Р.С. Багаутдинов, С.Э. Зубов
Воинский комплекс шиловских костяных пластин.
// Военная археология. Оружие и военное дело в исторической и социальной перспективе. СПб: 1998. С. 253-256.
В 1992 г. в катакомбном погребении одной из насыпей Шиловской курганной группы были найдены обломки костяных пластин с резными зачернёнными изображениями воинских сцен. Мы предполагаем, что этими пластинами была украшена передняя лука седла. Погребение датируется не позднее второй половины VII в. по золотому солиду Ираклия и Ираклия-Константина (610-641 гг.). Судя по деталям погребального обряда и инвентаря, население, оставившее Шиловские курганы, своим происхождением связано с северо-восточным Кавказом, а именно — с савиро-болгарским объединением, в которое входили разноэтничные тюркские и угорские орды (Плетнёва, 1997).
Воинские сюжеты представлены пятью сценами. Центральную часть композиции одной из пластин занимает изображение медведя, задравшего копытное животное, и лучника, стреляющего в него с колен. Эту сцену можно трактовать как охоту. В героическом эпосе многих народов военная доблесть, как правило, сочеталась с охотничьим мастерством. За спиной лучника группа из конных тяжеловооружённых копейщиков, скачущих попарно. На этой же пластине, за спиной у медведя, изображено четыре взнузданных и осёдланных коня, точно таких же, как под всадниками. Обломок следующей пластины передаёт сцену окружения четырёх тяжеловооруженных спешенных копейщиков двумя легковооружёнными лучниками, стреляющими с колен.
Скорее всего, эти воинские сцены связаны между собой сюжетно и передают подробности какого-то сражения. Последняя из них относится к осаде каменной крепости, за стенами которой видны головы воинов в таких же шлемах и того же антропологического типа, что и копейщики.
Тяжеловооружённые воины защищены пластинчатыми и чешуйчатым доспехами. Люди, окружившие их, одеты в лёгкие, не сковывающие движения одежды, типа архалука, перетянутого в талии ремнём. Копейщики и лучники, по мнению А.В. Шевченко, принадлежат к двум различным европеоидным типам. Легковооружённые лучники, скорее всего, воины-степняки. Их противники составляют, видимо, регулярную войсковую единицу, сражающуюся и в поле, и за стенами крепости. Они, очевидно, принадлежали к трём частям одного и того же войскового соединения, если судить по разнохарактерным флажкам на их копьях.
(253/254)
Вооружение тяжеловооружённых копейщиков состоит из длинных копий с флажками, панцирей и шлемов. Чёткая прорисовка на пластинах позволяет выделить два вида панцирей: пластинчатый и чешуйчатый. Судя по изображениям, это панцири типа жилета с двухчастным подолом и наплечниками, закрывающими руки до локтя. Панцири имели, очевидно, ламеллярную систему крепления, основанную на скреплении пластин ремешками в горизонтальный ряд и соединении рядов между собой. Причём, художник, на наш взгляд, сознательно подчеркнул систему крепления пластин, разграничив горизонтальные ряды двойными полосками. Вероятно, таким образом была изображена толстая ременная прокладка из широкой полосы кожи, охватывающая с обеих сторон кромку доспеха. Она выполняла усиливающую функцию, а также, очевидно, предохраняла от травм острыми краями лат (Соловьёв, 1987). К сожалению, из рисунков не ясно, по какому принципу соединялись ряды, — перекрывали ли верхние ряды нижние или наоборот. Следует отметить, что художник, прорисовывая пластины доспеха, изобразил их волнистой линией. Близкие шиловским прорисовки панцирных пластин наблюдаются на согдийских фресках, на чаше из Кулыгаша [видимо, имеется в виду блюдо из Кулагыша] и стеле наставника Даоина. В памятниках Верхнего Приобья (Рёлка, Окунево, Архиерейская Заимка) были обнаружены волнистые (зубчатые) и восьмёркообразные панцирные пластины, форму которых, по всей видимости, можно связывать с указанными изображениями панцирей.
Анализ прорисовок шлемов позволяет отнести их к типу сфероконических. Шлемы на изображениях имеют бармицу, заштрихованную ромбической сеткой. Возможно, она кольчужного плетения. Шлемы со сфероконическим куполом, судя по всему, были скованы из четырёх пластин. Навершия шлемов на изображениях конические, с плюмажной втулкой, украшенные султаном из перьев.
Легковооружённые воины-лучники изображены на костяных пластинах в двух сценах: противоборства с медведем и окружения пеших панцирных копейщиков. Причём, луки в этих двух сценах переданы разными способами. В сцене охоты лук изображён одной линией, с мягким изгибом его концов, в то время как на другой пластине луки прорисованы двойной линией, с резко выделенными прямыми «рогами» концевых накладок. Можно предположить, что в первом случае изображён охотничий сложносоставной лук, в то время как в сцене обстрела копейщиков — боевой лук, усиленный костяными накладками. Подобные изображения луков повсеместно встречаются в согдийских и сасанидских материалах. В оружиеведческой литературе луки такого типа называют «сасанидскими» (Литвинский, 1966).
(254/255)
А — Зона распространения ламеллярного доспеха с зубчатыми пластинами: 1 — с миниатюры Фёдоровского Евангелия; 2 — с согдийских фресок; 3 — с чаши из Кулыгаша [Кулагыша]; 4 — со стелы наставника Даоина. Б — Костяные пластины из Шиловского курганного могильника (к. I, п. I). В — Панцирные пластины: 1, 4 — Рёлка; 2 — Архиерейская Заимка; 3 — Окунево.
(255/256)
Изображения на одной из костяных пластин верховых лошадей дают возможность составить некоторое представление о пород этих коней и их снаряжении.
По экстерьеру изображённые на пластинах лошади близки к среднеазиатским породам. Это явно породистые лошади — «лучшие кони собственного седла» — с сухим поджарым туловищем, высоко поставленной шеей, средних размеров головой. Хвосты коней подвязаны в узел и, возможно, перетянуты тесьмой или лентой у основания, гривы коротко подстрижены. Элементы конского снаряжения довольно чётко представлены в сцене, изображающей взнузданных и осёдланных лошадей без наездников. На лошадях трензельное (?) оголовье с поводьями и седло. Седло, судя по изображению, можно отнести к типу жёстких сёдел с деревянным арчаком крыловидной формы, высокой передней лукой и более низкой и округлой — задней. Под седлом потник прямоугольной формы. Седло с потником крепилось к корпусу лошади с помощью одной подпруги и подхвостового ремня. Подперсья, удерживающего седло от сползания назад, нет. Характер изображения всадников и стоящих лошадей не позволяет с уверенностью говорить о наличии стремян в снаряжении коня.
Появление подобного типа седла исследователями относится к VI в. и связывается с древнетюркскими кочевыми племенами. В VII в., по мере распространения влияния древнетюркской культуры, подобные сёдла вышли за пределы собственно тюркского мира, широко распространившись в среде раннесредневековых евразийских племён (Вайнштейн, 1991).
Изображения на шиловских костяных пластинах отражают, очевидно, детали реального похода, который включал в себя сражения в поле, окружение, осаду крепости (крепостей). На наш взгляд, на пластинах мог быть запечатлён только победоносный поход. Это могла быть закавказская война 626-630 гг., в которой участвовали войска Ирана, Византии и Западно-тюркского каганата. Тюркюты привлекли к участию в войне местные племенные объединения, в первую очередь, савиров, хазар и барсилов. Если наше предположение верно, то копейщики на пластинах — иранские воины. Подобные изображения воинов-всадников и крепости есть на росписях Пенджикента (Беленицкий, 1973; 1977). Легковооружённые воины — это союзные Византии войска западных тюрок.
|