H.A. Фонякова (Чувило)

Прикладное искусство Хазарии второй половины VIII — X вв.
по материалам художественной металлообработки.

// Казань: 2010. 168 с. + 12 с.цв.вкл. ISBN 978-5-94981-152-8

Содержание

Введение. — 3

Глава 1. История изучения художественного металла племён Юго-Восточной Европы второй половины VIII — начала X вв. — 7

§ 1. История изучения художественного металла. — 7

§ 2. Методика изучения предметов прикладного искусства. — 21

§ 3. Характеристика источников. — 24

Глава 2. Назначение и формы металлических предметов, украшенных орнаментом. — 27

§ 1. Поясные бляшки. Анализ форм. — 27

§ 2. Сбруйные бляшки. Анализ форм. — 33

§ 3. Поясные наконечники. Анализ форм. — 36

§ 4. Поясные пряжки. Анализ форм. — 39

§ 5. Предметы личного обихода (зеркала, копоушки, амулеты), оружие и сосуды. Общее описание форм. — 41

Глава 3. Орнаментация металлических предметов салтово-маяцкой культуры. — 46

§ 1. Принципы орнаментации различных форм металлических предметов.46

§ 2. Лотос в растительном орнаменте металлических изделий салтово-маяцкой культуры VIII-X вв. — 50

§ 3. Трилистник и другие мотивы в растительном орнаменте поясов салтово-маяцкой культуры VIII-X вв. — 61

§ 4. Геометрический орнамент поясов, сбруи, культовых предметов и предметов личного обихода салтово-маяцкой культуры второй половины VIII — X вв. — 73

Глава 4. Изображения животных и человека в художественном металле салтово-маяцкой культуры. — 78

§ 1. Фигурные амулеты в виде животных, птиц и фантастических существ. — 78

§ 2. Черты иконографии и стиля изображений животных и человека в художественном металле Хазарии. — 82

§ 3. Сюжетные изображения на сосудах и поясах из Хазарии второй половины VIII — X вв. — 86

Глава 5. Изображение одного забытого обычая на хазарском сосуде из Коцкого городка. — 91

Заключение. — 97

Литература. — 102

Список сокращений. — 115

Список иллюстраций. — 116

Иллюстрации [ Рис. 1-43 ]. — 121

Светлой памяти моих родителей
Нины Константиновны
и Алексея Васильевича Чувило
посвящается

Введение   ^

Интерес к изучению средневековых древностей юго-восточной Европы стал проявляться в науке с начала XX в. в связи с открытием основных памятников салтово-маяцкой культуры в бассейне р. Дон. Итогом почти полувекового науч­ного поиска явилось создание в 60-е годы прошлого столетия фундаментальных трудов по политической истории и материальной культуре Хазарии, обобщающих письменные источники и важнейшие археологические материалы (Артамонов 1962, Плетнёва 1967). В научный оборот был введён большой фактический ма­териал, что позволило в следующие десятилетия перейти от изучения салтово-маяцкой культуры в целом к углублённому исследованию её локальных вариан­тов. Вышли в свет работы, в том числе монографические, освещающие различные этапы истории Хазарии (Плетнёва 1976, 1982, 1999; Гадло 1979, Магомедов 1983, Михеев 1985, Новосельцев 1990), публикации отдельных памятников и групп ве­щей (Плетнёва 1984, 1989, 1996; Михеев 1985, Гадло 1968, Айбабин 1977, Кра­сильников 1979, Афанасьев 1979, Флёров 1984, 1993, Маяцкий археологический комплекс 1990, Флёрова 1997, 2001, Винников, Плетнёва 1998, Фонякова 2001).

Однако, несмотря на широкий и всесторонний охват культуры Хазарии, её прикладное искусство до сих пор оставалось вне поля зрения специалистов. Поч­ти полное отсутствие в отечественной историографии работ, посвящённых этой важной категории источников, объясняется необоснованным мнением об их «ино­земном» происхождении, высказанным ещё в дореволюционное время. Много­численные находки художественных предметов салтовского облика в Централь­ной и Северной Европе вызывали многолетние дискуссии в западной науке, как принадлежащие «постсасанидскому» стилю. В 30-е годы XX в. эти дискуссии привели к сложению концепции «заимствованного» искусства, в соответствии с которой на юге нашей страны в раннем средневековье не было и не могло быть самостоятельного ремесленного производства и центров, способных выпускать продукцию высокого художественного уровня. Эта концепция долгое время дер­жала в плену поколения исследователей, заставляя их рассматривать салтовские орнаментированные предметы лишь с точки зрения проявившихся в них восточ­ных влияний. Такой односторонний подход к оценке хазарского художественного металла во многом объяснялся тем, что металл анализировали по частям. Иссле-

(3/4)

дование драгоценных сосудов и поясов из кладов шло независимо от изучения массового археологического материала. Широкомасштабные раскопки последних десятилетий, систематическая публикация новых находок из надёжно датирован­ных комплексов, стремление исследователей к их историческому осмыслению позволили пересмотреть сложившуюся концепцию и поставили эту тему в русло современной исторической науки. С середины 1970-х годов, благодаря работам В.И. Даркевича, Т.И. Макаровой, Б.И. Маршака, С.А. Плетнёвой, Г.А. Фёдорова-Давыдова и других исследователей, наметился перелом во взглядах на салтовский художественный металл, стала осознаваться его самостоятельная роль в форми­ровании прикладного искусства стран Средней и Восточной Европы. Это создало предпосылки для специального изучения прикладного искусства Хазарии и сде­лало актуальным написание обобщающей работы по материалам художественной металлообработки (Фонякова 1989, 2002 а, б, 2007). В возникновении и развитии салтовской художественной металлообработки исследователи не раз отмечали за­кономерности, присущие прикладному искусству нескольких молодых кочевниче­ских держав Евразии раннего средневековья. Находки изделий художественного ремесла в памятниках культуры Аварского каганата VIII в., венгерских древно­стей конца IX-X вв., в кыргизских памятниках IX-X вв. также свидетельствуют о постепенном освоении ремесленниками этих государств искусства растительной орнаментации, пережившего блестящий расцвет в X в.

Но, несмотря на большую близость культур кочевых этносов раннего средне­вековья, обитавших на пространствах от Забайкалья до Дуная, их орнаменталь­ные традиции сохраняют своеобразие настолько, что могут в настоящее время служить отличительными признаками разноэтничных памятников. Это заставило исследователей предполагать существование нескольких очагов «постсасанндского» стиля, причём в литературе уже высказывалось мнение, что один из самых ранних мог возникнуть на территории салтово-маяцкой культуры (Даркевич 1976, Фонякова 1986, 1989, 2007).

Обширные и хорошо датированные салтовские материалы позволяют мак­симально полно исследовать закономерности зарождения и развития искусства художественного металла не только в Хазарии, но и в современных ей кочевни­ческих державах Евразии раннего средневековья, проследить формирование ре­месленных центров, где возникло это искусство, культурные связи, материаль­ную базу и социальную организацию их производства. А это, в свою очередь, позволит выработать принципы, приёмы и навыки определения вещей, атрибу­цию которых трудно установить. В археологической и искусствоведческой науках методам изучения декоративно-прикладного искусства всегда уделялось большое внимание. Для выяснения этапов развития раннесредневекового ремесла широко применялся типологический метод изучения орнамента (см., например, Маршак 1971, Фонякова 1986, 2007). Этнические и культурные связи кочевых народов по

(4/5)

данным орнамента определялись с помощью сравнительно-исторического метода (см., например: Иванов 1963, Маршак 1971, 1980, Макарова, Плетнёва 1983). Если установить распространение орнамента определённых типов на ограниченной территории, то можно даже говорить с большей или меньшей долей вероятности о существовании здесь центра производства и времени его возникновения. (Ма­карова, Плетнёва 1983, Фонякова 1986). Сопоставление орнамента на предметах из кладов и комплексов позволяет установить атрибуцию драгоценной посуды и украшений из кладов (Смирнов 1909, Маршак 1971, 1980, Фонякова 1986). Ис­следование орнамента помогает объяснять закономерности в ремесле, связанные со спецификой кочевого способа производства: широкое распространение метал­лических украшений поясов и сбруи на больших территориях, подверженность влиянию моды, быстрое исчезновение старого стиля и как бы внезапное появле­ния нового, синкретический характер декора и другие.

Таким образом, значение орнаментального материала как полноценного исто­рического источника признано многими советскими учёными как этнографами, так и археологами (см., например: Бернштам 1948, Арциховский 1954, Руденко 1961, Иванов 1963, Маршак 1971, Даркевич 1976, Макарова, Плетнёва 1983, Фо­някова 1986).

Но прежде чем стать таким источником, орнамент, как и другой материал, должен быть подвергнут предварительной научной обработке и классификации, требует применения особых приёмов исследования, которые вместе с приёмами стилистического анализа составляют методику его изучения.

С середины 60-х годов XX в. традиционная методика изучения предметов средневекового прикладного искусства стала всё чаще подвергаться критике и считалась во многих своих звеньях недостаточно разработанной (Иванов 1963, с. 23, Маршак 1971, с. 5, Шер 1977, с. 127-128) Одним из путей её дальнейшего развития в археологии считается формализация ряда исследовательских операций: сравнения, поиска аналогий, классификации, построения датировочной цепи, всех видов статистической обработки (Каменецкий, Маршак, Шер 1975, с. 5).

По мнению исследователей, это позволяет, насколько возможно, дополнить традиционные оценки вещей «мерой и числом» их сходства и различия между собой и в итоге получить более обоснованные и поддающиеся проверке выводы. Особенно широкие возможности для этого открываются в области исследования орнаментации. Этому способствует сама структура орнамента: он с самого начала обладал элементами формального, потому что человек, создавая его, руководствовался не только образами и сюжетами, но и рассчётом.

Но, несмотря на то, что методика описания формы и декора предметов при­кладного искусства в археологии развивается активно, до сих пор известны лишь отдельные примеры классификаций, построенных с применением математиче­ских средств. Между тем, плодотворный опыт формализованной обработки архео-

(5/6)

логического материала в целом позволяет говорить о перспективности использо­вания статистико-комбинаторных методов для изучения предметов прикладного искусства, а особенно тех его категорий, которые принадлежат к массовому архео­логическому материалу. При этом не раз отмечалось, что формализованные клас­сификации обладают бесспорными преимуществами по сравнению с остальными (Устинов 1964, Шер 1965, Каменецкий, Маршак, Шер 1975, Ковалевская 1988, 1995, 2000, Фонякова 1989 и т.д.).

Настоящая книга представляет собой комплексное источниковедческое иссле­дование массовых предметов прикладного искусства населения Юго-Восточной Европы раннего средневековья. В работе объединены вещи, добытые раскоп­ками последних десятилетий и уникальные предметы — сосуды и поясные на­боры из фондов Государственного Эрмитажа. В ходе разработки и применения своей методики автор стремился опираться на достижения отечественных учёных Я.И. Смирнова, Б.А. Рыбакова, В.П. Даркевича, Г.А. Фёдорова-Давыдова, С.А. Плетнёвой, Т.А. Макаровой, Б.И. Маршака, В.Б. Ковалевской, заложивших основы научного изучения юго-восточноевропейского художественного металла и других категорий раннесредневекового искусства.

При том, что в работе используется сравнительный анализ сюжетов, центр тяжести всего исследования падает на формализованное сопоставление элемен­тов декора, сближающих или разделяющих традиции мастеров, а также малоза­метные технические приёмы исполнения. Типологический ряд, построенный на основе анализа групп орнаментов, выделенных как факторы в рамках специаль­ной программы распознавания образов, позволяет установить генезис салтовской орнаментики. Применённый метод не только охватывает различные стороны сал­товского растительного декора, но и лаёт возможность рассматривать выделенные типы как своего рода «реперы» для изучения подобных находок не только на тер­ритории салтово-маяцкой культуры, но и в Средней и Северной Европе.

Полученные результаты позволяют, как кажется автору, обоснованно утверж­дать, что в Юго-Восточной Европе раннего средневековья уже существовали центры художественного ремесла, и что именно их продукция распространялась по торговым путям на Запад и далеко на Север. Также оказывается возможной реконструкция социального облика и организации производства в этом регионе. [1]

[1] Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 00-01-00021а.

наверх