[ сборник ]
Античное искусство в советском музееведении.
// Л.: Государственный Эрмитаж. 1987. 168 с.
Научный редактор — Е.В. Мавлеев.
Содержание
Г.И. Цыркина. Из истории музейного строительства в СССР. 1920-1930-е годы. — 6
Е.В. Королёв, А.М. Кучумова. Античная скульптура Павловска в 1918-1922 годах и проблемы музейной специализации. — 20
Е.В. Мавлеев. Научная и экспозиционная деятельность О.Ф. Вальдгауера. (Опыт творческого портрета). — 35
А.Ю. Алексеев. Эллино-скифское отделение и выставка 1927 года. — 59
М.Н. Лебель. Рекомпозиция античной скульптуры в Эрмитаже в 1920-1930-е гг. — 67
С.П. Борисковская. Лаконская керамика в Эрмитаже. — 71
И.А. Куреева, Е.В. Мавлеев. Музей учит и учится. (Проблемы преемственности в музейной педагогике на примере античного искусства). — 79
Б.К. Кравчунас. Античная культура в занятиях изостудии Государственного Эрмитажа. — 92
Н. А. Сидорова. Коллекция слепков отдела Античного мира Государственного музея изобразительных искусств имени A.С. Пушкина. — 96
Е.Н. Маслова. Отдел слепков Научно-исследовательского музея Академии художеств СССР (античная скульптура). — 109
B.Я. Юмангулов. Античная скульптура и Петергоф. — 117
Е.В. Королёв. Античность в Павловском парке. — 127
Список сокращений. — 136
[ Иллюстрации. — 137-166 ]
Введение. ^
1920-1930-е годы в истории отечественной культуры — это эпоха грандиозного преобразования музеев. Опыт, обретённый в ходе той титанической работы, обладает и сейчас непреходящим значением. Поэтому он требует анализа, воссоздания звеньев, утраченных памятью, оценки с позиций современной науки. Это, очевидно, благодатнейшее поле для многих будущих исследований. Цель данного тематического сборника — изучение особенностей музейной работы с античным искусством.
Сборник, разумеется, не может дать полного охвата проблематики, связанной с перестройкой антиковедения в музеях СССР в 1920-1930-е гг. И поэтому представляется полезным, предваряя чтение, акцентировать внимание на важнейших проблемах. Центральной, безусловно, является проблема музейной дифференциации. Думается, достоинством статьи Г.И. Цыркиной «Из истории музейного строительства в СССР. 1920-1930-е годы», открывающей сборник, как раз и является детальная демонстрация интенсивного процесса профилизации в музеях Петрограда и его пригородов. Профилизация сделалась критерием дееспособности музеев в условиях начинающейся культурной революции. Впервые по-новому оказалась поставленной и проблема античного искусства в системе петроградских музеев. Детально она рассмотрена в статье Е.В. Королёва и А.М. Кучумовой «Античная скульптура Павловска в 1918-1922 гг. и проблемы музейной специализации». Проблема, однако, оказалась много сложнее, чем её видели предшествующие нам поколения музейных работников. В полной мере она раскрылась только после второй мировой войны в условиях безвозвратных потерь в фонде мировой культуры и необходимости их восполнения хоть в какой-то форме. Вот почему уже тогда в Павловске речь шла не просто об изъятии скульптуры у одного музея и передаче её другому. Как показало время, то было лишь частным проявлением глобальной проблемы аутентичности при воссоздании так называемого «духа времени», которую, очевидно, нельзя решить однозначно. В этом убеждают её практические воплощения, предлагаемые в разных странах, удивительно противоречивые. Вот поэтому-то дискуссионность, которая, безусловно, обнаруживается в упоминаемой статье, думается, и заслуживает особого внимания.
Следующий раздел сборника переносит нас в Отдел древностей, один из основных в Эрмитаже в те далёкие годы. Значительную часть этого отдела составляли античные коллекции. И здесь проблема чёткого профиля вставала чрезвычайно остро, поскольку в понятие «древностей» была сведена фактически вся археология. Достаточно сказать, что, когда к 1930 г. реорганизация Отдела древностей завершается, то на его базе образуются отделы истории культуры: первобытной, античной, восточной, русской. В статье
(3/4)
Е.В. Мавлеева «Научная и экспозиционная деятельность О.Ф. Вальдгауера» внимание сосредоточено на судьбе Отдела древностей в лице его бессменного сотрудника в течение трёх и руководителя в ходе двух десятилетий. Анализируется комплекс мероприятий в процессе двух кардинальных (в советское время) перестроек отдела, которые позволили сделать антиковедение созвучным идеалам социалистической культуры. Статья А.Ю. Алексеева «Эллино-скифское отделение и выставка 1927 года» рассказывает о судьбе выставки эллино-скифского отделения, одного из экспозиционных подразделений Отдела древностей. Этот пример показывает, каким образом обработка материала, хранимого отделением, в ходе перестройки всей исторической науки в СССР приводит к появлению принципиально новых научно-исследовательских единиц в структуре музея. Происходит расслоение старого отделения, которое распадается на Сектор первобытной культуры (в дальнейшем — отдел) и отделение Северного Причерноморья в рамках Сектора античного общества (в дальнейшем — Античный отдел).
В следующей группе статей обсуждаются более частные проблемы функционирования Античного отдела в Эрмитаже. В «Рекомпозиции античной скульптуры в 1920-1930-е гг.» М.Н. Лебель рассказывает о некоторых примерах, иллюстрирующих работу О.Ф. Вальдгауера как исследователя произведений пластики. Таким образом, хорошо видна комплексность подхода при решении научных задач в залах художественного музея. Первенствуют именно научные задачи. Вальдгауер решительно очищал античные фрагменты от добавок последующих веков, которые имели целью сделать памятник пригодным для экспонирования в «условиях дворцового интерьера». Только после этого Вальдгауер приступал к поиску художественных решений для экспонирования памятника. И надо сказать, что временами его открытия в этом плане оказывались гениальными по простоте исполнения. Ещё раз, но под совершенно другим углом зрения, уже на керамическом материале, этой проблемы касается С.П. Борисковская («Лаконская керамика в Эрмитаже»).
Две следующие статьи повествуют о взаимообразной связи между экспозицией как комплексом выставленных в зале памятников и научно-методическими приемами, дающими возможность зрителю, посетителю музея увидеть в показываемых «вещах» произведения изобразительного искусства, явления культуры, концентрацию особого «духа времени» и т.д. Особенностям показа античного искусства в музее детям посвящена статья И.А. Куреевой и Е.В. Мавлеева «Музей учит и учится», где на примере Отдела древностей всех этапов его существования выявляется взаимосвязь между программами экскурсионного обслуживания и экспозиционного построения выставок. Эту тему продолжает статья Б.К. Кравчунаса «Античная культура в занятиях изостудии Государственного Эрмитажа», в которой рассказывается о воздействии на детей 5-12 лет выставок Отдела античного мира.
(4/5)
Следующие четыре статьи обращают нас к первым (ещё XVIII века) опытам по внедрению античной тематики в российское музейное строительство и последующее их использование уже в советское время. Во-первых, это музеи слепков. Они анализируются в статьях Е.Н. Масловой «Отдел слепков Научно-исследовательского музея Академии художеств СССР (античная скульптура)» и Н.А. Сидоровой «Коллекция слепков Отдела Античного мира Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина». Обращает на себя внимание различие судеб при всём сходстве задач и истории этих двух учреждений. Несмотря на наличие и в истории ленинградского музея весьма трагичного эпизода, едва не стоившего ему жизни, теперь уже нет сомнений в его сохранении как целого именно потому, что этот музей учебный. Иное дело — московский вариант, где оказались совмещены слепки и оригиналы, соседство которых стало для гипсов гибельным.
Вторую группу примеров раскрывают статьи В.Я. Юмангулова «Античная скульптура и Петергоф» и Е.В. Королёва «Античность в Павловском парке». Речь идёт, пожалуй, о самой ранней форме музеефикации античности в России. Но, как известно, и сейчас оба парка любимы нашей публикой, часто ею посещаются. Думается, секрет, с одной стороны, такой популярности, а с другой стороны, такой «живучести» заключён в зрелищности и развлекательности, которые изначально были присущи этой форме музейного строительства.
В итоге хочется ещё раз сказать о людях, знаменитых учёных и безвестных музейных работниках. Без них, вне их деятельности не было бы тех выставок и музеев, которыми мы до сих пор пользуемся, не было бы и определённых традиций музейной работы, в которых мы продолжаем жить, следовательно, не было бы и нас, музейных работников сегодняшнего дня, такими, какие мы есть. Поэтому хочется говорить о связи поколений, о том, что мы помним славные дела прошлого.
Е.В. Мавлеев
|