М.И. Артамонов

История хазар.

// Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1962. 523 с.

Под редакцией и с примечаниями Л.Н. Гумилёва.

7. Тюркюты в Европе.

Не успели хазары освободиться из-под власти савир, как попали в подчинение к тюркютам. С появлением последних хазары тесно связали свою судьбу с новыми могущественными завоевателями и, опираясь на них или, скорее, подпирая их, заняли головное место среди местного населения восточной части Азовско-Каспийского междуморья, постепенно распространяя на него свою власть и своё имя.

Тюркюты прекратили преследование авар потому, что ввязались в длительную и тяжёлую войну с эфталитами, империя которых охватывала огромную территорию от Хотана на востоке до Каспийского моря на западе и до Инда на юге. Упомянутые выше хиониты были соседями эфталитов на севере. [1] Первое столкновение между тюркютами и эфталитами произошло еще в 555 г., но активные военные действия между ними начались только с 562 г., когда иранский шах Хосрой Ануширван, заключив мир с Юстинианом, получил возможность вести согласованные с тюркютами военные действия против общего врага. Совершенно неизвестно, почему дружественные отношения между персами и эфталитами, столь важные для спокойствия восточной границы Ирана, сменились остро враждебными, приведшими к союзу персов с тюркютами. Возможно, что Хосрой Ануширван считал чрезмерной дань, которую

(133/134)

Ирану приходилось выплачивать своим восточным соседям, или же он хотел присоединить к своим владениям находящиеся во власти эфталитов области, отторгнутые от Ирана. По данным Табари и Бал’ами, инициатива союза между персами и тюркютами исходила от Хосроя. [2] Договор был скреплён браком Хосроя с дочерью тюркютского кагана Истеми. Этот факт и лёг в основу рассказа Балазури и Ибн Хордадбеха, в котором у последнего из этих авторов каган тюркютов заменён каганом хазар, а повествование уснащено рядом фантастических подробностей.

В 563 г. Хосрой нанёс тяжёлое поражение эфталитам, а в 565 г. и Истеми начал решительные операции против них и первым делом захватил Чач (Ташкент). [3] Решительная битва между тюркютами и эфталитами у Несефа (Карши) [4] длилась 8 дней и закончилась полным разгромом последних. [5] К 567 г. с эфталитами было покончено, но зато вспыхнула вражда между союзниками. [6] Тюркюты требовали, чтобы Иран выплачивал им ту дань, которую раньше давал эфталитам, и открыл дорогу через свою территорию для согдийских торговцев шёлком, которые теперь стали подданными тюркютского кагана. Так как Хосрой категорически отверг эти домогательства, тюркютское войско двинулось к иранским границам, [7] но, встретив мощные укрепления, воздвигнутые персами в Джурджане (Гурган, Гиркания — юго-восточное побережье Каспийского моря), не решилось атаковать их. В 571 г. между тюркютами и Ираном был заключен мир. * Границею между ними стала Аму-Дарья. [8]

Ещё в июле 558 г. тюркюты попытались вступить в сношения с Византией. Их посольство прибыло в Константинополь сразу же после

*    Иную версию приводит Абуль Касим Фирдоуси. По его словам, инициатором войны был эфталитский царь Готфар. Обеспокоенный установлением дипломатических связей кагана с шаханшахом, он приказал вырезать тюркютское посольство, что и послужило поводом к войне (Mohl. VI, стр. 310). О столкновении персов с тюркютами он упоминает, но по его версии, одной военной демонстрации персов в Хорасане оказалось достаточно, чтобы Истеми пошел на мир, скрепив его браком своей дочери и Хосроя (Mohl, VI, стр. 316 сл.).

     По сути дела Табари и Фирдоуси только дополняют друг друга. Сравнивая эти источники, мы констатируем, что Хосрой вовсе не занимал позу величавого наблюдателя, но активно принимал участие в разгроме государства эфталитов и доставшиеся ему территории были просто его долей добычи. Столкновение 569 г., опущенное персидской вер-
(134/135)
сией Табари и отмеченное Фирдоуси, действительно имело место, так как свидетелем тюркютского похода на персов был Земарх.

     Табари и Фирдоуси, восходя к одному источнику (по-видимому «Хвадай Намак» Данишвара), дополняют друг друга и рифмованное повествование иногда оказывается более полным, чем прозаическое. Но в одном отношении версия Табари безусловно должна быть предпочтена: брак Хосроя на дочери тюркютского хана не мог быть заключён после похода 569 г., как сообщает Фирдоуси (См. Nöldeke, стр. 107, прим. 3). Нам известно, что плодом этого брака был Хормизд IV, наследовавший Хосрою в 579 г. Если бы он родился в 572 г., то ему при вступлении на престол было бы неполных семь лет, а при низложении его 6 февраля 590 г. (Н.В. Пигулевская. Византия и Иран на рубеже VI-VII вв., стр. 88) — около 18 лет, тогда как в это время у него уже был отрок сын Хосрой Парвиз (Себеос, стр. 34).

     Очевидно, тут недоразумение и дату союза персов и тюркютов надо искать значительно раньше — или в шестидесятых годах, как полагал Шаванн (Тр. Орх. эксп., VI, стр. 229), или около 555 г., когда китайцы записывают, что эфталиты уже покорены (Н.Я. Бичурин. История Китая). Это известие опередило события, но, очевидно, оно соответствовало каким-то значительным изменениям в Средней Азии. Надо полагать, что китайцы были информированы не только тюркютами, но и иранским посольством, прибывшим в Чанъань в 555 г.

     Согласно Табари, союз и брак были заключены за год до начала войны против эфталитов, т.е. это должно было произойти в 553-554 гг., что точно совпадает с окончательной победой тюркютов над жужанями и выступлением Истеми на запад. Возраст Хормизда также приходит в соответствие, так как при вступлении на престол ему было двадцать пять лет, а при низложении тридцать шесть, так что он вполне мог иметь сына лет 16-18.

     Отсюда вытекают два чрезвычайно важных следствия. Во-первых, отпадают даты эфталитской войны, устанавливаемые Шаванном — 563-567 гг. и оказывается, что эфталитская держава целых десять лет находила в себе силы для сопротивления. Во-вторых, выясняется гибкость и дальновидность иранской дипломатии, а также осведомленность её руководителей. Держава, возникшая на границе Монголии и Сибири, была подчинена политическим целям Ирана на втором году своего существования. — Л.Г.

(134/135)

аварского. [9] Целью его было выяснение возможности и целесообразности дальнейших связей с империей. Возможно, что в задачу этого посольства входило также информировать Византию относительно авар и предостеречь империю от помощи этим врагам Тюркютского каганата. Второе посольство тюркютов «от Аскела государя ермихионов» явилось в Византию в 563 г., [10] в начале войны с эфталитами совместно с Ираном. По всей вероятности, оно имело целью выяснение отношения Византии к союзу тюркютов и персов.

Пять лет спустя, в 568 г., согдийские купцы шёлком, потерпев неудачу в Иране, настояли на отправлении посольства в Константинополь для того, чтобы наладить непосредственную торговлю с Византией и тем самым избавиться от обременительного контроля над нею со стороны Ирана. Глава этого посольства Маниах добрался до столицы империи через Кавказ и встретил очень хороший приём. [11]

В Византии решили отправить ответное посольство к тюркютам. Во главе его был поставлен Земарх. Вместе с Маниахом и его спутниками в августе 568 г. он отправился в далёкое путешествие.

(135/136)

После трудного пути посольство достигло ставки верховного правителя западных тюркютов, находившейся на горе Эктаг. Правителем тюркютов, которого Менандр называет Дизабулом, был уже известный нам Истеми. Он торжественно принял Земарха, [12] который затем должен был сопровождать его в походе на персов. Только достигнув Таласа, Истеми отпустил Земарха; вместе с последним в Византию направилось новое тюркютское посольство во главе с тагматарханом и сыном скончавшегося к этому времени Маниаха и в сопровождении многочисленных согдийских купцов. [13] Когда Земарх достиг Волги и подвластного тюркютам племени угров, последние сообщили, что в лесистых местах около реки Кофина (Кубани) его подстерегают 4000 персов с намерением захватить в плен. С помощью угров посольство благополучно миновало безводные степи и добралось до верховий Кубани, где, высылая во все стороны лазутчиков, вступило в землю алан. Владетель Алании заявил, что он не пропустит тюркютов, пока они не разоружатся. После некоторых споров это условие было выполнено и весь состав посольства, несмотря на опасность со стороны подстерегавших его персов, благополучно достиг Черного моря и Константинополя. [14]

В следующие за этим годы между тюркютами и Византией велись оживлённые переговоры. К тюркютам ездили многие византийские послы: Евтихий, Иродион, Павел Киликийский, Анагаст, Валентин. [15] Дело шло теперь не столько о торговых отношениях, сколько о военном союзе, направленном против одинаково враждебного обеим странам Сасанидского Ирана. В это время Византия уже развила у себя шёлковую промышленность и не была столь остро, как раньше, заинтересована во ввозе этого товара. [16] Зато союз с тюркютами был одним из главных козырей в её руках во время переговоров с Ираном.

Тюркюты, в свою очередь, дорожили союзом с Византией и настаивали на активизации её военных действий против общего врага — Ирана. Их послы часто приезжали в Константинополь и подолгу оставались в столице. [17] В 570 г. они особенно настойчиво убеждали Юстина совместно напасть на персов — тюркюты, с одной стороны, а греки с

(136/137)

другой — и окончательно разгромить Иран. [18] Так как Византия медлила с выступлением, по-видимому, отделываясь обещаниями, тюркюты, не решаясь на схватку с Ираном один на один, сами поспешили заключить с ним мир. Не менее сильное недовольство у тюркютов вызывали отношения Византии с аварами, которых они продолжали считать своими злейшими врагами. А между тем Византия вынуждена была не только признать захват аварами Паннонии, но и согласиться выплачивать им ежегодную дань.

В 576 г., когда Византия опять вела войну с Ираном и была крайне заинтересована в помощи тюркютов, посол империи Валентин был встречен одним из тюркютских вождей, сыном Истеми Турксанфом, сердитыми упрёками: «Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман». Сказав это, он засунул десять пальцев в рот, а затем продолжал: «Как у меня теперь во рту десять пальцев, так у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, а другим моих рабов вархонитов. Просто сказать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами». Дальше Турксанф перешёл к угрозам; он говорил, что знает путь в Византию, что силы тюркютов огромны и что аланский народ и племена утигур, осмелившиеся сопротивляться тюркютам, уже «стали нашими рабами». [19] Очевидно, к этому времени тюркюты перешли Волгу и подчинили народы Северного Кавказа и степей Азовско-Каспийского междуморья. Отправив византийского посла к своему брату Тарду, который занял место их общего отца, недавно умершего Истеми, [20] Турксанф двинул многочисленное войско под начальством Бохана на завоевание Боспора, возле которого уже стояли утигуры под начальством своего вождя Анагея. [21] Таким образом, тюркюты начали войну с Византией, взяли Боспор и к 580 г. провели военную демонстрацию против Херсона. [22]

По всей вероятности, ещё до покорения утигур, тюркюты подчинили племена, кочевавшие между Волгой и Дагестаном, включая северную степную часть последнего. В «Истории» Табари говорится, что каган Синджибу (Истеми) после победы над эфталитами, т.е. после 566 г., но не позже 571 г., когда между тюркютами и Ираном был заключён мир, одержал верх над б-н-дж-р (болгарами), беленджерами и хазарами, которые изъявили ему покорность и сообщили, что цари Персии обычно платили им деньги с условием, чтобы они не нападали на их землю. Ввиду этого Синджибу выступил с большой армией и, остановившись близ Чола (Чора-Дербента), потребовал от Хосроя Ануширвана

(137/138)

деньги, которые раньше выплачивались упомянутым народам, угрожая, что в случае задержки, он нападёт на иранскую территорию. Надеясь на неприступность Дербента, Хосрой не ответил на это требование, а каган, ознакомившись с укреплениями на иранской границе, вернулся в свою страну. [23] Вероятно, тогда же или вскоре после того тюркюты подчинили алан и утигур. Правителем всех крайних западных владений тюркютов стал упомянутый выше Турксанф, который в 576 г. и начал войну с Византией.

Несколько позже, укрепившись на Северном Кавказе и захватив Боспор, тюркюты, продолжая войну с Византией, пытались проникнуть в её закавказские владения. Так как проходы через горы находились в руках Ирана, с которым у тюркютов был мир, они двинулись вдоль Черноморского побережья. По словам Феофилакта Симокатты, «каган предал острию меча народ колх (лазов, живших в устье Риона)... В ту минуту, когда победа уже, по-видимому, улыбалась кагану, среди тюрок разразилась гражданская война». [24]

Действительно, после смерти верховного кагана тюркютов Тобохана, известного в Византии под именем Арсила (Арслан), [25] в 581 г., между членами рода Ашина началась борьба за власть. По правилам престолонаследия верховным каганом надлежало быть его племяннику Далобяню, но он был обойдён и престол достался сыну Коло-хана Шаболио, Далобянь же получил удел и титул Або-хана. [26] Шаболио ненавидел своего брата и однажды неожиданно напал на его аймак. Далобянь успел бежать к своему двоюродному дяде Дяньгу Дату-хану, управлявшему западными владениями тюркютов. Его сторону приняли и другие удельные ханы, [27] в том числе, вероятно, и Турксанф, в связи с чем наступление тюркютов на Византию прекратилось. Шаболио обратился за помощью к Китаю и признал себя вассалом Суйского дома, незадолго перед тем установившего свою власть в Небесной империи. [28] С помощью Китая Шаболио разбил Далобяня, но только наследнику Шаболио, его брату Шеху-хану Чулохэу в 587 г. удалось захватить и казнить мятежного хана. [29] Однако усобица на этом не кончилась и

(138/139)

единство Тюркютского каганата было восстановлено лишь в 593 г. сыном Шаболио Дулань-ханом Юнь-Юйлюсм.

По заключению Л.Н. Гумилёва у Феофилакта Симокатты Далобянь упоминается под именем Турум, а великий каган его рассказа — это глава западных тюркютов Дяньгу Дату-хан. Имена названных у того же византийского историка трёх других тюркютских ханов: Спарзегун, Кунаксол и Тулдих — не поддаются отожествлению с именами ханов, известных по китайским источникам. [30]

Византия воспользовалась благоприятным моментом для восстановления своей власти на Боспоре и своего влияния на соседние варварские племена. Как показывает одна надпись, в 590 г. Боспор управлялся стратилатом и дуком херсонским Евпатерием. [31] В административном отношении он, следовательно, был подчинён Херсону, всё время остававшемуся во владении Византии. Как только положение империи в Приазовье было восстановлено, она постаралась вновь использовать тюркютов в своих интересах. В 589 г. Византии удалось создать обширную коалицию против Ирана: с юга она натравила на него двух арабских шейхов, с севера в Азербайджан и Армению вторглись хазары, а с востока против Ирана выступили тюркюты, находившиеся под властью одного из удельных ханов — Шаба (Савэ у Фирдоуси). [32] По исследованию Л.Н. Гумилёва, это был владетель Пайкенда Янг-су-тегин или Дулуй китайских летописей, второй сын Дяньгу Дату-хана, могущественнейшего из западнотюркютских каганов, с которым Византия и установила союзные отношения. По сообщению грузинской летописи, союз между империей и двумя последними врагами Ирана — хазарами и тюркютами — был заключён при посредничестве ставленника Византии грузинского царя Гуарама, который и сам вместе с приглашёнными им аланскими племенами выступил против персов. [33]

(139/140)

Иран оказался в крайне тяжёлом положении, окружённый врагами «как концы лука тетивой». [34] Справедливо полагая, что главная опасность грозит со стороны тюркютов, Иран направил против них отборную армию под командованием Бахрама Чубина, который и нанёс тюркютам решительное поражение под Гератом. [35] В то же время арабам были посланы подарки, убедившие их прекратить нападения. Увлеченные грабежом, шайки хазар были разбиты регулярными персидскими войсками. [36] Узнав о победе над тюркютами, Гуарам счёл за лучшее отступить, [37] а византийская армия, лишившись союзников, оказалась не в состоянии добиться сколько-нибудь существенного успеха. Персия была спасена от внешних врагов, но немедленно вслед затем оказалась ввергнутой во внутреннюю смуту. Прославленный победитель тюркютов Бахрам Чубин поднял мятеж, претендуя на тиару шахан-шаха; в результате дворцового переворота шах Хормизд IV был убит, а его сын Хосрой Парвиз вынужден был бежать и искать помощи в Византии. [38]

Неизвестно — находились ли хазары в это время под властью тюркютов, или, ввиду смуты в каганате, они вместе с другими племенами Азовско-Каспийского междуморья вновь обрели независимость. Когда тюркютские войска отошли в свои старые области, чтобы сражаться в междоусобной войне, хазары и другие племена могли сами собой освободиться от подчинения каганату. Это тем более вероятно, что их восточные соседи, угры, в это время восстали против тюркютов и сбросили их иго. Тюркютам пришлось вновь их завоёвывать.

Тюркютские послы, в 598 г., явившиеся к императору Маврикию от хана Дяньгу для того, чтобы закрепить союзные отношения, восстановленные в совместной войне с Ираном, уведомили греков о полном разгроме тюркютами восставших против них угров. Десять тысяч последних, спасшихся от истребления, бежали на запад и присоединились к аварам в Паннонии. Это были племена тарниах и котзагир. Согласно Феофилакту Симокатте, они представляли собой ветвь уархунни, т.е. находились в близком этническом родстве с аварами. Говорят, добавляет к этому Феофилакт Симокатта, что и племя забендер было родом из народа yap и хунни. [39]

Появляющееся впервые в этом сообщении племя забендер вероятно следует отожествлять с названием хорошо известного в Северном

(140/141)

Дагестане хазарского города Семендера, видимо, принадлежавшего этому племени. [40]

Феофилакт Симокатта, отмечая, что это племя происходило из того же народа, что и вархониты — авары, прямо не утверждает, что оно явилось на Северном Кавказе одновременно с племенами тарниах и котзагир, присоединившимися к аварам в Паннонии. Трудно объяснить, почему при рассказе об этих двух племенах, бежавших от тюркютов, Феофилакт вспомнил о забендер-семендерцах. Едва ли только потому, что они были родственного с ними происхождения. Не скрывается ли здесь намёк, что забендер принимали участие в восстании угров, но нашли убежище не у авар, а у хазар, в неразрывной связи с которыми протекала вся их последующая история? Естественно предположить, что, разгромив восставших угров, тюркюты без сопротивления восстановили свою власть над племенами Азовско-Каспийского междуморья, устрашёнными расправой над их соседями.

Неприкосновенными остались только византийские владения в Крыму, включая Боспор, возвращённые Византией в период смуты в Тюркютском каганате 581-587 гг. и в административном отношении с этого времени подчинённые Херсону.

[1] Некоторые авторы неправильно отожествляют эфталитов с хионитами. (R. Ghirshman. Les Chionites — Hephtalites. Mémoires de la délégation archéologique française en Afghanistan, XIII, Caire, 1947; A. Мандельштам. О сложении таджикской народности в Среднеазиатском междуречье. СА, XX, 1954, стр. 61, сл.; К.В. Тревер. Кушаны, хиониты и эфталиты по армянским источникам IV-VII в. СА, XXI, 1954, стр. 131, сл. См. об этом: Л.Н. Гумилёв. Эфталиты и их соседи в IV в. ВДИ, 1959, № 1, стр. 134-135).

[2] Т. Nöldeke. Geschichte der Perser und Araber, стр. 167; Табари, l, стр. 895-896; Bal’ami, II, стр. 161-162; Ибн ал-Асир, l, стр. 316-317; G. Widengren. Xozrou Anošurvan, les Heftalites et les peuples turcs. Orientalia suecana, v. l, fasc. ¹/₂. Upsala, 1952.

[3] От кипения всадников в Чаче вода Гульзариула сделалась цвета розы (Фиpдоуси. Ed. I. Mohl, VI, стр. 312).

[4] Le-Beau. Histoire du Bas-Empire. 2 éd., t. 10, стр. 63.

[5] Штейн (Histoire du Bas-Empire, v. 2, 1949, стр. 518) полагает, что эфталиты были раздавлены тюрко-персидской коалицией в 560 г. E. Chavannes (Documents, стр. 226) датировал падение эфталитного государства промежутком между 563 и 567 гг.

[6] Christensen. L’Iran sous les Sassanides, стр. 380.

[7] Менандр, стр. 370-380.

[8] Nöldeke. Geschichte der Perser und Araber, стр. 158 сл.; Мeнандp, стр. 493; Christensen. L’Iran sous les Sassanides, стр. 373.

[9] Менандр, стр. 492.

[10] Летопись Феофана, стр. 183.

[11] Менандр, стр. 370-375; 493; Н.В. Пигулевская. Византийская дипломатия и торговля шёлком. ВВ, 1947, 1 (XXVI), стр. 187; Диль. Юстиниан и византийская цивилизация в VI в. СПб., 1901, стр. 542, сл.

[12] Интересна варварская роскошь, которую демонстрировал хан перед послом. Первый приём состоялся в разукрашенном разноцветными шелками шатре; хан сидел на троне с двумя колёсами; для передвижения его впрягалась лошадь. На следующий день приём происходил в другом шатре, также украшенном шелками. В нём были различные фигуры идолов. Хан возлежал на золотом ложе, а посредине шатра стояла золотая бочка для воды с золотой же чашей для питья. На третий день посла принимали в третьем шатре, где были деревянные столбы, обитые золотыми пластинками, и золотая кровать с ножками в виде золотых павлинов. У входа в шатёр стояла повозка, наполненная золотой и серебряной посудой.

[13] Менандр, стр. 375-381.

[14] Там же, стр. 381-384.

[15] Там же, стр. 416-417.

[16] Прокопий. История войн с готами, стр. 431; Менандр, стр. 493; Н.В. Пигулевская. Византийская дипломатия и торговля шёлком. ВВ, 1 (XXVI), 1947, стр. 204, сл.; Масон. Фрагмент из истории распространения в древности шелкопряда. Белек С.Е. Малову. Фрунзе, 1946, стр. 47, сл.

[17] Менандр, стр. 416-417.

[18] Менандр, стр. 398.

[19] Там же, стр. 416-420.

[20] В знак траура, по тюркскому обычаю, послы должны были изрезать себе в кровь щёки. Кроме того, они были свидетелями, как Турксанф приказал зарезать 4 пленных вместе с их конями, чтобы они возвестили покойному о его скорби.

[21] Менандр, стр. 422.

[22] Там же, стр. 423, 462.

[23] Табари, 1, 895-896; Ибн ал-Асир, стр. 9-10. Аналогичный рассказ об укреплениях, остановивших тюркютов, относится к восточной границе Ирана (в Гуpгане).

[24] Феофилакт Симокатта, стр. 161. Шаванн сомневается, что здесь речь идёт о кавказских колхах (Chavannes. Documents, стр. 251). Однако византийские историки, наряду с названием «лазы», пользовались и старым термином «колхи». См. Византийские историки, стр. 160, 320, 339, 340, 394. H.W. Haussig (ук. соч., стр. 372) сближает «колх» с монгольским «халха» и помещает в Монголии. Это, по его мнению, были жуань-жуани. Очевидный вздор.

[25] Летопись Феофана, стр. 183; Менандр, стр. 418.

[26] Н.Я. Бичуpин. Собрание сведений, 1, стр. 234-235; Л.Н. Гумилёв. Удельно-лествичная система у тюрок в VI-VIII вв. СЭ, 1959, № 3, стр. 15-16.

[27] Н.Я. Бичуpин. Собрание сведений, 1, стр. 236.

[28] Там же. Собрание сведений, 1, стр. 237-238.

[29] Там же. Собрание сведений, 1, стр. 239. С.П. Толстов (Древний Хорезм, М., 1948, стр. 248; Тирания Абруя. Историч. Зап., 3, 1938, стр. 22, сл.) отожествляет Далобяня с правителем Бухарского оазиса Абруем, легендарный рассказ о котором имеется в сочинении автора X в. Нершахи (Description topographique et his-
(138/139)
torique de Boukhara par Mohammed Nerchachy. Text persan publ. par Ch. Shefer. Paris, 1892, стр. 4, сл.; Нершахи Мухаммед. История Бухары. Перевёл с персидского Н. Лыкошин. Под ред. В.В. Бартольда. Ташкент, 1897). Против мнения С.П. Толстова выступает А.М. Мандельштам (Очерки истории СССР, стр. 351), который считает Абруя главою обосновавшихся в Бухаре эфталитов. (См. там же, стр. 382), но это соображение опровергает Л.Н. Гумилёв («Великая распря в первом тюркютском каганате в свете византийских источников» (в печати).

[30] Феофилакт Симокатта, стр. 161; Л.Н. Гумилёв, Великая распря (в печати).

[31] В.В. Латышев. К надписи Евпатерия. Понтика, СПб., 1909, стр. 201, сл.; Он же. Сборник греческих надписей, № 99, стр. 109; Бетье-Делагард. Надпись времени имп. Зенона в связи с отрывками из истории Херсонеса ЗООИД, XVI, 1893, стр. 83; Ю. Кулаковский. К истории Боспора Киммерийского в конце VI в. (По поводу изъяснения надписи Евпатерия). ВВ, т. III, стр. I, сл.; Он же. К истории готской эпархии в Крыму. ЖМНП, 1898, февраль; Он же. Прошлое Тавриды. Киев, 1914, стр. 64.

[32] Табари, I, 991; Nöldeke, Geschichte der Perser und Araber, стр. 240; Bal’ami, II, стр. 248-249; Firdousi. Livre des roix, ed. J. Mohl, t. VI, стр. 568-569; Феофилакт Симокатта, стр. 78, сл.; Летопись Феофана, стр. 199.

[33] Вrossеt. Histoire de la Géorgie, стр. 220-221.

[34] Nöldeke. Geschichte der Perzer und Araber, стр. 270.

[35] Tабapи, I, 992. Л.Н. Гумилёв. Война 589 г. и Гератская битва. Известия Тадж АН, 2 (23), 1960, стр. 61, сл.

[36] Bal’ami, II, стр. 249; Н.В. Пигулевская. Византия и Иран, стр. 82-83; Higgins. The persian war of the emperer Mawrice (582-602). Waschington, 1939.

[37] Brosset. Histoire de la Géorgie, стр. 220-221.

[38] H.В. Пигулевская. Византия и Иран, стр. 84, сл.; Ю. Кулаковский. История Византии, II, стр. 434-437. Л.Н. Гумилёв. Восстание Бахрама Чубина. Проблемы Востоковедения, 1960, № 3.

[39] Феофилакт Симокатта, стр. 161.

[40] Забендер — забен-дур, с окончанием «дур», часто встречающимся в тюркских племенных наименованиях (См. Мinorskу. A New Book, стр. 127). Появление болгар и хазар в царствование имп. Маврикия в рассказе Михаила Сирийского возможно спутано с переселением тарниах и котзагир.

наверх