 Р. Фрай
Наследие Ирана.
// М.: 1972. 468 с.
Пер. с англ. В.А. Лившица и Е.В. Зеймаля.
Также см. переиздание.
Оглавление
Предисловие к русскому переводу. — 11
Предисловие. — 15
Глава I. Страна контрастов.
Введение к вопросам общим и специальным. — 18
Географический фон. — 25
Народы уходят, народы остаются. — 28
Глава II. Иранские традиции.
Общеарийский фон. — 35
Зороастр и его проповедь. — 49
Сказания Востока. — 58
Иран и Туран. — 66
Структура общества. — 81
Глава III. Иран и Запад.
Наследие веков. — 86
Неожиданно появившиеся правители. — 102
Возвышение Персиды. — 114
Кризис державы. — 125
«Единый мир Ахеменидов». Двор и аппарат управления. — 135
Экономика. — 156
Религия при последних Ахеменидах. — 161
Падение Ахеменидов. — 168
Глава IV. Внешний Иран.
Александр Великий и его наследие. — 177
Централизм Селевкидов. — 184
Наследие эллинизма. — 199
Иранцы севера и востока. — 214
Греко-бактрийцы. — 225
Гандхара и западные влияния. — 237
Глава V. Восприимчивые Аршакиды.
Забытая династия. — 242
Начало. — 244
Путь на запад. — 250
Парфия и Рим. — 254
Государственный строй и аппарат управления. — 259
Литература и культура. — 269
Судьбы зороастризма. — 271
Кушаны и Восток. — 275
Традиции Персиды. — 279
Глава VI. Наследники Ахеменидов.
Ардашир и исторический цикл. — 284
Завоевания Шапура. — 291
Ереси и церковь. — 299
Величие былого Ирана. — 307
Глава VII. Завоевание персами ислама.
Крушение старых порядков. — 319
Ислам против Ирана. — 327
Обстановка в Средней Азии. — 333
Ортодоксия в Фарсе. — 337
Новоперсидский Ренессанс. — 341
Примечания к картам. — 345
Карты. — 347
Список сокращений. — 351
Библиография. — 354
Приложение 1 [ Генеалогия Ахеменидов ]. — 366
Приложение 2 [ Примерная генеалогическая таблица аршакидских царей ]. — 367
Приложение 3 [ Династия Сасанидов ]. — 368
Указатель имён. — 369
Указатель географических, топографических и этнических названий. — 378
Иллюстрации [ 1-136 ]. — 389
(/7)
От редактора. ^
Предлагаемая вниманию советских читателей книга американского учёного профессора Р.Н. Фрая посвящена истории и культуре мидийцев, персов, парфян и других иранских народов, начиная с возникновения Мидийского государства в VIII в. до н.э. и до X в. н.э., когда после принятия ислама персами и появления новоперсидской литературы на арабской графике заканчивается, по мнению автора, древний период истории Ирана. Р.Н. Фрай полагает, что иранская цивилизация сыграла не меньшую роль в развитии мусульманской культуры, чем греческая цивилизация в развитии христианства и его культуры. При этом автор многократно подчёркивает идею постоянства, исторической преемственности и целостности культуры, государственных традиций и институтов Ирана на всём протяжении истории этой страны.
Как правило, Р.Н. Фрай проявляет большую осторожность в интерпретации источников и воздерживается от категорических суждений в тех случаях, когда данные источников не позволяют делать определённых выводов. Естественно, что в большой работе, охватывающей почти двухтысячелетний период истории народов Иранского нагорья, трудно было избежать отдельных спорных положений; последние были рассмотрены подробно в рецензии на английское издание книги Р.Н. Фрая, [1] и потому здесь можно ограничиться критикой лишь некоторых выводов общего характера.
Остановимся прежде всего на вопросе общественной структуры государств древнего Ирана. Автор отмечает, что западные учёные Парфянское государство обычно считают феодальным, царьков и даже сатрапов называют вассалами великого царя, хотя, по его мнению, эти термины могут быть ошибочными, когда их употребляют по отношению к древним обществам. Но вместе с тем сам автор без достаточных на то оснований неоднократно называет государства древнего Востока феодальными и в древнем Иране находит развитые феодальные отношения. По мнению Р.Н. Фрая, при Ахеменидах, как и при Сасанидах, царь считался собственником всей земли. Одна часть её была реальной государственной собственностью (рудники, леса и царские имения), а другая, бóльшая, была занята на условиях феодального владения местными правителями и племенами (подчинявшимися царю царей лишь номинально), а также крупными и мелкими землевладельцами. Ахемениды, создавая в завоеванных странах военные колонии и раздавая земельные наделы своим гражданским и военным чиновникам, содействовали развитию феодализма.
Следует, однако, отметить, что до сих пор среди огромного количества документов не обнаружено ни одного, который свидетельствовал бы о существовании верховной собственности царя на землю. Напротив, имеются многочисленные свидетельства о свободной продаже, закладе, дарении и других
(7/8)
способах отчуждения земли. Конечно, царю принадлежали в завоёванных странах большие массивы земли; он раздавал земельные наделы персидской знати и военным колонистам, но во всех этих случаях царь не распоряжался землёй покорённых народов произвольно, а отбирал в своё распоряжение земельные владения, принадлежавшие прежним правителям и близкой к ним знати, — обычно в тех случаях, когда они добровольно не подчинялись персам. Нельзя также согласиться с мнением автора о том, что раздача царём земельных наделов своим чиновникам и приближённым способствовала развитию феодализма, ибо наличие элементов иерархической структуры отнюдь не обязательно ведёт к возникновению феодализма.
Утверждение Р.Н. Фрая, что на Востоке, в том числе и в Иране, экономическая база общества оставалась удивительно постоянной, так что почти для любого политического и социального процесса позднего времени можно найти прецеденты в более ранние периоды истории Ближнего Востока, находится в явном противоречии с данными многих тысяч документов ахеменидского времени, свидетельствующих о больших социальных сдвигах и в особенности о коренных переменах в земельных отношениях в VI-IV вв. до и.э.
Многие страницы книги посвящены вопросу о рабах и рабском труде в древних государствах Крана. Автор высоко оценивает работы советских историков древнего Востока, однако считает, что некоторые выводы советских исследователей о классовой структуре и рабстве на древнем Востоке недостаточно аргументированы. В частности, это, по мнению Р.Н. Фрая, относится к попыткам найти массовые движения рабов на древнем Востоке.
Взгляды автора в этом вопросе в значительной мере опираются на книгу И. Мендельсона о рабстве на древнем Ближнем Востоке [2] и могут быть охарактеризованы следующим образом.
Рабство на Востоке, в том числе и в древних иранских обществах, коренным образом отличалось от рабства в Римской империи, так как основой сельского хозяйства в течение всей истории Востока были свободные земледельцы и арендаторы, в ремесле также доминировал труд свободных. Само рабство первоначально было результатом обнищания, рабы были той же расы и языка, что и их хозяева, и переход от рабского состояния к свободному и обратно не был труден, так как человек мог продать себя или членов своей семьи в рабство, чтобы добыть денег или расплатиться за долги. Раб мог быть усыновлён, отпущен на свободу или мог выкупиться. Поэтому между рабом и свободным не было резкой грани. Раб на Востоке никогда не был закованным в цепи волочильщиком камня, работавшим под ударами бича. Далее автор, ссылаясь на исследование Ф. Альтхейма и Р. Штиль, [3] пишет, что рабы, работавшие в царском хозяйстве в Персеполе (курташ), оплачивались лучше, чем свободные работники, поскольку последние выполняли временные повинности и их гибель не могла нанести ущерба царю, так как погибшие заменялись новыми подданными.
(8/9)
Как нам кажется, Р.Н. Фрай прав, когда он считает, что на древнем Востоке производство было основано главным образом на труде свободных земледельцев и ремесленников, рабов по сравнению со свободными было во много раз меньше, и поэтому на Востоке не было массовых выступлений рабов. Но ряд приведённых выше высказываний Р.Н. Фрая находится в противоречии с данными источников. Прежде всего, нельзя согласиться с мнением, что между рабом и свободным не было резкой грани и что переход из одного состояния в другое не вызывал трудностей. Самозаклад и тем более самопродажа свободных в рабство уже в ахеменидское время, не говоря о более поздних периодах, были, судя по документам, крайне редким явлением. Чрезвычайно редки и документы об усыновлении рабов свободными или актах манумиссии. Рабы наряду со скотом являлись основным видом движимого имущества, и различие между рабами и свободными имело принципиальный характер — при продаже раба продавец нёс ответственность за то, что проданное лицо не являлось свободным человеком.
Трудно согласиться также с мнением о «гуманности» восточного рабства. Как показывают документы ахеменидского времени, рабы часто совершали побеги от своих хозяев, их ловили, клеймили как скот, заключали в кандалы, а наиболее непокорных рабов держали в специальных работных домах, где был установлен тюремный режим. Неверно также утверждение, что рабы в царском хозяйстве в Персеполе получали более высокую плату, чем свободные работники. Это мнение аргументировалось следующим образом. Согласно документу №36 из Персепольской сокровищницы, [4] партия виноделов, состоящая из 55 человек (12 мужчин, 18 мальчиков, 14 женщин и 11 девочек), получила в качестве половины месячной платы за время от 9 декабря 467 г. до н.э. до 7 января 466 г. 7 карша и 7 сиклей серебра. По мнению Альтхейма и Штиль, которое разделяет Р.Н. Фрай, это были свободные люди, так как они в тексте документа термином курташ не названы. Однако не было замечено, что в другом документе (№52) все эти 55 виноделов выступают в точно такой же поло-возрастной градации, но здесь они названы курташ и получают в качестве половины месячной платы (в период от 6 мая до 3 июня 466 г.) значительно бóльшую сумму, а именно 14 карша серебра. Такое различие в оплате этих работников объясняется, по-видимому, тем, что в зимние месяцы они по условиям своей работы трудились гораздо меньше, чем в весенние, а вовсе не тем, что в первом случае они были свободными людьми, а во втором — рабами.
Нельзя также согласиться с оценкой автором некоторых исторических событий. Так, Р.Н. Фрай полагает, что дружественное отношение греков к местной культуре народов Востока после завоеваний Александра Македонского поразительно напоминает пример британской политики в Индии. Он считает также, что «история могла бы быть другой», если бы Артаксеркс III не был отравлен около 338 г. до н.э. или если бы в 335 г. до н.э. царём стал не Дарий III, а другой, более одарённый человек. Столь же субъективен автор
(9/10)
и в своём утверждении, что «если бы Ездигерд III имел время, он смог бы спасти Иран от арабов».
Однако, несмотря на отдельные неточности и спорные утверждения, книга Р.Н. Фрая показывает глубокое знание истории и культуры Ирана. Она содержит большое количество тонких наблюдений и хорошо аргументированных выводов и написана доступным для широкого читателя языком. Автор опирается на основательное знание источников и обширной новейшей литературы, в том числе и советской. Поэтому его труд несомненно принесёт пользу как многочисленным специалистам по Ирану и соседним странам, так и широкому читателю.
При переводе книги по сравнению с её английским изданием по просьбе автора внесены небольшие изменения. Наиболее важные исследования, опубликованные после выхода настоящей книги на английском языке, учтены переводчиками [5] и редактором в примечаниях, которые даны в квадратных скобках. Дополнения сделаны также к библиографическому обзору. [6]
М.А. Дандамаев
[1] См. ВДИ, 1965, №3, стр. 192-202 (рецензия М.А. Дандамаева и Г.А. Кошеленко).
[2] I. Mendelsohn, Slavery in the Ancient Near East, New York, 1949.
[3] F. Altheim und R. Stiehl, Die aramäische Sprache unter den Aehaimenidezn, Frankfurt am Main, [1961], стр. 173.
[4] G.G. Cameron, Persepolis Treasury Tablets, Chicago, 1948, стр. 141.
[5] Главы I-IV переведены В.А. Лившицем, главы V-VII — В.А. Лившицем и Е.В. Зеймалем.
[6] Эти дополнения отмечены звёздочками.
|