Л.К. Галанина

Скифские древности Северного Кавказа
в собрании Эрмитажа.

Келермесские курганы.

// СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2006. 80 с. (Коллекции Эрмитажа)
ISBN 5-93572-185-6

Старший член Императорской археологической комиссии.

После разоблачения мошеннических проделок Д.Г. Шульца работы на Келермесском могильнике были продолжены Николаем Ивановичем Веселовским (ил. 29). Востоковед по образованию, профессор Петербургского университета, он, однако, увлёкся романтикой археологии и вошёл в историю отечественной науки как один из самых плодовитых и удачливых полевых исследователей. На его счету 29 археологических сезонов и, как следствие, множество раскопанных погребений, оставленных племенами, жившими на территории Евразии в эпоху бронзы, а также скифами, меотами, сарматами и другими варварскими народами, обитавшими в этом регионе в раннежелезном веке.

Уже ко времени начала работ в станице Келермесской в сентябре 1904 года с его именем было связано открытие Костромского и Большого Ульского курганов на Кубани, Золотого кургана в Крыму, Чмырёвой могилы в степном Приднепровье и других ярких памятников скифской эпохи. Большой опыт и основанная на нём интуиция редко подводили Н.И. Веселовского. Однако здесь его опередили местные кладоискатели и Д.Г. Шульц. Доставшиеся ему от предшественника два кургана раннескифской поры были почти полностью опустошены в древности. Не сохранилось даже человеческих останков, которые были, по-видимому, выброшены грабителями из могилы вместе с воинским облачением, а золотые украшения и другие парадные регалии стали их добычей.

Ил. 29. Н.И. Веселовский.

(Открыть Илл. 29 в новом окне)

Конечно, легко понять огорчение Н.И. Веселовского, который явно надеялся внести и свой вклад в коллекцию незаурядных древностей из Келермесских захоронений. А вместо этого он обнаружил в основном рядовой материал и немного золота, которое он назвал «каким-то глупым, гладким». Эта фраза из письма Николая Ивановича петербургскому другу недвусмысленно говорит о том, что честолюбие уже привыкшего к славе опытного археолога было задето. И в самом деле, несколько незамысловатых по форме и исполнению золотых бляшек (ил. 30), серебряный наконечник то ли от скипетра, то ли от рукояти парадной секиры, два бронзовых шлема абсолютно того же типа, что и найденный Шульцем, бронзовый котёл, обломки глиняных и бронзовых сосудов, разрозненные стеклянные бусы и другие мелкие предметы — вот и всё, что дошло до наших дней из этих когда-то богатых усыпальниц.

Лучше всего сохранились захоронения верховых коней с разнообразным уздечным убранством. В первом кургане их было 24 (ил. 31), во

(28/29)

(29/30)

Ил. 32. Бронзовое навершие.

(Открыть Илл. 32 в новом окне)

втором — 18. Размещались они двумя равными по количеству группами, одна из них покоилась у западной стенки внутри обширной могилы, а другая — на верхнем южном её обрезе. Около коней были найдены бронзовые и железные шумящие навершия, одни были орнаментированы наверху ромбовидными солярными значками, другие увенчаны объемными головками животных (ил. 32, 33).

Подобно Д.Г. Шульцу, Н.И. Веселовский копал траншейным способом, при котором боковые стороны насыпи оставались не вскрытыми. Однако в отличие от своего предшественника он не только интересовался находками, но и стремился разобраться в структуре могильных сооружений. А это, учитывая очень плотный характер почв в районе станицы Келермесской, весьма нелегкая задача. В таком грунте с трудом улавливаются следы могильных ям и элементов погребальных конструкций из органических материалов.

По-видимому, этими обстоятельствами объясняются некоторые ошибки, допущенные Н.И. Веселовским. Так, он утверждал, что открытые им квадратные могилы площадью 100 кв.м были углублены в материковый слой на 2 м и имели деревянные, возможно, шатровые перекрытия, опиравшиеся на столбы (ил. 31). Однако, как показало доисследование второго его кургана, размеры могильной ямы не превышали 36-40 кв.м и столбов там не было, а перекрытие состояло из камыша и других травянистых материалов.

Хорошо известно, что Н.И. Веселовский, опытный полевой исследователь, небрежно относился к такой важной стороне археологической практики, как документальная фиксация картины раскопок. И работы в станице Келермесской не составляют в этом отношении исключения. Отсутствие в его отчёте, который был опубликован Императорской археологической комиссией в 1906 году, разрезов курганных насыпей и профилей могильных ям, нечёткость описаний и другие недочёты — всё это не давало возможности проверить выводы Веселовского и подводило к мысли о необходимости дополнительных раскопок хотя бы одного из его курганов. Весьма досадно также, что Веселовский не счёл нужным снять общий план могильника или по крайней мере отметить в отчёте, как соотносились на местности курганы, раскопанные им и Шульцем.

И все же именно Н.И. Веселовскому принадлежит заслуга выявления общей картины погребального обряда в этих богатейших усыпальницах раннескифской эпохи и пополнения келермесской коллекции керамикой, уздечными наборами (ил. 34) и другими предметами, почти не представленными среди находок Шульца.

Особенно важными в научном отношении оказались многочисленные наборы конской упряжи, сравнительный анализ которых позволил автору этих строк уточнить общий возраст Келермесских курганов, установить, какие из них старше, и впервые разобраться в относительной хронологии этих памятников.

(30/31)

наверх