М.П. Грязнов

Боярская писаница.

// ПИМК. 1933. №7-8. С. 41-45.

Среди огромного количества известных нам енисейских писаниц, сосредоточенных главным образом в пределах Минусинского округа и Хакасской автономной области, особого внимания заслуживает «Боярская писаница», названная так открывшим её в 1904 г. А.В. Адриановым. ¹ [1] Это пока единственная на Енисее писаница с изображением древних поселений. Несмотря на свой исключительный интерес, Боярская писаница до сих пор в литературе не известна, если не считать небольшой и притом лишённой иллюстраций заметки А.В. Адрианова, ² [2] и снятые с писаницы эстампажи лежат почти тридцать лет в полном забвении в кладовых Музея антропологии и этнографии АН.

Писаница находится среди других, высеченных на гладких поверхностях скал, расположенных по склонам гор хребта «Бояры» в долине р. Сухая Тесь (левый приток Енисея) . Почти совершенно безлюдная сейчас сухая степная долина р. Теси была в своё время густо заселена, о чём говорят остатки городищ, многочисленные курганы разных эпох, начиная с минусинской курганной, и наконец сложная сеть оросительных каналов. Надо думать, писаница была высечена не вдали от мест поселения древнего человека, а в центре хорошо орошённой, следовательно и заселённой долины.

На отдельных скалистых обнажениях «Бояр» расположено много обычных для Хакасской области изображений, фигур человека, зверей и пр., и только в двух местах А.В.

Боярская писаница.

(Открыть в новом окне)

(41/42)

Адрианов нашёл изображения древних поселений. Первое, более обширное по занимаемой площади, но хуже сохранившееся изображение эстампировано А.В. Адриановым лишь частично. Поэтому, пользуясь только эстампажем, нельзя составить себе полного представления о сюжете и характере изображения. Другое изображение, расположенное в ½ км от первого, прекрасно сохранилось и эстампировано целиком. На нём-то и остановим сейчас наше внимание.

Под это изображение использована гладкая поверхность узкой грани обнажённого слоя песчаника, вследствие чего писаница растянулась в длинную полоску шириной всего лишь до 30 см и длиной в 540 см. На воспроизводимом здесь рисунке ¹ [3] отсутствует правая часть писаницы.

Считая справа, писаница начинается изображением фигуры оленя, человека, затем следует перерыв около 50 см вследствие выкрошившейся породы и далее — представленная на нашем рисунке часть писаницы. Выкрошившиеся 50 см писаницы вряд ли представляют особое значение для правильного понимания основного сюжета писаницы. Выкрошившаяся часть, судя по размерам изображений в сохранившейся части писаницы, могла содержать не более одного изображения жилища или нескольких фигур зверей и человека, или каких-нибудь других фигур, что вряд ли смогло существенно изменить основной смысл изображённого сюжета. Несомненно, писаница символически изображает всю совокупность основных моментов хозяйственной и социальной жизни общества, продуктом деятельности которого она является. Не только экономика в широком смысле этого слова, но и структура общества и характер социальных отношений нашли чёткое отражение в писанице. Впрочем, об этом дальше. Сначала рассмотрим особенности отдельных предметов и технику их изображения.

Техника изображения предметов в общих чертах одна и та же во всех частях писаницы. Это — контурный или силуэтный рисунок, выдолбленный путём многократных ударов каким-то острым орудием. Только большая аккуратность выполнения некоторых фигур по сравнению с другими или более резкий и глубокий контур одних и расплывчатый, поверхностный других несколько разнообразят эту технику. Неоднородность исполнения отдельных изображений при одном и том же техническом приёме следует объяснять участием в работе по изготовлению писаницы нескольких лиц. Вряд ли иначе и могло быть. Каждое самое маленькое изображение требовало для своего изготовления по нескольку сот ударов, а таких изображений на нашей писанице более пятидесяти. Изображение каждого отдельного жилища требовало многих часов упорного труда. Естественно, что такая сложная писаница выполнялась не одним лицом, а небольшим коллективом. Возможно также, что не все изображения на писанице были сделаны одновременно. Часть их могла быть нанесена несколько позднее. Следствием более поздних дополнений являются, повидимому, случаи наложения одного изображения на другое. Следует, однако, заметить, что все изображения на писанице находятся в тесной связи друг с другом. Нет ни одного предмета, нарушающего общий смысл изображённого сюжета. Нет ни одного предмета, исполненного иной техникой или в ином стиле. Тем самым нет решительно никаких указаний на то, чтобы считать хоть одно из изображений относящимся к иной эпохе, чем основная часть изображений. Несомненно, что все изображения сделаны более или менее одновременно. И первоначальные изображения и дополнения к ним сделаны одним и тем же общественным коллективом. Если же окажется, что некоторые фигуры всё-таки сделаны в другую эпоху, но той же самой техникой и повторяют имеющиеся уже изображения (ведь мог же, например, досужий пастух выдолбить рядом с изображённым оленем другого такого же), то это для нас особого значения не имеет. Если копия настолько хороша, что не отличается от оригинала,

то в известных случаях она вполне может служить объектом изучения.

При взгляде на Боярскую писаницу прежде всего бросаются в глаза изображения построек. Постройки разнообразные. Три средних представляют четырёхугольные бревенчатые срубы с четырёхскатной пирамидальной крышей. Вертикальные полосы на крыше изображают собой жерди, которыми придавлено корьевое покрытие крыши, а торчащие по углам пары каких-то концов представляют или концы горизонтальных брёвен, сдерживающих жерди, или колья, на которых брёвна лежат. То, что А.В. Адрианов видит здесь «характерную китайскую архитектуру с её многоэтажными крышами», это плод простого недоразумения. Незачем за аналогиями отправляться в Китай. Каждый тубалар из сев. Алтая признает в этих изображениях своё собственное жилище, не имеющее никаких намёков на китайскую архитектуру. Жилища на Боярской писанице, как и у тубалар, в центре крыши имеют отверстие для выхода дыма; оно же — и для доступа света. Следовательно, огонь разводился прямо на полу. Возможно, что круг в дверях представляет условное изображение очага.

Интересно определить размеры жилища. Судя по соотношению размеров жилища и человеческих фигур, по соотношению высоты и ширины постройки, по квадратной форме основания (если бы постройка была продолговатой, она изображалась бы в профиль), по количеству звеньев сруба (11-12, исходя из числа горизонтальных полос) и по некоторым другим соображениям, жилища были небольших размеров. Высота стен в рост человека или немного более, площадь пола 20-30 кв.м — вот наиболее вероятные размеры изображённых на Боярской писанице жилищ. Такое жилище могло удовлетворять потребности одной семьи в 5-7 человек.

Таковы же по размерам и остальные изображённые на писанице постройки. Самое правое строение, по форме очень похожее на известное изображение в росписи керченских катакомб, никак нельзя считать войлочной юртой. Полосатость стен не случайна. Она отражает их структуру. Вероятнее всего, эта круглая в основании постройка сложена из пластов дёрна или другого аналогичного материала (может быть, это плетнёвая постройка) . Даже в том случае, если бы стены на рисунке были не полосатые, нельзя бы было считать эту постройку войлочной юртой. Бревенчатый сруб и войлочная переносная юрта не совместимы в пределах одного производственного коллектива. Они предполагают наличие двух совершенно различных систем хозяйства. Все известные нам примеры сосуществования в одном посёлке сруба с переносной войлочной юртой связаны с классовым обществом, связаны с сосуществованием двух систем хозяйства. Юрта — в кочевом хозяйстве феодала или кулака, сруб — в осёдлых или полукочевых зависимых от первого хозяйствах. В нашем же случае, как это будет видно в дальнейшем изложении и как это видно из статьи А.Н. Бернштама (см. ниже, стр. 45-49), никакой речи о классах, никакой речи о двух системах хозяйства в пределах одного хозяйственного коллектива быть не может.

Менее понятна крайняя левая постройка. Силуэтное изображение её не даёт уверенности в правильности определения её назначения, её конструкции и материала, из которого она сделана. Может быть, постройка совершенно аналогична описанным трём средним, но выполнена иным способом, может быть другим лицом, и потому отличается от них по внешнему виду. Вместе с тем не исключена и другая возможность её объяснения. Не является ли она другим типом постройки? Не сделана ли она из другого материала и для другого назначения? Если это так, то отсутствие на рисунке дверей может быть и не случайным. Возможно, что эта постройка, стоящая в некотором отдалении от других, не жилище, а общественный амбар или другое какое-нибудь хозяйственное строение. Возможно также, что и самая правая дерновая постройка тоже не является жилищем одной из семей, а выполняет роль общественного дома. Это тем более вероятно, что рядом с постройкой стоит мужчина,

(43/44)

а не женщина, как это наблюдается при жилых домах.

Около трёх жилых домов и (условно пока так называем) амбара расположена целая серия фигур двух родов: три силуэтно изображённые женщины и около десяти контурных рисунков так называемых скифских котлов. Последние сосредоточены главным образом вокруг амбара. Женщины, одетые в широкие платья (с накинутыми на голову платками?), держат в руках какие-то предметы (может быть, сосуды для доения молока?).

Очевидно, авторы писаницы, изображая женщин рядом с жилищами и котлами, хотели подчеркнуть, что домашнее хозяйство — область женского труда, что дом и домашний очаг неразрывно связан с женщиной.

Почти по всей площади писаницы разбросаны то там, то тут отдельные точки, явившиеся отчасти результатом случайных ударов орудия при изготовлении писаницы, частью, быть может, результатом выветривания породы, что не всегда может быть с точностью установлено по эстампажу. Но в одном месте, а именно, налево от построек, сразу же за последним изображением котла, поверхность камня покрыта равномерно расположенными точками-ямками, полученными путём двукратных или трёхкратных ударов. На фоне этих точек помещена фигура мужчины. Не изображает ли собой эта испещренная точками поверхность посева? И если так, то случайно ли присутствие на поле именно мужчины? Заметим, что на рисунке в статье А.Н. Бернштама с мотыгой изображён также мужчина.

Далее за полем следует группа мало понятных изображений. Возможно, что здесь наложены друг на друга несколько изображений, что и запутывает их понимание. Среди кажущегося для нас хаоса линий и пятен ясно вырисовывается голова животного, с торчащими ушами, и как будто фигура человека (мужчины).

Непосредственно за этими изображениями вся левая часть писаницы заполнена фигурами животных, идущих по направлению к поселению. Позади животных — мужчина, за ним (осёдланная) лошадь. Несомненно,

(44/45)

это — стадо, подгоняемое пастухом к дому. Может смутить лишь совсем необычайный для известных нам исторических эпох Минусинского края состав стада. Здесь нет ни одного изображения, которое можно было бы приписать лошади, быку или овце. Изображённое на писанице стадо состоит исключительно из оленей и коз. Однако это ни в корм случае не значит, что так было и в реальной действительности; это не значит, что общество, памятником которого является рассматриваемая писаница, разводило главным образом оленей и коз. Наоборот, реальное стадо могло быть совсем иным по своему составу; оленей в нём могло не быть совершенно. Только в изображениях религиозного назначения, каким несомненно является Боярская писаница, в силу пережитков тотемических представлений, реально существующие, хозяйственно осваиваемые животные могли условно претворяться в иные образы, в данном случае в оленей. Боярская писаница не есть простое фотографическое воспроизведение действительности. Действительность здесь представлена так, как она воспринималась мышлением высекавшего писаницу коллектива.

В изображениях Боярской писаницы запечатлено лишь то основное, чем определялась жизнь коллектива, и так, как этот коллектив воспринимал и понимал окружающую его действительность.

Что же мы видим в изображениях писаницы? Мы видим единый производственный коллектив, живущий отдельными маленькими семьями, но имеющий общее поле, общее стадо, общий амбар. Женщина неразрывно связана с домашним хозяйством, а основные производства, земледелие и скотоводство, находятся в руках мужчины. Отсюда — руководящая роль в общественной жизни мужчины. Вот основные моменты, определяющие социально-экономическую структуру общества, памятником которого является Боярская писаница.

Боярская писаница — исключительный в сво[ё]м роде памятник. Трудно подыскать более чёткую, более красочную и более образную характеристику основных особенностей для одного из конкретных вариантов родового общества. Схема родового общества, данная Боярской писаницей, настолько выразительна, что воспроизведение её должно будет явиться обязательной иллюстрацией в каждом руководстве по истории доклассового общества.

В заключение несколько слов о датировке Боярской писаницы. Конец родового общества в Минусинских степях датируется временем не позднее начала нашего летоисчисления, следовательно и писаница не может принадлежать более позднему времени. Довольно прочные основания для датировки дают изображения так называемых скифских котлов. Глиняные сосуды, имитирующие форму бронзовых котлов, характерны для последнего этапа так называемой минусинской курганной эпохи и позднее. Отсюда можно сделать заключение, что писаница относится к первым столетиям до н.э. В полном соответствии с такой датировкой находится и техника изображений. Как раз для минусинской курганной эпохи характерны выдолбленные таким способом изображения.

[1] ¹ А.В. Адрианов, Предварительные сведения о собирании писаниц в Минусинском крае, «Изв. Рус. ком. для изуч. Средн. и Вост. Азии», 1904, №4, стр. 30.

[2] ² См. «Из отчёта А.В. Адрианова Писаница Боярская». Там же, 1906, №6, стр. 53-57.

[3] ¹ Воспроизведение писаницы сделано по рисунку, скопированному мной с эстампажа в натуральную величину, с соблюдением, по возможности, всех деталей техники изображения.

наверх