Л.А. Евтюхова
Археологические памятники енисейских кыргызов (хакасов).
// Абакан, 1948. 109 с.
Часть I. Курганы и клады енисейских кыргызов.
Погребальный обряд таштыкского и кыргызского времени
Погребальный обряд енисейских кыргызов имеет глубокие корни в обряде предшествующего времени. В таштыкских рядовых могилах и родовых усыпальницах знати Уйбатского Чаа-таса можно проследить элементы обряда, из которых в дальнейшем сложился погребальный обряд древне-кыргызских (хакасских) курганов.
Рядовые могилы таштыкской культуры, как известно, представляют собой могильные ямы, вырытые в материке, причём сверху они засыпались небольшим холмиком, с течением времени сравнивавшимся с поверхностью земли.
В тех случаях, когда накат из брёвен, возведённый внутри могилы, над погребением сгнивал и проваливался, то на месте таштыкской могилы образовывалась впадина. В настоящее время только благодаря этим впадинам и представляется возможным определить местонахождение таштыкского могильника.
Рис. 1. Уйбатский Чаа-тас (таштыкская могила).
Погребение большей частью совершалось в виде трупосожжения, которое проводилось где-то на стороне и в могилу полагались останки человека в виде грудки жжёных костей. Из вещей, сопровождавших погребение, клались в могилу глиняная и деревянная посуда, различные вещи, мясо домашних животных и, иногда, гипсовые портретные маски, снятые с лица умершего. Могилы внутри обставлялись срубом из нескольких венцов брёвен или плах. Богатейшие родовые усыпальницы таштыкской знати подробно изучены Саяно-Алтайской археологической экспедицией под руководством проф. С.В. Киселёва в двух пунктах Уйбатского Чаа-таса. Большие могильные ямы площадью до 150 кв. м., вырытые в материке, сверху покрывались земляным холмом подквадратной формы, обложенным по окружности кольцом из плитняка и обломков скал девонского песчаника. Внутри стенки ямы сначала обставлялись вертикальными столбами из брёвен, затем вдоль складывался сруб из толстых брёвен протяжением во всю длину могилы. Сверху сруб покрывался накатом из брёвен и берёзовой корой в несколько слоёв. В каждой погребальной камере находились останки до 40-50 покойников, захороненных здесь в течение долгого срока после трупосожжения. Вдоль стен могилы раскладывались кучки жжёных костей отдельно от каждого покойника. Они сопровождались различным погребальным инвентарём и, как правило, портретной маской умершего. Часто встречаются в этих погребениях и золотые изделия; золото также нередкость и в рядовых таштыкских могилах. Характерной особенностью инвентаря таштыкских могил являются плоские накладки-привески, вырезанные из бронзовой пластинки в виде парных головок коньков, обращённых мордами в разные стороны (рис. 1). Их прототипом может быть можно
(6/7)
считать бронзовые предметы изогнутой формы, имеющие на концах головки лошади или лося, обычно принимаемые за накладки для лука и часто встречающиеся в погребениях тагарской эпохи.
В больших родовых усыпальницах иногда встречаются погребения несожжённых покойников, причем около них нет никаких вещей и нет погребальной маски. Обычно они бывают положены где-нибудь ближе ко входу. Может быть это погребения рабов или слуг, сопровождавших своих хозяев.
В погребениях так называемой «переходной стадии» между таштыкской и кыргызской эпохами хорошо прослеживается изменение погребального обряда. В 1938 году Саяно-Алтайской археологической экспедицией был раскопан ряд таких могил, расположенных в 1 км от Уйбатского Чаа-таса (Уйбат II).
Прежде всего здесь изменяется внутренняя конструкция могилы. Квадратная могильная яма обставлялась только одними вертикальными каменными столбиками небольшого диаметра (в 10-12 см).
На дно могилы полагались останки человека после трупосожжения в виде грудки жжёных костей. Вокруг расставлялись большие деревянные блюда с частями туш коровы и барана. Мясо животных клалось в могилу в очень большом количестве. Здесь же ставились несколько глиняных сосудов (до 8-10 штук), причём большинство из них сохраняет ещё все основные черты сходства с таштыкскими как в форме, так и в орнаментации.
Погребальный обряд кыргызской эпохи одинаков как для рядовых, так и для княжеских погребений. Рядовых кыргызов хоронили в квадратной или 4-х угольной неглубокой могильной яме, обставленной внутри вертикальными столбиками (рис. 2). Сверху могила покрывалась накатом из тонких брёвен и берёзовой коры. Над ямой сооружался невысокий курган, насыпь которого складывалась из обломков скал. На дно могилы клались одна или две кучки жжёных костей, различные вещи, а посуда ставилась группой из нескольких сосудов около каждой кучки костей. Здесь же раскладывались нарубленные на куски части одного или нескольких баранов.
Рис. 2. Уйбатский Чаа-тас, курган с белым камнем № 1.
Большие курганы кыргызской знати устраивались по этому же принципу. Под насыпью из обломков скал находятся одна или две могильных ямы. Насыпи, расположенные одна вслед за другой, часто сливаются в одну непрерывную цепочку. Курганные насыпи почти всегда обставлены стелами — высокими каменными столбами или плитами, врытыми одним концом в землю.
Внутри могила обычно обставлялась вертикальными столбиками, сверху покрывалась накатом из тонких брёвен и, иногда, берёзовой корой.
Кучки жжёных костей, от трупосожжения на стороне, складывались где-нибудь на дне могилы. Сбоку ставилась посуда: по несколько штук кыргызских ваз и других сосу-
(7/8)
дов, рядом раскладывалось мясо баранов, коровы и вещи. Характерной особенностью конструкции богатых кыргызских погребений является устройство ямок-тайников вне могилы, на поверхности почвы, под насыпью кургана, куда складывались наиболее ценные вещи, сопровождавшие покойника. Иногда эти вещи — главным образом удила, стремена и наконечники стрел — складывались кучкой на материке около могилы, а затем уже сверху сооружалась насыпь кургана из камней. Какие же черты сходства объединяют погребальный обряд рассмотренных нами культур?
Прежде всего это обычай сжигания покойников. Несомненно, что связующим звеном между таштыкским и кыргызским обрядами погребевий являются погребения т. н. «переходной стадии». Здесь мы видим ещё таштыкскую посуду при наличии черт, приближающихся уже к кыргызскому ритуалу, а именно срубы из горизонтальных брёвен или плах внутри могилы больше не возводятся, стенки могил укрепляются одними только вертикальными столбиками таким же способом, как в дальнейшем это применяется уже в кыргызских могилах. Затем в переходной стадии появляется обычай класть с покойником большое количество мяса животных. Вместе с тем в переходных могилах продолжается таштыкский обычай сопровождения покойника большим количеством разнообразной посуды, чего нельзя сказать про кыргызские могилы, где обычно находятся вместе несколько сосудов, но весьма однообразного состава, а именно: одна-две кыргызских вазы и два-три грубых, лепленных от руки сосуда из грубого деревянистого теста.
Из таштыкского обряда погребения в кыргызский переходит также обычай покрытия наката над могилой слоями берёзовой коры, а также возведение насыпей из обломков скал. Только в таштыкское время это встречается над могилами родовой знати, в то время как кыргызские могилы все имеют над собой каменную насыпь.
Ещё одним очень убедительным аргументом в пользу заключения о преемственности кыргызского погребального обряда от таштыкского являются отдельные находки в кыргызских могилах пластинчатых накладок-привесок с вырезанными головками животных (лошади или лося).
Несмотря на то, что могилы кыргызской знати обычно до нас доходят разграбленными ещё в древности, все-таки удаётся установить, что погребения в виде трупосожжений иногда сопровождаются какими-то несожжёнными костяками людей, положенных или на накат, или возле него. Такой же обычай сопровождения основного погребения другим — дополнительным известен и у алтайских тюрок VI-VII вв. В могиле Ак-Кюна, раскопанной С.В. Киселёвым в Курайской степи в 1935 г.[1], в завале камней могильной ямы был обнаружен скелет человека, положенного туда без всяких вещей. Может быть мы имеем здесь дело с погребением рабов сопровождающих своих хозяев. Как уже говорилось выше, это же явление наблюдается и в более древнюю, таштыкскую эпоху.
Кыргызские могильники в минусинской котловине, благодаря особенностям их наружного вида, хорошо известны и большинство из них уже исследованы.
Первые раскопки этих памятников были проведены ещё академиком В.В. Радловым в 60-х годах прошлого столетия около с. Аскыз, но их материалы нам не известны.
(8/9)
Впоследствии А.В. Адриановым в 90-х годах были исследованы три крупных Чаа-таса этого края: в 1894 г. — 16 курганов на урочище Джесос на правом берегу р. Тубы, близ с. Городок;[2] в 1895 и 1898 гг. на Чаа-тасе за рекой Ташебой[3] — 12 курганов, и 7 курганов — в 1895 и 1897 гг. на Чаа-тасе у солёного озера Кызыл-куль.[4]
В 20 годах нашего столетия С.А. Теплоуховым были раскопаны несколько курганов на Уйбатском Чаа-тасе и около с. Батени.
В 1928 году С.В. Киселёвым были раскопаны несколько курганов около с. Усть-Тесь[5] и в 1932 году им же у Георгиевской горы близ с. Тесь были раскопаны 6 каменных курганов.
В 1932 г. С.В. Киселёвым на нижнем могильнике Копёнского Чаа-таса были раскопаны несколько небольших каменных курганов.
В 1934-35 гг. В.П. Левашева близ Капчальского баритового рудника (по р. Уйбату) в двух группах раскопала 22 небольших каменных кургана.[6]
В 1936 и 1938 гг. С.В. Киселёвым на Уйбатском Чаа-тасе были раскопаны 10 больших каменных курганов со стелами. В 1,5 км от этой группы им же были раскопаны 2 небольших кургана с белым камнем на средине насыпи.[7] В 1936 г. М.М. Герасимов на Уйбатском Чаа-тасе произвёл раскопки двух каменных курганов.[8]
В 1938 г. В.П. Левашева около с. Быстрая раскопала 4 небольших каменных кургана.[9]
В 1928 году ею же раскопаны 4 каменных кургана у с. Быстрая близ Минусинска. В 1939 году ею же были раскопаны 3 небольших каменных кургана на Копёнском Чаа-тасе.
В 1939 и 1940 гг. Л.А. Евтюхова произвела раскопки на Копёнском Чаа-тасе 10-ти больших каменных курганов со стелами.[10]
Кроме того нам известны Чаа-тасы: в верховьях р. Биджи,[11] на р. Еси, у с. Большие Сыры, на горе Изых, а также Чаа-тас около разъезда Усть-Бюрь, хорошо известный своим каменным изваянием барана.
Накопленные материалы дают возможность подойти к изучению памятников из этих раскопок. Некоторые признаки и, прежде всего, единство керамики, наличие почти во всех погребениях так называемых «кыргызских ваз» позволяют объединить эти памятники в своеобразный комплекс. Это, однако, не значит, что все заключающееся в этом комплексе одновременно и однозначно.
Изучив собранные материалы, мне представляется возможным разделить их на четыре типа по хронологическому и социальному признаку.
[1] Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв. Отчёт о раскопках Саяно-Алтайской экспед. в 1935 г. Труды ГИМ, вып. XVI.
[2] А. Адрианов. Выборки из дневников курганных раскопок в Минусинском крае. Минусинск, 1902-1921 гг., стр. 41-44, а также в отчёте Археологической комиссии в 1894 г. , СПБ., 1896 г., стр. 104 -138.
[3] А. Адрианов. Выборки из дневников, стр. 53-54 и 68.
[4] Там же, стр. 54.
[5] С.В. Киселёв. Материалы археологической экспедиции в Минусинском крае в 1927 г. Минусинск, 1929, стр. 146-147.
[6] В.П. Левашева. Из далёкого прошлого южной части Красноярского края. Красноярск, 1939 г., стр. 57-59.
[8] Археологические исследования в РСФСР. 1934-1936 гг., АН СССР, изд. АН СССР. М-Л 1941 г., стр. 316-317.
[9] Материал хранится в Минусинском музее.
[10] Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв. 1. Чаа-тас у с. Копён. Труды ГИМ. вып. XI. М. 1940 г.
Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв. 2. Открытия Саяно-Алтайской археологической экспедиции в 1939 г., Вестник древней истории, т. IV, за 1939 г.
Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв. 3. Результаты раскопок Саяно-Алтайской археологической экспедиции в 1939 г. — Краткие сообщения о докладах н полевых исследованиях ИИМК АН СССР, 1940, вып. IV.
[11] А.В. Адрианов. Выборки из дневников курганных раскопок, стр. 53.
|