 А.Л. Бэшем
Чудо, которым была Индия.
Глава IV.
Государство: теория и практика политической жизни.
Литературные источники. — 87
Царская власть. — 89
Обязанности царя. — 96
Квазифеодализм. — 102
Олигархии и республики. — 104
Советники и чиновники. — 107
Местное управление. — 111
Сельская администрация. — 113
Финансовая система. — 116
Правовые сочинения. — 121
Основа законодательства. — 122
Преступления. — 124
Отправление правосудия. — 125
Наказания. — 127
Секретная служба. — 130
Воинственность правителей. — 132
[ . . . ]
Военная организация и снаряжение. ^
Древнеиндийская армия состояла из воинов разного типа. Часто они подразделялись на шесть категорий: наследственные воины, составлявшие костяк армии; наёмники; войска, поставляемые различными объединениями; войска зависимых союзников; перебежчики от врага; дикие племена, использовавшиеся для партизанской борьбы в горах и джунглях. Неясной остаётся третья категория. Она включала, по-видимому, частные армии, находившиеся на содержании торговых гильдий и предназначавшиеся для охраны их караванов и торговых постов; очевидно, они могли предоставляться в распоряжение царя. В средние века на Шри Ланке объединение малабарских купцов, называемое Маниграма, благодаря своей армии, подобно Ост-Индской компании XVIII в., оказывало важное, а иногда и решающее влияние на политическую жизнь острова. Жестоких наёмников Кералы (Малабар) и Карнатаки на протяжении всего средневековья охотно использовали в армиях многих индийских и сингальских царей.
Из четырёх основных сословий кшатрии были преимущественно воинами, и, конечно, бо́льшая часть наследственных воинов считала себя принадлежащей к этому сословию. Однако в войне принимали участие все сословия. В эпосе и многих средневековых надписях упоминаются брахманы, имеющие высокие воинские звания, и некоторые тексты открыто говорят об их участии в войне. Люди низших сословий также участвовали в сражениях, обычно во вспомогательных или резервных войсках.
В ранний ведийский период все свободные люди, без сомнения,
(138/139)
привлекались к военной службе в силу племенного обычая, однако с укреплением кастовых различий эта обязанность в большинстве областей Индии перестала существовать. Начиная с Маурьев, нет указаний на общую воинскую повинность ни в одном значительном индийском царстве, хотя в «Артхашастре» говорится о деревнях, поставляющих войска вместо уплаты налогов. Такие деревни воинов встречались и в средневековой Индии. Воинственные племена северо-запада Индии, Раджастхана и части Западного Декана, по-видимому, мало изменились с тех времён и, несмотря на многочисленные вторжения и смены верховных правителей, до сих пор сохранили свою воинственность. Среди таких народностей большинство людей, способных носить оружие, принимали участие в войне.
По традиции индийская армия состояла из четырёх родов войск: слонов, конницы, колесниц и пехоты. В некоторых источниках упоминаются, кроме того, моряки, шпионы, дозорные и интенданты, т.е. всего шесть или восемь видов оружия. Из них с точки зрения теории того времени самая важная роль принадлежала слонам.
Слоны, обученные для военных целей, впервые упоминаются определённо в буддийском каноне, где говорится, что у царя Магадхи — Бимбисары был большой и сильный отряд боевых слонов. Хорошо обученные слоны шли в авангарде армии и действовали почти как современные танки, прорывая ряды врагов и разрушая ограды, ворота и другие укрепления. Шеренга слонов могла также служить живым мостом при форсировании неглубоких рек и потоков. На слонов часто надевали кожаные доспехи, а их бивни укрепляли металлическими наконечниками. Китайский путешественник Сунь-юн, в начале VI в. посетивший царство гуннов, говорит о боевых слонах с прикреплёнными к хоботам мечами, которыми они разили врага направо и налево, однако это не подтверждается другими источниками. Слон кроме погонщика нёс на своей спине обычно двух или трёх воинов, вооружённых луками, дротиками и длинными копьями. Продвигался он под прикрытием небольшого отряда пеших воинов, защищавших его от нападения.
В планах индийских стратегов слонам придавалось большое значение, но на практике это не оправдывалось. Хотя сначала боевые слоны производили устрашающее впечатление на непривычную к ним армию, они ни в коей мере не были непобедимыми. Так же как римляне нашли средства защиты против слонов Пирра и Ганнибала, греки, тюрки и другие завоеватели, вторгавшиеся на территорию Индии, вскоре переставали бояться боевых слонов. Даже хорошо обученного слона довольно легко было привести в смятение, особенно с помощью огня, и тогда паника распространялась на остальных и весь отряд, в ужасе издавая трубные
(139/140)
звуки, устремлялся с поля боя, сбрасывая седоков и топча своих же воинов. Наивная вера индийцев в боевые качества слонов перешла по наследству к мусульманским завоевателям, которые через несколько поколений стали уповать на слонов почти так же, как древние индийцы, и терпели от армий, не имеющих слонов, почти такие же потери.
Конница, хотя и играла важную роль, не получила у индийцев такого развития, как у некоторых других древних народов, и это очень способствовало тому, что индийские армии были побеждены завоевателями, пришедшими с северо-запада. Решительная победа Александра над Пором в 326 г. до н.э., а затем победа Мухаммада Гури над Притхвираджей в 1192 г. были обусловлены в основном лучше подготовленной и более подвижной конницей. Конные лучники представляли особую опасность для индийских армий.
Колесницы перестали употребляться в качестве боевого средства вскоре после начала нашей эры. В ведийский период они были основным родом войск и в эпических сказаниях сохраняют это значение. «Артхашастра» и другие литературные источники свидетельствуют о том, что при Маурьях колесницы ещё широко использовались в военных целях, и ранняя скульптура воспроизводит их иногда. Но в эпоху Гуптов колесницы были уже, как правило, лишь средством передвижения. Лёгкая колесница ведийского периода, запряжённая двумя лошадьми и несущая возницу и воина, превратилась к этому времени в более тяжёлый и неповоротливый экипаж. Классические источники упоминают о колесницах, запряжённых четвёркой лошадей. Такие повозки, запряжённые конями в ряд и несущие четырёх человек, изображены в Санчп и других местах.
В литературе встречается несколько упоминаний об использовании кораблей для военных целей, однако мало указаний на то, что индийские цари имели верное представление о значении морского могущества или о военных действиях на море. Корабли использовались главным образом для переброски войск, обычно по большим индийским рекам. Однако царь Пулакешин II Чалукья применил морской флот при осаде Пури, расположенного недалеко от современного Бомбея, а два знаменитых царя династии Чола, Раджараджа I и Раджендра I, бесспорно, проводили морскую политику и имели, очевидно, регулярный флот. Если верить преданию, сингальский царь Паракрамабаху I вторгся в Бирму с моря. Военные корабли использовались и для подавления пиратов, орудовавших в Индийском океане. Средневековые арабские писатели свидетельствуют о том, что мелкие правители западного побережья сами создавали пиратские флотилии, однако вряд ли кто-нибудь из индийских царей, за исключением Чолов, имел морской флот в современном смысле этого слова.
(140/141)
Пехота, хотя и мало упоминающаяся в литературных источниках, всегда была становым хребтом армии. В большинстве царств существовали и привилегированные войска, нечто вроде преторианской гвардии. В средневековье на юге Индии такая царская гвардия считала своим долгом охранять особу царя до последней капли крови, и её преданность освящалась церемонией совместной трапезы с царём при восхождении его на престол. Благодаря этой привилегии гвардейцы получали нечто вроде дворянского достоинства; Марко Поло называет их «соратниками чести».
В «Артхашастре» упоминаются санитарные отряды, которые заботились о раненых; они помещались в тылу армии, имея медикаменты, перевязочный материал и другое снаряжение. Существование таких отрядов врачей, а также армейских ветеринаров, обслуживавших лошадей и слонов, подтверждается и другими источниками. Кроме того, «Артхашастра» говорит о женщинах, обязанностью которых было приготовление пищи для воинов в тылу сражения.
Согласно большинству авторов политических трактатов, основной единицей индийской армии был патти, своего рода смешанный отряд, состоявший из одного слона, одной колесницы, трёх всадников и пяти пеших воинов. Три патти составляли сенамукху, три сенамукхи — гулму и т.д. до «полной армии» (акшаухини), состоявшей из 21 870 патти. Преувеличенная точность этого перечня — ещё один пример педантизма, присущего большинству древнеиндийских сочинений, когда они обращаются к практическим вопросам. Нет действительных доказательств того, что в армии всегда были такие подразделения — со смешением всех родов войск. Некоторые источники говорят об отрядах с подразделениями по 10 человек; «Артхашастра» же упоминает войсковую единицу, состоявшую из 45 колесниц, 45 слонов, 225 конных и 675 пеших воинов. Пять таких отрядов составляли полный боевой порядок (самавьюха), напоминающий по размерам римский легион. Автор «Артхашастры» допускает возможность варьировать число воинов в этих подразделениях в зависимости от наличных ресурсов и требований, предъявляемых ситуацией.
Численность индийской армии обычно была весьма значительной. По данным античных авторов, армия последнего царя династии Нанда насчитывала 20 тыс. всадников, 2 тыс. колесниц, 200 тыс. пехотинцев, а число слонов определяется по-разному — в 3 тыс., 4 тыс. или 6 тыс. голов. Плутарх сообщает, что Чандрагупта Маурья завоевал Индию, имея войско в 600 тыс. человек. Сюань-цзан утверждает, что у Харши в начале его правления было 5 тыс. слонов, 20 тыс. всадников и 50 тыс. пеших воинов и что в расцвете своего могущества он имел 60 тыс. слонов и 100 тыс. всадников. Арабский путешественник IX в. аль-Масуди говорит,
(141/142)
что Махендрапала, царь династии Пратихара, имел четыре армии по 800 тыс. человек в каждой, а царь Раджараджа I Чола, по преданию, вторгся в царство Чалукьев с армией в 900 тыс. человек. Все эти сведения весьма ненадёжны, однако, по содержащейся в них оценке, численность средневековых армий значительно больше, чем в древности, а это в какой-то мере соответствует действительности. Полностью мобилизованная армия, включавшая вспомогательные и нестроевые части, в крупном средневековом царстве вполне могла превышать миллион человек.
Согласно Мегасфену, во главе маурийской армии стоял комитет тридцати, который делился на подкомитеты, командовавшие пехотой, конницей, колесницами, слонами, флотом и интендантской службой. Такая система, видимо, скопирована с его описания управления г. Паталипутрой и не подтверждается другими литературными источниками. В «Артхашастре» описывается армия, руководимая рядом военных чиновников во главе с военачальником (сенапати). В средние века в армиях было несколько военачальников, подчинявшихся великому военачальнику (махасенапати). Военачальник всегда считался весьма важным сановником и часто был членом царской семьи. Он получал приказы непосредственно от царя, которому надлежало даже в преклонном возрасте руководить всеми важнейшими военными предприятиями. Цари часто сражались впереди своего войска, хотя осторожный автор «Артхашастры» советует им руководить из тыла военными действиями. Военачальнику подчинялись многочисленные офицеры (наяка, данданаяка), которые в средние века часто приближались по положению к феодальному дворянству. Полки, отряды и подразделения имели свои отличительные штандарты и часто, бесспорно, вели корпоративный образ жизни. Мы располагаем сведениями о том, что в средневековой Южной Индии полковые товарищи собирали средства в помощь семье погибшего в бою. Есть свидетельства и о религиозных дарах, осуществлявшихся полком по подписке.
Вооружение древнеиндийской армии мало отличалось от оружия других ранних цивилизаций. Некоторые исследователи — и не только индийские — пытались доказать, что в древней Индии было известно огнестрельное оружие и даже летательные аппараты, однако это, конечно, не соответствует действительности. Единственная определенная ссылка на применение огнестрельного оружия встречается в руководстве по политике, приписываемом Шукре, которое на самом деле является произведением XIX в. Фигурирующее в эпосе таинственное волшебное оружие, сражающее сотни воинов за один удар и сеющее пламя и смерть, не более как плод поэтического воображения. Если бы Индия имела огнестрельное оружие, греческие, китайские и арабские очевидцы не могли бы не заметить такого чуда, а тем более великолепных
(142/143)
летающих шатров, которые описаны в «Рамаяне», ранних тамильских текстах и других источниках. Такого рода вооружение явно превосходит технические возможности любой древней цивилизации.
Индийцы знали метательные орудия древнего мира — баллисты (неизвестные в домаурийское время), стенобитные машины и другое осадное снаряжение. Представление о чудесном оружии, созданное поэтами, могло возникнуть в связи с зажигательными снарядами, ядрами, стрелами и аналогичными боевыми средствами, которые составляли характерную черту индийского военного снаряжения, но порицались авторами смрити как нечестные средства ведения боя. В «Артхашастре» особо подчёркивается ценность для военных целей зажигательных снарядов и даже рекомендуется использовать птиц и обезьян для занесения огня на крыши жилищ противника. Из краткого описания состава зажигательного материала ясно, что это не был порох.
Обычный индийский лук периода Маурьев имел в длину пять-шесть футов и делался часто из бамбука. Для него использовались длинные тростниковые стрелы. Согласно описаниям античных авторов, это было очень мощное оружие; при стрельбе его опирали о землю и придерживали ногой. Но стрелок изображён поддерживающим при стрельбе лук на весу. Отравленные стрелы были известны и применялись, несмотря на запрет религиозных сочинений. Известен был и менее громоздкий составной лук, который изготовлялся из рога. Позднее он получил большее распространение. Применялись мечи различного вида, из них наиболее опасным считался ништринша, длинный двуручный рубящий меч. Копья и дротики также составляли обычное вооружение индийских воинов. Были в нём особые длинные копья (томара), использовавшиеся при бое на слонах. Железные булавы и боевые топоры также находились на вооружении индийской армии. На развалинах городов долины Инда найдены терракотовые пращевые камни. Пращи использовались и в более позднее время, хотя они, по-видимому, не занимали важного места в вооружении.
Воины, изображённые на древних скульптурах, только слегка прикрыты доспехами. Появление металлического и кожаного снаряжения связано с притоком завоевателей с севера-запада. В средние века вошло в обычай носить кольчугу и защищать коней и слонов доспехами. Повсеместно находили применение щиты из гнутого тростника, обтянутые кожей или покрытые слоем металла. Иногда щит был настолько велик, что закрывал всё тело воина. До средних веков изображения шлемов встречались редко. Индийский воин надеялся, по-видимому, в основном на то, что его голову защитят толстые складки тюрбана.
Фортификационное дело составляло важную часть военной науки, однако почти все крепости домусульманской Индии были
(143/144)
так расширены и перестроены в более позднее время, что уже не дают истинного представления о древнеиндийской военной архитектуре. Важным исключением является длинная стена из грубо обтёсанных камней, защищавшая древний город Раджагриху, столицу магадхского царя Бимбисары; сооружение стены относится, возможно, ко времени жизни Будды. Недавно индийские археологи обнаружили облицованную кирпичом стену древнего города Каушамби. Она была возведена, по-видимому, до эпохи Будды, но время от времени её увеличивали и укрепляли, и в конце концов она превратилась в крепостной вал весьма внушительной высоты и толщины. Другим примером фортификационного искусства служит Шишупальгарх в Ориссе, где раскопана небольшая часть городской стены догуптского времени. Она представляла собой мастерски сложенное кирпичное сооружение, воздвигнутое на земляном укреплении и скорее всего окружённое рвом с водой.
Идеальный укреплённый город (дурга), описанный в «Артхашастре», был окружён тремя очень широкими рвами, внутри которых находилась насыпь, покрытая колючим кустарником и увенчанная стеной высотой 36 футов с многочисленными квадратными башнями и крытыми выступами для лучников. Это напоминает описанные Мегасфеном оборонительные сооружения Паталипутры, которая, по его словам, имела мощную деревянную стену с 570 башнями и 64 воротами. Автор «Артхашастры» советует не применять для фортификационных сооружений дерево, так как оно легко воспламеняется и гниёт, однако археология подтверждает сообщение Мегасфена: близ Патны раскопаны остатки гигантских брёвен, составлявших стены Паталипутры периода Маурьев. Оборонительные сооружения Шишупальгарха, конечно, уступали Паталипутре и по размерам и по сложности.
Наиболее важным из сохранившихся фортификационных памятников домусульманской Индии является крепость Дэвагири (современный Даулатабад), столица царей династии Ядава в Северном Декане до взятия её войсками Ала уд-Дина Хилджи в 1312 г. Внешние её укрепления были по большей части заменены и расширены мусульманскими правителями, однако в цитадели, стоявшей на почти неприступном холме, до сих пор сохранились коридоры, пробитые при индийских царях в сплошной скальной породе и открывавшие фактически единственный путь к вершине. Эти проходы остаются подлинным памятником инженерного искусства средневековой Индии.
При осадах наступающие войска полагались в основном на полную блокаду и ослабление врага от голода и жажды, но известны и случаи штурма городов с регулярным применением подкопов. Слово, обозначающее подкоп или подземный тоннель, «суранга», представляет собой заимствование греческого слова «сюриге» с тем
(144/145)
же вторым значением. Отсюда можно заключить, что в какой-то мере индийцы учились осадному делу у греко-бактрийских царей.
Индийская армия была медлительной и малоподвижной. В «Артхашастре» говорится, что хорошая армия может пройти две йоджаны в день, а плохая — только одну. Йоджана, как и средневековая английская лига, неопределенная мера длины, колеблющаяся от 4 до 10 миль; но данные других источников говорят о том, что автор «Артхашастры» имел в виду йоджану величиной около 5 миль. Таким образом, дневной переход в 10 миль был высшим достижением, какого можно было ожидать даже от хорошо организованной и боеспособной армии. Это и не удивительно при её сложной и громоздкой структуре.
Армия размещалась в огромном лагере, который представлял собой фактически временный город с царским кварталом, кварталом для царского гарема и палатками следовавших за армией маркитантов и проституток. Царь и главные офицеры брали с собой в поход членов своих семей, включая любимых жён и наложниц. Царь Амогхаварша I (817-877) из династии Раштракутов родился именно в таком лагере во время войны, которую его отец Говинда III вёл в горах Виндхья. То обстоятельство, что войска сопровождало множество гражданских лиц, не подчинявшихся полностью военной дисциплине, замедляло передвижение армии и уменьшало её боеспособность. Один из теоретиков 52 [ прим. на стр. 538: 52 «Kāmandaka», XIII, 69; ср. XVI, 29. ] возражает против присутствия в лагере женщин, однако его совету если и следовали, то, очевидно, крайне редко.
Автор «Артхашастры» требует соблюдения строгой дисциплины в военном лагере: он должен тщательно охраняться, в нем необходимо поддерживать постоянный порядок, вход и выход из лагеря следует контролировать при помощи строгой системы пропусков. В действительности, по-видимому, лагеря отнюдь не были так хорошо организованы, как того требует руководство, — особенно в более поздний период, когда частично был утрачен секрет тщательной организации, которым владели Маурьи и который нашёл отражение в «Артхашастре». Живое описание у Баны замечательного лагеря армии Харши не говорит о достаточно эффективной квартирмейстерской службе, хотя описываемый им беспорядок мог иметь только внешний характер.
«Артхашастра» даёт много советов по поводу подготовки сражения, однако, к сожалению, о самом ведении боя говорит мало. Поэтому за сведениями такого рода нам остаётся обратиться только к гиперболизированным описаниям эпоса и других источников.
Битва была великим религиозным обрядом, высшим жертвоприношением воина, а потому она не могла начаться без соответствующих подготовительных церемоний. Когда это было возможно, день и час битвы устанавливались с великой тщательностью астрологами и накануне исполнялись очистительные обряды. Пе-
(145/146)
ред сражением брахманы и сам царь обращались к войскам с речью, вдохновляя их обещаниями добычи и славы, а также небесной благодати для павших.
Автор «Артхашастры» советует применять в центре тяжеловооружённую пехоту, а на флангах лёгких пехотинцев, колесницы и конницу. Слоны обычно сосредоточивались в центре, а лучники занимали позиции позади копьеносцев. Описания битв неизменно отличались напыщенностью и сопровождались рассказами о фантастических и сверхъестественных явлениях, однако ясно, что почти во все времена особое значение придавалось единоборству отборных воинов. Хотя решающую роль в военных действиях часто играли воины, сражающиеся массами в строю, им уделяется мало внимания в произведениях, которые являются нашим единственным источником информации. По тогдашним представлениям, мужество отдельного воина определялось мужеством вождя. В сражении можно было положиться до конца только на благородного воина или на элиту войск, и в литературе не раз описывается, как в результате гибели или ранения военачальника вся армия обращалась в паническое бегство.
«Артхашастра» предлагает назначать цену за каждую голову врага. В зависимости от его ранга плата колебалась от 20 пан и выше. Это, конечно, не поощряло милосердия к побеждённым, однако убийство пленных было редким явлением. В текстах смрити оно осуждалось очень сурово. Пленных обычно освобождали за выкуп, а тех, кто не мог его внести — таких было большинство среди простых воинов, — обращали в рабство. Но рабство было чаще всего временным, и военнопленных освобождали после того, как они отрабатывали свой выкуп.
Из сказанного можно сделать вывод, что война и межгосударственные отношения были самыми слабыми аспектами политической жизни Индии. Царства средневековой индуистской Индии, не способные ни к объединению в империю, ни к прочному союзу, обременённые огромными армиями, которые всегда находились в состоянии войны, конечно, имели своих героев, однако не смогли противостоять тюркам, чья военная наука не была перегружена педантическими теориями или древними традициями.
|