[ коллективная монография ]
Государство Бохай (698-926 гг.)
и племена Дальнего Востока России.
// М.: 1994. 219 с. ISBN 5-02-009789-6
Содержание
Введение. Историография. — 3
Глава I.
Государство Бохай (698-926 гг.). — 22
§ 1. Этнополитическая обстановка на Дальнем Востоке накануне образования государства Бохай (V-VII вв.). — 22
§ 2. Очерк политической истории государства Бохай. — 32
§ 3. Административно-территориальное устройство Бохая. — 39
§ 4. Общественный строй государства Бохай. — 46
Глава II.
Археологические памятники бохайской культуры Приморья и их характеристика. — 53
§ 1. К вопросу о классификации бохайских памятников Приморья. — 53
§ 2. Городища и селища. — 55
§ 3. Могильники. — 70
Глава III.
Материальная культура населения Приморья эпохи Бохай. — 73
§ 1. Жилища и культовые сооружения. — 73
§ 2. Сельское хозяйство и промыслы. — 92
§ 3. Ремёсла. — 105
§ 4. Средства сообщения и связи с внешним миром. — 164
§ 5. Вооружение. — 167
Глава IV.
Культура Бохая. — 172
§ 1. Общая характеристика культуры Бохая. — 172
§ 2. Декоративно-изобразительное искусство. Верования. — 175
Заключение. — 200
Литература и источники. — 205 [ + примечания ]
Заключение.
Политические и экономические связи тунгусоязычных мукрийцев (мохэ) с Китаем, древнекорейским государством Когурё, Вторым Восточно-тюркским каганатом в значительной степени способствовали ускорению у них во второй половине I тысячелетия н.э. процесса разложения первобытнообщинных отношений и формирования раннеклассовых отношений. Экспансия танского Китая против Когурё, союзником которого были мукрийские племена, а затем и непосредственно против этих племен имела своим следствием консолидацию мукрийцев в мощные военно-политические союзы, а позже — в единое государство, более известное в исторической литературе под названием Бохай, включившего в свой состав значительную часть территории Северо-Восточного Китая, Приморского края и Северной Кореи. Это государство являлось раннеклассовым образованием, в котором ведущей формой эксплуатации было налогообложение простых общинников.
Для населения Приморского края эпоха Бохая была временем всестороннего социально-экономического, политического и культурного подъёма, временем, предопределившим дальнейший ход культурно-исторического развития местных племён. Не будет преувеличением сказать, что без государства Бохай не было бы и могущественной Золотой империи кровнородственных бохайцам чжурчжэней. Более того, появление на политической арене Дальнего Востока того времени суверенного государства Бохай сыграло решающую роль в стабилизации общей политической обстановки на востоке Азии и, как следствие этого, в становлении или дальнейшем упрочении позиций таких независимых государственных образований, как объединённого государства Силла (676-936 гг.) и государства Корё (918-1392 гг.) на Корейском п-ове, а в Центральной Азии — Уйгурского каганата (745-840 гг.), каганата енисейских кыргызов (начало IX-XII вв.), государства Уйгуров в Восточном Туркестане (847-1369 гг.), Уйгурского государства в Ганьсу (847-1036 гг.), тангутского государства Си Ся (962-1227 гг.), киданьской империя Ляо (907-1125 гг.).
Основу населения Бохая составляли тунгусоязычные мукрийцы, тем не менее это было всё же полиэтничное государство, благодаря чему оно впитало в себя культурные ценности многих проживающих на его территории народов — когурёсцев, тюрков, уйгур, киданей, шибэров, согдийцев, а также китайцев. Данное обстоятельство и необходимость введения в стране присущих классовым обществам внешних атрибутов верховной власти способствовали тому, что Бохай охотно воспринимал культурно-исторические ценности и достижения других стран и народов,
(200/201)
в результате чего его культура имела в целом синкретический характер.
Вместе с тем, заимствуя некоторые элементы культуры других народов, бохайцы нередко значительно их модифицировали и видоизменяли. Следует при этом подчеркнуть, что такие заимствования не были пропорционально-равномерными. Так, если когурёсцы, земли которых были присоединены к Бохаю, оказали на бохайцев наибольшее культурное влияние, что, кстати, послужило основанием некоторым современным корейским исследователям ошибочно считать Бохай наследником Когурё, то влияние других народов было гораздо меньшим и неоднозначным. В своей совокупности заимствованные из других культур элементы придали культуре бохайцев особое своеобразие и специфичность.
Обладая высокой для своего времени культурой, Бохай внёс определённый вклад в развитие культур таких стран, как Япония, Корея и даже Китай. Ещё в большей степени бохайцы оказали своё влияние на развитие культур и политических систем киданей и чжурчжэней, оставивших, как известно, весьма заметный след в исторических судьбах многих народов Евразии, в чём, следовательно, немалая заслуга по праву принадлежит и Бохаю.
Нельзя забывать и о том, что на протяжении длительного времени Бохай поддерживал разносторонние связи с согдийцами и, возможно, иранцами, что, естественно, не могло не способствовать двустороннему поступательному развитию и взаимному обогащению культур народов Дальнего Востока и Средней Азии.
Из анализа археологического материала следует, что Бохай обладал сложным многоотраслевым хозяйством. Его население наряду с земледелием и животноводством, служившими основными источниками получения продуктов питания, занималось также охотой, рыболовством, морским и таёжным промыслами, что позволяло ему не только существенно дополнять и разнообразить свою пищу, но и получать такую крайне необходимую продукцию, как лекарства растительного и животного происхождения, пушнину, шкуры животных и рыб, шедшие на изготовление одежды, обуви, ремней, конской упряжи, воинских доспехов и многого другого. Столь же широкое применение находили берёста, рога, сухожилия и кости животных. Животный жир использовался для изготовления различных мазей и для заправки светильников, копыта животных и рыбья чешуя — для приготовления особо прочного клея. Волокна крапивы и дикой конопли шли на изготовление полотняных тканей.
Нетрудно заметить, что большинство необходимых предметов повседневного обихода бохайцы получали кустарным способом в домашних условиях. Вместе с тем в классовом обществе, когда для содержания и обслуживания королевского двора, многочисленного чиновничье-управленческого аппарата, буддийских храмов, наконец, армии и флота возникает острая необходимость в массовом производстве самых разнообразных изделий, включая и оружие, значительного развития получают различные отрасли ремесленного производства. К числу наиболее значимых из них относятся металлургическое и металлообрабатывающее, черепично-терракотовое, столярно-плотничье производства, кораблестрое-
(201/202)
ние, гончарство. К сожалению, состояние изученности ремесленных производств Бохая к настоящему времени таково, что пока трудно сказать что-либо определённое относительно социального положения различных категорий бохайских ремесленников и наличии у них цеховых организаций. Неизвестно также, находились ли ремесленные мастерские на содержании у частных лиц или были приписаны казне.
Множество неясных моментов содержит и история внешнеполитичесских отношений Бохая со своими соседями, в том числе с государством Силла, о чём в письменных источниках практически нет каких-либо достоверных сведений. Между тем, если принять во внимание тот факт, что маршрут «Дороги в Японию» в основном пролегал вдоль побережья Корейского п-ова, то заход бохайских кораблей в силланские порты был неизбежен, особенно при каботажных плаваниях. Последнее было возможным лишь при условии существования между Бохаем и Силла дружественных отношений, а следовательно, тесных политических, торгово-экономических и культурных связей, проявления которых следует искать на археологическом материале.
Кроме того, до недавнего времени приходилось лишь гадать о причине принятого в 70-х годах VIII в. японским правительством решения сократить число направляемых в Японию бохайских посольств (197. С. 52), что вызвало со стороны Бохая резко отрицательную реакцию. Как теперь выясняется, эта акция была теснейшим образом связана со строительством в тогдашней столице Японии Нара статуи Великого Будды, что потребовало огромных средств и в конечном итоге обернулось глубоким экономическим кризисом и политической нестабильностью в стране. В таких условиях японским правительством и была предпринята подобная мера. Вполне допустимо, что руководство страны проявляло беспокойство по поводу сложившейся напряжённой обстановки в столице и отсутствия безопасности бохайских послов в Нара. Не исключено однако, что японцы просто опасались, что бохайцы могли, воспользовавшись благоприятным случаем, вмешаться во внутренние дела страны. Как бы там ни было, но лишь с переносом в 794 г. столицы в Хэйан обстановка в стране наконец стабилизировалась и, когда в 796 г. в Японию прибыло бохайское посольство с написанным в доброжелательном тоне письмом от правителя Бохая, оно было принято с соответствующими случаю почестями.
Открытым остаётся вопрос о взаимоотношениях Бохая с Уйгурским каганатом. Пока лишь можно предполагать, что в основном они носили дружественный характер. Так, после разгрома в 840 г. енисейскими кыргызами Уйгурского каганата многие из его жителей нашли себе прибежище именно на территории Бохая (201. С. 87-89; 208. С. 41, 42, 165-168, 187). И хотя миграция уйгуров на территорию Бохая проходила, надо полагать, не всегда мирным путём, тем не менее число переселившихся сюда уйгуров было, по всей вероятности, весьма значительным, о чём можно судить по обилию встречающихся в датируемых второй половиной IX — началом X вв. слоях бохайских памятников артефактов южносибирского и центральноазиатского происхождения.
(202/203)
Большой интерес вызывает также вопрос о позиции Бохая в отношении танского полководца Ань Лушаня, поднявшего в 755 г. восстание против императора Сюань-цзуна. Судя по всему, в этой ситуации Бохай не мог оставаться безучастным. Вопрос лишь в том, чью сторону он поддерживал — Ань Лушаня или Сюань-цзуна.
С одной стороны известно, что правитель Бохая Да Циньмао в том же году, когда началось восстание, переносит свою резиденцию из Верхней столицы в Восточную. Если учесть, что до восстания Ань Лушань являлся военным губернатором соседних в Бохаем китайских округов Ючжоу и Инчжоу и одновременно заместителем генерал-губернатора области Пинлу по надзору за состоянием дел на границах с Бохаем и черноречным мукри (197. С. 52), то перенос резиденции в Восточную столицу следует расценивать как косвенное свидетельство того, что очаг восстания находился в непосредственной близости от западных границ Бохая, в связи с чем Да Циньмао вынужден был предпринять некоторые шаги по обеспечению безопасности своей страны в случае вторжения в её пределы повстанцев Ань Лушаня. Всё это, казалось бы, говорит в пользу того, что Бохай не был на стороне Ань Лушан-я.
Но, с другой стороны, нельзя не обратить внимания на тот факт, что вскоре после подавления в 763 г. поднятого Ань Лушанем восстания (сам он был убит в 757 г.) отношения между Бохаем и танским Китаем резко ухудшились, что скорее всего явилось ответной реакцией Китая на занятую Бохаем позицию в происходящих событиях.
Чтобы понять, в чём мог быть обвинён Бохай китайцами, следует вспомнить, что Ань Лушань, он же Кан Ялошань, или, иначе, Рустам Самаркандский по происхождению был из народа ху, как в средние века китайцы называли согдийцев. Поднимая восстание, Ань Лушань, естественно, должен был противопоставить многочисленной и хорошо оснащённой китайской армии адекватные вооруженные силы и при этом иметь надёжный источник регулярного снабжения повстанцев всем необходимым для успешного ведения боевых операций. Таким источником, учитывая, что значительный отрезок восточной части Великого шёлкового пути находился под контролем китайцев, могла быть только Соболья дорога, по которой из Средней Азии Ань Лушаню постоянно поставлялось оружие, продукты питания, фураж, кони, транспортные средства и, надо полагать, даже солдаты. Но восточный отрезок Собольей дороги проходил по Сунгари и Уссури с их притоками, т.е., проще говоря, по территории Бохая. Отсюда можно сделать вывод, что Бохай отнюдь не препятствовал этим поставкам, чем, по всей вероятности, и вызвал неудовольствие правителей танского Китая.
Следует надеяться, что дальнейшие исследования позволят со временем найти окончательный ответ на поставленные вопросы.
Всё сказанное свидетельствует, таким образом, что государству Бохай принадлежит не последняя роль в исторических судьбах многих народов Евразии, а также в развитии общечеловеческой цивилизации. В этом и заключается необходимость дальнейшего более углублённого и всестороннего изучения памятников культуры и истории этого средне-
(203/204)
векового государства. А тот факт, что изучению истории и культуры Бохая в настоящее время уделяется большое внимание не только в нашей стране, но также в КНР, Японии, КНДР и Южной Корее, говорит о том, что эта проблема носит интернациональный характер, и решать её следует с привлечением и учётом новейших открытий и концепций зарубежных исследователей, а может быть, и с привлечением их в качестве соавторов будущих фундаментальных коллективных работ, посвященных изучению истории и культуры Бохая и его населения на территории Приморского края России, Северо-Восточного Китая и Северной Кореи.
|