

[19] ³ С.А. Теплоухов, Древние погребения…, табл. XI, рис. 25, 36, 37; С.В. Киселёв, Раскопки карасукского могильника на р. Бее… рис. 2; Отчёт Археологической Комиссии за 1889 г., рис. 7, 8 и 13 на стр. 104-105.

[20] ⁴ С.А. Теплоухов, Опыт классификации…, стр. 45-50.

[21] ⁵ А.М. Tallgren, Trouvailles tombales…, рис. 12: 12.

[22] ¹ Как ещё одно подтверждение правильности установленных нами датировок минусинских кельтов следует отметить находку С.В. Киселёвым в 1938 г. бронзового кельта в погребении карасукского этапа на р. Бее. Насколько мне известно, этот кельт принадлежит нашему VI типу (табл. IV). См. С.В. Киселёв. Саяно-Алтайская экспедиция в 1938 г., Вестник Древней Истории, 1939, №1, стр. 256.

[23] ² С.В. Киселёв, Раскопки карасукского могильника на р. Бее., стр. 326.

[24] ³ См. мою статью — Казакстанский очаг бронзовой культуры. Казаки, сборник III, Л. 1929, стр. 159 и фиг. 6, а также указанную статью С.А. Теплоухова в Материалах по этнографии, том IV, вып. 2. табл. I, рис. 52.

[25] ¹ А.М. Tallgren, Collection Tovostine, Helsingfors 1917, стр. 38.

[26] ² Там же, стр. 40.

[27] ¹ При указании места хранения кельтов приняты следующие сокращения названий музеев:

АИ — Антропологический Институт I Московского Государственного Университета.

ГИМ — Государственный Исторический Музей (Москва).

ГМЭ — Государственный Музей Этнографии (Ленинград).

МАЭ — Музей Антропологии и Этнографии Академии Наук СССР.

ТАМ — Археологический Музей Томского Государственного Университета.

[28] ¹ См. примеч. к табл. VIII-8.

[29] ² То же.

[30] ³ То же.

[31] ¹ Для большей части сибирских бронзовых изделий, находящихся в собрании Романченки, нет указаний об их происхождении. Только три группы предметов отмечены, как найденные в пределах бывш. Усть-Каменогорского у. В число последних входят и кельты, изображённые на наших табл. VII-5, VII-8, VII-11 и VIII-8. Однако из 36-ти предметов, включённых в эати группы, четыре явно европейского происхождения, а на одном кельте (табл. VIII-8) обычной для минусинских степей формы сохранилась сделанная чернилами надпись — «Каптерево». Каптерево — это большое село недалеко от г. Минусинска, известное по многочисленным находкам в его окрестностях бронзовых орудий. Остальные предметы принадлежат типично минусинским формам. Только три предмета — вислообушный топор, один серп и один нож, — имеют форму, характерную для Казахстана. Все эти обстоятельства вынуждают нас отнестись с недоверием к имеющимся в коллекции указаниям о месте находки предметов, поверить надписи на кельте и считать, что предметы минусинских типов найдены в минусинских степях, а не в Казахстане.

наверх