М.А. Дэвлет
Д.А. Клеменц как археолог.
(открыть фото в новом окне)
В январе 1964 г. исполняется 50 лет со дня смерти Дмитрия Александровича Клеменца, известного русского революционного деятеля, археолога и путешественника, исследователя Южной Сибири и Центральной Азии. Заброшенный в Сибирь царской политической ссылкой в 80-х годах XIX в., он впервые заинтересовался там археологией. Разносторонняя эрудиция, целеустремлённость и научная добросовестность обусловили формирование Д.А. Клеменца как первоклассного полевого работника. Общественно-политические взгляды Д.А. Клеменца, знакомство с работами передовых мыслителей того времени позволили ему правильно подойти к постановке и решению на археологическом материале вопросов ещё совершенно не известной тогда древней истории Сибири и Центральной Азии. Этой стороне деятельности Клеменца, почти не отражённой в литературе, и посвящается настоящая статья.
* * *
Дмитрий Александрович Клеменц (14.XII.1848 г. — 8.1.1914 г.) родился в дер. Горяинове б. Самарской губернии в семье управляющего имением. Тяжёлые картины народных страданий в эпоху крепостничества, которые он наблюдал в детстве, запечатлелись в его памяти на всю жизнь. Уже одиннадцатилетним гимназистом Клеменц, по собственным воспоминаниям, горячо отстаивал необходимость освобождения крестьян с землёй без выкупа, зачитывался романом «Что делать?» и статьями Добролюбова в «Современнике» [1]. После окончания гимназии Клеменц поступил сначала в Казанский университет, где организовал революционный кружок, а через два года перешёл в Петербургский университет на физико-математический факультет. Однако университетский курс он не окончил, став профессиональным революционером. В Петербурге Клеменц примкнул к кружку чайковцев, активно участвовал в пропаганде среди рабочих и в хождении в народ, проявив себя талантливым публицистом и пропагандистом. В 1874 г. после разгрома кружка чайковцев
(3/4)
Клеменц уехал за границу [2]. В эмиграции он встречался с социал-демократами, изучал труды основоположников научного коммунизма и, по свидетельству одного из основателей первой марксистской группы в России «Освобождение труда» Л. Дейча, был довольно хорошо знаком с «Капиталом» Маркса и высоко ценил его [2]. Он участвовал в развёртывавшемся в Сербии национально-освободительном движении. Поддерживая тесные связи с русскими революционерами, Клеменц несколько раз тайно приезжал в Россию (однажды с целью освобождения Н.Г. Чернышевского). Он участвовал в редактировании выходившего в Женеве в 1878 г. журнала «Община», а когда в России был организован подпольный орган «Земля и Воля», вернулся на родину. В 1879 г. Клеменц был арестован и после двух лет заключения в Петропавловской крепости по этапу направлен в Якутскую ссылку. По дороге он тяжело заболел, более полугода провёл в Красноярской тюремной больнице, после чего получил разрешение отбывать ссылку в Минусинске Енисейской губернии [3].
В Минусинске началась и широко развернулась деятельность Д.А. Клеменца как исследователя местного края. От революционной деятельности он отошел и целиком погрузился в научную работу. В 1883 г. он вызвался участвовать в экспедиции по изучению почти не известного науке района соприкосновения Восточного Алтая и Западных Саян в верховьях рек Томи и Абакана, которую снарядил А.В. Адрианов по поручению Западно-Сибирского отдела Русского географического общества. Д.А. Клеменц тщательно подготовился к поездке, изучил литературу на иностранных языках об этом районе и стал, по словам Адрианова, «головой и душой экспедиции» [4]. Клеменц произвел серьёзные географические, геологические, этнографические наблюдения, собрал большой гербарий и коллекцию тушек птиц. Археологические исследования в программу экспедиции не входили, однако он попутно фиксировал и описывал памятники древности. Экспедиция проходила в трудных условиях. Часть дороги Клеменц совершил с проводником, а часть один. Инструментов у него не было, направление определял раз в сутки, ночью, по полярной звезде [5]. В дальнейшем Клеменц так увлёкся работой по изучению неизведанного края, что почти всё время проводил в разъездах по степи и тайге. Путешествие стало для него своего рода стихией. Низводя до минимума свои потребности, он на ничтожные средства мог осуществлять такие поездки, на которые европейские учёные затрачивали десятки тысяч рублей [6, стр. 296-297].
И.П. Белоконский, знавший Клеменца в период его жизни в Минусинске, отмечал его необыкновенную простоту и скромность. «Лицом он напоминал киргиза, внешним обликом — нигилиста, так что, в общем, при небольшом росте и худобе, вид его был далёк от презентабельности. Но стоило хоть немного поговорить с этим «простым человеком», как тотчас выяснялось широкое его образование, редкое остроумие, глубина мысли; золотая душа, вообще богатое, неисчерпаемое, можно сказать, внутреннее содержание, совершенно не соответствовавшее его внешности» [6, стр. 294].
Возможностью плодотворно работать в период ссылки Д.А. Клеменц немало обязан встрече с основателем Минусинского музея, провизором городской аптеки Н.М. Мартьяновым. Минусинский музей был основан в 1877 г. по инициативе Н.М. Мартьянова при активном содействии местной общественности. Вокруг музея группировались представители прогрессивно настроенной интеллигенции, политические ссыльные. Ф.Я. Кон в своих воспоминаниях писал, что не было ни одного политического ссыльного ни в самом Минусинске, ни даже за пределами Минусинского округа, который бы не был в переписке с Мартьяновым, по тем или иным вопросам не обращался к нему, не получал бы книг из музейной библиотеки [7]. В библиотеке музея работал в период минусин-
(4/5)
ской ссылки и Владимир Ильич Ленин [8]. Клеменц сразу же активно включился в работу музея. Им была проведена перестройка археологической экспозиции [9, 10]. Во время поездок по округу Клеменц собирал для музея древности, скупал у крестьян случайные находки, снимал планы курганов. Он способствовал созданию краеведческого актива музея [11], в частности консультировал занимавшегося археологией крестьянина с. Тесинского Н.А. Трухина, которого он называл «наш тесинский археолог». Мартьянов всячески содействовал Клеменцу в его работе по изучению коллекций музея и разработке вопросов местной археологии. Минусинский музей стал для Клеменца базой научного изучения края. Он любовно называл его «нашей Академией наук» [12].
Впервые на задачах местной археологии Д.А. Клеменц останавливается в начале 1884 г. на страницах газеты «Восточное Обозрение» [13]. Подчёркивая настоятельную необходимость скорейшего археологического изучения Минусинского края, Клеменц писал: «Свод прежде добытых данных, подкреплённый фактами, один в состоянии пролить свет на загадочных творцов доисторической культуры присаянских степей» [13].
Таким обобщающим трудом, внёсшим серьёзный вклад в археологическую литературу, явилась книга Д.А. Клеменца «Древности Минусинского музея», к работе над которой он приступил в 1885 г. [14]. В предисловии к этой работе Клеменц оговаривается, что по недостатку сведений в области сравнительной археологии он вынужден был отказаться от научно-критической обработки материала. Однако он далеко вышел за пределы отведённой себе роли составителя каталога, поставив в своей работе ряд исторических вопросов. Работа Д.А. Клеменца состояла из книги, содержащей описания материала, и атласа рисунков. Текст книги разбивался на две части. Первая представляла введение, заключавшее физико-географический очерк Минусинской котловины, описание археологических памятников по личным наблюдениям Д.А. Клеменца и отчасти по литературным источникам, сведения об истории их изучения, описание новейших для того времени исследований В.В. Радлова, А.В. Адрианова, И.П. Кузнецова-Красноярского. В работе приведены данные химического анализа минусинских бронз, разобраны формы орнаментики, дано описание типов бронзовых предметов и высказаны соображения о их назначении и употреблении. Делается попытка связать археологический материал с данными китайских летописей и тем самым выяснить, какие древние народы оставили в Минусинской котловине столь многочисленные и разнообразные археологические памятники. Вторая часть работы содержала систематический каталог с общими данными по каждой группе вещей и детальными измерениями каждого памятника Д.А. Клеменц не решился группировать древности по векам (каменный, бронзовый, железный), так как в связи с постепенностью замены камня и меди на территории Хакасско-Минусинской котловины подобная классификация, по его мнению, была бы искусственной; каменные орудия продолжали здесь употребляться и в эпоху бронзы и железа. Клеменц отмечал, что при современном уровне науки «мы не имеем достаточного критерия для классификации каменных и костяных предметов: какие следует отнести к каменному веку, какие к остаткам его в период господства металла» [14, стр. 52]. Каталог состоял из девяти «отделов»: предметы из меди и бронзы; из жёлтой меди; из золота; из цветных камней; из железа; чугуна и стали; седьмой отдел составляли глиняные горшки и вазы; восьмой — надмогильные стелы и каменные бабы; девятый — гипсовые погребальные маски. Для ответа на вопрос о принадлежности археологических памятников тому или другому народу Клеменц анализировал древние источники и привлекал обширную литературу. Он выступил против широко распространенной в то время буржуазной теории миграций и заимствований, полагая, что культура железного века в долине Верхнего Енисея возникла путём эволюционного развития, а не
(5/6)
была привнесена иноземными завоевателями. «Для нас подобное положение вне всякого сомнения. Как в геологии мы имеем примеры постепенного перехода одной формации в другую, как там встречаем мы ярусы и этажи, которые исследователи тщетно стараются приурочить к той или иной формации, так и здесь мы имеем ряд предметов и материальных памятников доисторического быта, которые стояли на рубеже двух культур» [14, стр. 63]. В противовес большинству учёных своего времени он видел в древнем населении Минусинской котловины предков енисейских остяков (современных кетов. — М.Д.), которые до сих пор живут по Нижнему Енисею.
Являясь последователем естественнонаучной эволюционной теории, получившей распространение в археологии со второй половины XIX в., Клеменц считал, что идея эволюции служит путеводной нитью для всех современных исследователей природы и человека. Однако из теории эволюционизма он не сделал призмы, через которую рассматривал весь сложный комплекс явлений окружающего мира. «Эволюционизм, — писал Клеменц, — пользуется большой популярностью и из него рядом с великими созданиями немало уродливых созданий вроде извращения идеи о борьбе за существование» [15].
Издание «Древностей Минусинского музея» явилось событием в культурной жизни Сибири. Томские издательства соперничали за честь печатать эту книгу.
Рукопись работы Д.А. Клеменца была передана в типографию редактируемой А.В. Адриановым «Сибирской газеты», печаталась же она на средства И.П. Кузнецова, тесно связанного с реакционной газетой «Сибирский вестник». В письме Н.П. Мартьянову А.В. Адрианов писал: «Видимо, Кузнецов, давая деньги на издание каталога, теперь намерен перетянуть печатание его в типографию Картамышева (типография «Сибирского вестника» — М.Д.). А вот я не отдам туда рукописи, ей-богу — как хотите, так и делайте с Кузнецовым. Я вообще желал бы, чтобы типографии Сибири делали что-нибудь путное для Сибири; каталог — первая работа о Сибири в этом роде и вдруг её перехватит Картамышев с кликой червонных валетов» [16].
Работа Клеменца, открывшая для учёных археологические богатства Минусинской котлованы, была высоко оценена современниками и получила широкий общественный резонанс.
Издание «Древностей» стало известно за границей. Информации о труде Клеменца с его высокой оценкой появились в 1887 г. во Франции в изданиях «Revue Geographique» и «Nouveau dictionare de Geographie, par М. Vivien de Saint Burtis». Сразу же после выхода в свет «Древностей» Д.А. Клеменц был избран членом-корреспондентом Московского Археологического общества.
При работе над «Древностями» Д.А. Клеменц начал составлять археологическую карту Хакасско-Минусинской котловины, используя сведения о местонахождении памятников древности, имевшиеся в работах учёных, личные наблюдения, а также устные указания местных жителей, заслуживающие доверия [17]. Работая над составлением археологической карты, Д.А. Клеменц пришёл к выводу, что в связи с обширностью и малой изученностью территории одному человеку эта задача не под силу. Поэтому он предложил в 1887 г. местным исследователям съехаться в Минусинске или списаться для того, чтобы выбрать каждому район исследования или определённую категорию памятников, с тем чтобы на основании собранных данных составить археологическую карту бассейна среднего Енисея. Однако предложение Д.А. Клеменца не нашло отклика и было признано неосуществимым. Археологическую карту бассейна среднего Енисея Д.А. Клеменц отправил Н.М. Ядринцеву, который передал её в Археологическую комиссию. Впоследствии она была опубликована в «Сибирских древностях» В.В. Радлова [18].
(6/7)
В 1886 г. после окончания срока ссылки Д.А. Клеменц из Минусинска переехал в Томск, где сотрудничал в «Сибирской газете», а в 1888 г. — в Иркутск. И после отъезда из Минусинска Д.А. Клеменц продолжал заниматься разработкой проблем древней истории Южной Сибири. Он собирал материалы для дополнения к каталогу «Древностей Минусинского музея», а в 1888-1890 гг. по поручению и на средства Археологической комиссии произвёл широкие по масштабам полевые исследования в бассейне Среднего Енисея.
Д.А. Клеменц раскопал несколько курганов в окрестностях с. Чебаки и два больших кургана — один у с. Назаровского, а другой на Уйбатском Чаатасе. О раскопке курганов Д.А. Клеменц мечтал ещё во время своей первой поездки по краю в составе экспедиции А.В. Адрианова. К своему первому полевому сезону Д.А. Клеменц тщательно готовился. Чтобы получить разрешение пользоваться библиотекой Томского университета, он просил Археологическую комиссию о специальном ходатайстве. Царская администрация препятствовала научной деятельности Д.А. Клеменца как политического ссыльного даже после окончания срока ссылки. Поэтому, несмотря на ходатайство Археологической комиссии, ему было запрещено работать в библиотеке. Раскопки Д.А. Клеменца явились первыми и единственными в дореволюционный период полевыми исследованиями в Южной Сибири, произведёнными на высоком методическом уровне. Его полевые дневники наряду с анализом и обобщением материалов раскопок содержат мелкие детали, которые он фиксировал с учётом того, что «некоторые подробности могут получить освещение только при дальнейших раскопках» [19]. О методике раскопок погребального сооружения Уйбатского кургана Клеменц писал: «После съемки 5 ф. всякие урочные работы были прекращены; земля беспрерывно опробовалась щупом, употребление кайлы не допускалось, при встрече чего-нибудь подозрительного раскопка велась мною лично и моей женою, после осмотра и отметки найденного предмета земля лопатою складывалась на таратайку и сваливалась отдельно, где подвергалась вторичной переборке» [20]. Клеменц не только фотографировал ход работ, чертил планы и профили курганов на миллиметровой бумаге, но и собирал для определения специалистами кости человека и животных, что делали далеко не все археологи даже несколько десятилетий спустя.
Д.А. Клеменц имел личный научный архив рисунков и фотографий Минусинских древностей, которыми пользовался для сравнительного изучения предметов. Он особо подчёркивал необходимость сравнительных археологических исследований, которые, по его мнению, доступны только учёным из центра, имеющих возможность пользоваться научной литературой, себя же он называл археологом-чернорабочим.
Д.А. Клеменц намечает план разработки проблем сибирской археологии. Первоначальный этап — сравнительное изучение четырёх обширных районов археологических памятников: Западно-Сибирского и степного, Алтайского, Минусинско-Ачинского и Забайкальского. Дальнейший этап — разработка скифо-сибирской проблемы: «Выяснение же отношений между памятниками эпохи от бронзы к железу на юге России и бронзовым веком в Сибири и представляет одну из серьёзнейших и вместе с тем одну из наиболее заманчивых задач Сибирской археологии» [21]. Намеченная им скифо-сибирская проблема до сих пор остаётся одной из наиболее интересных и актуальных.
Уже сложившимся исследователем Д.А. Клеменц формулирует задачи археологии как науки. В отличие от ряда археологов-эволюционистов он видит предмет исследования не в развитии отдельного человека и его материальной культуры, а в эволюции первобытных обществ. «До сих пор археология вращалась только в узкой сравнительно сфере и её стремлением было создание картины жизни исчезнувших племён. Но пора и ей выйти из этой сферы и подняться до общей задачи науки о
(7/8)
человеке — до создания полного учения об эволюции первобытных обществ, их развитии и упадке, их образовании и трансформации» [22].
В 1891 г. Клеменц участвовал в академической Орхонской экспедиции в Монголию под начальством В.В. Радлова, исследовавшей древнетюркские так называемые «рунические» надписи на камнях и археологические памятники, связанные с ними, и издал дневник раскопок [23]. Эта экспедиция положила начало ряду путешествий Клеменца по Монголии, продолжавшихся до 1898 г. [24]. За это время он исколесил всю внешнюю Монголию от р. Керулэна на востоке и до Русского Алтая и Зайсана на западе, а на юге пересёк несколько раз Монгольский Алтай [25]. В 1898 г. он возглавил академическую экспедицию в Восточный Туркестан, где в турфанском оазисе открыл ценнейшие древние памятники: живописную роспись пещер и храмов, древнетюркские и сасанидские надписи и т.д. [26]. Материалы, полученные Клеменцом, дали толчок ряду новых экспедиций, в том числе длительной экспедиции С.Ф. Ольденбурга.
Клеменц организовал Этнографический отдел Русского музея и, будучи его заведующим, совершил в 1904 г. поездку на Алтай для сбора коллекций.
Страстный полемист, выступая в печати с разоблачением национальной политики царизма, как защитник интересов коренного населения, Клеменц постоянно применял свои знания в области древней истории Южной Сибири для нужд современности. Так, в период земельных реформ Клеменц, ссылаясь на поучительный опыт археологического изучения края, поднял голос протеста против сгона царскими чиновниками коренного населения с исконных земель, что приводило к экономическому разорению хакасов и культурному отставанию их от русского населения [27]. В 1910 г., когда в газетах появились вести о засухе в Минусинском округе и тяжелом положении переселенцев, хлынувших туда в результате реформы Столыпина, Д.А. Клеменц выступил со статьёй, в которой, привлекая данные археологии, пытается обосновать необходимость использования искусственного орошения. Он писал о том, что Хакасско-Минусинская котловина по орографическому и гидрографическому устройству представляет собой местность, самой природой предназначенную для искусственного орошения. Этой особенностью местности воспользовалось ещё древнее население, на что указывают остатки магистральных каналов, достигающих пятидесяти вёрст [28].
Скончался Д.А. Клеменц в Москве 8 января 1914 г. Его исследования внесли значительный вклад в археологическое изучение Южной Сибири и Центральной Азии. И сейчас не потеряли значения слова, сказанные полвека назад по поводу его труда «Древности Минусинского музея»: «Кто когда-нибудь занимался археологией Сибири, не могут обойтись без руководящих указаний и замечаний, набросанных талантливым и вдумчивым исследователем» [29].
Литература. ^
1. Д.А. Клеменц. Из прошлого. Л., 1925, стр. 94.
2. Л. Дейч. Один из последних семидесятников. «Голос минувшего», 1914, б.
3. Ш.М. Левин. Дмитрий Александрович Клеменц. Очерк революционной деятельности. Научно-популярная библиотека по истории революционного движения в очерках, воспоминаниях и биографиях, вып. 5, М., 1929, стр. 116-117.
4. А.В. Адрианов. Памяти супругов Клеменц. ИВСОРГО, 45, Иркутск, 1917, стр. 110.
5. Д.А. Клеменц. Письмо Н.М. Мартьянову от 20 июля 1883 г. Архив Минусинского музея, оп. 1, д. 17, стр. 163.
6. И.П. Белоконский. Дань времени. Воспоминания. М., 1928.
7. Ф.Я. Кон. За пятьдесят лет. Собр. соч., 2, М., 1933, стр. 240.
8. Г.И. Яворский. Н.М. Мартьянов. Абакан, 1961, стр. 12-13.
9. Д.А. Клеменц. Местные музеи и их значение в провинциальной жизни. Сибирский сборник, II. Иркутск, 1893.
(8/9)
10. М.А. Дэвлет. Очерк комплектования, изучения и экспонирования археологических коллекций Минусинского музея (1877-1917 гг.). Очерки истории музейного дела в России, 5, М., 1963.
11. Д.А. Клеменц. Письмо Н.М. Мартьянову от 27 декабря 1885 г. Архив Минусинского музея, оп. 1, д. 26, стр. 273.
12. Д.А. Клеменц. Предварительные сведения об экскурсии Д.А. Клеменца в Ачинский и Канский округа. ИВСОРГО, 20, №1, Иркутск, 1889, стр. 59.
13. Д.А. Клеменц. Исследование древностей Минусинского округа и верховьев реки Енисея в 1882 г. И.С. Боголюбского. «Восточное Обозрение», 1884, 14, стр. 16.
15. Д.А. Клеменц. Предисловие к русскому изданию в кн.: Г. Шурц. История первобытной культуры. СПб., 1907, стр. XI.
16. А.В. Адрианов. Письмо Н.М. Мартьянову от 27 февраля 1886 г. Архив Минусинского музея, оп. 1, д. 35, стр. 50.
17. Д.А. Клеменц. Ответы на запрос Археологической комиссии об источниках для составления карты Минусинского округа. Архив ЛОИА АН СССР, д. 23 за 1888 г., стр. 131.
18. В.В. Радлов. Сибирские древности. MAP, 3, СПб., 1888.
19. Д.А. Клеменц. Письмо В.Г. Тизенгаузену от 27 февраля 1888 г. Архив ЛОИА, д. 23 за 1888 г., стр. 6.
20. Д.А. Клеменц. Отчёт Имп. Археологической Комиссии о раскопках, произведенных по поручению её в Минусинском округе в 1889 г. и 1890 г. Дмитрием Клеменц, Архив ЛОИА, д. 23 за 1888 г., стр. 246.
21. Д.А. Клеменц. Дневник раскопок в окрестностях селения Чебаки на правом берегу реки Чёрный Июс. Архив ЛОИА, д. 23 за 1888 г., стр. 88.
22. В Географическом обществе. «Восточное Обозрение», 1891, 13, стр. 9.
23. Д.А. Клеменц. Письмо на имя академика В.В. Радлова. Сборник трудов Орхонской экспедиции. СПб., 1892.
24. D. Klementz. Voyage de Dmitri Klementz en Mongolie occidentale de 1885 à 1897. BSG, XX, cep. 7, Paris, 1899.
25. В.А. Обручев. Д.А. Клеменц, П.П. Семёнов-Тяньшанский и Ф.Н. Чернышев как исследователи Азии. Зап. ГОИОЛЕАиЭ, 8, М., 1915, стр. 14.
26. Nachrichten über die von der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften zu St.-Petersburg im Jahre 1898 aus gerüstete Expedition nach Turfan. Тетр. I, St.-Petersburg, 1899, стр. 1-53.
27. Д.А. Клеменц. Заметки о кочевом быте. «Сибирские вопросы», 49-52. СПб., 1908. стр. 37.
28. Д.А. Клеменц. К переселенческому вопросу. «Сибирские вопросы», 4, СПб., 1910, стр. 14-15.
29. H. Moгилянский. Памяти Д.А. Клеменца. МЭР, II, СПб., 1914. стр. II.
|