Едва заметные на поверхности памятники разного вида и разных эпох расположены на узкой надпойменной террасе Енисея, прислонённой к крутому склону горы Тепсей, на скалах которой во множестве сохранились древние рисунки и тюркские надписи. Здесь работали три отряда Красноярской экспедиции. Раннетагарский отряд исследовал серию курганов подгорновского этапа и некоторых других периодов. Каменский отряд копировал высеченные на скалах рисунки и надписи. Карасукский отряд сосредоточил основное внимание на раскопках могильника таштыкской культуры и, кроме того, исследовал серию памятников других эпох. В общем на участке надпойменной террасы протяжённостью в 500 м исследованы многочисленные могилы 11 последовательных периодов, а на краю примыкающей луговой террасы — остатки поселений двух эпох.

Раскопками круглой каменной ограды афанасьевской культуры в пункте Тепсей VII обнаружено две могилы — коллективная и индивидуальная, обычные по устройству могильных сооружений, по погребальному обряду и инвентарю: яйцевидные горшки и декоративные роговые гвоздики. Новое дали раскопки стоянки в пункте Тепсей X. Культурный слой залегает на глубине 2,5 м почти прямо на галечнике. На площади в 90 кв.м вскрыты два очага и несколько кострищ. Найдены типично афанасьевские черепки, кости домашних животных (корова, овца, лошадь), каменный утюжок и шлифованный топор. Очаги представляют собой как бы углублённую в землю чашу диаметром около 1 м, глубиной 20 см, выложенную по стенкам каменными плитками. Такого рода очаги связаны с приготовлением пищи не на огне, а в горячей золе с песком, чему соответствует и остродонная форма сосудов.

Четыре оградки карасукской культуры в пункте Тепсей VIII интересны по стратиграфическим наблюдениям. Все они ограблены, спустя много лет после захоронения (после полного разложения трупов), а затем был сооружён курган сарагашенского этапа, ограда которого по-

(176/177)

ставлена поверх нарушенного грабителями покрытия могилы. Значит, ограбление карасукских могил произведено в древности, в XI-V вв. до н.э.

Курган сарагашенского этапа (IV-III вв. до н.э.), так называемый восьмикаменный, содержал в центре две коллективные могилы и вокруг них несколько детских. В 3 и 15 м от него обнаружено ещё две коллективные могилы сарагашенского этапа, не имевшие намогильных сооружений. В одной из них были погребены кости трёх человек — не трупы, а кости. Кости взрослого мужчины уложены в могилу в анатомическом порядке, но с несколькими допущенными ошибками. Кости двух детей четырёх- и пятилетнего возраста сложены в две кучки. Все трое убиты ударами в голову бронзовым чеканом и четырёхгранным остриём. При мужчине найдены горшок и бронзовый нож.

Могилы тесинского этапа (II-I вв. до н.э.) встречены как впускные в кургане сарагашенского этапа, так и в виде отдельных грунтовых могил. Одна из последних обнаружена под оградой таштыкского склепа и прислонённой к ней грунтовой таштыкской могилой. Это подтверждает хронологическую последовательность этапов сарагаш — тесь — таштык. Могила в пункте Тепсей VII интересна находкой в ней бронзовых застёжек с изображением головы сайги, ажурной и других блях, железного кинжала в ножнах, покрытых чёрным лаком с красной полоской.

Кыргызский чаатас и серия кыргызских каменных могил в пунктах Тепсей XI и III содержали обычный материал. Интересны погребения воинов с осёдланным конем и могила, где в одной ямке погребён пепел сожжённого человека, в другой — пепел коня. Полностью раскопан небольшой могильник Тепсей II предмонгольского времени (XI-XII вв. н.э.). Его девять могил с керамикой и железными вещами освещают крайне слабоизученный период на Енисее.

Наиболее разнообразный и новый материал дал комплекс памятников в могильнике таштыкской культуры Тепсей III. Раскопан большой склеп (50 кв.м), содержавший захоронения нескольких десятков людей. Склеп сгорел. Кроме обычных бронзовых и железных вещей (пряжки, парные головки коней, цепочки и др.), керамики, гипсовых бюстовых масок, в нем сохранились берестяной кошель, деревянные обугленные корыта, бочонок для вина (?), две большие статуэтки оленей, части деревянных шкатулок и сосудиков, планки с рисунками на них и разные другие вещи. В малом склепе (16 кв.м) также находились гипсовые маски, разной формы глиняная посуда, берестяной туес, бронзовые пряжки и головки коней и, кроме того, много бараньих астрагалов и коровьих пяток (таранная и пяточная кости в сочленении). Около склепов раскопана серия детских могил с такой же керамикой, как и в склепах, иногда с железными и роговыми вещами. Среди могил и на отдельной площади к югу от склепов вскрыто большое количество ямок с поминальными приношениями: один-два горшка и несколько кусков говядины или

(177/178)

Тепсей III. Рисунки на обугленных планках из таштыкского склепа (по полевой зарисовке).

(Открыть рис. в новом окне)

(178/179)

Тепсей III. Рисунок на обугленной планке из таштыкского склепа.

(Открыть рис. в новом окне)

баранины. Наконец, на краю луговой террасы исследован культурный слой поселения.

Совершенно новым явилось открытие в большом склепе обугленных планок с сохранившимися на них многофигурными композициями. Планки длиной до 1 м, шириной 6-12 см, с ручкой на одном конце, покрыты едва заметными тонкими рисунками, вырезанными остриём ножа. На одной стороне планки изображены обычно бегущие олени, лоси, медведь, волк и другие звери, на другой — композиции на темы, по-видимому, героического эпоса и исторических повестей. Изображены всадники и пешие воины с луком и стрелами, иногда в боевых доспехах. Они бегут, стреляют, мчатся на конях, падают раненые. Представлены картины битвы, угона добычи, погони, сражения на лодке и другие, большей частью пока нами не понятые. Сохранившиеся на планках рисунки представляют собой, несомненно, лишь контуры бывших здесь полихромных изображений. Это древнейшие в Азии миниатюры (II-VI вв. н.э.), стилистически совершенно своеобразные. Они оставлены обществом, не имевшим ещё ни государственности, ни письменности, в то время как все известные нам древние миниатюры и стенные росписи на героические темы создавались в государствах с классовым обществом, с развитой письменностью и литературой.

(179/180)

Я.A. Шер, Н.Л. Подольский, И.Н. Медведовская [Медведская], Н.М. Калашникова
Енисейские писаницы. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 180-182.

Заключительный сезон работ Красноярской экспедиции Каменский отряд целиком посвятил полевому исследованию наскальных изображений. Основное внимание было уделено обследованию новых комплексов и ликвидации сомнений, появившихся при обработке материалов собранных в предыдущие годы. В ходе этих работ была изучена северная часть комплекса Оглахты I, ранее недоступная ввиду высокого уровня воды в Енисее, Были обнаружены комплексы Оглахты III, Тепсей III, Тепсей IV, Усть-Туба VI. На юго-западном склоне горы Тепсей найдена неизвестная ранее древнетюркская руническая надпись длиной в 36 знаков, копия которой передана для изучения в Институт народов Азии АН СССР.

Большое внимание уделялось совершенствованию методики полевого исследования писаниц. Копия, снятая со скалы на кальку, после проверки, здесь же, заливалась тушью и наклеивалась на листы стандартного формата, которые впоследствии в уменьшенном масштабе монтировались в соответствии с расположением на скале. Словесное описание в силу возможных субъективных представлений производилось под контролем второго лица. Для целей классификации была выработана шкала вариантов техники выбивки, в которой предусмотрены различные виды следов инструмента и их размеров. Фотографирование производилось на различных чёрно-белых и цветных материалах при естественном и искусственном освещении. В увеличенном масштабе фотографировались образцы различной техники выбивки. Наконец, с наиболее интересных рисунков и надписей снимались пластмассовые слепки. Это было особенно важно для сложных случаев перекрывания одного рисунка другим, для плохо читаемых надписей и для последующего изучения образцов техники выбивки рисунков. С этой же целью отдельные фрагменты скальных граней с рисунками или их частями были вывезены в Ленинград.

Всего в 1968 г. скопировано, проверено и сфотографировано более 2000 рисунков.

На основе предварительных наблюдений уже сейчас можно выделить в первом приближении некоторые крупные хронологические группы писаниц.

По-видимому, наиболее древними являются изображения лосей, медведей, оленей, кабанов и некоторых антропоморфных существ, удивительно похожие на рисунки с берегов Ангары, изученные и опубликованные А.П. Окладниковым. Их принадлежность к неолиту требует специальных доказательств. К окуневскому времени относится большое ко-

(180/181)

Енисейская писаница.

(Открыть рис. в новом окне)

личество рисунков, имеющих прямые аналогии с рисунками на плитах из окуневских могил на р. Черновой и в дер. Сыда и на окуневских стелах. Значительная группа рисунков животных может быть условно отнесена к эпохе начала и расцвета пастушеского скотоводства, но более чёткое их разграничение по культурам (афанасьевской, андроновской, карасукской) ещё встретится с большими трудностями. По изображениям в металле, дереве, кости и войлоке, известным из раскопок, легко «опознается» скифо-тагарская группа петроглифов. Среди них есть и разрозненные рисунки и большие сюжетные композиции.

Весьма сложной оказалась «привязка» каких-либо петроглифов к таштыкской эпохе, зато изображения древнехакасской эпохи выделяются довольно чётко, и не только благодаря надписям и тамгам, но и по своим собственным особенностям.

Таким образом, Красноярской экспедицией собран большой и чрезвычайно интересный материал по искусству древних жителей Енисея. Если удастся преодолеть большие методические трудности его исследования, он раскроет малоизученный мир психологии творчества, эстети-

(181/182)

ческих представлений и художественных средств познания окружающего мира древними охотниками и скотоводами Енисея на протяжении нескольких тысячелетий.

Г.А. Максименков
О работах Черновского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 182-183.

Черновский отряд продолжал работы на севере Хакасской автономной области у оз. Сухого. В течение полевого сезона изучены памятники андроновского и карасукского времени. Всего раскопано 59 курганов, содержащих 118 могил.

На оз. Сухом имеется несколько курганов, выделяющихся размерами (наиболее крупные — диаметром больше 30 м, высотой более 2 м). Раскопано два таких кургана. На поверхности их прослеживались торцы плит от могильных ящиков. Раскопы были заложены вокруг видимых плит. В результате выявлены особые, ранее неизвестные варианты конструкции могил андроновского времени. Могилы были сооружены из вертикально поставленных на древнюю поверхность почвы плит, а с внешней стороны укреплены положенными плашмя крупными обломками плиток. В одном из этих курганов впервые на Енисее встречены рисунки с внутренней стороны могильных плит. Они представляли собой начерченную сетку квадратов. Похожие рисунки найдены и в другом андроновском кургане, где также с внутренней стороны плиты были начерчены косоугольная сетка и «ёлочка». Наиболее интересной оказалась могила 2 кургана 442: её внутреннее пространство было свободно от земли. Здесь в цисте погребены два молодых человека, лежавших по енисейскому обычаю на левом боку, один за спиной другого. В головах первого скелета стоял, горшок, покрытый деревянной крышкой, а рядом с горшком лежала деревянная колотушка. Среди вещей андроновских могил обращают на себя внимание впервые найденная золотая серьга с раструбом (эти серьги редки в енисейских могилах) и кольцо из золотой проволоки, свёрнутой в два оборота. Из других могил происходят значительная серия керамики и бронзовые пронизки из свернутых в трубочку бронзовых листиков.

Нужно отметить также редко встречающиеся в андроновских могилах костяной игольник, сделанный из трубчатой кости птицы, бронзовое шило и крупную бронзовую бляху, близкую алакульским бляхам западных районов андроновской культуры.

Основная масса раскопанных курганов относилась к карасукскому времени. Карасукские курганы оказались обычными по конструкции и содержанию могил. В них найдена значительная серия керамики. Среди горшков было довольно много орнаментированных, причем орнаменты

(182/183)

ведут своё происхождение от андроновской посуды. Один из них инкрустирован белой пастой. В могилах оказались вещи, которые обычно встречаются редко. Наиболее интересными надо считать костяные гребни. Два из них найдены в этом году, а всего их известно пять. В прошлом году впервые в карасукских могилах были найдены проволочные шейные гривны; их обломки оказались в нескольких могилах и в этом году. Кроме того, из карасукских могил происходит серия бронзовых бляшек, обломков ножей, тонких пластинчатых браслетов и других вещей. Работы дали дополнительный материал, позволяющий лучше и полнее судить об андроновской и карасукской эпохах Минусинской котловины.

М.П. Завитухина
Работы Раннетагарского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 183-184.

Раннетагарский отряд Красноярской экспедиции произвёл раскопки на правом берегу Енисея у горы Тепсей, в 50 км к северу от Минусинска. Силами отряда исследованы памятники Тепсей IX, VIII и VII.

Могильник Тепсей IX расположен по северо-западному склону горы Тепсей. Он состоит из 12 плоских «четырёхкаменных» курганов с высокими камнями на углах ограды. Один из этих курганов имел камни также посредине сторон.

Раскопано семь курганов, содержащих 18 могил. В оградах обычно находились две могилы — мужская и женская. На дне грунтовых ям установлены невысокие срубы, обставленные с боков каменными плитами. Иногда стены могильной ямы укреплены плитами до дна. Погребённые лежали на спине в вытянутом положении головой на юго-запад или в обратном положении. Могилы ограблены. В них обычно бывают глиняные сосуды и миска. Сосуды украшены рядом выпуклостей (бугорков) по верхнему краю, иногда в сочетании с кривой прочерченной линией и овальными вдавлениями. Кроме керамики, в могилах найдены костяные и бронзовые ножи, шилья, чекан, предметы украшения. Все курганы однородны. По конструкции, погребальному обряду и инвентарю их следует датировать концом подгорновского этапа тагарской культуры.

Дюнное всхолмление Тепсей VIII расположено параллельно могильнику Тепсей IX, вблизи от него. Оно служило местом погребения умерших в различные исторические периоды. Могилы расположены плотно, часто более ранние погребения нарушены последующими или перекрыты ими.

Раскопано восемь тагарских курганов с 32 могилами в них. Взрослые погребены в срубах, обставленных каменными плитами, реже в камен-

(183/184)

ных ящиках, дети — в каменных ящиках. Преобладают одиночные погребения, совершённые по обычному обряду. В нарушенных грабителями могилах сохранилась глиняная посуда, украшенная выпуклостями, орнаментом из желобков и резных линий. Кроме того, найдены бронзовые чекан и втоки, наконечники стрел, зеркало, украшения в виде бляшек, пронизок, бус.

Детские погребения обычно совершены в каменных ящиках, без инвентаря, в углах оград или по сторонам от основных могил. Исключением явилась одна детская могилка в миниатюрной прямоугольной оградке из небольших плиток с каменными столбиками на углах. Ребёнок в возрасте двух лет похоронен в центре оградки в каменном ящике. Он положен на спину головой на северо-восток. Погребение сопровождалось двумя маленькими глиняными сосудами, один из которых украшен прочерченными горизонтальными бороздками.

Один курган этого могильника с восемью высокими камнями в ограде, в двух могилах которого похоронено по четыре человека, относится к раннему варианту памятников сарагашенского этапа, остальные курганы датируются подгорновским этапом.

В могильнике Тепсей VII раскопаны один курган подгорновского этапа и три могилы тесинского этапа.

Кроме тагарских курганов, раскопаны погребения других периодов. В числе их одна могила окуневской культуры. Девочка-подросток похоронена в каменном ящике, на спине, с поднятыми вверх коленями, сложенными на груди руками, головой на юго-восток. Обнаружены баночный орнаментированный сосудик, костяной игольник с костяной иглой, бронзовое шило, каменные фигурные пронизки и каменный бисер.

Раскопаны два каменных ящика в отдельных смежных оградах предтагарского времени, шесть могил, относящихся по предварительным данным к позднему варианту тесинского этапа. Из них две могилы с трупосожжением. Инвентарь: биконический глиняный сосуд и сосуд на поддоне, костяные головные булавки, железные ножи и пряжки, наконечник стрелы и другие предметы.

Обнаружены три погребения — парное, тройное и одиночное, не нарушенные грабителями, но без инвентаря. Их культурная принадлежность не определена.

На основе работ прежних исследователей и раскопок Красноярской экспедиции выясняется, что в правобережном районе Енисея мало памятников начала тагарской эпохи. Если левобережье поражает обилием погребений в каменных ящиках, то правобережье бедно погребениями этого рода. Именно эти погребения независимо от места их расположения содержат глиняную посуду с характерно утолщённым верхним краем, украшенную широкими горизонтальными желобками.

Исследованный материал позволит по-иному поставить некоторые вопросы о распространении памятников тагарской культуры и ее носителей в Хакасско-Минусинских степях.

(184/185)

Э.Б. Вадецкая
Работы Таштыкского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 185-186.

Таштыкский отряд Красноярской экспедиции производил раскопки памятников таштыкского времени в Новоселковском р-не Красноярского края на горе, над бывшей дер. Аёшка. Здесь нами зафиксированы четыре склепа и около 100 грунтовых могил. Раскопаны все склепы и 33 могилы.

Могилы представляют собой четырехугольные грунтовые ямы глубиной от 0,9 до 2 м. На дне ям поставлены срубы размерами 2x2,5; 2,5x3 м при высоте 50-70 см. Срубы покрыты широкими плахами и берёстой. Помимо срубов встречаются могилы, вырубленные в скальной породе. В могилах лежали кучки пепла сожжённых на стороне людей, человеческие скелеты и аккуратно сложенные кучки человеческих костей. Скелеты вытянуты на спине головой на юго-запад. Инвентарь могил бедный, представлен преимущественно баночными плоскодонными и кубковидными сосудами, найдены также костяные булавки или проколки, бронзовое колечко, кусочки золотой фольги, обрывки шерстяной ткани, обломки железных предметов и глиняных погребальных масок.

Все четыре склепа имеют четырёхугольную ограду, сложенную из плитняка, но внутренняя конструкция склепов различна. Они представляют собой неглубокие четырёхугольные ямы, обложенные с внутренних сторон тонкими, поставленными на ребро плитами и срубом в один венец. В трёх склепах сохранились основания деревянных столбиков, вероятно, поддерживающих кровлю. В одном случае столбики находились за внешними стенками ямы, в других — следы столбиков обнаружены внутри самой могильной ямы. Три склепа имели с восточной или западной стороны вход в виде коридора, обложенного продольными брёвнами, дромоса, сложенного из плит, или просто большой плиты. Срубы обугленные, сохранность дерева плохая. Все склепы сильно и, вероятно, неоднократно граблены. В них лежали кучки человеческого пепла, четыре полных человеческих скелета и обугленные кости от пятого скелета. Из вещей найдены глиняные сосуды, бронзовая накладка с двумя стилизованными конскими головками, обломки погребальных масок, а также кости коровы и барана.

Заложен сплошной раскоп у края могильника, где на поверхности в разных местах виднелись сильно задернованные камни. В результате раскопок обнаружены две группы вертикальных камней, поставленных по линии север — юг. Между камнями и рядом с ними найдены кости баранов и сосуд таштыкского времени. Кости были зарыты в землю перед плитами. Сосуд поставлен в специальном ящике из мелких плит у основания одного из камней. Это поминальные камни, относящиеся к тому же времени, что и могильник.

(185/186)

Кладбище бедно вещами, но представляет интерес новыми чертами в конструкции могил и обряде погребения. Впервые стали известны захоронения таштыкского времени не только в срубах, но и в могилах, сооруженных в скальной породе. Важно сочетание трёх обрядов погребения: сожжение трупов на стороне, погребение трупов в лежащем и полусидячем положении и вторичное захоронение человеческих костей с черепами. Особое научное значение имеют впервые раскопанные поминальные камни, связь которых с таштыкским кладбищем несомненна.

А.Д. Грач
Исследования в Туве. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 186-187.

Саяно-Тувинская экспедиция Института археологии АН СССР продолжала исследования на территориях Тувинской АССР и юга Красноярского края — в зоне будущего водохранилища Саянской ГЭС.

Уверенно продолжает наращивать материалы по каменному веку Центральной Азии отряд С.Н. Астахова. Обнаружено особенно много пунктов архаичного, леваллуа-мустьерского типа.

Продолжались исследования, целью которых является разрешение монгун-тайгинской проблемы — вопросов хронологии и этнокультурной принадлежности курганов монгун-тайгинского типа, оставленных древним населением, обитавшим в Туве, Северо-Западной и Северной Монголии по крайней мере с бронзового века до скифского времени включительно.

Раскопками были охвачены курганные комплексы скифского времени — объекты VII-VI и V-III вв. до н.э. В разных точках зоны начато исследование разнотипных памятников — погребальных комплексов, относящихся к периоду, переходному от скифского к гунно-сарматскому времени. Продолжалось изучение родовых кладбищ сарматского времени (первые века до нашей эры — первые века нашей эры).

Исследовались памятники древнетюркского времени (VI-X вв. н.э.) — эпохи оформления первоначальных этнических контуров народов, говорящих на тюркских языках, эпохи создания могущественных империй кочевников Центральной и Средней Азии.

В истёкшем полевом сезоне значительно расширено исследование наскальных изображений Центральной Тувы.

Первый отряд Саяно-Тувинской экспедиции главные исследования проводил на правобережье р. Улуг-Хем (Верхний Енисей).

В могильнике Алды-Бель I раскопан комплекс курганов VII-VI вв. до н.э. Вскрыта серия камер-срубов, некогда содержавших одиночные погребения. Здесь же раскопано погребение с трупосожжением, примыкавшее к кургану скифского времени.

(186/187)

Полностью завершены раскопки группы курганов в могильнике Куйлуг-Хем I. Здесь наблюдались случаи перекрывания курганов монгун-тайгинского типа курганом скифского времени. Исследован курган скифского времени, содержавший три погребения с датирующим материалом и залегавший южной полой на объекте монгун-тайгинского типа. В итоге раскопок этой группы получена ценная информация по абсолютной и относительной хронологии комплексов монгун-тайгинского типа.

До начала основного полевого сезона были проведены работы в долине Саглы. Основные работы поставлены на одном из наиболее крупных курганов скифского времени Тувы — Улуг-Хорум. Выявлена сложная конструкция этого комплекса — центральное каменное наземное сооружение (диаметр по крепиде 23 м), окруженное кольцом (диаметр 63 м) с отходящими от него к центру радиальными перемычками (общее число 32). Центральное сооружение обрамлено крепидой, на камнях которой открыта серия изображений скифского времени. Общий объём центрального наземного сооружения составил 630 куб.м, вес 1540 тонн. В центральном сооружении открыты три впускных погребения: древнетюркское с конём, древнекыргызское и погребение монгольского времени. На горизонте — следы человеческого жертвоприношения.

В могильнике Саглы-Бажи IV раскопано два неограбленных кургана с камерами-срубами, содержавшими погребения, относящиеся к периоду, переходному от скифского к гунно-сарматскому времени.

Группа сотрудников под руководством М.А. Дэвлет проводила работу по исследованию и фиксации уникального местонахождения петроглифов на левобережье р. Куйлуг-Хем. Основная масса изображений прочно датируется скифским временем и включает ряд изображений предметов прикладного искусства. Имеются надёжные основания и для установления относительной хронологии — изображения скифского времени на нескольких скальных участках перекрыты рисунками гунно-сарматского времени, нанесёнными линеарной техникой.

На местонахождениях Чинге и Мугур-Саргол продолжалось исследование и фиксация петроглифов, значительная часть которых относится к бронзовому веку и скифскому времени.

Предпринята дальняя разведка Саянской «трубы». Маршрут разведки: Карабей — устье р. Хемчик — пороги Сарыг-Хая — Кургол — Староверский — Усть-Уса. На плато у впадения Хемчика в Енисей наземным осмотром были обработаны данные проведённой в предыдущие сезоны авиаразведки. Зафиксированы могильники скифского времени (курганы с камерами-срубами пазырыкского типа). На Хемчике и Чинге найдены курганы VII-VI вв. до н.э. типа алды-бельских комплексов. Курганный могильник обнаружен и на глубинном отрезке Саянской «трубы» — в районе Староверского порога. Разведывательный маршрут позволил приступить к составлению перспективного плана археологического освоения Саянской «трубы».

(187/188)

С.Н. Астахов
Изучение каменного века в Туве. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 188-189.

Третьим (палеолитическим) отрядом Саяно-Тувинской экспедиции сравнительно полно обследованы два района и совершён один рекогносцировочный маршрут.

Первый охваченный район — левый борт долины р. Саглы от Саглы-Бажи до р. Мугур (включительно) — всего около 25 км. В этих местах палеолит был известен главным образом по сборам Л.Р. Кызласова и А.Д. Грача. В нынешнем сезоне открыто 28 новых пунктов, из них шесть можно отнести к позднему палеолиту, три пункта дали материал, недостаточный для датировки, и 19 — материал архаичного (некоторые — леваллуа-мустьерский) по облику типа. Пункты располагались группами: в Саглы-Бажи — два, на возвышенности Красная горка — восемь у выхода ручья Теректиг — один, на правом берегу р. Саглы — один, на террасе Саглы перед Мугуром — семь, по р. Мугур — девять. Отщепы, нуклеусы и орудия залегали на поверхности террас или на краях конусов выноса разных уровней: в верховьях — 8-12 м, в средней части долины — до 30 м. Минимальное количество обработанных предметов на пункте 10-15 экз.

Вопрос о возрасте архаичных по облику изделий ещё не решён. Судя по расположению остатков стоянок, они могут быть датированы временем от Каргинского межледниковья до начала Сартанского оледенения. Это позволяет отнести их к концу среднего — началу позднего палеолита, но не исключено, что они могут оказаться моложе.

Пункты с инвентарём позднего облика предварительно, на основании полевых впечатлений, можно отнести ко второй половине и к концу позднего палеолита.

Второй обследованный район — левый берег широкой долины р. Шагонар и левобережье р. Улуг-Хем вниз по течению от устья р. Шагонар. В этом месте к указанным рекам подходят невысокие горы Аргалыкты. На террасах и грядах, примыкающих к ним и к реке, обнаружено 15 новых пунктов. Из них один (ТШ-4а-г) архаичного облика, аналогичен саглынским материалам и пункту Чинге-Даг-Ужу на р. Чадана. Он расположен на левом берегу р. Шагонар, в 12 км к югу от устья, на скалистом мысу высотой 14-16 м. Находок много: галечные нуклеусы, чопперы, отщепы, крупные пластины и др. Рядом, на краю мыса и у его подножия, — два пункта с инвентарём позднепалеолитического облика. Там, где лежали архаичные изделия, примеси поздних практически не было. Эти три пункта относятся к палеолитическому времени; остальные 12, видимо, к разным этапам от самого конца палеолита до неолита. На восточных склонах хребта Аргалыкты, на грядах и седловинах, приуроченных к выходам ныне сухих русел, довольно далеко от современной долины р. Шагонар, обнаружено пять пунктов с инвентарём, в котором

(188/189)

основную массу составляют расколотые микропластинки, скребочки, нуклеусы. Вероятно, эти памятники относятся ко времени, когда климат был более влажным, и принадлежат охотничьим общинам мезолитического или ранненеолитического времени.

У подножия северных склонов тех же гор обнаружено семь пунктов. Они расположены на присклонной плоской террасе и конусах выноса, налегающих на неё. Возраст их ещё не определён (видимо, неолит). Один пункт, расположенный у старичного озерка с уже открытой Ю.И. Трифоновым в 1967 г. неолитической стоянкой, можно датировать тем же временем.

Кроме обследования этих двух районов, был сделан рекогносцировочный маршрут Кызыл — оз. Чедер. — оз. Чагытай — с. Балгазик. Южнее оз. Чедер осмотрена стоянка Ангачи и собран новый материал по неолиту, у оз. Чагытай (южный берег) открыта стоянка, возраст которой по материалу, полученному из небольшого шурфа, определить трудно (предварительно — от конца позднего палеолита до неолита). Существенно, что это первая из обнаруженных нами стоянка, где находки перекрыты небольшим (5-8 см) слоем почвы.

Всего за сезон отрядом открыто 44 новых памятника. Из них 20 — предположительно конца среднего — начала позднего палеолита, 8 — позднепалеолитического возраста, несколько пунктов ещё не могут быть датированы и остальные — мезолитического (?) и неолитического возраста.

А.М. Мандельштам
Исследования могильника Аймырлыг и городища Бажын-Алак. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 189-191.

Полевые исследования второго отряда Саяно-Тувинской экспедиции были сконцентрированы на памятниках, расположенных в пойме низовьев рек Чаа-Холь и Урбюн (левобережные притоки Енисея) и ближайших её окрестностях. Раскопки сравнительно больших масштабов производились на территории могильника Аймырлыг и городище Бажын-Алак.

Могильник Аймырлыг находится на террасе, ограничивающей пойму с севера. Он насчитывает более 300 погребальных сооружений, составляющих несколько довольно чётко разграниченных групп. Большинство групп тяготеет к краю террасы, но некоторые располагаются сравнительно далеко от него. Наряду с курганами различных типов здесь имеются многочисленные квадратные западины, каменные ящики, грунтовые могилы и квадратные выкладки. Частичным раскопкам были подвергнуты пять групп, составляющих северную часть памятника: всего здесь

(189/190)

исследовано около 100 объектов. В числе их имеются пять срубов скифского времени, датируемых в пределах V-III вв. до н.э. Особенностью конструкций этих сооружений является сужение камеры в верхней части. Сопровождающий инвентарь состоит из глиняных сосудов, бронзовых клевцов и наконечников стрел, бронзовых и железных кинжалов, различных украшений, зеркал и т.д. Сопоставление находок в неограбленных и ограбленных срубах показало, что последние сохраняют значительную часть первоначального инвентаря.

Весьма многочисленны каменные ящики. Часто они прослеживаются по выступающим плитам над поверхностью земли, но обычно скрыты наносами. Все ящики прямоугольные с выложенным плитами дном. Перекрытие состоит из нескольких рядов плит, уложенных поперек длинной оси ящика, в некоторых случаях под перекрытием располагались опорные горизонтальные плиты, лежавшие продольно по стенкам. В ящиках обнаружены погребения взрослых и детей. Инвентарь, в целом сходен с инвентарём срубов, но, видимо, относится главным образом к позднему периоду указанного промежутка времени. Специального внимания заслуживает найденная в ящиках керамика: она характеризуется несколькими своеобразными формами, не характерными для скифского времени.

Грунтовые ямы сравнительно немногочисленны, обычно с перекрытием того же типа, что и у ящиков, и с плитами на дне. Погребения в них как одиночные, так и коллективные; есть случаи многоярусного захоронения. Дата их пока остаётся не вполне ясной.

Случаи, когда каменные ящики впущены в западины срубов, позволяют предполагать, что дальнейшие работы дадут возможность разработать более подробную хронологию.

Упоминавшиеся выше каменные ограды располагаются обособленно, иногда компактными группами, вытянутыми с юга на север. Раскопки одной из таких групп показали, что они относятся к тюркскому времени и в основных чертах повторяют ранее исследованные памятники этого типа.

Могильник Аймырлыг следует считать весьма перспективным памятником, поскольку здесь несомненно имеются погребения, относящиеся к переходному периоду от скифского к гунно-сарматскому времени. Внимания заслуживают некоторые находки (пряжки и др.), близкие предметам, характерным для племён сарматского круга.

На городище Бажын-Алак продолжалось раскрытие северо-западной части. Раскрыты две землянки, вытянутые с запада на восток. Одна из них (северная) длиной около 14 м при ширине до 2 м, другая (южная) длиной около 9 м при той же ширине. Дополнительных устройств (лежанок и т.д.) не имеется. Находки в обеих землянках состоят главным образом из костей животных и обломков керамики. Немногочисленны обломки каких-то изделий из кости и фрагменты железных предметов. Назначение этих «коридорообразных» землянок пока остаётся не вполне

(190/191)

ясным. Следует отметить, что они расположены на естественном возвышении, лежащем вблизи от северной стены городища. Последняя была раскрыта на значительном участке с целью подойти в дальнейшем к ближайшей башне.

Заложен раскоп в центральной части городища, где расположено несколько всхолмлений. Здесь, рядом с участком, исследованным в своё время С.И. Вайнштейном, раскрыто прямоугольное помещение (4,5х3,8 м) наземной постройки. Стены его ориентированы по странам света, сохранились на высоту до 0,6 м. Вход расположен в южной части.

Севернее и западнее помещения находится землянка весьма сложной формы. Раскопанная часть имеет несколько «отсеков» и углублений различной конфигурации и глубины. Вход в землянку — пологий пандус — находится в южной части. Находки состоят главным образом из костей животных и обломков керамики.

Раскопки на городище показывают, что это весьма своеобразный памятник, для понимания которого потребуется ещё много усилий.

И.У. Самбу
Работы на Ортаа-Хеме. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 191.

Четвёртый отряд Саяно-Тувинской экспедиции продолжал работы в низовьях р. Ортаа-Хем — на правобережье Енисея. Раскопано восемь объектов скифского и гунно-сарматского времени.

Курганы с погребениями скифского времени по многим признакам близки комплексам могильника Куйлуг-Хем I. Под единым каменным сооружением, обрамлённым крепидой, — до трёх могильных ям, погребения в каменных ящиках или деревянном обрамлении. Инвентарь многочислен: ножи, зеркала, шилья, бляхи, предметы конского убора, наконечники боевых стрел, золотые серьги.

Погребения гунно-сарматского времени, раскопанные на Ортаа-Хеме, являются ценным дополнением к серии памятников этой эпохи в Центральной Туве. Обряд традиционен: погребения в гробах или каменном обрамлении; положение погребённых — вытянутое на спине; ориентировка — головой на северо-запад; в головах часты каменные подушки. Инвентарь: керамические сосуды с арочным орнаментом, железные ножи, шилья, булавки с шаровидными навершиями, бронзовые и костяные украшения.

В курганах Ортаа-Хема вновь проводилось исследование позднейших ритуальных дополнений к древним наземным сооружениям. Внутри каменных кладок обнаружены жернова, серпы, мотыги.

(191/192)

Ю.И. Трифонов
Дальнейшие исследования могильников Аргалыкты I и Кара-Тал IV. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 192-193.

Работа пятого отряда Саяно-Тувинской экспедиции в зоне будущего водохранилища Саяно-Шушенской ГЭС проводилась на левобережье Енисея в районе г. Шагонар и пос. Чаа-Холь. Были продолжены раскопки могильников Аргалыкты I.

Могильники Аргалыкты I и Кара-Тал IV состоят из курганов разных эпох. К изученным ранее сооружениям скифского, гунно-сарматского древнетюркского времени, памятникам монгун-тайгинского типа и позднейшим впускным захоронениям могильника Аргалыкты I теперь добавились два своеобразных кургана, представляющих собой новый, до сих пор неизвестный в Туве тип памятников. Хронологическая принадлежность их определена пока в рамках IV-II вв. до н.э.

В могильнике Кара-Тал IV, раскопки которого почти полностью завершены, помимо двух курганов древнетюркского времени, изучено ещё два аналогичных памятника той же эпохи, а также восемь сооружений гунно-сарматского периода.

Памятники гунно-сарматского времени представлены как поминальными (3), так и погребальными (5) сооружениями, сконцентрированными в двух группах. В первой из них — три примыкающих один к другому кургана с неодинаковым количеством погребений в каждом (курган 3 — семь погребений, курган 4 — два, курган 5 — одно). Непосредственно к ним примыкают два объекта древнетюркского времени (курганы 1, 2). Во второй группе — пять смежных курганов, три из которых (8, 9, 11) — поминальные, а два (10, 11) — погребальные (по одному погребению в каждом кургане).

После расчистки погребальные и поминальные памятники представляют собой сплошные образования преимущественно из мелких обломков горных пород. По отдельным, хорошо сохранившимся частям основ сооружения можно предположить, что в некоторых случаях (курганы 4, 5, 10) их первоначальная конструкция была тождественна конструкции ранее изученных памятников. В этих объектах в основе сооружений, повидимому, лежали постройки, близкие прямоугольным или овальным в плане, из плотно прилегающих обломков, ориентированные по той же оси, что и находящиеся под ними в центре неглубокие узкие погребальные ямы. Погребения в них традиционные одиночные; положение погребённых — вытянутое на спине; ориентировка — головой на северо-запад с отклонением к северу или западу. Инвентарь в основном состоит из железных изделий: наконечников стрел, ножей, пряжек и т.д., а также из керамических сосудов (в головах).

Встречены и более сложные конструкции. Любопытно, что в каждом из этих сооружений есть правильные по форме круги из довольно мас-

(192/193)

сивных камней. В отдельных случаях в пределах таких кругов или поблизости от них найдены керамические сосуды в углублении, под плитой. Горшки распространенных в Туве гунно-сарматского времени форм украшены характерным арочным орнаментом.

Третью группу в могильнике составляют памятники древнетюркского времени — курганы 6 и 7, различные по масштабу. В обоих случаях выявлены основы сооружений. В кургане 6 — это небольшой круг (2,1х2,3 м), составленный из нескольких массивных камней, ограничивающих его контур, и мелких обломков, являющихся внутренним заполнением площади круга. Основу сооружения кургана 1, по-видимому, составляло кольцо (средняя ширина 1 м).

Погребальный обряд обоих курганов отражает известный ритуал древних тюрок — погребение с конём. Ямы в плане трапециевидны, основаниями ориентированы на север и юг (с небольшим отклонением к северо-востоку и юго-западу), неглубокие. В северной половине — погребение человека, в южной — коня. Разделительных стенок нет (в кургане 7 — один большой, вертикально стоящий камень). Погребённые вытянуты на спине головой на восток. В кургане 6 лошадь положена на одном уровне с человеком, в кургане 7 — человек на возвышении (30 см). Лошадь обращена головой в противоположную от человека сторону.

Состав инвентаря свидетельствует о принадлежности погребённых к рядовым слоям древнетюркского общества.

Необычным и имеющим пока единственную аналогию среди памятников Тувы является курган 17 (могильник Аргалыкты I). Конструкция его почти полностью повторяет конструкцию смежного с ним объекта (кургана 16). Та же цилиндрической формы постройка из горизонтально уложенных плитовых камней, почти та же высота (несколько больше 1 м), то же подобие ворот или входа с юго-восточной стороны, сверху. Пол этого «склепа» вымощен сравнительно тонким плитняком. Всё сооружение находится в земле. Явных следов перекрытия сооружения, как в соседнем кургане, здесь нет. Очевидно, это объясняется тем, что на его площади было потревоженное впускное погребение. Погребение одиночное. Костяк вытянут, очевидно, на спине и обращён головой на юг. При нём найдены сосуд баночной формы и костяная бусина.

Основное погребение парное. Оба скелета лежат в западной половине сооружения (один — в ногах другого); в восточной — кости овцы. Погребённые скорчены на правом боку. Один обращен головой на север, другой — на запад. Черепа — на каменных подушках. В головах одного из погребённых стоит сосуд. Другой сосуд помещён в восточной половине, в нём — остатки мясной пищи (кости овцы).

По погребальному обряду и некоторым категориям вещей (керамика, ножи и др.) курган близок памятникам скифского круга, однако относится он к переходному этапу от скифского к гунно-сарматскому времени.

(193/194)

В.Ф. Старков
Работы Западносибирского отряда МГУ. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 194-196.

Западносибирский отряд МГУ провёл исследования на территории Свердловской и Тюменской областей. В Салдинском р-не Свердловской обл. произведены разведочные работы на оз. Моршининском и продолжены раскопки Кокшаровской I стоянки.

Разведочный раскоп площадью 12 кв.м, заложенный на Моршининской стоянке, дал незначительный материал (160 предметов): керамику и изделия из камня. Основное место в комплексе принадлежит керамике липчинского типа с узорами, нанесёнными способом «ложного шнура». Другая часть керамики украшена оттисками гребенчатого штампа и орнаментом, выполненным отступающей палочкой. Среди каменных изделий есть несколько шлифовальных плит, скребков и наконечников стрел. Дата этого памятника — конец III — начало II тысячелетия до н.э.

Раскопки Кокшаровской I стоянки вскрыли часть стоянки площадью 120 кв.м, непосредственно примыкающую к краю берега. Здесь выявлено несколько культурных слоёв: позднего неолита, раннего и развитого бронзового века с керамикой черкаскульского типа. Слои бронзового века по мере приближения к озеру постепенно выклиниваются; здесь преобладает материал позднего неолита. На материке обнаружены два разрушенных погребальных комплекса в виде развалов камней, среди которых находились отдельные угли и обломки двух толстостенных чаш на поддоне. Аналогичная чаша встречена здесь ранее в непотревоженном погребении. Погребение относится к черкаскульскому времени. Хронологические рамки памятника — конец III — вторая половина II тысячелетия до н.э.

В Тюменской обл. работы отряда были сосредоточены на территории Берёзовского р-на близ с. Саранпауль, где произведены частичные исследования уже известного в литературе неолитического поселения Чэс-тый-яг. Топографическое исследование памятника обнаружило здесь 18 земляночных углублений прямоугольной формы, окруженных по периметру земляными валиками. Размеры землянок варьируют от сравнительно небольших (56 кв.м) до огромных (305 кв.м). Глубина их достигает 2 и более метров. Как показали раскопки одной из землянок, жилище было расположено на месте ранее существовавшего поселения, о чём свидетельствует полоса культурного слоя мощностью 20 см, отделяющаяся от земляночного заполнения слоем стерильного песка в 20-50 см. Происхождение этого стерильного слоя пока неясно, так как находки в обоих культурных слоях практически не отличаются друг от друга. Заполнение землянки представлено слоем кострища толщиной 25-80 см, содержащего керамику периода позднего неолита, украшенную оттисками гребенчатого штампа, и каменные орудия. Большинство

(194/195)

Поселение Чэс-тый-яг. Бронзовые фигурки из клада.

(Открыть рис. в новом окне)

изделий из камня выполнено техникой шлифовки. На дне землянки удалось обнаружить остатки строительных сооружений в виде угольных пятен: две перекрещивающиеся балки и глубоко врытый в землю центральный столб. Время существования землянки — конец III тысячелетия до н.э.

В 2,5 км от поселения Чэс-тый-яг был обнаружен ещё один памятник, расположенный, как и первый, на останце террасы р. Ляпин, на берегу озера (старица Ляпина) с хантыйским названием Вуграсян-вад. Большая часть памятника была распахана. На оставшейся территории обнаружено четыре земляночных углубления, площадью в среднем около 50 кв.м. Исследования одной из землянок обнаружили здесь остатки двух очагов, скопление костей животных и несколько изделий из железа и камня.

Интересные находки были на краю поселения, на распашке. Найден клад, состоящий из 92 бронзовых фигурок животных. Две фигурки объёмного литья, остальные — плоского. Изделия после литья не очищены, за исключением двух фигурок, у которых обрублены литниковые чаши. Среди всего комплекса вещей нет ни одного повторяющегося изображения. Часть фигурок довольно реалистична. Здесь можно видеть некоторых пушных зверей, волка или собаку, бобра (?). Большинство же

(195/196)

фигурок дано в условном, стилизованном изображении — в виде зверей с разинутой пастью, прыгающих или галопирующих. На 13 фигурках сохранились остатки перевитого шнура, которым были привязаны фрагменты бляшек усть-полуйского типа. Судя по тому, что вокруг многих фигурок имелся остаток тлена, подобная перевязь была сделана на всех или большинстве изображений.

Этот комплекс наряду с Лозьвинским, Мурлинским, Истяцким и другими, известными на этой территории, должен быть, по-видимому, отнесён к культовым местам древних угров, а найденные здесь же фрагменты керамики и обломки бляшек позволяют связать его с усть-полуйской культурой.

В.И. Матющенко, Л.Н. Чиндина
Работы в Томской и Омской областях. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 196-197.

Археологическая экспедиция Томского университета продолжала раскопки могильника у дер. Ростовка близ Омска и могильников I, II у дер. Еловка Томской обл.

Во время раскопок могильника у дер. Ростовка вскрыта значительная площадь, которая не содержала могил. Здесь собран инвентарь, постоянно встречающийся вне могил: каменные наконечники стрел и дротиков, каменные ножи, скребки, скрёбла и отщепы, а также довольно многочисленные фрагменты керамики.

Установлено, что могилы, раскопанные в 1966 и 1967 гг., составляли первую группу захоронений. Вторая группа могил была начата исследованиями в прошедшем сезоне. Она отделена от первой площадью, свободной от могил. Из второй группы вскрыто четыре могилы. Здесь же среди этих могил открыта яма, где жгли умерших. Эта яма была обильно насыщена углями, жжёной землёй и жжёными костями. В заполнении могил собрано небольшое число фрагментов керамики.

Из четырёх могил, раскопанных прошедшим летом, наиболее интересны 33 и 34. Могила 33 содержала захоронение воина в костяных латах. Среди находок следует отметить бронзовый наконечник копья с ромбическим стержнем, два золотых височных кольца, каменные наконечники стрел.

Могила 34 содержала захоронение человека, снабжённого бронзовым пластинчатым ножом, бронзовым втульчатым наконечником копья с багром, двумя золотыми височными кольцами и двумя бронзовыми шильями с костяными рукоятями.

Раскопкам в могильнике I у дер. Еловка подверглись четыре кургана, в которых было 17 могил. Среди погребального инвентаря первое место принадлежит керамике, которая типологически близка керамике Елов-

(196/197)

ского поселения (раннего комплекса, относящегося к концу II тысячелетия до н.э.).

Раскопки могильника II у дер. Еловка вскрыли 58 могил, в которых найдены андроновская керамика и керамика томской культуры. Многие из умерших были обильно снабжены бронзовыми вещами (ножи, шилья, пуговицы, нашивки). Весь облик инвентаря позволяет датировать эту группу могильника XIII-XII вв. до н.э.

Экспедиция Томского университета прошедшим летом произвела раскопки на территории бывшего Томского острога, на так называемой Воскресенской горе в Томске. Здесь обнаружены остатки трёх деревянных строений типа бревенчатых изб. Сохранность строений позволяет достаточно точно восстановить планировку, площадь и основные приемы возведения сооружений. Собрана большая коллекция русской керамики и других предметов быта XVII-XVIII вв. н.э. Кроме того, в нижнем горизонте культурного слоя найдена керамика дорусского населения, известная по материалам могильников у Басандайки, Таянова городка и в других местах и датируемая XIV-XVI вв.

Отрядом экспедиции была проведена разведка по р. Васюгану от устья р. Нюрольки (правый приток Васюгана) до р. Варе-Игай (левый приток). Обнаружено девять археологических памятников — городищ и поселений.

На трёх поселениях собран характерный материал. Шкаринское поселение (у дер. Шкарино) состоит из трёх больших земляночных углублений четырёхугольной формы с чётко обозначенными выходами в северной стене. Вокруг землянок хорошо прослеживаются ямы, из которых брали землю для насыпи. В шурфе обнаружен круглодонный сосуд кинтусовского типа (по В.Н. Чернецову). Орнамент гребенчатый в виде поясов из «ёлочек».

Керамика с орнаментом найдена на Степановских поселениях I и II (в 6 км к востоку от пос. Средний Васюган). Сосуды были украшены рядами ямок и бугорков в сочетании с многорядной «уточкой». Поселения, вероятно, относятся ко второй половине I тысячелетия н.э.

Значительный интерес представляет памятник на Лисьем мысу (в 3 км от пос. Средний Васюган) на берегу р. Варен-Игай. Здесь сохранились остатки сильно разрушенного поселения. На поверхности собраны керамика, кремнёвые отщепы, скребок, ножевидная пластинка. Фрагменты керамики происходят от толстостенных сосудов, орнаментированных гребенчатым и ромбическим штампами, характерных для памятников раннего бронзового века. Рядом с древним поселением находятся земляночные углубления конца I тысячелетия н.э. Керамика орнаментирована «уточкой», гребенчатым и змейчатым штампами. На этом месте школьники нашли бронзовую бляху с личиной человека. Изображение типично западносибирское (например, типа личин из Колуяновых юрт на р. Оби, из дер. Ишимки у г. Ачинска и т.д.).

(197/198)

В. Волошин
Разведка в Приишимье. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 198.

Территория Центрального Казахстана в археологическом отношении изучена крайне неравномерно. В Целиноградской обл. и в прилегающих районах Кустанайской каменный век известен лишь по единичным случайным находкам. Для восполнения этих пробелов осуществлена разведка в верховьях рек Ишима и Терсаккана, а также в районе Ерементауских гор. Открыто 22 памятника.

На западных склонах Ерементауских гор обнаружен немногочисленный инвентарь позднепалеолитического памятника Беймен.

В бассейне р. Терсаккана встречено 14 памятников. Как правило, они расположены у родников. Среди них имеются большие местонахождения с количеством находок по нескольку сот на каждом. Находки представлены нуклеусами, ножевидными пластинками и их сечениями, скребками на отщепах и (в очень незначительном количестве) на пластинах, наконечниками стрел и дротиков, изготовленными из сливного песчаника, кремня и яшмы. Возраст инвентаря десяти памятников — неолитический; четыре памятника — бронзового века.

По берегам Ишима у сел. Вишневка открыты четыре местонахождения. Три из них неолитические. Богатый инвентарь этих памятников представлен призматическими и коническими нуклеусами, пластинками, отщепами, скребками. На четвёртом — палеолитическом местонахождении (Вишнёвка I) — встречены желваки породы со следами снятия единичных сколов, дисковидный нуклеус, крупные отщепы. На некоторых из них прослеживается вторичная обработка острых краёв.

В.Ф. Генинг
Исследования комплекса памятников у дер. Черноозерье на Иртыше. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 198-200.

Омский отряд экспедиции Уральского университета продолжал раскопки комплекса памятников у дер. Черноозерье Саргатского р-на. Подтвердилось предположение о палеолитическом поселении (стоянка Черноозерье II), на котором вскрыто около 200 кв.м. На глубине 2,5-3 м фиксируются три культурные прослойки, но наиболее насыщена остатками лишь самая нижняя, где обнаружено несколько незначительных временных кострищ и одна мощная линза прокала, перекрытая толстым слоем костного угля. Рядом с этим очагом находились две мешкообразные ямы и скопление кварцитовых отщепов (83 экз.). Инвентарь, собранный в остальной части стоянки, пока небогат, всего около десятка орудий

(198/199)

(скребок, проколка, обломки пластин с ретушью) и около 60 отщепов и пластин преимущественно из кварцита, в то время как большинство орудий сделано из кремня. Фауна стоянки небогата, отметим отсутствие мамонта и носорога. Стоянка Черноозерье II имеет поразительное сходство со стоянкой Красный Яр на Ангаре, относящейся к концу позднего палеолита.

Мезолитическое время представлено на стоянке Черноозерье VIa, где чётко прослежено скопление микропластин на ограниченном участке раскопа стоянки бронзового века.

Многочисленные материалы собраны на памятниках бронзового века. Раннебронзовая стоянка Черноозерье III содержала остатки трёх кремнеобрабатывающих мастерских. Это обычно небольшое углубление, в одной стороне которого скопление сотен мелких отщепов и пластин. Около одного скопления обнаружена ямка, по форме похожая на остродонный сосуд, обмазанная толстым слоем глины и сильно обожжённая.

На стоянке Черноозерье VI, богатой остатками домашних животных, продолжено вскрытие глубокой длинной канавы, назначение которой пока не совсем ясно. Зафиксировано много столбовых ям, возможно от наземных жилищ, и очаги-кострища.

Могильник Черноозерье I, расположенный на площади стоянок II и III, за два года исследован на две трети всей площади (всего вскрыто около 100 погребений). Собрано большое количество бронзовых вещей: однолезвийных ножей, наконечников копий (типа так называемых ножей срубного типа), но особенно многочисленны украшения — широкий рамчатый браслет с умбонами на концах и решётчатыми треугольниками в середине, желобчатые браслеты, рожковые и в полтора оборота височные кольца. Выделяются богатые погребения: в одном — ожерелье-воротник из 19 медных трапециевидных пластин и зубов-резцов жвачных, в другом — ожерелье из зубов и 12 пластинчатых височных колец, в третьем — ножные браслеты из медных бус и др. Во многих погребениях стояли глиняные плоскодонные горшки, сплошь покрытые гребенчато-накольчатым орнаментом.

Хорошо прослежена конструкция могильной камеры в виде рамы из поставленных на ребро плах, перекрытой сверху одной — тремя плахами. Собраны большой краниологический материал и остатки древесины для радиокарбонного анализа.

Несколько в стороне от первого могильника вскрыто ещё два разграбленных захоронения с андроновской керамикой (могильник Черноозерье II).

На стоянке Черноозерье I, где уже было вскрыто два андроновских жилища, вскрыто ещё одно жилище, но с более ранней керамикой. К андроновскому же времени относится глубокая канава, заполненная толстым слоем золы, костями и керамикой, во многом сходной с керамикой на стоянке Черноозерье VI.

(199/200)

В самой дер. Черноозерье обследована стоянка VII с керамикой андроновско-карасукского облика, где несколько лет назад был найден бронзовый наконечник копья с полукруглыми вырезами на пере.

На площади могильника Черноозерье I были исследованы остатки двух распаханных курганов раннего железного века. Захоронения находились в глубоких могильных ямах, но все они совершенно разграблены.

М.X. Маннай-Оол
Раскопки в Тувинской АССР. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 200-201.

Археологическая экспедиция Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории проводила исследования памятников разных эпох в высокогорной и наиболее труднодоступной долине р. Хут, расположенной на стыке территорий юга Красноярского края и северной части Тувинской АССР, а также у поселков Эрбек и Сесерлиг Пий Хемского р-на. Всего раскопано 14 объектов: курган уюкской культуры (VII-III вв. до н.э.), два кургана древнетюркского времени (VI-VIII вв. н.э.) и 11 поминально-ритуальных курганов, большинство которых по вещественному инвентарю датируется древнекыргызским периодом (IX-XII вв. н.э.).

Курган, относящийся к уюкской культуре, расположен на правом берегу р. Хут, имеет округлую форму с глубокой впадиной посредине; состоит из земли и камней. Диаметр его 20 м, высота 2 м. Под насыпью обнаружены четыре погребения. Основное погребение в центральной части кургана было ограблено в древности. В других погребениях найдены одиночные скелеты на левом боку, в скорченном положении, головой на северо-запад и север. В них обнаружены бронзовый чекан, наконечники стрел разных типов, ножи (пластинчатые и с кольцом), каменный оселок и другие предметы, датирующиеся ранним этапом уюкской культуры, т.е. VII-VI вв. до н.э.

В двух древнетюркских курганах обнаружены одиночные погребения без захоронения коней, характерного для погребального обряда древних тюрок. При покойниках найден бедный инвентарь: железные наконечники стрел, стремена, пряжки, костяные накладки от колчана.

Под насыпями каменных поминально-ритуальных курганов в неглубоких ямах встречены остатки поминальных тризн: крестцы (от одного до пяти), грудные кости, позвонки, рёбра и лопатки баранов. В этих ямах, кроме остатков жертвенной пищи, положенной для «духа умершего», были найдены железные ножи, наконечники стрел, фигурные бляшки, сосуды из дерева, глины, серебра и др.

Все эти вещи не носят никаких следов воздействия огня. Среди этих предметов большой интерес представляют серебряная кружка с боко-

(200/201)

вой орнаментированной ручкой на низком поддоне исключительно хорошей сохранности и великолепная кыргызская ваза со сложным геометрическим орнаментом, сделанная на гончарном круге.

Во время маршрутной разведки, совершённой нами по территории Дзун-Хемчинского р-на, были открыты и зафиксированы самые различные археологические памятники. Это древние могильники из округлых каменных и больших земляных курганов, каменные изваяния, оленный камень, писаницы.

Т.Н. Троицкая
Работы Новосибирской экспедиции. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 201-202.

Новосибирская экспедиция проводила работы тремя отрядами. Омский отряд продолжил разведки на р. Оми у дер. Старая Преображенка Чановского р-на. Обнаружены две новые курганные группы и поселение начала II тысячелетия н.э. В курганном могильнике Преображенка 3 раскопано пять насыпей. В четырёх небольших курганах выявлены расположенные на уровне материка потревоженные погребения позднего бронзового века, сопровождаемые кострищами-тризнами. Под насыпью пятого кургана находилось восемь могил и одна яма с конскими черепами. Три андроновских захоронения совершены в неглубоких могилах и сопровождались сосудами. Скелеты лежали в скорченном положении на левом боку головой на северо-восток и юго-запад. Одно погребение на уровне материка относилось к позднему бронзовому веку. Остальные погребения разграблены, в одном из них обнаружено скопление конских бабок. В насыпи найдено большое количество обломков доандроновской керамики.

Вахрушевский отряд проводил охранные раскопки застраиваемой территории андроновского могильника. Раскопано два кургана диаметром более 10 м. В одном обнаружены три грунтовые могилы с трупосожжениями, вытянутые с юго-запада на северо-восток. В них найдены прах, бронзовые бусы и 12 сосудов. Сосуды стояли у северо-восточной стенки и по всем углам могилы. Второй курган содержал могилу со скелетом, лежащим на подстилке в скорченном положении головой на северо-восток, и два сосуда.

Уеньский отряд возобновил работы на р. Уень у дер. Чёрный Мыс Колыванского р-на. Продолжены раскопки на городище Черный Мыс 2. Вскрыта землянка начала I тысячелетия н.э. В её центре находился материковый выступ. Собрано значительное количество керамики одинцовского типа.

На территории могильника Каменный Мыс раскопана часть кургана, имевшего вид вала длиной около 50 м. В насыпи и на уровне мате-

(201/202)

рика выявлены три впускные могилы начала I тысячелетия н.э. с костяками, обращёнными головами на северо-запад и восток. С ними найдены сосуды, костяной гребень, наконечники стрел и другие находки. Два погребения III-II вв. до н.э. были совершены в глубоких могилах с бревенчатым накатом. Площадь одного из накатов достигала 4,04х2,40 м. Могила под ним не потревожена. Мужской скелет лежал в вытянутом положении головой на северо-северо-запад. С ним найдено оружие (железный наконечник копья, бронзовый кельт, бронзовые и костяные наконечники стрел, гарпуны), украшения (бронзовые гривна, браслет, головная повязка-лента, серебряные серьги, бронзовые и стеклянные позолоченные бусы и т.д.), железные удила, костяные псалии, глиняные сосуды и другие предметы. Всего в этой могиле найдено 110 вещей. Стеклянные позолоченные бусы, бронзовый кельт западносибирского типа, керамика, характерная для березовского этапа большереченской культуры, датируют могилу III-II вв. до н.э.

В урочище Берёзовый остров в разграбленном могильнике раскопан единственный целый курган. Под сдвоенной насыпью найдены три неглубокие могилы, датирующиеся по инвентарю IX-X вв. н.э. Скелеты обращены головами на северо-восток. В одном детском погребении скелет, завернутый в берёсту, полностью истлел, в другом — найдены бусы и ажурная бронзовая подвеска. С мужчиной положены меч длиною около 1 м, железный топор, наконечники стрел и т.д.

Близ дер. Чёрный Мыс открыты три городища, одно поселение и остатки неолитической стоянки. На Обском море у с. Завьялово в устье р. Каракан выявлены затопленная неолитическая стоянка, поселение VII-VI вв. до н.э., три городища, два поздних поселения и одна курганная группа.

Б. Сапунов
Разведка в среднем и нижнем течении Зеи. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 202-203.

Отряд археологической разведки Сибирского отделения АН СССР под руководством А.П. Окладникова совместно с Амурским областным музеем краеведения провёл разведку в среднем и нижнем течении р. Зеи.

В 1 км ниже с. Кухтерин Луг на I надпойменной террасе выявлен большой могильник. В обрезе песчаного берега чётко прослеживаются тёмные пятна могильных ям, в заполнении которых встречаются древесные угольки, кости человека плохой сохранности, свиные челюсти, зубы лошади. Керамика, собранная в могильнике, вся лепная, плоскодонная с отогнутым книзу налепным валиком. По тулову сосудов идёт

(202/203)

не очень чёткий сетчатый орнамент, на отдельных фрагментах прослеживается пунктирный орнамент. Судя по находкам, этот могильник предварительно можно отнести к племенам мохэ и датировать V-VI вв. н.э.

Археологический комплекс расположен на месте бывшего с. Горного на левом берегу Зеи, выше впадения в неё притока Анго. Берег в этом месте интенсивно размывается рекой ввиду того, что ранее работавшая здесь драга изменила русло реки: в настоящее время смыто около 70 м береговой террасы, вероятно, с культурным слоем, так как подъёмный материал уходит далеко в воду.

В обрезе берега чётко прослеживаются следующие одна за другой три западины древних жилищ, в две из которых входят мощные, до 30 см, раковинные кучи. Третий пласт раковин длиной около 5 м и толщиной до 25 см обнаружен рядом с одной из западин в линзообразной яме, находящейся на горизонте дневной поверхности жилищ.

В разрезе этой раковинной кучи обнаружены фрагменты сосудов с сетчатым орнаментом, плоскодонных, сделанных вручную, с типично мохэскими венчиками, отщепы, кости животных.

При зачистке обреза берега оказалось, что более поздние жилища раннего железного века прорезают неолитический слой, что подтверждается находками в выбросе значительного количества отщепов, двусторонне ретушированного наконечника стрелы и обломков сосудов с явно неолитическим орнаментом.

Жилища горели, о чём говорят обильный древесный уголь и сильно прокалённые участки земли. Вероятно, жилища имели деревянный пол и деревянную крышу, так как над слоем угля на дне жилища (пол?) прослеживается другой слой, идущий ломаной линией в 5-20 см над предполагаемым полом.

По краям котлована и ниже в тёмно-серой супеси встречаются отщепы и фрагменты неолитических сосудов со шнуровым орнаментом. В полосе бичевника собрана большая коллекция каменных орудий, скребки, наконечники стрел, тёсла, плечиковый топор, песты-тёрочники, наконечник листовидного двусторонне ретушированного копья, обломки сосудов со шнуровым и гребенчатым орнаментом и венчики сосудов с налепными рассечёнными валиками осиноозерского типа.

Находки на месте бывшего с. Горного говорят о двух разновременных культурах на данном участке: раннего железного века и неолитической. Ввиду интенсивного разрушения террасы памятник требует скорейших раскопок.

В устье ключа Журкан отрядом найден леваллуаский нуклеус. В посёлке Чагоян собран небольшой, но яркий неолитический материал: скребок, тесло, обломок мотыжки, отщепы.

В нижнем по течению реки конце села на глубине 1,20 м выявлен неолитический слой с большим количеством халцедоновых и кремнёвых отщепов.

(203/204)

Р.С. Васильевский
Исследования в зоне затопления Усть-Илимской ГЭС. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 204-206.

В 1967-1968 гг. при Дальневосточной археологической экспедиции Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР был организован специальный Илимский отряд, который работал в зоне затопления строящейся Усть-Илимской ГЭС. В 1968 г. эти исследования продолжались. Основным объектом работ было многослойное поселение, расположенное в устье р. Илима, открытое А.П. Окладниковым еще в 1937 г.

Поселение это расположено на восьмиметровой террасе правого берега Илима, примерно в 8,00 м от его впадения в р. Ангару. Оно занимает довольно обширную территорию. Во время осмотра и зачистки обнажений террасы фрагменты глиняных сосудов, относящиеся к различным эпохам — от неолита до железного века, встречались на протяжении почти 2 км. В глубь террасы культурный слой прослеживался на 12-13 км.

Принимая во внимание, что часть террасы разрушена в недавнее время, можно полагать, что в прошлом поселение тянулось вдоль берега Илима полосой в 20-30 м.

Работы велись на трёх раскопах общей площадью около 350 кв.м. В разрезе террасы на раскопе 1 наблюдалась следующая стратиграфия: 1) маломощный, слабо задернованный слой толщиной 3-4 см; 2) гумированный почвенный слой тёмно-серого цвета толщиной от 15 до 35 см; 3) слой буро-жёлтого неслоистого песка с лёгким красноватым оттенком мощностью 35-45 см; 4) слой жёлтого песка с заметной горизонтальной слоистостью и линзами супеси, окрашенными в тёмный цвет включениями детрита, который прослеживался на глубину до 5 м.

Сходная стратиграфия наблюдалась и на двух других раскопах, но характер и положение слоёв там имели некоторые особенности. Например, на раскопе 3 гумированный слой распадался как бы на два чётких горизонта: верхний — более светлый, нижний — интенсивно тёмный. Слои эти не разделяются стерильными прослойками.

В верхней части гумированного слоя содержались находки железного века. Вместе с кусками криц, шлаков, ошлакованных обломков воздуходувных трубок здесь были обнаружены и готовые изделия из железа: ножи, наконечники стрел, различные поковки, а также фрагменты керамики как гладкие, так и орнаментированные овальными вдавлениями, косыми насечками, защипами, рельефными линиями, узкими налепными валиками. Найдено, кроме того, несколько фрагментов сосудов с ушками, ушки украшены рядами насечек. Заслуживает внимания находка

(204/205)

почти целого круглодонного сосуда с отстойником. Высота его 18 см, диаметр в средней части около 14 см. На расстоянии 12 см от венчика от тулова сосуда отходит отвод длиной 3,7 см. Внешняя поверхность сосуда тщательно орнаментирована узкими налепными валиками. Назначение его пока не установлено, возможно, его использовали для варки браги.

О значительном развитии железоплавильного производства свидетельствуют железоплавильные ямы и очаги.

В самом основании гумированного слоя были встречены культурные остатки, которые по аналогиям с материалом Прибайкалья могут быть отнесены к бронзовому веку. Они были немногочисленными и располагались отдельными пятнами, в основном вдоль края береговой террасы. Здесь найдены фрагменты керамики с характерными для бронзового века глубоко вдавленными желобками, нанесёнными штампом-лопаточкой, аргиллитовые ножи листовидной формы, наконечники стрел, скребки, нуклеусы и т.п. Изделий из металла мало. Найдены небольшой обломок бронзового (медного) однолезвийного ножичка и тонкая бронзовая пластинка.

С буро-жёлтым слоем связаны находки неолита. В основании слоя расчищены каменные кольцевые очажные кладки и отдельные скопления крупных камней и речных галек. Вокруг них концентрировались различные изделия из кремня, кварцита, халцедона, диабаза, аргиллита, а также черепки глиняных сосудов и многочисленные отщепы. Среди каменных орудий преобладают ножи разнообразных форм: листовидные, треугольные, треугольные с выпуклым лезвием, двусторонне ретушированные ножи-вкладыши. Большую группу составляют скребки, в том числе концевые и клювовидные наконечники стрел, в основном треугольные с прямым и симметрично вогнутым основанием. Имеются также комбинированные орудия типа нож-скребок, скребок-проколка, скобель-скребок. Много ножевидных пластин, часто встречаются пластинки с выемкой на поперечном крае, обработанные ретушью. Помимо этого найдены топоры с ушками, долотовидные орудия, тесла, лощила — выпрямители стрел, каменные грузила для сетей, стерженьки рыболовных крючков китойского типа, призматические и уплощённо-конические нуклеусы и др.

Сосуды в основном были тонкостенными круглодонными, орнаментированными оттисками отступающей лопаточки, отпечатками гусенично-гребенчатой формы, отпечатками шнура, рядами ямок.

В целом полученный материал, хотя и имеет много общего с инвентарём верхнеангарских поселений позднесеровского и китойского времени, в значительной степени своеобразен. В каменном инвентаре и керамике Усть-Илима прослеживается ряд параллелей с материалами неолитических культур Енисея и Алдана.

Вторым объектом работ был могильник у дер. Карапчанка. Исследовались погребения неолита и железного века. Кроме того, проведена

(205/206)

разведка по Ангаре на участке Усть-Илимск — Ершовский порог. Выяснено состояние находящихся здесь памятников и возможность их дальнейшего исследования.

Н.Д. Аpxипoв
Археологические памятники Нижнего Вилюя. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 206.

Археолого-этнографический отряд Якутского университета проводил разведку таежных озёр в Кобяйском и Вилюйском р-нах Якутской АССР. Исследованы разновременные памятники от неолита до XVII-XVIII вв. Маршрут длиной более 1,5 тыс. км преодолён на лошадях.

В Кобяйском р-не исследованы памятники, обнаруженные на террасах озёр Джикимдэ и Екучи. В первом пункте, находящемся в 7 км к юго-западу от с. Мукучу, раскопано несколько жилищ четырёхугольных форм. Находки представлены разнотипной керамикой и черешковыми железными ножами. Изучение остатков жилищ позволяет восстановить их первоначальную форму. По-видимому, они имели коническую форму и были покрыты сверху толстым слоем земли. Рядом заложено четыре раскопа, на которых найдена керамика позднего бронзового или раннего железного века.

В Вилюйском р-не большой площадью раскопана стоянка Сыралта I, обследованная нами ещё в 1967 г. Вследствие частых изменений водного режима озера место стоянки периодически затапливалось, что привело к нарушению культурного слоя. Керамика стоянки исключительно разнообразна по формам и орнаментам. Памятник по характеру найденных орудий и керамики относится к неолиту и раннему бронзовому веку.

К этому же времени относится стоянка Хоту Туулаах с большим керамическим материалом. Изучение её усложнилось тем, что она подвергается естественным разрушениям в результате частых наводнений озера.

Другим типом памятников в этом районе являются жилища позднего средневековья, исследованные в местности Хоту Туулаах, Эмис Туулаах, Сайылык, Мунгурдаах и Элэнни. Большинство из них в древности принадлежало кузнецам, которые помимо выделки железных предметов были знакомы и с литейным делом. Об этом свидетельствуют обломки льячек, найденные в одном из жилищ (Элэини).

Якутские захоронения XVII-XVIII вв., обнаруженные и исследованные вокруг озёр Одунда, Мастах, Дагдакыыт, Быалакаан и Кыбыгыджан, разделяются по обряду на два типа: 1) захоронение покойников в могильной яме; 2) наземные захоронения типа арангас. По конструктивным особенностям погребальные сооружения разделяются на ряд типов. Разнообразие этих типов говорит об оживлённых этногенетических процессах, происходивших на этой территории в средние века.

(206/207)

Г.И. Андреев, С.В. Студзицкая
Исследования в Эвенкии. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 207-208.

Нижнеенисейский отряд Института археологии АН СССР продолжал исследования на Верхней и Нижней Тунгусках, сочетая разведочные работы с раскопками.

Сотрудница нашего отряда М.П. Карлова собрала интересный материал на известных уже стоянках в Куюмбе, Тураме, Байките, Усть-Камо. Она же открыла три новые стоянки: две расположены в районе фактории Куюмбы (одна на левом берегу р. Подкаменной Тунгуски, напротив поселка; другая на 8 км ниже, у Шиверы), а третья — на 10 км выше районного центра Эвенкийского национального округа — пос. Байкит, неподалеку от устья р. Чуни.

На Нижней Тунгуске осмотрен участок реки между пос. Тура и устьем р. Таймуры протяжённостью около 180 км. При этом обнаружены остатки стоянок в пос. Нидым (в 25 км ниже пос. Туры) и при устье р. Ямбукан.

Раскопки, как и в предшествующие годы, были сосредоточены в пос. Тура и её окрестностях.

При работах на ручье Гремучем (левый берег р. Кочечумо) установлено, что основная площадь древней стоянки располагалась ближе к ручью и в значительной части нами уже исследована. Подтверждены наблюдения прошлых лет: участок террасы у ручья Гремучего заселялся неоднократно, но в какой-то один исторический период.

Произведены небольшие работы в пункте на р. Кочечумо и на одной из стоянок на р. Нижней Тунгуске.

Шурфовка подножия террасы у нижнего ручья на левом берегу Нижней Тунгуски напротив пос. Тура (пункт 7) оказалась не очень успешной. Вероятно, либо стоянка здесь была очень кратковременной, либо находки, обнаруженные в шурфах, сползли сверху, с террасы, где, видимо, и следует искать культурный слой.

Начаты раскопки неподалеку от пункта А на р. Кочечумо. В небольшом раскопе (36 кв.м) обнаружен культурный слой, содержавший каменные орудия, отщепы, пластины, кости животных. Предстоит выяснить, является ли этот участок самостоятельной стоянкой или составляет одно целое со стоянкой в пункте А.

Расширяя площадь раскопок в пункте А, мы одновременно старались как можно больше углубиться для выяснения мощности культурных напластований. Эта задача решена лишь частично, так как при оттаивании мерзлоты происходили бесконечные обвалы стенок, что крайне затрудняло работы. Судя по всему, культурные остатки на вскрытом участке полностью не исчерпаны, поэтому исследования здесь должны быть продолжены. Как и в прошлые годы, при раскопках вскрыто множество очагов, обложенных галькой и без неё. Около очагов обычно

(207/208)

располагались орудия из камня и огромное количество отходов, связанных с их производством (отщепов, пластин, расколотых галек, нуклеусов).

Удалось расчистить несколько рабочих площадок, являвшихся своеобразными мастерскими. Так, на одном из участков близко друг от друга обнаружено несколько десятков расколотых халцедоновых галек, а рядом — масса отщепов, пластин и уже готовых изделий из халцедона.

Иной характер имела другая рабочая площадка, обнаруженная несколько дальше от берега: основную массу заполнения культурного слоя здесь составляло дерево. Среди бесчисленных обломков дерева мы нашли и целые деревянные предметы, видимо, поплавки от сетей. Среди обломков деревянных предметов находилось множество отщепов, пластин, встречались нуклеусы и наконечники стрел. Расположение слоёв над этой рабочей площадкой позволяет говорить о том, что обнаруженные остатки находятся in situ.

Анализ взятых образцов дерева и угля поможет установить породы дерева, которые применялись для поддержания огня и изготовления деревянных предметов и позволит уточнить абсолютный возраст слоя, к которому приурочены эти остатки.

На этой же рабочей площадке обнаружено большое количество кусочков берёсты различной величины. Некоторые из них орнаментированы. Орнаментированными оказались и обломки каких-то костяных предметов, в большинстве, правда, обгоревших. Из необожжённых предметов дошёл лишь игольник, сделанный из кости птицы, но он, к сожалению, не орнаментирован.

Кость сохраняется, как правило, хорошо. В 1968 г. наряду с костями и зубами северного оленя, соболя, собаки или волка, найдены, наконец, кости рыб. Если раньше мы лишь предполагали о развитии рыболовства на основании косвенных данных, то теперь можем говорить об этом уверенно. Большой интерес представляет находка круглой уплощённой гальки, на одной из поверхностей которой охрой нанесён рисунок.

А.П. Окладников, Д.Л. Бродянский
Раскопки многослойного поселения у с. Кроуновка в Приморье. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 208-210.

Экспедиция Сибирского отделения АН СССР и Дальневосточного университета вела широкие раскопки на р. Чапигоу, в 4 км от с. Кроуновка. Вскрыто около 1000 кв.м в южной части большого многослойного поселения, занимавшего четырёхметровую надпойменную террасу. Выявлены три культурных горизонта.

(208/209)

Верхний принадлежит культуре раннего железного века — культуре Чапигоу. Поселение этого периода занимало площадь 12 000 кв.м и состояло из прямоугольных полуземлянок, обращённых торцом к реке (площадь их от 50 до 100 кв.м), и наземных помещений. В одной из полуземлянок прослежены основания столбов центрального ряда, поставленных на расстоянии 2,5 м друг от друга. По горизонтальной оси дома расположены три очага в виде мощных напластований красной прокалённой глины. Здесь же, у задней стены дома, находился вытянутый очаг — ящик из каменных плит. Такие каменные очаги длиной до 2 м найдены во всех жилищах, наземных и полуподземных. Это непосредственные предшественники канов. В жилищах 6а и 9 каменные очаги имели Г-образные очертания. В полуземлянках имелись земляные нары.

Между жилищами располагались амбары на сваях, обнаружены каменные базы столбов.

На полу и в заполнении жилищ найдены своеобразные плечиковые каменные топоры-колуны и железные орудия: кельты, ножи двух типов к небольшие тёсла. Обращает [на себя] внимание отсутствие зернотёрок, обычных в приморских поселениях с III тысячелетия до н.э. Найдены костяные орудия: кинжал, игла, шилья; украшения: керамические бусины и кольца, крупные клыки дикого кабана, сверлёные резцы оленя. Широко и разнообразно представлена керамика: высокие сосуды усечённо-конической формы с ручками-«пеньками», амфоровидные вазы, узкогорлые горшки с яйцевидно-выпуклым туловом, сосуды с широким венчиком-раструбом, чаши-пиалы и чаши на высоком коническом поддоне, сосуд с решётчатым дном — для варки пищи па пару. Вся посуда изготовлена от руки методом ленточного налепа с последующей выбивкой, изломы приходятся часто на стык лент. Поверхность сосудов слегка залощена, внутри хорошо сохраняются следы заглаживания лопаточкой или травой.

Найдены два фрагмента крашеной керамики с простейшим узором из параллельных линий и спирального завитка, нанесённых коричневой краской на светло-кирпичном фоне. Как и на других поселениях культуры Чапигоу, есть сосуды с намеренно пробитым дном. Из стенок сосудов изготовлялись глиняные кружки-шашки (подобные изделия из мягкого камня есть в Пхусуне).

Чапигоуские жилища содержали обильный остеологический материал. Представлены свинья, собака, корова, лошадь, из диких — кабан, изюбр (определение Н.Д. Оводова).

В глубине террасы, в 10-12 м от современного её края, позади основного ряда чапигоуских домов и ниже пола наземных сооружений обнаружены основания ещё трёх полуземлянок. Почти квадратные (площадь около 70 кв.м), эти полуземлянки отличны от чапигоуских по форме, ориентировке, а также цвету и характеру заполнения. В них найдены многочисленные остатки обработки шифера и изделия из него: короткий кинжал с Т-образным навершием, наконечники стрел и дротиков,

(209/210)

жатвенные ножи, а также маленькие кружки-бляшки с отверстием в центре.

Здесь же найдены каменные тёсла, прямоугольные в поперечном сечении, костяные острия и носки гарпунов, совершенно аналогичные орудиям из поселения на п-ве Песчаном. Близка к сидеминской и керамика: чаши-пиалы и горшки с выпуклым туловом, невысокой шейкой и отогнутым венчиком. Плечики таких горшков украшены одним-двумя налепными валиками. Эти жилища континентального варианта культуры Сидеми представляют второй культурный горизонт поселения на р. Чапигоу.

Третий горизонт связан со слоем лёгкого суглинка чёрного цвета мощностью 8-10 см. Сверху он перекрыт мощным стерильным слоем жёлтой супеси (30-40 см). Там, где находились землянки верхних горизонтов, оба эти слоя прорезаны их котлованами. В чёрном суглинке найдены овальные в сечении топоры, односторонне выпуклые тёсла, мотыги, отбойники, украшение типа магатама, но в целом изделий из камня мало. Обильно представлена керамика двух типов. Первый тип объединяет большие, относительно толстостенные сосуды с грубой поверхностью, украшенной широким поясом из прочерченных вертикальных зигзагов и налепным валиком, имитирующим витой шнурок и оформляющим венчик. Для сосудов второго типа характерны очень тонкие (2-4 мм), тщательно лощеные стенки и узкий орнаментальный пояс из меандровых узоров. Обычно это глубокие чаши-пиалы или небольшие горшочки. Весь этот комплекс близок к культуре Гладкая I — неолит Майхэ I.

Кроме стационарных раскопок, проведена разведка новых памятников. На древней поверхности Шуфанского плато, в долине р. Чапигоу открыта размытая мезолитическая стоянка. Здесь найдены тесловидное орудие из оббитой с двух сторон гальки, заготовки нуклеусов, обсидиановая ножевидная микропластинка, отщепы. В районе сёл Кроуновка, Яконовка, Корсаковка обнаружены три новых поселения культуры Чапигоу.

У южной окраины с. Раздольное, на оконечности мыса найдены западины землянок и собран неолитический материал. Интересное поселение конца II тысячелетия до н.э. обнаружено в районе г. Уссурийска, у с. Воздвиженка. В с. Синий Гай Черниговского р-на на крутом южном склоне сопки обнаружено двуслойное поселение (неолит, мохэ). Более 30 жилищ буквально врезаны в склон. При строительстве мохэских домов использовалась циклопическая кладка.

Результаты раскопок у с. Кроуновка и разведок показали, что Ханкайская равнина и её окрестности были интенсивно заселены и освоены как район древнего земледелия не позднее, чем в III тысячелетии до н.э.

(210/211)

А.И. Мазин
Рисунки на скалах в устье Онени. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 211-212.

Амурским областным отделением Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры и Амурским областным музеем краеведения за последние два года выявлено около 30 памятников наскальной живописи в Амурской обл.

Наиболее интересным объектом, открытым в 1968 г., является памятник наскальной живописи, расположенный в 70 км ниже пос. Усть-Уркима в устье р. Онени на скалах правого берега р. Нюкжа. Писаница состоит из 16 композиций, которые занимают площадь примерно 120 кв.м. Все рисунки нанесены красной охрой на естественные плоскости скалы. Сохранность рисунков очень плохая и с течением времени, в

Правый берег р. Нюкжи. Наскальная живопись. Группа первая, композиция 4 (магическое убиение зверя).

(Открыть рис. в новом окне)

результате выветривания и разрушения скалы, много рисунков погибло. По стилю исполнения рисунки можно разделить на две группы.

Первая и наиболее древняя группа рисунков расположена на высоте от 4 до 8 м. Рисунки нанесены тёмно-красной охрой и по контуру полностью залиты. Здесь с большим реализмом изображены одни лоси. Древний человек с удивительным мастерством передал общие очертания грузных тел лосей с крутым горбом, с тяжелым массивным брюхом и длинной горбоносой мордой. Животные явно находятся в движении. Композиции рисунков первой группы очень просты, некоторые состоят из одного животного. На них изображено спаривание, размножение и магическое убиение животных.

Вторая группа рисунков расположена на высоте 2-4 м. Рисунки нанесены сплошными контурными линиями. Охра, которой они выполнены, светлее, чем в первой группе. Композиции второй группы рисунков сложнее и сюжеты их разнообразнее. Кроме спаривания, размножения, маги-

(211/212)

ческого убиения животных, появляются такие картины, как сцены охоты, ритуальные обряды и изображение зооморфных многоликих существ. Животные изображены гораздо схематичнее, с клинообразными и эллипсовидными головами, короткими туловищами, с как бы обрубленным задом. Движения в телах животных не наблюдается, они скованы и застыли в определённой позе.

При сравнении писаниц в устье р. Онени с очень близкими и датированными писаницами Ангары, Лены, Забайкалья напрашивается вывод, что первую группу описанных писаниц можно отнести к позднему неолиту, а вторую — к бронзовому веку.

Петроглифы Амурской обл. близки писаницам лесной полосы, которые тянутся от Северо-Восточной Европы до Якутии и являются самыми восточными писаницами этой группы.

З.А. Абрамова
Исследования палеолита Енисея. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 212-214.

Палеолитический отряд Красноярской экспедиции производил раскопки палеолитических поселений Новосёловской группы, залегающих на высоких террасах в районе с. Новосёлово-Старое, ныне скрытого водами Красноярского моря. На всём протяжении берегов Красноярского водохранилища эти поселения остались единственными доступными для изучения.

С. Новосёлово-Старое было расположено на левом берегу Енисея в 210 км выше г. Красноярска. В 1,5 км к северу от береговой линии возвышалась серия высоких террас, где в 1960 г. были обнаружены первые палеолитические остатки. В последующие годы окрестности с. Новоселово-Старое подвергались систематическому осмотру, было выявлено 11 различных местонахождений как в слое, так и на поверхности; часть из них в настоящее время также затоплена. Раскопки производились в двух пунктах: Новосёлово-Старое VI и VII.

Стоянка Новосёлово-Старое VI залегает в отложениях террасы высотой около 23-26 м. Терраса прорезана узким и глубоким оврагом, в восточном борту которого заложен раскоп площадью 200 кв.м, примерно в 250 м от современного берега, интенсивно разрушающегося под напором волн. Стратиграфия северной стенки раскопа (по С.М. Цейтлину): 1) почвенный слой: а) дёрн — 3 см, б) тёмно-серая пылевая супесь, пронизанная корнями растений — 32 см; 2) супесь палево-серая, тонкая, пористая, слабо карбонатная, видимо, лёссовидная — 77 см; 3) супесь, несколько более тёмная и песчанистая, менее пористая; на глубине 40 см от кровли залегает культурный слой, выделяющийся по находкам, но по цвету не отличимый от содержащей его супеси — 80 см; 4) супесь бо-

(212/213)

лее песчанистая, с очень неясной слоистостью, видимая мощность до 20 см; мощность культурного слоя не более 20 см; он густо насыщен осколками костей животных, главным образом северного оленя, и расщепленным камнем. Наряду с крупными галечными нуклеусами представлены клиновидные нуклеусы различных форм. Большой процент составляют орудия, изготовленные из пластин и пластинчатых отщепов: остроконечники, ножи, резцы. Имеются скрёбла с овальным рабочим краем, скребки из довольно крупных отщепов. Обработанная кость плохой сохранности: обломки наконечников копий с пазами, игловидный наконечник, обломок иглы. Из украшений найдена плоская бусинка из светло-зелёного мягкого камня правильной округлой формы диаметром 1 см с отверстием в центре диаметром 3 мм. Бесспорно, наиболее интересной находкой, учитывая крайнюю редкость костей человека на палеолитических стоянках Сибири, является обломок нижней челюсти взрослой особи.

Для характеристики культурного слоя необходимо упомянуть, что на самом краю оврага в раскопе был обнаружен очаг, частично разрушенный, но по размерам и конструкции совершенно аналогичный очагам из стоянки Кокорево I.

На расстоянии 40 м к востоку от раскопа I на мысу, образованном неглубоким ложком и дорожной выемкой, был заложен раскоп II площадью 56 кв.м, культурный слой которого по залеганию, характеру и материалу аналогичен культурному слою раскопа I.

Стоянка Новосёлово-Старое VII залегает в отложениях террасы высотой 30-35 м и находится к востоку от предыдущей стоянки на правом берегу речки Поповки. Здесь, по обе стороны от старой бульдозерной траншеи, заложены два раскопа общей площадью 90 кв.м. Стратиграфия западной стенки (по С.М. Цейтлину): 1) почвенный слой: а) дёрн — 2 см, б) чёрная пылеватая супесь, мелкокомковатая, пронизанная корнями растений, с остатками культуры железного века — 18 см, в) серо-коричневатая пылеватая супесь — 15 см; 2) беловато-серая пылеватая супесь, в верхней части слабо карбонатная. На глубине 30 см от кровли слоя залегают отдельные обломки костей и отщепы. Основной культурный слой залегает на глубине 70-80 см от кровли слоя. Слой 2 мощностью 85 см постепенно переходит в слой 3 — супесь тонкую, песчанистую, почти не пористую, видимая мощность которой 30 см.

Характер культурного слоя и каменного материала свидетельствует о большой близости этого памятника к поселению Новосёлово-Старое VI, несмотря на разницу в высотах террас, и, что еще более удивительно, к поселению Кокорево I. Не исключено, что обе новосёловские стоянки залегают в одном делювиальном шлейфе, по всей вероятности более молодом, чем отложения, в которых заключены многочисленные слои стоянки Кокорево I. Сходство же в каменном материале этих стоянок очень велико. Напрашивается предположение, что они были оставлены одной общиной. Следовательно, важным результатом работ 1968 г.

(213/214)

является бесспорное отнесение новосёловских стоянок к кокоревской культуре, что не только подтверждает правильность выделения этой культуры в палеолите Енисея, но и расширяет её характеристику на более позднем этапе.

Ю.А. Мочанов
Новая верхнепалеолитическая культура Северо-Восточной Азии. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 214-215.

Приленская археологическая экспедиция Института языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР исследовала обнаруженные в среднем течении Алдана палеолитические памятники: Дюктайскую пещеру и стоянки открытого типа Усть-Дюктай I, Усть-Билир II, Усть-Миль III. Наиболее полно обследована Дюктайская пещера, расположенная на правом берегу р. Дюктай, в 110 м от её впадения в Алдан. В самой пещере и на прилегающей к ней открытой площадке вскрыто около 250 кв.м площади стоянки. На отдельных участках мощность отложений, вмещающих культурные остатки, достигала 4 м. Во время раскопок обнаружено около 10 тыс. обработанных человеком кремней и свыше 15 тыс. костей животных. На стоянке Усть-Дюктай I контрольными шурфами и траншеями вскрыто около 15 кв.м, на стоянке Усть-Билир II — около 100 кв.м и на стоянке Усть-Миль III — около 50 кв.м. Материалы этих стоянок аналогичны материалам из Дюктайской пещеры. Приуроченность культурных остатков как Дюктайской пещеры, так и стоянок открытого типа к отложениям пойменной фации аллювия I и II подпойменных террас Алдана и обнаруженная вместе с изделиями человека фауна (мамонт, бизон, лошадь, овцебык, копытный лемминг и т.д.) позволяют отнести их к верхнему плейстоцену — Сартанскому времени.

Как правило, эти стоянки перекрываются отложениями, содержащими остатки сумнагинской культуры, время существования которой на основании многочисленных абсолютных дат определяется VIII-V тысячелетиями до н.э.

Для перечисленных верхнепалеолитических стоянок характерны двусторонне обработанные кремнёвые наконечники ножей и ножи удлинённо-треугольной и овальной форм; дисковидные, леваллуаские и клиновидные нуклеусы; многофасеточные резцы срединного и бокового типов; полулунные скрёбла и концевые скребки на пластинах. Помимо этого, встречаются односторонне обработанные кремнёвые овальные ножи-скребла, удлинённо-треугольные плоские наконечники ножей из отщепов бивней мамонта и массивные кремнёвые пластины с выемкой в основании. Своеобразие культурных остатков Дюктайской пещеры, Усть-Дюктая I, Усть-Бимира II и Усть-Миля III и их резкое отличие от син-

(214/215)

хронных им памятников Сибири, очевидно, свидетельствуют, что они относятся к особой верхнепалеолитической культуре Северо-Восточной Азии. Для неё можно предложить название «дюктайская культура». Происхождение верхнепалеолитической дюктайской культуры, видимо, следует связывать со среднепалеолитической культурой Центральной Азии, для которой характерна мустье-леваллуаская техника раскалывания камня и широкое употребление бифасов (ашельская традиция). Памятники этой культуры хорошо известны в Восточном Казахстане (стоянки Сары-Арка).

Открытие дюктайской культуры имеет огромное значение не только для древнейшей истории Сибири, то и для решения проблемы заселения Америки. Впервые в Северо-Восточной Азии, считавшейся, исходя из палеогеографических соображений, исходной областью первоначального заселения Нового Света, обнаружены в плейстоценовых отложениях вместе с мамонтовой фауной бифасы, которые имеют близкое генетическое сходство, с одной стороны, со среднепалеолитическими бифасами, с другой — с палеоиндейскими бифасами типа Сандиа — Иловис — Лерма.

А.П. Окладников
Раскопки у с. Устиновка на р. Тадуши. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 215-217.

Древнее поселение у с. Установка, обнаруженное геологом В.Ф. Петрунь в 1953 г., раскапывалось отрядом Дальневосточной археологической экспедиции Сибирского отделения АН СССР под руководством автора данного сообщения в 1963 г. Позднее на нём произвёл геологическую рекогносцировку Г.И. Худяков и произвела шурфовку в широком масштабе Ж.В. Андреева.

В 1968 г. работа на этом поселении шла в двух пунктах. Раскоп первый, заложенный рядом с нашим раскопом 1963 г., дал весьма чёткую картину стратиграфии поселения каменного века. На нем выявлено два культурных горизонта, разделённых прослойкой без находок. Верхний горизонт связан с серым гумированным суглинком, залегающим под дерновым покровом. В слое залегало множество отщепов, часто весьма крупных, с большими превосходно выраженными выпуклыми ударными бугорками. Такие отщепы снимались с желваков вулканического туфа. Там же найдены нуклеусы характерного облика со скошенными ударными площадками. По характеру техники отщепления пластин они принадлежат к так называемым эпилеваллуаским нуклеусам. Там же встречены нуклеусы, близкие к призматическим, но всегда односторонние. Есть также нуклеусы, которые уже получили в литературе наименование «копытовидных». Существенно, что среди мелких изделий здесь

(215/216)

встречены и двусторонне ретуширование листовидные клинки, по функции — наконечники метательного оружия или ножи. Этот признак, видимо, является определяющим для датировки всего комплекса верхнего слоя. Его следует отнести к позднемезолитическому времени.

Второй культурный горизонт содержал ещё более выразительную серию каменных изделий. Она открывается крупными, великолепно оформленными одно- и двухплощадочными нуклеусами эпилеваллуаского облика. Среди них есть и такие образцы, которые как бы продолжают линию эволюции нуклеусов, начатую в более раннее время осиновскими загадочными «нуклеусами-рубилами». Однако в этом слое отсутствуют характерные для нижнего горизонта архаические бифасы с галечной коркой на одном конце — на «пятке». Определяющее значение для характеристики вещевого комплекса второго слоя имеют такие вещи, как нуклеусы, получившие наименование «гобийских». По функции это скорее всего резцы или скобели-рубанки, близкие к рабо верхнего палеолита Западной Европы. Там же имеются превосходные резцы, изготовленные из крупных и широких пластин леваллуаского типа, оформленные круговой ретушью, подобно известным ориньякским скребкам. Резцовые сколы у них наносились с одного края, наискось, и при этом так, что резцовая грань не прямая, а слегка выпуклая.

По резцам такого рода и гобийским нуклеусам инвентарь второго слоя должен рассматриваться в связи с памятниками типа Верхоленская гора на Ангаре, Хере-уул в Монголии и с самыми распространенными на Японских островах поселениями докерамического типа.

Судя по радиокарбоновым датировкам, возраст докерамических памятников Японии превосходит 10-12 тыс. лет. Та же техника отщепления пластин, которая характерна для второго слоя в поселении мастерской на р. Тадуши, появляется много позднее. Так, несомненно, было и на нашем Дальнем Востоке.

При исследовании второго культурного горизонта Устиновки впервые обнаружены остатки полуподземного жилища, самого древнего в этой части Дальнего Востока. Существенно, что именно в этом раскопе обнаружены самые лучшие каменные изделия. Здесь же найдены изделия не только из основного материала мастерской — вулканического туфа, но также из превосходного кремня и обсидиана, являвшихся редким и наиболее ценным сырьём, принесённым издалека.

Стратиграфия второго раскопа отличается большей мощностью наслоений. В верхнем пласту наблюдается обычное чередование слоёв суглинка: более тёмного — вверху и более светлого — внизу. Нижний пласт имеет совсем иной облик. В нём причудливо чередуются линзы, а также разорванные ленты серой плотной вязкой глины и как бы обволакивающие их прослойки охристо-жёлтого цвета. При этом серые линзы обнаруживают характерную чашевидную структуру.

Существенно для сопоставления и датировки находок из первого и второго горизонтов Устиновского поселения, что второй горизонт перво-

(216/217)

го раскопа непосредственно налегает на базальный галечник речной террасы, возможно, вюрмского, по европейским масштабам, возраста. И этот же галечник подстилает описанную выше толщу второго раскопа мощностью до 2 м, которая состоит из чередующихся жёлтых и голубовато-серых прослоек-линз. Отсюда следует, что невозможно резко разделить толщи обоих раскопов, нижнего и верхнего, содержащие обработанный камень, что в любом случае они близки по времени.

Л.П. Хлобыстин
Раскопки на Таймыре. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 217-218.

Лабретка — украшение, типичное для древних обитателей Северной Америки, найденная на одной из стоянок, открытых в 1967 г. близ устья р. Маймече, в комплексе со своеобразной сетчатой керамикой и набором каменных орудий, имеющих восточносибирские аналогии, позволила впервые заговорить о существовании на Таймыре одного из вариантов палеоэскимосских культур. Продолжавшиеся раскопки стоянки Маймече I пополнили комплекс каменных орудий и керамики новыми образцами. Существенным вкладом в выделение этой новой культуры палеоэскимосского типа были раскопки стоянки Маймече IV. Находки украшений редки на стоянках, тем поразительнее набор изделий из стеатита, который составляют обломок кольца, грибовидная подвеска, пуговица с ушком и ещё одна лабретка. Стеатит, употреблявшийся для изготовления этих украшений, добывался в верховьях р. Маймече, у гор Путорана. Круглодонные сосуды с сетчатой поверхностью и характерным утолщённым венчиком, изредка украшенные прочерченным орнаментом, сопровождались на этой стоянке богатым каменным инвентарём: наконечниками стрел и копий, скребками, вкладышами, ножами, проколками и т.д. Основным поделочным материалом для мелких предметов служил халцедон. На стоянке была мастерская по выделке прямоугольных в сечении тёсел ленского типа. Памятники выделяемой нами культуры Маймече, по-видимому, следует связывать с древним населением Таймыра, по фольклорным сведениям, уничтоженным последующими пришельцами. Открытие культуры Маймече позволяет объяснить многие сложные вопросы древних связей циркумполярных культур.

Завершение раскопок стоянки Тагенар VI позволило уточнить характер напластований, под которыми в 1,5 м от поверхности залегали остатки стоянки бескерамической культуры позднемезолитического или ранненеолитического облика — древнейшей из открытых в столь высоких широтах.

Практически полностью раскопана стоянка Абылаах I. Раскоп занял 125 кв.м ровной площадки мысовидного участка высокого берега.

(217/218)

Добыто большое количество каменных орудий, среди которых преобладают скребки. Основная масса находок свидетельствует о принадлежности раскопанного поселения охотникам за северными оленями, создавшим в конце II тысячелетия до н.э. в Сибирской Арктике культуру, простёршуюся от р. Лены до р. Хеты на Таймыре. Находки орудий из ножевидных пластин, лежавшие в основании культурного слоя, позволяют высказать предположение о существовании на месте стоянки Абылаах I более раннего поселения.

Н.Н. Диков
Местонахождение петроглифов, неолитические стоянки и пещера в низовьях Пегтымели. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 218-219.

Перед археологической экспедицией Северо-Восточного научно-исследовательского института Сибирского отделения АН СССР стояла задача завершить исследования пегтымельских петроглифов возле ручья Кайкууль, произвести поиски новых местонахождений петроглифов в долине р. Пегтымель, обнаружить и исследовать связанные с петроглифами стоянки Чукотки.

Вблизи ручья Кайкууль мы нашли большое количество петроглифов на не подвергавшихся ранее обследованию нижних ярусах обрыва. Были чётко определены границы памятника древнего искусства и уточнено представление о его этнической принадлежности и структуре. Все наскальные рисунки эстампированы и сфотографированы.

Низовья р. Пегтымель. Фрагмент композиции петроглифов.

(Открыть рис. в новом окне)

На вершине обрыва, в непосредственной близости от петроглифов (на скалах II и VIII), мы обнаружили и раскопали две неолитические стоянки. Там мы нашли кремнёвые двусторонне обработанные ножи листовидной формы, ретушированные с двух сторон отжимной ретушью наконечники стрел, большое количество расколотых оленьих костей, много обломков белого кварца, которые, очевидно, и употреблялись в качестве инструментов наскального творчества.

(218/219)

В культурном слое пещеры, оказавшейся в скале IV на высоте 15 м, мы раскопали возле очага кремнёвый наконечник стрелы, изделия из кости, моржового клыка и оленьего рога (в частности, фрагменты панцирных пластин), расколотые оленьи кости и всё те же куски кварца. Стены этой пещеры разрисованы петроглифами двух типов: в виде выбитых силуэтных изображений оленей, собак и антропоморфных фигур и более поздних, тонко процарапанных линейных рисунков.

Новое местонахождение петроглифов оказалось ещё севернее кайкуульского, в 10 км ниже по течению р. Пегтымель на одиночной скале, с правой стороны реки.

Скала необычайно эффектна, она вздымается совершенно отвесно на высоту более 25 м. На середине ее высоты, на самом видном месте, на широкой скальной плоскости под карнизом выбита большая композиция из нескольких крупных силуэтных фигур и других знаков. Это все та же поколка оленей весной с собакой по насту и осенью на плавях. Однако выражен этот сюжет необычайно своеобразно и необычно.

Три оленя плывут направо — впереди (один под другим), два поменьше и позади крупный (около 40 см длиной), а за ним — маленькая лодка. Сидящий в лодке охотник держит двулопастное весло и пику, нацеливаясь в оленя. Ниже этой лодки за оленем следы его копыт; выше лодки силуэт преследующей оленя собаки. И, наконец, самое интересное: позади собаки выбита длинная цепочка её следов — пять раз по четыре следа; между каждой четвёркой следов — интервал. А на другом конце этой цепочки — грубо и схематично высечена фигура идущего по этим следам человека с палкой. Человек изображён в профиль, сбоку. Очевидно, он идёт по собачьему следу на лыжах, возможно на коротких, типа чукотских «вороньих лапок», и поэтому лыжи у него особо не обозначены. Возможно также, что лыжи на рисунке просто стёрлись. Кстати надо заметить, что сохранность этих интереснейших петроглифов весьма неудовлетворительна во многих местах, особенно поверх средней части композиции имеются большие натёки птичьего помета. Птицы обосновались на этой неприступной скале прочно и, видимо, давно; их гнёзда устроены в трещинах карниза над рисунками, а также в глубокой щели слева от них, где накопились мощные отложения птичьих капролитов. Эта щель, глубокая и просторная, могла служить для охотников прекрасным тайником. Однако мы не нашли там никаких вещей.

Остатки охотничьего стойбища мы заметили на вершине скалы, на пологой мелкощебнистой площадке. Собранный здесь подъёмный материал состоял преимущественно из кремнёвых отщепов, нередко ретушированных и могущих служить орудиями. Наиболее же замечательными находками были здесь две вещи: обломок обсидиановой призматической ножевидной пластинки и совершенно целый обработанный с двух сторон кремнёвый листовидный нож. Он точно такой же, как и те, что в обломках попадались нам на камнях II и VIII. Это позволяет отнести все три памятника к одной культуре.

(219/220)

М.П. Аксёнов
Макарово II — многослойный памятник на Верхней Лене. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 220-221.

Иркутский областной музей краеведения обследовал многослойный памятник Макарово II, обнаруженный в 1967 г. С.М. Цейтлиным. Он расположен в непосредственной близости от известной стоянки Макарово (80-100 м по прямой) и отделён от последней руслом сухого ручья. Своеобразие стратиграфии и различия в культуре заставляют рассматривать известную ранее и новую стоянку как два различных местонахождения. Оба памятника расположены на участках I надпойменной террасы и разделены древним конусом выноса, щебнисто-гравийная линза которого внедряется языками в верхи аллювиальной толщи террасы. Новый памятник расположен в пришовной части останца террасы, на 1,5-2 м выше, чем Макарово I. На стоянке Макарово II выделены четыре культурных горизонта: I — энеолитический, II — мезолитический, III и IV — позднепалеолитические.

В современной почве (мощность 25-40 см) заключены очень редкие находки слоя I: галечные отщепы, расколотая галька, фрагменты керамики с орнаментом сетки-плетёнки и налепным валиком.

Под почвой залегает толща лёссовидной палево-серой супеси мощностью 80-190 см, вмещающая четыре погребённых почвы. Чёткость их проявления различна. Две верхние почвы маломощны и слабо развиты. С верхней из них мощностью 10-20 см, залегающей на глубине от 40 до 120 см, связаны остатки культурного слоя II. Комплекс орудий, тяготеющий к кострищу, частично вскрытому раскопом, аналогичен инвентарному комплексу мезолита Верхоленской торы. Его характеризуют боковые резцы верхоленского типа, клиновидные микронуклеусы, скребки «с ушками» и на конце призматических пластинок, обломок двустороннего листовидного наконечника, ножи из пластинчатых отщепов, обломок плоского насада с насечками вкладышевого костяного орудия. Сходство с Верхоленской горой усиливается за счёт необычного для верхней Лены поделочного материала. Значительная часть орудий и подавляющее большинство микропластинок, отщепов и призматических пластинок слоя II изготовлены из аргиллита, ближайшие выходы которого находятся в районе Верхоленской горы под Иркутском. Культурные остатки залегают в верхнем горизонте погребённой почвы. Из нижнего карбонатизированного её горизонта заложена система морозобойных трещин, разрывающих все нижележащие делювиальные стяжения и уходящих вершинами в аллювий террасы. Ниже первой погребённой почвы на 10-20 см залегает маломощная (до 3 см) гумированная почвенная прослойка без культурных остатков. Две нижние погребённые почвы развиты хорошо. В каждой из них в разрезе чётко прослеживается по три генетических горизонта. В верхних гумированных го-

(220/221)

ризонтах почв заключены культурные остатки верхнего палеолита. Оба слоя сходны не только по характеру залегания в погребённых почвах, но и по облику инвентаря, поделочному материалу, распространению по площади раскопа.

Основную массу находок в слоях III и IV составляют нуклеусы — от галечных до клиновидных, отражающие последовательные технологические ряды. Бόльшая часть нуклеусов имеет сильно скошенную базу. В обоих слоях найдены ножи из крупных пластинчатых отщепов, крупные и чаще грубые призматические пластинки. Очень мало микропластинок. В слое III найдены боковой резец из пластины, снятой с галечного нуклеуса, близкий резцам верхоленского типа, и скребки с высоким и крутым рабочим краем. В слое IV обнаружен обломок ножа-острия из крупной призматической пластины аргиллита, весьма близкий орудиям такого рода с Верхоленской горы. Эти орудия сближают нижние слои Макарова II с поздними верхнепалеолитическими и ранними мезолитическими культурами Ангары (Красный Яр, Верхоленская гора). Нуклеусы, количественно преобладающие и создающие основной фон, находят аналогии в кокоревской культуре Енисея и некоторых верхнепалеолитических памятниках Забайкалья. Характерны для слоёв III и IV кострища и большое количество древесного угля.

Макарово I и Макарово II взаимно дополняют друг друга. Чёткая стратиграфическая привязка культурных остатков позволяет наметить последовательность развития древних культур в верховьях Лены от палеолита до железного века. Сходство стратиграфически различных комплексов Макарова с определёнными культурами Приангарья, долины Енисея и Забайкалья позволяет привлекать материалы этого опорного памятника верхней Лены для довольно обширных исторических сравнений.

И.В. Константинов
Работы на реке Оленёк. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 221-223.

Оленёкский отряд Приленской археологической экспедиции Якутского филиала Сибирского отделения АН СССР предпринял разведку по р. Оленёк, от пос. Оленёк до пос. Таймнлыр (в 90 км от моря Лаптевых). На протяжении около 1500 км более чем в 20 пунктах открыты древние стоянки различного возраста.

Обнаруженные стоянки в основном приурочены к двум террасам, которые в среднем и нижнем течении р. Оленёк выражены довольно чётко. Более низкая, высотой 10-14 м, видимо, является I надпойменной, которая, по мнению геологов, только недавно вышла из-под уровня весенних паводков. Другая терраса, высотой 18-25 м, является II надпойменной. В нижнем течении р. Оленёк она сохранилась в виде останцов.

(221/222)

Стоянки, обнаруженные на этой террасе, имеют смешанный археологический материал. Зная многослойные стоянки Алдана, хорошо датированные памятники Лены и Вилюя, мы можем выделить ранний, средний и поздний этапы неолита на р. Оленёк.

Для раннего неолита р. Оленёк опорными памятниками являются стоянка Абыналах и отдельный комплекс материалов стоянки Хорбусуонка I (около 70° северной широты).

Законченные изделия стоянки Абыналах представлены наконечниками стрел и угловыми резцами на ножевидных пластинах, плоским двусторонне обработанным наконечником стрелы треугольной формы с асимметричными жальцами.

Эти изделия найдены вместе с фрагментами керамики с сетчатыми оттисками.

Хорбусуонка I является, судя по всему, стоянкой со смешанным материалом. Здесь обнаружены фрагменты сетчатой, шнуровой и вафельной керамики. Каменный инвентарь также изобилует разнообразием форм и типов. К раннему неолиту вместе с сетчатой керамикой, по-видимому, следует отнести некоторые экземпляры из большой серии угловых резцов, концевых скребков на ножевидных пластинах, наконечники стрел и проколки на ножевидных пластинах.

К среднему неолиту относятся стоянки Оленёк I (около пос. Оленёк), Нижне-Талоудская, Хорбусуонка I, Бороллуолаах и др.

Каменный инвентарь стоянки Оленёк I представлен одно- и двуплощадочными призматическими нуклеусами, угловыми резцами на пластинах, треугольным плоским ножом, шлифованным ступенчатым теслом, двусторонне обработанным плоским наконечником стрелы с коротким прямоугольным черешком, а также большой серией трёхгранных заготовок.

Интересно отметить, что большая серия трёхгранных заготовок собрана и на стоянке Хорбусуонка I. Они, видимо, были заготовками нуклеусов.

На стоянке Нижне-Талоудская обнаружено маленькое шлифованное ступенчатое тесло, а также многофасеточный резец с уплощённым треугольным основанием, двусторонне обработанный плоский наконечник стрелы со скошенным основанием, обломки костей и рога с надрезами при помощи резцов.

Поздний неолит представлен стоянками Мэрчимэн 1, 2 и 3, Хорбусуонка I, Бороллуолаах, Эсэгэлээх и др. Для этих стоянок характерны вафельная и гладкостенная керамики, многофасеточные резцы с нуклевидными трёхгранными рукоятками, двусторонне обработанные плоские наконечники стрел с прямым основанием, двусторонне обработанные вкладыши, трёхгранные напильниковидные наконечники стрел и др.

На этих стоянках нет угловых и боковых резцов, а также концевых скребков на ножевидных пластинах.

(222/223)

Кроме неолитических, открыты более поздние стоянки, свидетельствующие о раннем появлении обработки железа на далеком севере. На стоянке Бороллуолаах в одном шурфе обнаружены куски шлака. Однако готовые изделия местных металлургов не найдены.

Ранний, средний и поздний неолит р. Оленёк, по-видимому, датируется теми же хронологическими рубежами, что и памятники Лены, Алдана и Вилюя. Культура неолитического населения р. Оленёк проявляет самые близкие черты с синхронными культурами Приленского края. Всё это, должно быть, свидетельствует о культурной общности и этнической близости населения бассейна р. Оленёк с населением древней Лены.

С.А. Федосеева
Первый ымыяхтахский поздненеолитический могильник на Средней Лене. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 223-224.

Орджоникидзевский отряд Приленской археологической экспедиции Института языка, литературы и истории Якутского филиала Сибирского отделения АН СССР производил раскопки Чучур-Муранского могильника, случайно открытого при земляных работах на территории пионерского лагеря в окрестностях Якутска.

Могильник приурочен ко II ленской террасе, которую рассекает старичная протока, вытянутая вдоль правого коренного берега Лены в районе горы Чучур-Муран. На территории могильника раскопками вскрыта площадь 1224 кв.м.

Могильник насчитывает шесть групповых погребений, не имеющих наземных признаков. Могильные ямы прослеживались непосредственно под дёрном на глубине около 5 см от дневной поверхности. Они не имели чётких контуров и представляли собой большие пятна обожжённой красноватой супеси с включениями древесных угольков в слое жёлтого среднезернистого речного песка.

Скелеты появились на глубине от 15 до 30 см от дневной поверхности. Погребальные ямы в песчаном грунте не прослеживались. Сохранность костяков плохая.

Пять погребений из шести представляют собой групповые захоронения, насчитывающие от двух до пяти скелетов в каждом (всего вскрыто 16 скелетов).

Исключение составляет погребение 5, в погребальной яме которого находилось кострище с мелкими обожжёнными фрагментами трубчатых костей, голенью человека, кремнёвыми заготовками и изделиями из кремня, аналогичными по форме и способам обработки изделиям из остальных погребений могильника.

(223/224)

Все погребения вытянуты вдоль протоки, в северо-восточном направлении. Как правило, скелеты лежат на спине, ноги и руки их вытянуты вдоль туловища, кисти рук сложены в нижней части живота. Лишь два взрослых костяка в погребении 2 захоронены с согнутыми в коленях ногами.

В каждом погребении между двумя взрослыми скелетами на уровне таза лежит детский скелет. Детские черепа сплющены, кости не сохранились за исключением плечевых, бедренных и голенных. Детские погребения лишены инвентаря.

Инвентарь взрослых погребений богат и выразителен. Обращает на себя внимание тождественность изделий, сопровождающих разные костяки. Обязательной принадлежностью каждого погребения являются плоские удлинённо-треугольные наконечники стрел с пильчатыми краями, вогнутыми, прямыми и скошенными основаниями.

Не менее часто в погребениях встречаются трёхгранные и четырёхгранные напильниковидные наконечники стрел. Все наконечники тщательно выструганы плоской ретушью, имеющей диагонально направленные фасетки.

Во всех погребениях встречаются также треугольные и листовидные двусторонне ретушированные ножи или их заготовки, многофасеточные нуклевидные резцы, плоские двусторонне ретушированные вкладыши прямоугольной формы. Встречаются отщепы, ножевидные пластины, призматические нуклеусы и их заготовки, шлифованные топорики, отщепы с крупных шлифованных орудий, один из которых снят с нефритового изделия, точильные камни из песчаника, фрагменты игловидных костяных стрел и т.д.

В погребении 3 под голенью первого костяка обнаружен фрагмент привенчиковой части ымыяхтахского вафельного сосуда с прямоугольными ячейками. Поверх вафельных отпечатков на керамике нанесён типичный для этого типа сосудов прямолинейный резной орнамент из трёх веерообразно расходящихся линий. В изломе фрагмента насчитываются три слоя глиняного теста, что также типично для ымыяхтахской керамики.

Весь облик кремнёвых изделий и керамика Чучур-Муранского могильника характерны для поздненеолитической ымыяхтахской культуры II тысячелетия до н.э., выделенной Ю.А. Мочановым на ряде многослойных памятников р. Алдан (Белькачи I, Усть-Тимптон, Сумнагин I и т.д.) и прослеженной им на огромных пространствах Северо-Восточной Сибири от бассейна р. Оленёк до бассейна р. Колымы и от долины р. Витим до побережья Ледовитого океана.

Значение Чучур-Муранского могильника состоит в том, что впервые приоткрывается завеса над духовной и социальной историей ымыяхтахцев, игравших, судя по распространению памятников, немалую роль в эпоху позднего неолита Северо-Восточной Азии.

(224/225)

А.П. Деревянко
Раскопки поселений раннего железного века у с. Кукелево. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 225-226.

Продолжались работы по раскопкам поселений раннего железного века в районе с. Кукелево Еврейской автономной обл. Раскопки проводились на двух поселениях, относящихся к самому раннему этапу железного века — урильской культуре.

Первое поселение расположено на пятиметровой террасе в 2 км от села вверх по речке Кочковаже. Оно состоит более чем из 40 круглых западин — остатков древних жилищ различных размеров. Поперечник одних западин не превышал 7-8 м, других — достигал 12-15 м. На этом поселении раскопаны три жилища полуподземного типа. Котлован первого жилища глубиной 0,5-0,7 м имел прямоугольную в плане форму со сторонами 6 и 7 м. Пол в центре жилища был несколько приподнят и образовывал прямоугольную площадку, на которой располагался очаг. Вокруг этой площадки замечены ямы от столбиков, поддерживавших верхние концы перекрытия. У стен котлована проходил второй ряд ям от столбиков, к которым крепились нижние концы перекрытия. Эти столбики служили также и основой стен самого жилища. Между столбовыми ямами находились большие хозяйственные ямы, в заполнении которых часто встречались кости животных, фрагменты керамики, а в одной хозяйственной яме на боку лежал большой амфоровидный сосуд, окрашенный малиновой краской.

Два других жилища были значительно больших размеров — около 150 кв.м. В их конструкции нет принципиальных отличий. Находки из всех трёх жилищ также идентичны и нет никаких сомнений в том, что это жилища одного времени.

Второе поселение располагается в 5 км от с. Кукелево, на берегу большого озера. Поселение довольно большое и состоит более чем из 30 круглых западин диаметром 6-8 м и глубиной до 1 м. Раскопано одно жилище прямоугольное в плане, площадью около 40 кв.м. По конструкции оно было таким же, как и небольшое жилище первого поселения.

Все раскопанные нами жилища относятся к одной культуре. Наиболее массовым материалом в них была керамика. Среди сосудов можно выделить несколько типов: краснолощёные шаровидные и амфоровидные сосуды с небольшим прямым или отогнутым венчиком, нередко украшенные налепными валиками, горшковидные, баночные, ситулообразные. Орнаментировались сосуды в основном различными комбинациями и сочетаниями налепных валиков и прочерченных линий.

В одном жилище найдены две керамические модели — игрушки, имитирующие колыбели, точно такие же, как найденные при раскопках в 1959 г. в Амурском санатории под Хабаровском. Эти модели очень

(225/226)

похожи на колыбели тунгусов XVIII-XIX вв. Много найдено маленьких детских игрушечных сосудиков, которые повторяют по форме большие сосуды.

Среди каменных изделий преобладали шлифованные орудия: наконечники стрел и копий, ножи обычного типа с прямым лезвием и жатвенные, полулунные в плане. Все эти орудия изготовлены из чёрного плотного сланца. Встречались в небольшом количестве и двусторонне ретушированные наконечники стрел из кремня и халцедона. Из рубящих орудий найдено около десятка хорошо зашлифованных прямоугольных в поперечном сечении тёсел.

В жилищах обнаружено более десяти мотыг, куранты, песты и зернотёрки. Все это свидетельствует о большом значении земледелия в хозяйстве местных племён. Из железных орудий на поселениях найдены фрагмент кельта и заготовка какого-то орудия.

Урильская культура, к которой относятся оба поселения, близка к сидеминской культуре Приморья, являясь её континентальным вариантом, и датировать обе культуры нужно одним временем. Пока нет единого мнения о датировке этих культур. Но радиоуглеродный анализ позволяет провести их нижнюю границу на рубеже II-I тысячелетий до н.э.

А.В. Гарковик
Интересный памятник Приморья. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 226-227.

В небольшой живописной бухте Евстафия на восточном побережье Приморья расположена серия стоянок дюнного типа. Одна из них — Евстафий I была подвергнута раскопкам. Культурный слой оказался непотревоженным и в нём собран многочисленный и чрезвычайно интересный материал. Изделия из камня, обработанные техникой отжимной ретуши, сочетаются с крупными массивными орудиями, изготовленными из галек путем оббивки. Комплекс с подобным сочетанием встречен в Приморье впервые.

Стоянка находится в юго-западной части побережья бухты на третьем прибойно-намывном валу, метрах в 200 к югу от небольшой речушки, впадающей в бухту. Поверхность, поросшая редкой травой, сильно разрушена выдувами, что и позволило в предыдущие годы собрать многочисленный подъёмный материал.

Юго-восточная часть стоянки разрушена меньше. Здесь был заложен раскоп.

Культурный слой представляет собой гумированный песок, более тёмный в верхней части и постепенно светлеющий к нижней. Начинается он сразу от поверхности и глубина его колеблется от 20 до 70 см. Мате-

(226/227)

рик — ярко-жёлтый морской песок. На поверхности, в культурном слое и материке часто встречаются крупные морские гальки. В светлом материковом песке хорошо прослеживались многочисленные неглубокие ямки диаметром около 20 см. Они могли быть оставлены столбами от наземных сооружений.

Монолитность комплекса особенно ярко проявилась в керамическом материале. Посуда — лепная, тонкостенная, с большим количеством примесей в тесте. Обжиг слабый, внутренняя и внешняя поверхности жёлто-бурого цвета, внешняя — слегка заглажена. Многочисленная посуда представлена всего двумя формами: небольшие слабо профилированные горшки с широким горлом и миски. Украшали лишь верхнюю часть сосуда — внешнюю сторону венчика, особенно в тех случаях, когда венчик по форме напоминал воротничковый. Ногтевые оттиски были почти единственным узором: пояски горизонтальных оттисков, наклонные или перекрещивающиеся.

Мелкие ретушированные орудия представлены несколькими видами (ножи, наконечники стрел, скребки, проколки, свёрла). Все они изготовлены на отщепах цветного галечникового кремня и халцедона. Наиболее многочисленны и разнообразны из них по форме ножи и наконечники стрел.

Ножи преимущественно треугольных очертаний. Одни из них с закруглёнными углами, выпуклым лезвием и овальной спинкой, тогда как другие — с прямой спинкой и идущим к ней под углом закруглённым лезвием.

Наконечники стрел треугольной формы имели прямое основание или небольшую выемку в основании и асимметричные жальца. Приближались к ним по форме наконечники стрел, верхняя часть которых имела треугольные очертания, боковые грани были почти параллельны друг другу, основание прямое. Часть наконечников имела удлинённую форму и закруглённое основание.

Крупные орудия сделаны из галек или валунчиков фильзита, андезита и сине-серого роговика. Рабочий край их оформлен обычно несколькими крупными сколами. По форме и назначению эта группа орудий делится на рубящие и скребловидные. Количество крупных отщепов из названных выше пород значительно больше, чем отщепов кремнистых пород.

Одной из характерных особенностей данной стоянки является большое количество грузил из галек, которые порой достигают значительных размеров.

Характер расположения этого интересного памятника и состав инвентаря (наличие большого количества грузил, ножей, скребков, наконечников стрел) — всё свидетельствует о том, что это сезонное поселение охотников-рыболовов. Это первая стоянка дюнного типа, раскопанная в Приморье, где оказался непотревоженный культурный слой и очень своеобразный, обильный и выдержанный комплекс.

(227/228)

В.А. Могильников
Исследования в Среднем Прииртышье. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 228-229.

Иртышский отряд Западносибирской экспедиции совместно с Омским педагогическим институтом и краеведческим музеем проводил в лесостепи Западной Сибири, на Иртыше, к северу от Омска изучение памятников раннего железного века, относящихся к ещё мало известной саргатской культуре.

Около дер. Горная Бития на некрополе, насчитывающем пять курганов, вскрыто три. Два из них диаметрами 13 и 14 при высоте до 0,5 м содержали в центре парные захоронения в прямоугольных могильных ямах, углублявшихся в материк на 0,3 и 0,7 м и перекрытых сверху бревенчатым накатом. Костяки были обращены головами на север. Под полами курганов, в погребённом чернозёме располагалось по три впускных погребения. Часть захоронений сопровождалась мелкими угольками и кусочками меловой подсыпки. Необычны впускное погребение со скорченным скелетом в кургане 3 и отдельное захоронение двух черепов в кургане 1. Один из черепов был пробит на лбу и темени. Среди погребального инвентаря в курганах встречены круглодонные глиняные горшковидные сосуды с резным и ямочным орнаментом, костяные втульчатые и черешковые наконечники стрел, бронзовый предмет в форме лопаточки и короткий железный меч, лежавший у бедренной кости в центральном погребении кургана 3.

В самом большом кургане диаметром 16 м и высотой 0,8 м находилось шесть погребений. Под бревенчатым накатом центральной могилы обнаружены остатки четырёх скелетов — трёх взрослых и ребёнка. Череп одного из погребённых имел ромбическое отверстие, образованное, возможно, ударом клевца. Из вещей в погребении сохранились костяные и мелкие железные трёхлопастные черешковые наконечники стрел, крупная зеленоватая стеклянная бусина с белыми глазками, фрагменты глиняного сосуда, а в одном из впускных захоронений — бронзовый крючок от колчана. Погребения в курганах у дер. Горная Бития датируются III-II вв. до н.э.

Ко II-I вв. до н.э. принадлежит курган с десятью погребениями, раскопанный у дер. Богдановка. Большой интерес представляет впускное погребение воина, вместе с которым находились длинный железный меч с прямым бронзовым перекрестьем, копьё, кинжал, железные трёхлопастные черешковые и костяные наконечники стрел, накладки сложного лука, бронзовые гривна и пряжки с неподвижными шпеньками, бронзовый котёл и два глиняных сосуда — лепной и гончарный, который, видимо, попал в Омское Прииртышье из Средней Азии в результате обменных связей. В Западной Сибири этот сосуд — самая северная находка импортной среднеазиатской керамики конца I тысячелетия до н.э.

(228/229)

Накладки сложного лука свидетельствуют об относительно раннем появлении этого оружия у племён западносибирской лесостепи. Население, оставившее курганы, проживало на лежащих вблизи городищах, о чём говорит тождество отдельных типов керамики Богдановского и Горнобитииского городищ с керамикой из курганов.

Разведками последних лет открыто много поселений саргатской культуры по обоим берегам Иртыша от Тары до Ачаира, а также по нижнему и среднему течению Оми вверх до г. Куйбышева. Среди укреплённых поселений этой культуры преобладают городища, расположенные на мысах и защищённые с напольной стороны одним или несколькими валами.

Исследованные на этих городищах жилища представляют собой прямоугольные наземные дома с очагом в центре. Найденный материал датирует памятники саргатской культуры временем с V-IV вв. до н.э. по II-III вв. н.э.

К другому времени и иной культуре относятся грубые плоскодонные горшковидные сосуды с насечками по венчику, найденные в верхнем слое городища у дер. Горная Бития. Они имеют аналогии среди керамики из тюркских памятников VII-IX вв. н.э. Северо-Восточного Казахстана и Верхнего Приобья. Присутствие такой керамики в лесостепном Прииртышье свидетельствует о проникновении сюда с юго-востока тюрок и, по-видимому, знаменует начало постепенной тюркизации относительно небольшой группы скорее всего угорского населения, продвинувшегося в лесостепь с севера около середины I тысячелетия н.э. на смену оттеснённым в эпоху переселения народов главным образом на запад саргатским племенам.

Раскопки курганов на р. Таре около дер. Окунево дали материал VI-V вв. до н.э. Найденный здесь бронзовый нож аналогичен ножу из сакского могильника Аламышек на Тянь-Шане. Эта находка служит подтверждением традиционности связей лесостепного Прииртышья с югом и в частности со Средней Азией.

Н.В. Леонтьев
Раскопки на Уйбате. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 229-230.

На краю I надпойменной террасы р. Уйбат, у устья его правого притока речки Тибик, Минусинским музеем имени Н.М. Мартьянова были исследованы два кургана, расположенных на северо-западной окраине небольшого могильника тагарской эпохи.

Оба кургана отличаются от остальных отсутствием по углам оград из высоких камней.

(229/230)

Первый курган имел большую прямоугольную ограду из валунообразных обломков скальных пород, уложенных в один ряд, внутри которой находился многослойный каменный завал. В дерновом слое между камнями встречались обломки глиняных сосудов таштыкской эпохи и фрагменты костей животных. Кратковременная стоянка на месте кургана появилась уже к тому времени, когда он приобрёл в основном современный вид. Под камнями завала выявлены пятна четырёх грунтовых ям и ровик глубиной 30-45 см, окаймляющий стены ограды с внутренней стороны. В слое погребённой почвы, как и в заполнении ровика, встречались фрагменты глиняных сосудов афанасьевского и окуневского типов.

Наблюдения позволяют предполагать, что первоначально над каждой могилой имелись какие-то большие каменные выкладки. Впоследствии в результате неоднократной деятельности грабителей они подверглись почти полному разрушению и приобрели вид беспорядочного завала.

Одна из грунтовых ям не содержала признаков погребения; в трёх других, заполненных до самого дна обломками скальных пород, встречены разрозненные обломки человеческих костей, залегавших на разных уровнях заполнения могильных ям.

В могиле 1 найдены 37 подвесок из костей животных (нижние челюсти соболя, клыки марала, резцы сурка, грифельные кости косули, резец лося, нижние части цевок птиц), мелкие каменные бусы и обломки плоскодонного баночного сосуда, орнаментированного параллельными горизонтальными рядами мелкозубчатого гребенчатого штампа — типичного для окуневской культуры орнамента. На северо-восточном борту этой могилы лежали четыре каменных толстых диска неизвестного назначения.

В другой могиле найден обломок бронзовой пластинки (очевидно, ножа). В заполнении двух могил встречены кости коровы, овцы и козы, что служит ещё одним подтверждением довольно развитого скотоводства у окуневцев.

В кургане 2 с расплывшейся, едва заметной земляной насыпью и прямоугольной оградой из обломков скальных пород находились две грунтовые могильные ямы. Первоначально над ними были устроены большие каменные выкладки, покоившиеся на брёвнах наката, но в результате деятельности грабителей оба сооружения оказались разрушенными.

Кости погребённых в обеих могилах залегали в беспорядке. Среди них найдены обломки нескольких глиняных сосудов баночных форм, датируемых подгорновским этапом тагарской культуры, шесть костяных черешковых наконечников стрел, бронзовые округлые выпуклые бляшки и сердоликовая бусина.

(230/231)

Я.И. Сунчугашев
По следам древних металлургов Хакасско-Минусинской котловины. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 231.

Археологическая экспедиция Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории продолжала изучение памятников древней металлургии меди в Темире (Усть-Абаканский р-н) и Узун-Жуле (Аскизский р-н).

В Темире изучен древний медный шлаковый отвал тагарской культуры (VII-V вв. до н.э.), имеющий насыпь объёмом более 80 куб.м. По нашим подсчётам, отвал содержит шлак приблизительно от 10 400 плавок. Рядом с отвалом раскопаны две медеплавильни. Первая плавильня имеет вид продолговатой ямы длиной 2,3 м, шириной 0,58 м при глубине 0,35 м от древней поверхности. Вокруг плавильни найдены два медных слитка, обломки глиняных воздуходувных сопел, тигля и горшков. Вторая плавильня сохранилась в хорошем состоянии и является оригинальным памятником древней металлургии меди. Плавильная печь была сооружена в специально выкопанной овальной яме длиной 2,85 м, шириной 1,2 м и глубиной 0,7 м от древней поверхности.

Верх печи перекрыт гранитной плитой, под которой оказалось четырёхугольная топка длиной 1 м, шириной 0,4 м при высоте 0,35 м. Топка заполнена медными шлаками и незначительным количеством древесного угля. Подача воздуха в топку производилась с северной стороны мехом, соединенным с глиняным соплом длиной 25 см. Воздуходувный канал сопла 4,6 мм. Около медеплавилен, кроме слитков меди и обломков горшков, найдены обломки медной руды (азурит, малахит), зернотёрок, кости коровы и овцы.

У горы Темир-Даг (в 1,5 км к западу от горы Поселыцик) рядом с зафиксированными в 1967 г. древними шлаковыми отвалами начато обследование поселения металлургов. Вскрыта площадь 50 кв.м. В культурном слое найдены обломки литейных форм, пестов, зернотёрок, куски малахита, кости овцы. По керамике памятник датируется VII-VI вв. до н.э. На древнем горизонте зафиксированы два очага и ямки от столбов и жердей или кольев. Жилища на поселении напоминали по типу хакасские алачых или ат-иб.

Материалы Темира позволяют установить не только относительно точные хронологические данные о древнейшем медном руднике Хакасии, но и весь сложный технологический процесс получения меди из руды.

В 1,5 км к западу от улуса Нижний Узун-Жуль мы обнаружили в двух местах ранее неизвестные древние медные шлаковые отвалы. Полностью раскопан один отвал. По керамическому материалу он датируется VI-V вв. до н.э.

В 7 км к востоку от Нижнего Узун-Жуля открыты новые памятники древней металлургии меди.

(231/232)

Ж.В. Андреева
Первая находка древнего деревянного колодца в Приморье. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 232-233.

Поселение Синие Скалы (V-VIII вв. н.э.) расположено на вершине гряды скал, выходящих в долину р. Аввакумовки, одной из крупных рек Восточного Приморья. У подножия Синих Скал с западной стороны лежит старица р. Аввакумовки, а с восточной стороны — ручей, питающийся за счёт родников. Некогда жилища этого поселения строились на склонах, идущих амфитеатром. Большая сырость послужила консервирующей средой для деревянного сооружения — колодца, сохранившегося внизу, в центральной части амфитеатра.

Культурный слой в этом месте достигал мощности 90-95 см и покоился на ровной скальной площадке, несколько повышающейся в северозападном направлении. На каменной площадке и было обнаружено водосборное сооружение.

На северо-западной границе площадки лежала деревянная плаха длиной 1,5 м, обёрнутая берёстой. Ширина её превышала 20 см. Плаха стояла на ребре выпуклой стороной к верхней части склона. Со всех сторон она была обложена обломками скалы и крупной галькой. Эта плаха как бы защищала основное водосборное сооружение — колодец, который находился в 40 см к юго-востоку от плахи.

Четырёхугольный в плане колодец занимает площадь 1x0,8 м и состоит из двух венцов. Снаружи он был обёрнут в два слоя крупными кусками берёсты и укреплён обломками скалы и крупной галькой. Всё это было затянуто чёрным гумусным слоем с серыми и зеленоватыми илистыми прослойками. Вокруг колодца прослеживались углистые прослойки. Стенки были сделаны из горбылей, поставленных на ребро выпуклой стороной наружу. Внутренняя сторона сравнительно хорошо затёсана. Длина горбылей от 60 до 70 см, толщина в самой широкой части до 10 см. На заострённых концах плах хорошо видны следы затёсов. Для крепления горбылей друг с другом на некотором расстоянии от их концов были сделаны глубокие трапециевидные выемки. Для колодца было выбрано место естественного водостока.

Эта находка позволяет судить об уровне строительной техники вообще и деревянного строительства в частности; при раскопках поселения лишь в некоторых жилищах удаётся проследить обугленные остатки деревянной обшивки стен.

Синие Скалы — двуслойное поселение. При раскопках колодца ранний материал присутствовал в незначительном количестве и почти весь находился в переотложенном состоянии. Остальной материал подтверждал прежде установленную дату поселения. В колодце и около него были найдены фрагменты керамики, в том числе и гончарной, характерные для этого поселения. А в нескольких метрах от колодца, в нижней

(232/233)

части культурного слоя, при окончательной зачистке найден обломок монеты, чеканенной в начале VII в. н.э. Никаких находок или других следов деятельности человека какого-либо иного времени в этой части поселения не наблюдалось.

Находка остатков водосборного сооружения хорошей сохранности позволяет рассматривать это поселение как большой хозяйственный комплекс.

П.П. Хороших
Наскальные рисунки и городище на горе Сахюртэ. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 233-235.

Отрядом Ангаро-Байкальской археологической экспедиции Иркутского университета были обследованы древние наскальные рисунки и городище на горе Сахюртэ, расположенной на левом берегу р. Анги (приток оз. Байкал), примерно в 5 км к северо-востоку от пос. Еланцы Ольхонского р-на Иркутской обл.

Наскальные рисунки на горе Сахюртэ высечены на гладкой поверхности белого, серого и розового мраморовидного известняка и имеют различную давность. Они расположены в четырёх местах.

Первая, наиболее древняя группа рисунков находится около вершины горы, на огромной скале, сложенной из белого мраморовидного известняка, на высоте более 100 м над уровнем р. Анги. Рисунки занимают площадь около 10 кв.м и выполнены глубоким сплошным высеканием фигур. Размер рисунков от 10 до 35 см. Первобытные художники пробивали верхнюю корку мраморовидного известняка и доходили до нетронутого нормально-белого цвета этой горной породы, отчего высеченные фигуры заметно выделяются белизной на потемневшем от времени фоне скалы.

Центральное место в этой группе рисунков занимает прекрасно переданная сцена охоты на коз, маралов и лосей с помощью собак-лаек. Фигуры бегущих животных, высеченные в профиль, изображены вполне натурально с соблюдением характерных особенностей в строении их тела. Охотники вооружены луками со стрелами. Один из охотников показан идущим на лыжах, позади его изображена убитая коза. Ниже сцены охоты на скале неглубоко высечен ламайский вачир. На левой половине этой же скалы высечены маралы, лоси, козы, быки, лошади и борющиеся антропоморфные фигуры. Часть фигур животных не закончена. Судя по стилю, технике высекания, а также и по аналогии с другими наскальными рисунками Прибайкалья, первая группа рисунков может быть датирована ранней порой железного века (примерно V-III вв. до н.э.).

(233/234)

Гора Сахюртэ. Наскальные рисунки.

(Открыть рис. в новом окне)

Высеченный на скале ламайский вачир относится к более позднему времени. Он, вероятно, был высечен первыми ламами, прибывшими на Байкал в первой половине XVIII в. н.э. Об этом свидетельствует и более новый вид этого знака.

Вторая группа рисунков, неглубоко вырезанных по контуру, сохранилась на гладкой поверхности серого мраморовидного известняка в 150 м к западу от первой группы. Эти рисунки изображают фигуру всадника на лошади, стреляющего из лука, отдельные фигуры косуль, маралов, яка, собак, медведя. Размер рисунков от 15 до 25 см. Рисунки относятся к древнетюркским изображениям курыканского времени (VI-X вв. н.э.). Подобные рисунки известны на курыканских писаницах Ангары, Лены, Унги, Осы и Куды.

Третья группа наскальных изображений находится в 160 м к северо-востоку от первой. Здесь на выступе серого мраморовидного известняка лёгкой резьбой нанесён неправильный шестиугольник с линиями внутри. Это начертание, по-видимому, служило каким-то условным знаком. Оно напоминает некоторые курыканские начертания, известные в Прибайкалье.

(234/235)

Четвёртая группа рисунков сохранилась на гладкой поверхности большой, прямо стоящей плиты из светло-розового мраморовидного известняка, расположенной у самой подошвы горы Сахюртэ. На плите сплошным высеканием изображены фигуры сохатых, маралов, горных баранов, коров, быков, спокойно идущих друг за другом. Эта группа рисунков, вероятно, одновременна рисункам первой группы. По словам местных жителей, у подошвы горы Сахюртэ на выходах розового мрамора ранее находились рисунки, изображающие сцену облавной охоты на коз, маралов и лосей. Однако в 1913 г., во время разработок мрамора, эти рисунки были разрушены.

Около вершины горы Сахюртэ сохранились остатки курыканского городища, обнесённого каменной стеной, сложенной из плоских плит гранита и известняка. Кладка стен проводилась без какого-либо скрепляющего материала. В стенах городища видны проходы. К сожалению, значительная часть каменных стен в данное время обвалилась. Внутри городища находились жилища, обложенные у основания каменными плитами. Около этих жилищ местное бурятское население ранее находило трёхпёрые железные наконечники стрел, куски кремня для добывания огня кресалом.

На более возвышенном месте городища находилась сторожевая сигнальная вышка, сложенная из плит гранита. С таких вышек, как известно, древние обитатели городищ подавали огневые и дымовые сигналы на соседние городища при приближении неприятеля. Подобные городища и сторожевые вышки были обнаружены также на о-ве Ольхон и на западном побережье оз. Байкал.

Е.И. Деревянко
Раскопки мохэского городища у с. Михайловка. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 235-236.

В 1966 г. школьники Михайловской средней школы открыли городище на р. Завитой в 25 км от с. Михайловка Амурской обл. Городище располагается на высокой (60-70 м) террасе, довольно круто опускающейся к пойме. Площадь, окружённая рвом и валом, достигает более 6000 кв.м. Все это пространство заполнено круглыми западинами диаметром 5-8 м и глубиной до 1 м. Значительная часть городища была уничтожена пожаром. Раскопки поселения дали новый и исключительно интересный материал.

Всего на поселении раскопано восемь одинаковых жилищ. При строительстве вначале рыли прямоугольный в плане котлован площадью 20-25 кв.м. На расстоянии 20-40 см от стен земляного котлована по углам на глубину до 1 м вкапывали четыре опорных столба диаметром

(235/236)

25-30 см. На эти столбы клали балки — внешнюю обвязку жилища. С внешней стороны к этим балкам вплотную друг к другу вертикально ставили плахи толщиной 5-10 см и шириной 10-40 см. Нижние концы плах крепились нижней обвязкой, которой служили толстые жерди, положенные на пол с внешней стороны опорных столбов. Плахи, образующие стенку жилища, не имели специального крепления, а придавливались землёй к обвязкам при засыпке пространства между стеной котлована и стеной жилища. В одном из раскопанных жилищ удалось проследить все четыре обуглившиеся стены на высоту до 60 см. В центре жилища также ставили четыре столба, которые связывали вверху внутренней обвязкой. На эту обвязку ложились верхние концы перекрытия, а нижние концы лежали на внешней обвязке. В центре жилища находился очаг, обложенный деревянными плахами, обмазанными глиной. В жилищах удалось проследить два входа и выхода: через коридор-тоннель и в отверстие для выхода дыма по специально сделанному для этих целей бревну с вырубленными ступеньками. Городище подвергалось пожару, по-видимому, несколько раз: отдельные жилища построены на месте сгоревших. Нет никаких свидетельств нападения какого-то враждебного племени.

При раскопках найдено много керамики — как целые сосуды, так и фрагменты.

Сосуды типично мохэские: небольших размеров, хорошо профилированные, с налепным валиком-карнизиком по венчику. Украшены они налепным валиком по шейке или плечикам сосуда, а также шахматно-шашечным штампом.

Из орудий труда найдены наконечники стрел, ножи, иглы, шилья, проколки, топоры, рыболовные крючки. Материалом для изготовления почти всех орудий труда служило железо. Из кости изготовляли латные пластинки, украшения, иглы. Особенно часто применялся для различных поделок рог оленя. Почти в каждом жилище найдены клады оленьих рогов. Много костей домашней козы и свиньи.

Население городища занималось в основном скотоводством, охотой и рыболовством. Об особой роли свиньи свидетельствует тот факт, что под каждый угол дома были положены челюсти или черепа свиньи. В одном из жилищ, неподалеку от очага, найдены шесть черепов, сложенные в кучу.

О занятии земледелием не было почти никаких свидетельств за исключением находок нескольких тёрочников и плит типа зернотёрок, тогда как в летописях о мохэсцах сообщается как о земледельцах и скотоводах.

О времени существования этого городища говорить пока трудно, хотя подобные поселения известны в Приамурье и Приморье, от Шилки до Тихого океана, от рубежа до VIII в. н.э. По некоторым аналогиям в предшествующих культурах раннего железного века городище можно ориентировочно относить к первым векам нашей эры.

(236/237)

В. Медведев
Городище в долинах рек Кенцухе и Тадуши. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 237.

Археологическая экспедиция Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР под руководством А.П. Окладникова провела разведку в бассейнах рек Тадуши и Кенцухе. На небольшом участке удалось обследовать два средневековых городища, одно из которых было открыто А.П. Окладниковым ещё в 1963 г.

Первое городище-убежище (Кенцухе I) находится на правом берегу р. Кенцухе, в поселке с одноимённым названием. Оно занимает наиболее высокую точку террасовидного уступа, сложенного из базальтов, высота которого равна примерно 25 м над уровнем долины Кенцухе. Вал городища опоясывает ровную площадку, ограниченную с севера и запада небольшими оврагами. В плане городище приближается к прямоугольнику со сторонами 38 и 20 м. Сейчас вал сильно оплыл, максимальная высота его 1,5-2 м. Сверху он довольно плотно обложен камнями. За валом прослеживается ров.

Около обрыва обнаружены остатки вала или какой-то выкладки из каменных плит. Вдоль края площадки, сразу под дёрном, находился слой углистой земли мощностью до 16 см. В нем найдены два железных наконечника стрел. Один из них плоский ромбовидный, другой трёхлопастный. На Дальнем Востоке в Приморье такой наконечник найден впервые.

В жёлтом суглинке около вала под углистым слоем обнаружены и крупные фрагменты двух сосудов. Сосуды имели высокую прямую шейку с узором, близким орнаменту сосудов культуры раковинных куч. Здесь же встречены две тщательно ретушированные заготовки ножей из вулканического туфа.

Второе городище (Кенцухе II) располагается на возвышенности на левом берегу р. Тадуши в 3 км от пос. Кенцухе. К югу обращён крутой известняковый обрыв. Валы и рвы местами тянутся в три ряда, создавая целую систему укреплений. Валы, выложенные из камня, внушительно выглядят и в настоящее время. Высота их в отдельных местах достигает 3 м. Форма городища неправильная. Длина сторон достигает 60 м. На территории городища местами прослеживаются небольшие углубления — следы сооружений.

Обнаруженная на городище керамика представлена фрагментами сосудов серого цвета, изготовленных на гончарном круге, с тиснёным орнаментом и круто отогнутым венчиком. Кроме керамики, в тёмном углистом слое на глубине 25 см найдена железная кованая подкова с сохранившимися в ней гвоздями.

Находки на Кенцухинском городище проливают новый свет на проблему возникновения сидеминской культуры — «культуры раковинных куч», интересны и материалы средневековой эпохи.

(237/238)

Л.П. Зяблин
Работы Копёнского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 238-239.

Копёнский отряд в составе Красноярской экспедиции продолжал исследования поселения около дер. Унюк в Краснотуранском р-не и курганов на Перевозинском чаатасе в Боградском р-не. Уровень воды в Енисее позволил осуществить обширные раскопки поселения на площади 720 кв.м.

Работы иногда осложнялись колебанием грунтовых вод и не на всех участках могли быть закончены. Ещё в прошлом году установлен двуслойный характер культурных напластований: верхний слой — таштыкский, нижний — неолитический.

Неолитический слой содержал обильный керамический и каменный инвентарь. Выявлены также скопления неолитической керамики, выходившие в обрыве берега. Черепков местами встречалось так много, что их брали монолитами, а это даёт надежду восстановить точную форму неолитического сосуда. Среди каменных орудий прежде всего нужно упомянуть тесло из зелёного нефрита, целую песчаниковую плитку для распиловки этого необычайно крепкого камня, кирку, целые и в обломках топоры, наконечники стрел, различные вкладыши и скребки.

Таштыкский слой содержал массовый материал и остатки некоторых сооружений (печи, очагов). Высокие грунтовые воды помешали открыть жилища, а на некоторых участках даже исчерпать культурный слой до материка.

О земледельческом характере таштыкской культуры свидетельствуют многочисленные зернотёрки. Некоторые наблюдения позволяют утверждать, что в то время начали появляться вращающиеся ручные жернова.

Позже раскапывались курганы на Перевозинском чаатасе. Кроме обычного для чаатасов типа курганов, мы раскопали четыре малых кургана на южной окраине могильника, где в 1967 г. встретилось погребение с конём. Здесь оказались курганы с подбоями для захоронения человека, а перед входом лежали скелеты коней, в одном случае — овцы Вещи датируют погребения IX в. н.э.

Подобные могилы в Хакасско-Минусинской котловине встречаются весьма редко.

Произведены поиски неолитических местонахождений. Ещё в 1961-1965 гг. мы собрали подъёмный материал на дюне около Копён. Теперь можно утверждать, что найденные там черепки и некоторые каменные изделия являются неолитическими.

Неолитическое поселение оказалось и на Перевозинском чаатасе, у края коренной скалистой террасы, о чём свидетельствуют кремнёвые поделки и отщепы, а также керамика.

(238/239)

Пять лет тому назад около дер. Кандырла в верховьях Абакана было найдено тесло из зелёного нефрита. В минувшем году мы обнаружили около этой деревни обширное и разновременное поселение. Ветер и дожди великолепно расчистили некоторые объекты: кремнёвую неолитическую мастерскую, несколько домов тагарского или таштыкского времени и т.д. Найдено несколько зернотёрок.

При посещении известной Таз-Хазы установлено, что на её месте ранее существовало неолитическое поселение. Кремнёвые отщепы и поделки найдены в самой ограде и за её пределами.

Поиски неолита на верхнем Енисее показали, что поселения этого времени здесь не так уж редки.

Э.В. Шавкунов
Раскопки на Шайгинском городище. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 239-240.

Отряд сектора археологии Дальневосточного филиала Сибирского отделения АН СССР продолжал раскопки Шайгинского городища на юге Приморского края. В работах отряда приняли участие студенты Дальневосточного университета и учащиеся средних школ Владивостока.

Шайгинское городище представляет собой остатки сравнительно крупного торгово-ремесленного центра Золотой империи (Ай-синьгурунь) чжурчжэней — предков современных нанайцев, удэгейцев и орочей. Построенный в начале второй половины XII в. н.э. этот город в начале XIII в. был взят штурмом, разграблен и предан огню монгольскими полчищами.

За предыдущие годы раскопками на Шайгинском городище были вскрыты остатки двух зданий дворцового типа, пяти мастерских по плавке и обработке цветных и чёрных металлов, а также остатки 27 жилищ.

В 1968 г. раскопками открыты остатки ещё 13 жилищ и редута, расположенного в юго-восточной части городища. Подобные редуты, представляющие собой обнесённые земляным валом небольшие, квадратные в плане укрепления, довольно часто встречаются и на других городищах того же времени, однако их назначение до сих пор было не совсем ясно. Данные, полученные при раскопках редута на Шайгинском городище, позволяют высказать предположение, что здесь находилась ставка командующего войсками местного гарнизона.

В жилище 28 в каждом очаге и даже внутри каменной ступы находились бронебойные наконечники стрел, причём их положение ясно указывало на то, что они были впущены сюда с большой силой, т.е. выстрелом из лука. В очаге правого колена кана рядом с бронебойным наконечни-

(239/240)

ком стрелы у основания дымоходных каналов лежал ещё наконечник пешни. Еще две пешни были воткнуты в эту же очажную яму сверху. Кроме того, в хозяйственной яме, расположенной рядом с очагом левого колена кана, находился воткнутый вертикально в дно ланцетовидный наконечник копья. Очень похоже, что в этом жилище имел место акт изгнания злых духов шаманом, который стрелял из лука, метал копья и пешни в места, где, по его представлению, должны были обитать духи. Косвенным подтверждением могут служить обнаруженные внутри жилища и во дворе конусовидные железные подвески от шаманского пояса. Подобный обычай ещё сравнительно недавно можно было наблюдать у многих народов Дальнего Востока.

Из других находок, обнаруженных в жилище 28, следует назвать клад железных изделий, состоящий из сложенных стопкой 25 ножей-косарей, чугунной втулки от колеса, остатков колчана в виде двух ушек для его подвешивания, двух узких железных скобочных полос с целым рядом торчащих из них мелких четырёхгранных гвоздей, ещё двух узких небольших обкладок от днища колчана и двух широких обкладок от верхней части того же колчана. На всех этих деталях сохранились пропитанные ржавчиной отчётливые следы древесины. Вероятно, колчан был выдолблен из цельного куска дерева и обшит снаружи толстой кожей, скреплённой железными обкладками. Недалеко от колчана были обнаружены четыре наконечника стрел. Размеры остатков колчана позволяют заключить, что длина стрел была около 70-75 см. Клад находился перед входом в жилище в специальной приступке.

Определённый интерес представляет также находка в жилище 31 небольшого глиняного горшочка, внутри которого находились обуглившиеся зерна пшеницы и обломки железного пинцета. Горшочек был окрашен снаружи красной краской, а на его боках имелись симметрично расположенные два выколотых иглой и два тонко прочерченных знака большого чжурчжэньского письма. Судя по всему, это был горшочек для приготовления жертвенной пищи духам. Письменные знаки на горшочке представляли собой, по-видимому, какие-то заклинания.

К другим интересным находкам, обнаруженным на Шайгинском городище, следует отнести два бронзовых календаря с двенадцатеричным звериным циклом, бронзовый накладной наконечник пояса и хомуток с изображением цветка хризантемы, бронзовое плоское кольцо с выгравированным на нем «амурским» спиральным орнаментом, бронзовая «именная» печать, фрагмент льячки с капельками серебра, замок с ключом, фрагмент рашпиля, лопату, кузнечные клещи, два боевых топорика, а также различные ножницы, керамику, орнаментированные бронзовые поясные пряжки и хомутки. Весь этот материал позволяет существенно расширить наши представления о быте, хозяйстве, культуре, мировоззрении и истории чжурчжэней — прямых предков нанайцев, удэгейцев и орочей.

(240/241)

О.С. Галактионов
Раскопки редута на Шайгинском городище. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 241-242.

Почти на всех чжурчжэньских городищах Приморья встречаются внутренние укрепления, обнесённые валом, а иногда и рвом, — так называемые редуты. До настоящего времени назначение этих редутов оставалось неясным, так как до сих пор раскопки на их территории не производились. В 1968 г. начались раскопки редута на Шайгинском городище с тем, чтобы выяснить назначение внутригородских укреплений подобного рода.

Редут расположен в юго-восточной части городища, вблизи южных ворот. С его территории хорошо видны основные наблюдательные посты городища. В плаве укрепление представляет собой квадрат размерами 24х24 м, расположенный на пологом склоне и обнесённый валом высотой до 2,5 м. В середине западного вала имеется заметное углубление, по-видимому, остатки ворот. Внутри укрепления хорошо заметны две террасы, идущие параллельно друг другу по направлению с юга на север и как бы разделяющие укрепление на две половины — верхнюю и нижнюю. На нижней террасе ещё до раскопок слева и справа отворот были видны остатки двух жилищ, обращённых входами друг к другу. Непосредственно от ворот между жилищами идет пандус по направлению ко входу в третье жилище, расположенное в центре верхней террасы. К двум боковым стенам верхнего центрального жилища примыкают небольшие площадки.

При вскрытии жилищ установлено, что в общем они имеют одинаковую конструкцию. В них найдены хорошо сохранившиеся Г-образные каны с тремя дымоходами и по одному выложенному камнем очагу. Некоторые особенности имеет верхнее жилище, у которого, в частности, примыкающая к валу стенка укреплена рядом крупных речных галек, а пол забутован камнем. Обращает на себя внимание исключительно тщательная выкладка кана верхнего жилища.

Обнаружено довольно много находок. Основная часть их найдена в проходе между жилищами, расположенными на нижней террасе, и в самих жилищах. Так, в проходе найдена основная масса керамики, ножи-косари, гвозди, железные пряжки, связка в десять северосунских монет, несколько обломков точил.

В правом жилище обнаружены два серпа-горбуши, пешня, массивный железный предмет, напоминающий булаву, игла для починки сетей, наконечники копий, бронебойные наконечники стрел и огромное количество панцирных пластин.

Находки в левом жилище таковы: ножи-косари, часть дверного замка, дужка от ведра, ножницы, гвозди, глиняный сосуд, обломки стеклянных колец от сложных ушных украшений, монету «Да Гуань тун-бао»

(241/242)

с четырьмя просверленными отверстиями, употреблявшуюся как нашивное украшение, каменную ступу.

В заполнении очагов обоих нижних жилищ очень много жжёных костей, а каменная выкладка в результате длительного воздействия огня сильно потрескалась и приобрела яркий красно-оранжевый цвет.

В верхнем жилище находок меньше. Это несколько фрагментов керамики от одного сосуда, ключ от дверного замка, гвозди, несколько одинаковых железных пряжек, часть бронзовой пряжки, топор-колун и бронебойные наконечники стрел. В заполнении очага костей нет, а камни, выстилающие его дно, носят слабые следы воздействия огня.

При вскрытии площадок по бокам центрального жилища не было найдено ничего, кроме беспорядочно разбросанных крупных галек.

Если принять во внимание выгодность стратегического положения, занимаемого редутом, и наличие валов, то можно предположить, что в нём располагался двор какого-то чиновника, имевшего отношение к охране ворот, а возможно, и всего городища. Расположение жилищ. внутри редута относительно друг друга, некоторые особенности в конструкции верхнего жилища и характер находок во всех трёх жилищах позволяют предполагать, что в верхнем центральном жилище жил сам чиновник, тогда как в нижних, вероятнее всего, жила прислуга.

Вскрытие ворот показало, что они были, по всей вероятности, деревянными, так как здесь найдено значительное количество угля и железных гвоздей. Пол входа был вымощен крупными камнями. При раскопках ворот найден довольно большой железный пробой, а неподалеку от ворот, рядом с валом — лопата, утерянная, вероятно, при сооружении укрепления.

В.Д. Леньков
Исследования на Плахотнюкинском городище. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 242-244.

Плахотнюкинское городище находится в 0,5 км от дер. Плахотнюки Чугуевского р-на Приморского края. На территории Плахотнюкинского городища проводил работы отряд сектора археологии Дальневосточного филиала Сибирского отделения АН СССР.

Плахотнюкинское городище, состоящее из двух обособленных частей — внешнего и внутреннего городов, — расположено на горном мысу, северная и восточная части которого представляют собой скальный обрыв к р. Нотто. Вдоль западной части городища протекает небольшой ключ, который впадает в реку. Вся территория городища ограничена оборонительным валом общей протяжённостью 2703 м. Северо-восточная часть городища, поскольку здесь очень крутой скальный обрыв к реке, оконтурена небольшим по высоте валом высотой до 30-50 см.

(242/243)

Юго-западная сторона городища, выходящая в долину р. Нотто, имеет более внушительные оборонительные укрепления. Помимо высоких оборонительных валов здесь дополнительно сооружены четыре башни. Особенно мощные укрепления возведены с южной стороны внутреннего города. Здесь прямая крепостная стена высотой до 8 м дополнительно укреплена четырьмя башнями. В центре крепостной стены сделаны большие въездные ворота, защищённые мощным земляным траверсом. Для того чтобы сделать городище ещё более неприступным, перед крепостными воротами и на протяжении всего южного вала дополнительно выкопаны два глубоких рва.

На территории внутреннего и внешнего городов можно проследить небольшие террасовидные площадки с остатками жилищ. К настоящему времени на территории городища раскопаны два жилища и часть редута. Исследования остатков жилищ показали, что они отапливались при помощи кана, который имел П-образную форму в одном из жилищ и Г-образную — в другом.

По устройству и планировке жилища Плахотнюкинского городища не имеют существенных отличий от известных по раскопкам других чжурчжэньских городищ конца XII — начала XIII в. н.э.

На территории Плахотнюкинского городища частично раскопано небольшое (20х20 м) квадратное укрепление-редут, расположенное в юго-западной части внутреннего города. Редут имеет земляной вал строго квадратной формы, внутри которого ясно видны три невысокие платформы. Интересно отметить, что точно такие же укрепления-редуты обнаружены на некоторых других чжурчжэньских городищах конца XII в.

Внутри редута раскопками исследована одна из платформ. На ней обнаружен прямой трёхканальный кан с одним очагом. Дымоходы кана аккуратно выложены сверху речной галькой и плоским камнем. Кроме этого кана, на платформе имеется ещё один автономный очаг с одним дымоходом, также выложенный камнем. Назначение редута в целом пока не совсем ясно. Возможно, здесь находились какие-нибудь административные службы города.

Материал, собранный во время раскопок Плахотнюкинского городища, представлен фрагментами керамических сосудов, стеклянной бусиной, несколькими железными и бронзовыми изделиями и 18 северосунскими монетами XI-XII вв. н.э.

Керамика представлена фрагментами станковой посуды оранжевого, серого и чёрного цвета. Профили венчиков и форма сосудов очень характерны для чжурчжэньских сосудов, в частности, для керамики Шайгинского городища конца XII в. н.э.

Железные вещи, обнаруженные на территории Плахотнюкинского городища, немногочисленны. Это два черешковых наконечника стрел шайгинского типа, нож клиновидного сечения с прямой спинкой и криволинейным лезвием, обломок напильника с однорядными насечками,

(243/244)

часть железной пряжки шайгинского типа, железное кольцо, железная подвеска, гвозди и другие мелкие предметы из железа.

Бронзовые изделия представлены обломком браслета и календарём с двенадцатеричным звериным кругом (циклом). Точно такой же календарь найден на Шайгинском городище в жилище 34. Единственное их отличие друг от друга в том, что календарь с Плахотнюкинского городища имеет одно ушко в верхней части, тогда как на календаре Шайгинского городища два ушка, вверху и внизу. На оборотной стороне календарей мифологическая сценка: изображены журавль и черепаха — символы и пожелания долголетия у восточных народов.

Таким образом, характер постройки городища, конструкция и планировка жилищ, а также находки, обнаруженные при раскопках, дают возможность датировать Плахотнюкинское городище концом XII — началом XIII в. н.э., т.е. временем наивысшего расцвета империи чжурчжэней.

Л.Р. Кызласов
Древние крепости Хакасии. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 244-246.

На территории Хакасии работала археологическая экспедиция Московского государственного университета. Продолжая исследования, начатые в 1950 г., экспедиция изучала памятники средневековых хакасов. Неизвестными оставались поселения, городища и крепости (по-хакасски — «све»), о которых сообщали средневековые письменные источники. Например, арабский географ ал-Идриси (XII в.) писал о четырёх городах Хакасии, окружённых мощными укреплениями.

Десять лет назад наша экспедиция провела разведочные работы на территории большой древней крепости, расположенной в 40 км ниже г. Абакана на левом берегу Енисея. Это укрепление находится на горах Оглах-тах, выгнутых подковой в сторону степи и обрывающихся скалами в Енисей. Здесь на протяжении 25 км по отвесному краю гор проходит длинная стена, сложенная из плит девонского песчаника. В логах, разделяющих горы, перед стеной вырыты широкие рвы, а сама она усилена четырёхугольными каменными бастионами. Стена имеет острые зигзагообразные выступы, а кое-где в ней устроены проходы. В древности эти сооружения были укреплены палисадами из вертикально врытых заострённых брёвен.

Таким образом, жившие здесь люди, создали мощный укреплённый район, отгороженный от степных просторов. Внутри его расположены межгорные плодородные долины и сопки, покрытые берёзовыми рощами по северным склонам. Здесь было вдоволь пастбищных и пахотных земель и три спуска к водам бурного Енисея. В случае военной опасности

(244/245)

за крепостными стенами могли укрыться на долгий срок жители десятков селений и многотысячные стада различного скота.

Экспедиция приступила к раскопкам пристенных укреплений, расположенных возле каменных курганов, относящихся к одному периоду. Они не образуют обычных могильников, как в других местах, а расположены поодиночке цепочкой вдоль всей линии стен, всегда внутри укрепления.

Такое расположение могил, вероятно, свидетельствует, что 1) умерших здесь нельзя и некогда было отвозить на родовые кладбища, расположенные где-то вблизи поселения; 2) внутри укрепления хоронили скорее всего защитников крепости; 3) вблизи стен, очевидно, совершали погребение погибших во время военных действий, 4) курганы сооружались поодиночке вблизи места гибели того или иного человека.

Произведённые раскопки позволили установить, что «длинные» стены Оглахтинского укреплённого района начали сооружаться в конце X — начале XI в. н.э., а всё крепостное сооружение функционировало в XI-XII вв., очевидно, вплоть до начала XIII в. н.э., когда средневековая Хакасия подверглась монгольскому завоеванию. В «бастионе», сооружённом в стене, при раскопках обнаружены следы пребывания там гарнизона: остатки очага, обломки костей животных и черепки кухонной посуды, характерной для XI-XII вв. н.э.

Раскопанные 22 кургана относятся к тому же периоду от конца X до конца XII в. н.э. Все они (за исключением двух) содержали погребения по древнехакасскому обряду трупосожжения. Это были могилы воинов-конников, с которыми на погребальный костёр укладывали наборные узды и украшенные накладками с серебряной инкрустацией седла, но без стремян.

С пережжёнными косточками человека на горизонте находятся наконечники стрел, втоки от копий, украшенные рельефом или инкрустацией бляшки, накладки, обоймы, пряжки, наременные наконечники, подвески, «султанчики» для кистей, обивки, петли, вертлюги и т.п.

От одежды воинов сохранились детали наборных поясов, крючья для колчанов, наборы походных инструментов, носимых в сумочках (кресала для высекания огня, подпилки, ножички, тёсла-топорики, инструменты коновала, амулеты и т.п.).

Впервые обнаружены курганы женщин — защитниц крепости. В их могилах много украшений: бус из стекла, пасты и сердолика (в том числе бипирамидальных), пинцетов для выщипывания волос, железных булавок с оригинальными головками, а также пряслиц, сделанных из фрагментов сосудов и ваз. В каждый женский курган было положено по бронзовой монете X-XI вв. н.э. В двух курганах обнаружены мужские погребения, совершенные по обряду трупоположения в ямах. Судя по отсутствию инвентаря и особому обряду, это были погребения чужеземцев, вероятно, хакасских кыштымов-данников или пленников-рабов.

(245/246)

От кого же оборонялись в X-XII вв. н.э. древние хакасы, сооружая в центре Хакасии значительные укрепленные районы и замки с каменными стенами? Ведь в этот период времени границы древнехакасского государства охватывали Туву, Северо-Западную Монголию, Алтай (вплоть до среднего течения Иртыша); на севере они простирались до устьев рек Томи и Ангары, а на востоке — почти до оз. Байкал. В письменных источниках есть указания на то, что в XI-XII вв. н.э. хакасы имели стычки с найманами и опасались кимаков. Но всё это происходило на далёких границах государства. Откуда же значительное количество крепостей и замков с каменными стенами, которые обнаружены на многих сопках по всей Хакасии?

Разгадка, очевидно, заключается в следующем. Общественное развитие в древнехакасском государстве, возникшем в VI в. н.э., шло по линии становления феодальных отношений, которые оформились к IX-X вв. н.э. В XI-XII вв. н.э. в Хакасии существовала феодальная раздробленность, стали обособляться княжества и владения отдельных феодалов. Тогда велись изнурительные для народа феодальные междоусобицы, приведшие в конечном счёте к гибели ослабленного древнехакасского государства в начале XIII в. под натиском монгольских полчищ. Крепости-убежища и замки сооружались по велению древнехакасских феодалов, боровшихся между собой за землю, власть и богатства. Обнаруженные в различных районах Хакасии, они свидетельствуют о периоде феодальной раздробленности в истории Хакасии.

Таков важнейший результат открытий Хакасской археологической экспедиции МГУ. Нельзя не упомянуть открытых нами в горах Оглахтах редчайших на Енисее памятников, относящихся к неолиту. Долгое время археологи не знали, где искать такие памятники. На Оглахтинских горах обнаружены стоянки неолитических охотников со своеобразной глиняной посудой, каменными наконечниками стрел и другими изделиями из разных пород камня (ножами, скребками, нуклеусами, скреблами, сколами и т. п.).

М.И. Белов, О.В. Овсянников
Раскопки древней Мангазеи. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 246-248.

В задачи Мангазейской комплексной историко-географической экспедиции Арктического и антарктического научно-исследовательского института, ГУГМС при Совете Министров СССР и Ленинградского отделения Института археологии АН СССР, начавшей работы на городище древней Мангазеи, входило археологическое исследование памятника, а также палеоклиматические, геоморфологические и мерзлотные наблюдения в районе древнего поселения.

(246/247)

Археологические работы явились по существу первым исследованием не только этого уникального позднесредневекового русского города, сыгравшего в XVII в. роль форпоста в освоении севера и северо-востока Сибири, но и вообще первым широким археологическим изучением русских сибирских городов XVII в. Впервые была сделана инструментальная топографическая съёмка памятника.

Городище древней Мангазеи находится в нижнем течении р. Таз, на правом высоком берегу, и имеет типичное для позднесредневековых русских городов деление на кремль (город) и посад. Разрушение памятника, связанное с размывом и оползанием берегов, активно продолжается в настоящее время. Поэтому работы, охватившие город и посад, велись в первую очередь на тех участках поселения, которые находятся уже в процессе разрушения или погибнут в ближайшее время. Во время работ были исследованы городские укрепления и вскрыто почти 20 построек — административных, культовых, жилых и хозяйственных как в городе, так и на посаде (общая вскрытая площадь около 1000 кв.м).

Кремль (город) представлял собой небольшую, около 4000 кв.м, трапециевидную в плане деревянную крепость с четырьмя глухими и одной проезжей башнями. Городская стена и две угловые башни, стоящие по берегу р. Таз, не сохранились. Основания городских стен, две напольные и проезжая башни на трёх остальных сторонах в процессе раскопок были выявлены, несмотря на плохую сохранность дерева на прилегающих к тундре участках. Город не имел земляных укреплений в виде рва и вала, но наряду с городской стеной в виде клетей (городен) на некоторых участках хорошо прослеживается тын. Есть основания полагать, что это — сохранившаяся часть острога начала XVII в., который предшествовал постройке города (разница между постройкой острога и города составляла пять-шесть лет: острог возник в 1600-1601 гг., город «зарублен» в 1607 г.).

Внутри города, в юго-западном его углу был открыт двуслойный сложный комплекс жилых и хозяйственных построек (максимальная толщина культурного слоя на поселении 1,4 м). Нижний и верхний строительные горизонты состоят из нескольких жилых и хозяйственных построек, обнесённых оградами из брёвен, забранных в вертикально стоящие столбы. Постройки нижнего горизонта погибли во время пожара (пожар 1642 г. уничтожил бόльшую часть Мангазеи), постройки верхнего горизонта относятся к застройке после пожара. Общая планировка строительных горизонтов во многом совпадает. Значительные размеры комплексов, их архитектурный облик, характер находок позволяют считать их дворами мангазейских воевод. Удалось зафиксировать, что большой воеводский двор нижнего горизонта был разделён на две половины: в Мангазею посылались, как правило, по два воеводы, которые не всегда ладили друг с другом.

На посаде наиболее значительным объектом явился жилищно-ремесленный комплекс, состоящий из большого жилого дома (постройка

(247/248)

имела трёхчастное деление клеть — сени — клеть), небольших хозяйственных построек, примыкающих к дому, и пристройки с производственной печью. Печь сложена из булыжников на глине, около печи большое скопление гари, шлаков со следами меди, около десятка тиглей.

Мангазея. Находки из культурного слоя посада:

1 — костяные накладки с гравированным узором; 2 — деревянные и костяные шахматы.

(Открыть рис. в новом окне)

В одном из подклетов жилого дома находилась такая же печь, но с припечным столбом. Здесь были найдены тигли. Подклет горел и имеет следы перестройки. Жилищно-ремесленный комплекс принадлежал ремесленнику, связанному с медно- или бронзолитейным производством.

Характер культурного слоя — повышенная влажность, мерзлотные явления — обеспечил хорошую, как правило, сохранность деревянных архитектурных сооружений, в особенности в нижних частях (строительные горизонты, связанные с пожаром 1642 г.), а также тканей, деревянных бытовых вещей, кожи. Великолепно сохранились подписные вещи (часть ларца с надписью «Устин», дно берестяного туеса с надписью «Карп кабальный», орнаментированная доска с надписью «Андрей Димин»). Характер находок — деревянный и железный хозяйственно-бытовой инвентарь, орудия охоты и рыболовства, средства транспорта (лыжи, сани, остатки судов-кочей), предметы прикладного искусства, костяные и деревянные шахматы, шахматные доски — раскрывает облик Мангазеи как типичного позднесредневекового русского северного города, хотя и имеющего целый ряд специфических «арктических» черт. Начатые археологические исследования несомненно являются перспективными, так как значительно изменяют наши знания о планировке, архитектурном и социально-культурном облике русского сибирского города XVII в.

[ продолжающееся издание ]

Археологические открытия 1968 года.

// М.: 1969. 464 с.

I. РСФСР.

М.П. Грязнов, М.Н. Комарова. Раскопки у горы Тепсей на Енисее. — 176

Я.А. Шер, Н.Л. Подольский, И.Н. Медведовская, Н.М. Калашникова. Енисейские писаницы. — 180

Г.А. Максименков. О работах Черновского отряда. — 182

М.П. Завитухина. Работы Раннетагарского отряда. — 183

Э.Б. Вадецкая. Работы Таштыкского отряда. — 185

А.Д. Грач. Исследования в Туве. — 186

С.Н. Астахов. Изучение каменного века в Туве. — 188

A.М. Мандельштам. Исследования могильника Аймырлыг и городища Бажын-Алак. — 189

И.У. Самбу. Работы на Ортаа-Хеме. — 191

Ю.И. Трифонов. Дальнейшие исследования могильников Аргалыкты I и Кара-Тал IV. — 192

B.Ф. Старков. Работы Западно-сибирского отряда МГУ. — 194

В.И. Матющенко, Л.Н. Чиндина. Работы в Томской и Омской областях. — 196

В. Волошин. Разведка в Приишимье. — 198

B.Ф. Генинг. Исследования комплекса памятников у дер. Черноозерье на Иртыше. — 198

М.X. Маннай-Оол. Раскопки в Тувинской АССР. — 200

Т.Н. Троицкая. Работы Новосибирской экспедиции. — 201

Б. Сапунов. Разведка в среднем и нижнем течении Зеи. — 202

Р.С. Васильевский. Исследования в зоне затопления Усть-Илимской ГЭС. — 204

Н.Д. Архипов. Археологические памятники Нижнего Вилюя. — 206

Г.И. Андреев, С.В. Студзицкая. Исследования в Эвенкии. — 207

А.П. Окладников, Д.Л. Бродянский. Раскопки многослойного поселения у с. Кроуновка в Приморье. — 208

А.И. Мазин. Рисунки на скалах в устье Онени. — 211

З.А. Абрамова. Исследования палеолита Енисея. — 212

Ю.А. Мочанов. Новая верхнепалеолитическая культура Северо-Восточной Азии. — 214

А.П. Окладников. Раскопки у с. Устиновка на р. Тадуши. — 215

Л.П. Хлобыстин. Раскопки на Таймыре. — 217

Н.Н. Диков. Местонахождение петроглифов, неолитические стоянки и пещера в низовьях Пегтымели. — 218

М.П. Аксёнов. Макарово II — многослойный памятник на верхней Лене. — 220

И.В. Константинов. Работы на реке Оленёк. — 221

C.А. Федосеева. Первый ымыяхтахский поздненеолитический могильник на средней Лене. — 223

А.П. Деревянко. Раскопки поселений раннего железного века у с. Кукелево. — 225

A.В. Гарковик. Интересный памятник Приморья. — 226

B.А. Могильников. Исследования в Среднем Прииртышье. — 228

Н.В. Леонтьев. Раскопки на Уйбате. — 229

Я.И. Сунчугашев. По следам древних металлургов Хакасско-Минусинской котловины. — 231

Ж.В. Андреева. Первая находка древнего деревянного колодца в Приморье. — 232

П.П. Хороших. Наскальные рисунки и городище на горе Сахюртэ. — 233

Е.И. Деревянко. Раскопки мохэского городища у с. Михайловка. — 235

В. Медведев. Городище в долинах рек Кенцухе и Тадуши. — 237

Л.П. Зяблин. Работы Копёнского отряда. — 238

Э.В. Шавкунов. Раскопки на Шайгинском городище. — 239

О.С. Галактионов. Раскопки редута на Шайгинском городище. — 241

В.Л. Леньков. Исследования на Плахотнюкинском городище. — 242

Л.Р. Кызласов. Древние крепости Хакасии. — 244

М.И. Белов, О.В. Овсянников. Раскопки древней Мангазеи. — 246

М.П. Грязнов, М.Н. Комарова Раскопки у горы Тепсей на Енисее. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 176-179.

Тепсей III. Рисунки на обугленных планках из таштыкского склепа (по полевой зарисовке).

(Открыть рис. в новом окне)

Тепсей III. Рисунок на обугленной планке из таштыкского склепа.

(Открыть рис. в новом окне)

Я.A. Шер, Н.Л. Подольский, И.Н. Медведовская [Медведская], Н.М. Калашникова Енисейские писаницы. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 180-182.

Енисейская писаница.

(Открыть рис. в новом окне)

Г.А. Максименков О работах Черновского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 182-183.

М.П. Завитухина Работы Раннетагарского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 183-184.

Э.Б. Вадецкая Работы Таштыкского отряда. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 185-186.

А.Д. Грач Исследования в Туве. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 186-187.

С.Н. Астахов Изучение каменного века в Туве. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 188-189.

А.М. Мандельштам Исследования могильника Аймырлыг и городища Бажын-Алак. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 189-191.

И.У. Самбу Работы на Ортаа-Хеме. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 191.

Ю.И. Трифонов Дальнейшие исследования могильников Аргалыкты I и Кара-Тал IV. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 192-193.

В.Ф. Старков Работы Западносибирского отряда МГУ. ^

// АО 1968 года. М.: 1969. С. 194-196.

Поселение Чэс-тый-яг. Бронзовые фигурки из клада.

(Открыть рис. в новом окне)

В.И. Матющенко, Л.Н. Чиндина Работы в Томской и Омской областях. ^

М.П. Грязнов, М.Н. Комарова
Раскопки у горы Тепсей на Енисее. ^

Я.A. Шер, Н.Л. Подольский, И.Н. Медведовская [Медведская], Н.М. Калашникова
Енисейские писаницы. ^

Г.А. Максименков
О работах Черновского отряда. ^

М.П. Завитухина
Работы Раннетагарского отряда. ^

Э.Б. Вадецкая
Работы Таштыкского отряда. ^

А.Д. Грач
Исследования в Туве. ^

С.Н. Астахов
Изучение каменного века в Туве. ^

А.М. Мандельштам
Исследования могильника Аймырлыг и городища Бажын-Алак. ^

И.У. Самбу
Работы на Ортаа-Хеме. ^

Ю.И. Трифонов
Дальнейшие исследования могильников Аргалыкты I и Кара-Тал IV. ^

В.Ф. Старков
Работы Западносибирского отряда МГУ. ^

В.И. Матющенко, Л.Н. Чиндина
Работы в Томской и Омской областях. ^

В. Волошин
Разведка в Приишимье. ^

В.Ф. Генинг
Исследования комплекса памятников у дер. Черноозерье на Иртыше. ^

М.X. Маннай-Оол
Раскопки в Тувинской АССР. ^

Т.Н. Троицкая
Работы Новосибирской экспедиции. ^

Б. Сапунов
Разведка в среднем и нижнем течении Зеи. ^

Р.С. Васильевский
Исследования в зоне затопления Усть-Илимской ГЭС. ^

Н.Д. Аpxипoв
Археологические памятники Нижнего Вилюя. ^

Г.И. Андреев, С.В. Студзицкая
Исследования в Эвенкии. ^

А.П. Окладников, Д.Л. Бродянский
Раскопки многослойного поселения у с. Кроуновка в Приморье. ^

А.И. Мазин
Рисунки на скалах в устье Онени. ^

З.А. Абрамова
Исследования палеолита Енисея. ^

Ю.А. Мочанов
Новая верхнепалеолитическая культура Северо-Восточной Азии. ^

А.П. Окладников
Раскопки у с. Устиновка на р. Тадуши. ^

Л.П. Хлобыстин
Раскопки на Таймыре. ^

Н.Н. Диков
Местонахождение петроглифов, неолитические стоянки и пещера в низовьях Пегтымели. ^

М.П. Аксёнов
Макарово II — многослойный памятник на Верхней Лене. ^

И.В. Константинов
Работы на реке Оленёк. ^

С.А. Федосеева
Первый ымыяхтахский поздненеолитический могильник на Средней Лене. ^

А.П. Деревянко
Раскопки поселений раннего железного века у с. Кукелево. ^

А.В. Гарковик
Интересный памятник Приморья. ^

В.А. Могильников
Исследования в Среднем Прииртышье. ^

Н.В. Леонтьев
Раскопки на Уйбате. ^

Я.И. Сунчугашев
По следам древних металлургов Хакасско-Минусинской котловины. ^

Ж.В. Андреева
Первая находка древнего деревянного колодца в Приморье. ^

П.П. Хороших
Наскальные рисунки и городище на горе Сахюртэ. ^

Е.И. Деревянко
Раскопки мохэского городища у с. Михайловка. ^

В. Медведев
Городище в долинах рек Кенцухе и Тадуши. ^

Л.П. Зяблин
Работы Копёнского отряда. ^