А.К. Амброз

Фибулы зарубинецкой культуры.

// Памятники зарубинецкой культуры. / МИА № 70. М.-Л.: 1959. С. 184-190.

Нумерация сносок по колонкам сохранена в верхнем индексе;
резделитель колонок — знак ][.

При изучении раннеславянской зарубинецкой культуры Среднего и Верхнего Поднепровья, относящейся к последним векам I тысячелетия до нашей эры и к началу нашей эры, одним из основных датирующих средств служат бронзовые и железные фибулы. Обычно эти фибулы называются латенскими, хотя подавляющее большинство из них имеет местное происхождение и своеобразные формы, далеко не всегда копирующие типы, бытовавшие в основных центрах латенской культуры. Настоящая статья является попыткой освещения некоторых вопросов, связанных с происхождением, развитием и хронологией фибул зарубинецкой культуры.

На территории Поднепровья известна лишь одна фибула времени раннего латена, происходящая из с. Залесье Чернобыльского р-на Киевской обл.¹ [1] Она была найдена в глиняном сосуде с остатками трупосожжения: Сосуд сделан от руки, но по форме ближе всего напоминает латенскую керамику Чехии и Польши.² [2] С уверенностью связать это погребение с зарубинецкой культурой пока нельзя. Дата фибулы — вероятно, IV в. до н.э.³ [3]

Почти полное отсутствие раннелатенских фибул в области Поднепровья объясняется его удаленностью от главных очагов раннелатенской культуры. В IV-III вв. до н.э. латенская культура начинает проникать на территорию современной Польши (в Верх-][нюю и Среднюю Силезию).¹ [4] Вследствие этого во втором (среднем) периоде латена (300-100 гг. до н.э.) число латенских фибул в Восточной Европе резко возрастает, и они становятся обычным предметом убора как в Повисленье,² [5] так и в Среднем и Верхнем Поднепровье.

Фибулы среднелатенской схемы, принадлежащие к зарубинецкой культуре, распадаются на несколько типов.

Во-первых, это простые проволочные фибулы (из круглой или из уплощенной проволоки) общелатенского типа, распространенного на огромной территории — от Франции до Поднепровья и Крыма.³ [6] В Польше в пшеворской культуре этот тип преобладает.⁴ [7] В зарубинецкой культуре такие фибулы немногочисленны. Они есть в Воронинском могильнике на Припяти (раскопки Ю.В. Кухаренко),⁵ [8] одна фибула была найдена в с. Хмельна Каневского р-на Черкасской обл.⁶ [9]

Второй тип составляют проволочные фибулы с восьмёркообразной спинкой, обмотанной загнутым вверх тонким концом ножки.

(184/185)

Фибулы зарубинецкой культуры.

(Открыть таблицу в новом окне)

(185/186)

Две такие фибулы найдены в г. Пруссах Киевской обл.,¹ [10] одна в Воронинском могильнике (раскопки Ю.В. Кухаренко в 1953 г.). В Чехии имеются раннелатенские фибулы с такой спинкой,² [11] но среднелатенские фибулы подобной формы на западе не известны. Возможно, что восьмёркообразные фибулы принадлежат к ранним типам среднего латена,³ [12] но пока это утверждать нельзя.

Третьим типом являются фибулы с расширенной спинкой и узкой пластинчатой ножкой. Одна такая фибула найдена в Зарубинецком могильнике⁴ [13] и одна в Чаплинском.

Наиболее характерными для зарубинецкой культуры являются проволочные фибулы, конец ножки которых, загнутый на спинку, расплющен в треугольную пластину, расширяющуюся к головке фибулы (см. таблицу, 1-2). Спинка таких фибул обычно также расплющена в довольно широкую пластинку, чего не бывает у фибул первого типа. Фибулы с треугольной пластинкой на спинке не только преобладают среди фибул зарубинецкой культуры, но и почти не встречаются за её пределами. За исключением одного близкого к зарубинецким могильникам в Польше (Гриневичи Велики близ Вельска Подляшского),⁵ [14] все фибулы этого типа происходят из зарубинецких могильников Белоруссии и Украины (Зарубинцы,⁶ [15] Корчеватое,⁷ [16] Койлов,⁸ [17] Воронино, Чаплин,⁹ [18] Иванчицы).¹⁰ [19] ][

Вне территории СССР по литературе¹ [20] известно примерно 800 фибул среднелатенской схемы (из них 660 собрано Р. Бельцем в работе «Latènefibel»), происходящих с территории от Польши до Франции и от Южной Прибалтики до Дуная, и среди них нет ни одной фибулы рассматриваемого типа. Фибулы e треугольной пластинкой можно рассматривать как специфическую зарубинецкую форму. В дальнейшем буду называть их зарубинецкими.

Этот вывод подтверждается мнением ряда авторитетных археологов и в первую очередь Ю. Костшевского и В. Антоневича. Первый писал о фибулах из Гриневичей Великих: «Мы имеем здесь несомненное сходство с формой, которая развилась на северном побережье Чёрного моря из латенских прототипов с совершенно подобным очертанием дуги»; и далее он ссылается на фибулы из с. Зарубинцев.² [21] В. Антоневич также считал, что фибулы этого типа «со Среднего Днепра, без сомнения, попали на Запад, на Буг и Подляшье» (но он ошибочно полагал, что они отличаются от фибул из Зарубинцев своей якобы подвязной конструкцией).³ [22] З. Шмит, публикуя фибулы из Гриневичей (и не зная фибул из Зарубинцев), прямо говорит, что подобные фибулы до того нигде не встречались.⁴ [23] П. Рейнеке, анализируя фибулы из Зарубинцев, отметил их отсутствие в большей части Европы и смог указать им лишь одну аналогию — из Иллирии (но с двумя иглами).⁵ [24] К сожалению, мне не удалось достать указанную им публика-

(186/187)

цию, но мне известны в Подунавье фибулы среднего латена, близкие по общему виду к зарубинецким, но имеющие, в отличие от последних, треугольную спинку, а не ножку (см. ниже). В нашей литературе вопрос о специфике зарубинецких фибул не ставился и они обычно не выделялись среди прочих среднелатенских фибул.

Существование локальной зарубинецкой формы фибул тем правдоподобнее, что для Западной Европы исследователями уже давно установлен ряд локальных среднелатенских форм фибул. Такова ганноверская¹ [25] фибула (по В. Вегевитцу — лангобардская² [26]) в низовьях Эльбы и Вислы. Ряд северогерманских локальных форм приводит Р. Бельц.³ [27] Ж. Дешелетт указывает очень оригинальные альпийские формы,⁴ [28] существовавшие в изолированных горных районах. По этим фибулам намечается ряд районов: центральный — кельтский (собственно латенский) район, по его окружности — северогерманский район в Южной Прибалтике, район оксывской культуры в низовьях Вислы,⁵ [29] к которым можно теперь добавить восточнославянский зарубинецкий район в Поднепровье, на Припяти и, очевидно, на Десне,⁶ [30] а также район Северного Причерноморья, где возник свой локальный вариант: подвязная фибула.⁷ [31]

Значительное внимание обращалось исследователями на датировку фибул среднелатенской схемы, найденных на территории СССР. Первоначально исследователи исходили из предположения о запоздалом появлении среднелатенских форм вещей в Восточной Европе сравнительно с собственно-кельтскими территориями. П. Рейнеке считал фибулы из Зарубинцев «позднелатенскими формами среднелатенской схемы».⁸ [32] Его мнение принял Ж. Дешелетт.⁹ [33] Однако ][ находка М. Эбертом среднелатенской фибулы в скифском кургане № 51 в Марицыне, близ Ольвии, содержавшем эллинистический материал, показала неправильность прежней чисто умозрительной датировки. М. Эберт отнес курган № 51 к II в. до н.э.¹ [34]

Последующие исследования подтвердили, что временем бытования среднелатенских фибул в Северном Причерноморье являются II-I вв. до н.э. Так, Б.Н. Граков датировал II в. до н.э. скифский курган № 1 около акрополя Каменского городища, содержавший обломок среднелатенской фибулы.² [35] К.Ф. Смирнов считает, что временем появления среднелатенских фибул в Северном Причерноморье был II в. до н.э.³ [36] А.И. Фурманская также относит появление у нас среднелатенских фибул ко II в. до н.э.⁴ [37] А её тезис о бытовании в Ольвии фибул среднелатенской схемы до I в. н.э. отнюдь не доказан, так как автор ошибочно считал происходящими из одного погребения латенскую фибулу из погребения 10 раскопок 1903 г.⁵ [38] и эмалевую фибулу из погребения 10 раскопок 1902 г.⁶ [39] Погребение 10 из раскопок 1903 г.,⁷ [40] где обнаружена среднелатенская фибула, содержало, кроме неё, «медные» стрелы, эллинистический лагинос (имеющий приземистый острорёберный корпус, белое покрытие и полосу чёрного лака по ребру),⁸ [41] золотую серьгу с подвеской в виде «палицы Геракла» и др. Судя по перечисленному, могила относится ко II или ко II-I вв. до н.э.

В мавзолее Неаполя Скифского, относящемся к I в. до н.э., найдены три среднелатенских фибулы (в том числе одна зарубинецкая) и две фибулы более поздние (все — в разных погребениях).⁹ [42]

(187/188)

Таким образом, датой фибул среднелатенской схемы в Северном Причерноморье следует считать II-I вв. до н.э.

Более детальная и точная датировка зарубинецких фибул затрудняется отсутствием в могильниках Среднего и Верхнего Поднепровья датирующих античных вещей. Поэтому для датировки фибул приходится прибегнуть к типологии.

Зарубинецкие фибулы распадаются на 5 типологических групп. Для первой группы характерен сравнительно маленький щиток, имеющий косую нарезку по краям (см. таблицу, 1-3) и нередко поперечные нарезки у основания щитка. У одной фибулы (1) форма щитка приближается к ромбической, щитки резко выделяются на узких ножках. Фибулы этой группы известны лишь из Белоруссии, где они были найдены в раскопках Ю.В. Кухаренко на могильниках у с. Чаплин и д. Воронино.¹ [43]

У фибул второй группы щиток шире и занимает значительно большую часть фибулы. Нарезок по краям и поперечных черточек нет (4). Щиток постепенно переходит в узкую ножку. Подобные фибулы известны в Белоруссии и на Украине (Зарубинецкий могильник).² [44]

У фибул третьей группы щиток ещё более развит, он захватывает почти всю ножку и делается массивным. Такие фибулы найдены в Белоруссии (6) и на Украине (Зарубинцы³ [45] и Корчеватое⁴ [46]). Фибула из мавзолея Неаполя Скифского⁵ [47] (5), как показывает графическая реконструкция (приёмник зарубинецких фибул всегда несколько короче их спинки), относится именно к этой группе.

К четвёртой группе относятся фибулы с широкой треугольной спинкой. Их треугольный щиток покрывает собой почти всю фибулу. Таковы две фибулы из погребения 26 в Гриневичах Великих6 [48] (7) и фибула из ][ раскопок Ю.В. Кухаренко, изображение которой помещено в БСЭ (в статье «Поля погребений»). По сути это последний этап развития зарубинецкой фибулы.

В пятой группе черты II-IV групп доходят до вырождения (8).¹ [49] Фибулы очень массивны и широки. Узкая часть ножке почти исчезает.

Датированные экземпляры зарубинецких фибул свидетельствуют о том, что их эволюция шла от первой группы к пятой через промежуточные группы. Фибулы первой группы возможно датировать первой половиной II в. до н.э., фибулы второй группы следует отнести к середине и второй половине II в. до н.э., фибулы третьей группы — к I в. до н.э. и, наконец, фибулы четвёртой и пятой групп — к I в. н.э.

Фибулы четвёртой группы из Гриневичей Великих (8) найдены в одной могиле (13) с двумя поздними глазчатыми фибулами (9-10).² [50] Какова дата последних? По З. Шмит, фибулы этого типа часты в поздних могилах раннего римского периода (т.е. II в. н.э.) в Северной Польше.³ [51] О. Альмгрен⁴ [52] датирует фибулу с широким крючком, четырьмя подосками на спинке и шестью глазками на ножке, как и фибулу с шестью кружками на ножке и с одной полоской орнамента на спинке, также II в. н.э. В. Антоневич относит Гриневичи Великие в главе, посвящённой «второму римскому периоду», к 150-250 гг. н.э.⁵ [53] А. Кетлиньска датирует поздние глазчатые фибулы временем с 100 г. н.э.⁶ [54] Таким образом, в Подляшье зарубинецкие фибулы бытуют по крайней мере до начала II в. н.э.

К этому же этапу следует, по-видимому, отнести большую бронзовую фибулу из с. Жукин б. Остерского уезда Черниговской обл., к сожалению, очень плохо опубликованную.⁷ [55] Вероятно, у этой фибулы была отломана пружина и скрепа, широкий конец

(188/189)

ножки загнут и в сделанное в нём отверстие продета игла из круглой проволоки. О её поздней дате говорит грубоватая форма, а главное — орнамент, близкий по технике и по рисунку к орнаментам на вещах, сопутствующих эмалям мощинского типа.¹ [56]

Фибула третьей группы из Неаполя Скифского была найдена в каменной гробнице мавзолея. То, что мавзолей стоит на слое золы, датируемом II в. до н.э., не позволяет относить его ко времени ранее конца II-I вв. до н.э.² [57] Из мавзолея происходят материалы этого времени,³ [58] в том числе типичный среднелатенский меч⁴ [59] и две среднелатенские проволочные фибулы. Зарубинецкая фибула из мавзолея сделана из серебра, она позолочена и гравирована. О её долгом ношении говорят следы двух поломок: сначала сломалась скрепа, и треугольный щиток во время ремонта был обрезан и загнут в трубку для скрепления со спинкой, затем фибула сломалась в основании приёмника уже окончательно.

Очень интересен вопрос о прототипе зарубинецкой фибулы. На западе к ней очень близка по внешнему виду так называемая «наугеймская» фибула III латена (с рамчатым приёмником), также имеющая треугольный щиток, но образуемый спинкой (11-12). Ряд наугеймских фибул, так же как и зарубинецкие цервой группы, имеют нарезку по краям щитка и на его основании.⁵ [60] Естествен вывод о том, что зарубинецкая и наугеймская фибулы имеют общий прототип. Среди западных среднелатенских фибул чётко выделяется группа фибул со спинкой, расширяющейся в передней части в прямоугольный,⁶ [61] трапециевидный⁷ [62] или подтреуголь-][ный (ромбовидный)¹ [63] щиток, часто имеющий характерную косую нарезку по краям.² [64] Скрепа у таких фибул помещается обычно сзади щитка, именно там, где у зарубинецких и наугеймских фибул находятся поперечные нарезки. Отсюда можно заключить, что прототипом зарубинецкой и наугеймской³ [65] фибул послужили дунайские фибулы с ромбовидным щитком (13-14),⁴ [66] проникавшие к нам через Польшу.⁵ [67] Все они, как и ранняя зарубинецкая фибула из Воронино (1), имели напущенную на загнутую вверх ножку бусину. Судя по массивности этих фибул, они были литыми. Все фибулы зарубинецкой культуры — проволочные. Расплющенная в тонкую пластину проволочная спинка была бы очень непрочной, и поэтому при подражании привозным треугольным фибулам зарубинецкие мастера стали расплющивать ножку и делать в основании щитка поперечные нарезки, имитирующие помещавшуюся там раньше скрепу оригинала. Постепенно значение этих нарезок забылось и они исчезли, как исчезли подобные же нарезки у наугеймских фибул.

Точная датировка дунайских «протозарубинецких» и «протонаугеймских» фибул мне, к сожалению, не известна. Они относятся ко II латену, т.е. появляются в начале III в. до н.э.

В I в. до н.э. на зарубинецкой территории появляются позднелатенские фибулы с рамчатым приёмником,⁶ [68] начинающие вытеснять зарубинецкие формы. В I в. н.э. на зарубинецкой территории бытовали фибулы разных типов. Это были фибулы так называемой «позднелатенской схемы» со

(189/190)

сплошным приёмником (15). Ряд таких фибул был найден в Чаплинском могильнике. Зарубежные исследователи относят их к I в. н.э. и отчасти ко II в. н.э.,¹ [69] что подтверждается и материалами территории СССР.² [70]

О связях зарубинецкой культуры с западом свидетельствует фибула из Зарубинцев,³ [71] имевшая длинный узкий приемник и высокую круто изогнутую дужку (16). Подобные фибулы хорошо известны на нижней Эльбе,⁴ [72] а также в Саксонии и Чехии.⁵ [73] Б. Свобода относит их к концу I в. до н.э. и началу I в. н.э.⁶ [74] Р. Бельц также относит их к концу III латена.⁷ [75]

На зарубинецкую территорию проникали в I в. н.э. и некоторые южные фибулы. Так, в Среднее Поднепровье попадали ранние сильно профилированные фибулы с утолщённой массивной головкой, опорной пластинкой над пружиной и приёмником, имеющим круглые отверстия. Одна такая фибула найдена на Матронинском городище (17).⁸ [76] Они нередки на Днестре.⁹ [77] Происходят они ][ с Дуная.¹ [78] В Среднем Приднепровье найдена также фибула (18),² [79] обычная для древностей Дакии,³ [80] а затем уже, в более развитой форме, для древностей Боспора; она имеет на головке биконическую «бусину» вместо характерного для других сильно профилированных фибул утолщения.

Через северо-причерноморские города шёл в первой половине I в. н.э. усиленный ввоз прирейнских галльских⁴ [81] фибул типа «ауцисса» (19-20). Отдельные экземпляры попадали в Среднее Поднепровье (Пастерское городище)⁵ [82] и даже на Полтавщину (Поставмуки).⁶ [83]

Наконец, под влиянием Северного Причерноморья в I в. н.э. в зарубинецкой культуре появляются впервые подвязные фибулы. Такова фибула из Чаплина, найденная в погребении вместе с фибулой «позднелатенской схемы» со сплошным приёмником. Фибула эта имеет узкую ножку и низкую дужку, что позволяет датировать её I в. н.э.⁷ [84]

[1] ¹ Н. Беляшевский. Поле погребальных урн эпохи La Тénе. АЛЮР, I-II за 1905, рис. 1, 2.

[2] ² Например: J. Filip. Pravěké Československo. Praha, 1948, табл. 36, 37, 39 (3).

[3] ³ K IV в. до н.э. относит Т. Сулимирский раннелатенскую фибулу из Дублин около Львова (Т. Sulimirski. Notatki archeologiczne z Małopolski Wschodniej. Wiadomości archeologiczne, XIV, 1936, стр. 193-195).

[4] ¹ J. Kostrzewski. Pradzieje Polski. Poznań, 1949, стр. 156-157; W. Antoniewicz. Archeologja Polski. Warszawa, 1928, стр. 142.

[5] ² W. Antoniewicz, ук. соч., стр. 142-144; J. Kostrzewski, ук. соч., стр. 157-163. и дальше.

[6] ³ J. Déchelette. Manuel d’archéologie préhistorique, celtique et gallo-romaine. Époque de La Tène; J. Filip, ук. соч.; R. Beltz. Latènefibel. Zeitschrift fur Ethnologie, Berlin, 1911, Heft V u. VI.

[7] ⁴ J. Rosen-Przeworska. Zabytki celtyckie na ziemiach Polski. Šwiatowit, t. XIX, Warszawa, 1948, стр. 179-323. — К этому типу принадлежит большая часть приводимых фибул.

[8] ⁵ Приношу глубокую благодарность Ю.В. Кухаренко за разрешение использовать материалы его раскопок.

[9] ⁶ J. Rosen-Przeworska, ук. соч., табл. XIII, 7 и рис. 40, 3 (стр. 305).

[10] ¹ Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, 1901, рис. 355, 356.

[11] ² J. Filip, ук. соч., табл. 21, 30.

[12] ³ Фигурно изогнутые спинки фибул были широко распространены ещё в гальштате (например: М. Гёpнeс. Первобытная культура, ч. III. Рига, 1914, рис. 6, 21, 8, 29, 25, 7, 26, 1).

[13] ⁴ В.В. Хвойка, Поля погребений в Среднем Приднепровье. ЗРАО, XII, Новая серия, табл. ХХIII, 22, верхний ряд, вторая слева.

[14] ⁵ Z. Szmit. Sprawozdanie z poszukiwań archeologicznych w Hryniewłczach Wielkich koło Bielska Podlaskiego. Wiadomości archeologiczne. VII, 1922, стр. 111-120.

[15] ⁶ В.В. Хвойка, ук. соч., табл. XXIII, 22 (одна воспроизведена боком).

[16] ⁷ I.М. Самойловський. Корчоватський могильник. Археологiя, I, стр. 107, рис. 7.

[17] ⁸ I.М. Самойловський. Розвiдки i розкопки в Киевi та його околицях в 1947-1948 рр. АП УРСР, т. III, Киïв, 1952, стр. 80, рис. 5.

[18] ⁸ Ю.В. Кухаренко. Могильники полей погребений в Верхнем Приднепровье. КСИИМК, вып. 53, рис. 36, 11-12 и 37, 3.

[19] ¹⁰ W. Antoniewicz, ук. соч., стр. 173.

[20] ¹ J. Déchelette, ук. соч.; R. Beltz. ук. соч.; J. Rosen-Przeworska, ук. соч.; W. Antoniewicz, ук. соч.; J. Коstrzewski. 1) Pradzieje; 2) Die ostgermanische Kultur der Spätlatènezeit I-II, 1919; J. Filip, ук. соч.; J. Pič. Čechy na úsvite dějin. Sv. 1-3, Praha, 1902-1905; W. Wegewitz. Die langbardische Kultur im Gau Moswidi (Niederelbe). Hildescheimu. Leipzig, 1937; R. Lořar. Vodník po zbirkah narodnega Muzeja w Ljubljani (Kulturno zgodovinski del). Ljubljana, 1931; J. Eisner. Slovensko v pravěku. Bratislava, 1933; A. Staţiunea. Săpăturile dela Poieneşţi din 1949. Materiale archeologice privind istoria veche a RPR, vol. I, 1953.

[21] ² Примечание редакции к статьям: А. Karpińska. Reparacje prehistoryczne w Polsce. Przegląd archeologiczny, tom II, zesz. l, 1922, Poznań, 1923; Z. Szmit, ук. соч.

[22] ³ W. Antoniewicz, ук. соч., стр. 173.

[23] ⁴ Z. Szmit, ук. соч., стр. 120.

[24] ⁵ P. Reinecke. Aus der russischen archäologischen Litteratur. Mainzer Zeitschrift, 1906, Mainz, стр. 42-43.

[25] ¹ R. Beltz. Latènefibel, рис. 51 (вариант R).

[26] ² W. Wegewitz, ук. соч., рис. 52, стр. 106-107 и карта (рис. 54).

[27] ³ R. Beltz, Latènefibel, например рис. 62, 63, 66.

[28] ⁴ J. Déchélette, ук. соч., рис. 536; также стр. 1255.

[29] ⁵ J. Kostrzewski, ук. соч., стр. 183.

[30] ⁶ Зарубинецкие фибулы найдены лишь там, где раскапывались могильники, почему их территория меньше, чем территория, на которой прослеживается культура зарубинецкого типа.

[31] ⁷ Ранний образец — фибула из с. Лебяжье Саратовской обл. (ГИМ).

[32] ⁸ Р. Reinecke, ук. соч., стр. 42.

[33] ⁹ J. Déchélette, ук. соч., гл. I, §2, рис. 428.

[34] ¹ М. Ebert. Ausgrabungen auf dem Gute Maritzyn. Praehistorische Zeitschrift, V, 1913, Berlin, стр. 111.

[35] ² Б.H. Граков. Інформаційний звіт Hiкопілської археологічної експедиції за 1946 р. АП УРСР, т. II, Київ, 1949, стр. 114.

[36] ³ К.Ф. Смирнов. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья. Докл. и сообщ. истор. фак. МГУ, вып. V, 1947, стр. 79.

[37] ⁴ А.І. Фурманська. Фібули з розкопок Ольвії. Археологія, VIII, стр. 78.

[38] ⁵ Государственный Эрмитаж, Ол. 16217.

[39] ⁶ Там же, Ол. 618.

[40] ⁷ ИАК, вып. 13, стр. 154.

[41] ⁸ В.Д. Блаватский. История античной расписной керамики. М., 1953, стр. 22 и 246.

[42] ⁹ П.Н. Шульц. Мавзолей Неаполя Скифского. М., 1953, табл. V, 12, XVI, 4, XV, 6, стр. 36.

[43] ¹ Ю.В. Кухаренко. Могильники полей погребений в Верхнем Приднепровье. КСИИМК, вып. 53, стр. 85.

[44] ² В.В. Xвойка, ук. соч., табл. XXIII, 22; см. также: П.H. Tpeтьяков. Восточно-славянские племена. М., 1953, рис. 24, первая и вторая слева.

[45] ³ П.Н. Третьяков, ук. соч., рис. 24, верхний ряд, третья слева.

[46] ⁴ И.М. Самойловский, ук. соч., стр. 107, рис. 7, обе фибулы.

[47] ⁵ ГМИИ, № 210; П.Н. Шульц, ук. соч., табл. V, 12.

[48] ⁶ Z. Szmit, ук. соч., стр. 116-117, рис. 102 и 103.

[49] ¹ Там же, рис. 98 и 100.

[50] ² Там же, стр. 113-115 и рис. 97-100.

[51] ³ Там же, стр. 120.

[52] ⁴ О. Almgren. Studien..., стр. 31 и рис. 60, 61.

[53] ⁵ W. Antoniewicz, ук. соч., стр. 173.

[54] ⁶ По поводу погребения в окр. Radzymina см.: A. Kietlińska, Sprawodzanie Państwowego Muzeuma archeologicznego, tom IV, zesz. l-2, Warszawa, 1951, стр. 70 и рис. 14.

[55] ⁷ Ханенко. Древности Приднепровья, вып. VI, 1904, табл. XXXI, 537.

[56] ¹ И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. III, стр. 151, рис. 181; Н.И. Булычёв. Журнал раскопок по части водораздела верхних притоков Волги и Днепра. М., 1899, табл. XI, 2-6.

[57] ² Приношу глубокую благодарность В.Д. Блаватскому за сообщение мне этого обстоятельства.

[58] ³ П.Н. Шульц, ук. соч., табл. XVIII и стр. 79.

[59] ⁴ Там же, табл. VII.

[60] ⁵ J. Pič. Čechy na úsvite dějin. Sv. 2, Hradiště u Stradonic... Praha, 1903, табл. IV, 3, 4, 7, 9, 23.

[61] ⁶ R. Beltz. Latènefibel, рис. 49.

[62] ⁷ J. Pič, ук. соч., табл. III, 23, 24-27, 28. В Польше: J. Kostrzewski. Die ostgermanische Kultur, l, рис. 14а.

[63] ¹ Фибула Будапештского музея: N. Jorgа. Histoire des Roumains et de la romanite orientale, vol. 1, partie 1, Bucarest, 1937, рис. 28; Австрия — H. Mitscha-Mährheimu. E. Nischer-Falkenhof. Der Oberleiserberg. Mitteilungen der Prähistorischen Kommission der Akademie der Wissensch., Wien, 1929, стр. 400, табл. VI, 4.

[64] ² J. Pič, ук. соч., табл. III, 23, 27; N. Jorgа, ук. соч., рис. 28.

[65] ³ Ср. мнение Р. Бельца о том, что наугеймская фибула происходит, «кажется», из Норика (R. Веltz. Fibel. «Reallexikon der Vorgeschichte», Berlin, Red. М. Ebert).

[66] ⁴ См.: J. Pič, ук. соч., табл. III, 23, 24-27, 28.

[67] ⁵ Ср. сломанную фибулу из пшеворского Люшинского могильника близ Варшавы (А.А. Спицын. Латенская культура в России. ИАК, вып.12, рис. 21).

[68] ⁶ П.Н. Третьяков, ук. соч., рис. .31; Ю.В. Кухаренко, ук. соч., рис. 36, 11.

[69] ¹ R. Beltz. Latènefibel, стр. 689. О. Аlmgren. Studien..., стр. 106-107. B. Svoboda. Čechy a řimske Imperium. Praha, 1949, стр. 59.

[70] ² А.I. Фурманська, ук. соч., табл. II, 10 и стр. 81.

[71] ³ П.Н. Третьяков, ук. соч., рис. 24, во втором ряду сверху.

[72] ⁴ W. Wegewitz, ук. соч., стр. 111, рис. 55, ряд 7 и несколько других.

[73] ⁵ В. Svoboda, ук. соч., стр. 59-60.

[74] ⁶ Там же.

[75] ⁷ R. Веltz. Latènefibel, стр. 688 и рис. 58.

[76] ⁸ Ханенко. Древности Приднепровья, вып. II, 1899, табл. VIII, 258.

[77] ⁹ М.Ю. Смішко. Доба полів поховань в західних областях УРСР. Археологія, II, Київ, 1948, табл. І, 8; II, 8, 13.

[78] ¹ О. Almgren. Studien..., стр., 109; I. Filіp. Pravěké ..., стр 296.

[79] ² Ханенко. Древности Приднепровья, вып. IV, 1901, табл. IV, 137.

[80] ³ Studii si cercetări de istorie veche, Anul III, 1952, рис. 26, 6; выставка на пленуме ИИМК в 1954 г.

[81] ⁴ F. Haverfield. The Aucissa fibulae. Archeological Journal, vol. LX, № 237, Second séries, vol. X, № 1, March 1903, London, стр. 241.

[82] ⁵ Ханенко. Древности Приднепровья, вып. II, 1899, табл. VIII, 257.

[83] ⁶ ГИМ, № 36211.

[84] ⁷ Фибулы с узкой ножкой: Керчь, 1914, погребение с краснолаковым светильником первой половины I в. н.э. (фибула — ГЭ, II, 1914, 41); в кургане № 59 в Марицыне с вещами второй половины I в. до н.э. и с фибулой I в. н.э. (М. Ebert, ук. соч., рис. 87; Т.Н. Книпович. Танаис. М.-Л., 1949, стр. 60).

наверх