[ каталог ]
Художественное ремесло
эпохи Римской империи
(I в. до н.э. — IV в.).
Каталог выставки.
// Л.: «Искусство», Л.О., 1980. 92 с.
Содержание
Вступительная статья [О.Я. Неверов]. — 5
Каталог. — 17
Список сокращений. — 18
Краснолаковая и поливная керамика. — 22
Художественная бронза. — 30
Изделия из серебра. — 46
Терракота. — 48
Ювелирные изделия. — 50
Резные камни. — 54
Художественное стекло. — 64
Амулеты, подвески, бусы. — 76
Резная кость. — 81
Резное дерево. — 85
Изделия из гипса. — 87
Ткани. — 89
[ Вступительная статья (О.Я. Неверов) ]
То, что мы называем художественным ремеслом, или прикладным искусством, специалисты нередко определяют немецким термином «Kunstindustrie» — «художественная промышленность». «По изделиям художественной промышленности, — писал советский исследователь Н.А. Щербаков, — можно судить, сколь сильно эстетический вкус был присущ древним классическим народам, и до какой степени красота входила неотъемлемой частью в их повседневный быт, который теперь кажется нам чем-то сказочным, идеально-недостижимым». В те годы мало кого смущало соседство понятий «промышленность», «красота», «эстетический вкус». Большее или меньшее основание эти сопоставления имеют применительно к прикладному искусству Рима, которое, действительно, в эпоху империи как будто приобретает черты налаженного производства с широкой сетью ремесленных мастерских, хотя и разбросанных на территории от Британии до Южной Африки и от Гибралтара до Инда, но все же тяготеющих к единому центру — Риму. Именно в Риме создавались монументы, слава о которых разносилась по всей античной ойкумене, оттуда исходили не только политические законы, но и художественные правила, становившиеся обязательными для всей Империи. Исследователями отмечено, что в императорскую эпоху небольшое число монументальных ансамблей, с помпой и размахом созданных Цезарями, составляли источник вдохновения для художников-монументалистов на периферии италийского мира и для ремесленников — на всей огромной территории Империи. Такими ансамблями были Форумы Августа и Траяна, римские храмы, представлявшие собой в это время подлинные музеи. Золотой дворец Нерона, алтарь Мира Августа и другие столичные сооружения. Статуя Виктории с трофеем, украсившая при Августе сенатскую курию, в тысячах повторений на светильниках, утвари, геммах, вооружении словно приобщала каждого к мистической «победоносной» судьбе первого римского императора. Отныне богиня получает недвусмысленный эпитет «Августова Победа». Изображения Козерога — счастливой звезды, под которой родился Октавиан, — как будто давали надежду каждому погреться в лучах светила, сулящего удачу и покровительство богов. На самых различных предметах в период правления Августа можно встретить это изображение. Вплоть до Боспора на восточной окраине Римской империи доходит мода носить печать с изображением Козерога — звезды удачливого императора. Однако не следует преувеличивать ни степень вмешательства центральной власти в художественную жизнь эпохи, ни степень «индустриализации» римского прикладного искусства. Если мастера виртуозно и вдохновенно исполняли бесчисленные фигурки ларов и гениев императора, если каждую вещь стремились украсить профилем цезаря или его наследника, то объяснялось это отнюдь не одним лишь сервилизмом, но и искренней поддержкой, сочувствием императорской власти, принесшей простым людям мир, процветание дел, материальное благополучие и уверенность в будущем. Именно в среде свободных ремесленников, делового люда и провинциалов находили первые римские императоры безусловную поддержку их политики. Команда сверху не могла бы вызвать к жизни тот подъём художественной активности, которым характеризуется эпоха Империи. «Большая часть владельцев лавок, — пишет Цицерон, — вернее, весь этот класс в высшей степени любит покой. Источники их доходов, их труд и заработок основываются на оживлённости сношений и поддерживаются общим спокойствием». Как сообщал писатель Фронтон, «именно в лавках и мастерских можно видеть бюсты и портреты правящих императоров, большей частью грубо вылепленные и плохо нарисованные, часто совсем непохожие». Импульсы, идущие из Рима, отнюдь не исключали ни творческой инициативы, ни ориентации на арсенал эллинистического «койне» или самобытное местное художественное наследие. Пожалуй, ни одна черта деятельности мастеров римского прикладного искусства не является столь типичной, как способность к ассимиляции.
(5/6)
Художественные веяния, приходившие из Александрии, Антиохии, Пергама, Пантикапея, Сидона, Пальмиры, Лугдунума или Карнунта, перекрещиваясь и взаимно обогащая друг друга, давали жизнь тому новому синтезу, который получил наименование искусства Римской империи.
Южноиталийская художественная бронзовая и серебряная утварь, галльская и фракийская бронзовая пластика, краснолаковая керамика, ювелирные изделия восточного «полихромного стиля», североиталийские и пантикапейские геммы — все это неоспоримые достижения римского художественного ремесла, то новое слово, которое оно принесло античному миру. Кажется, нет теперь такого предмета, которого бы не коснулся художник, преображая чисто утилитарную утварь и вещи повседневного обихода в произведения искусства. При этом они остаются конструктивны и удобны, имеют «простую и привлекательную форму, так что можно сказать, что они достигают высшей степени совершенства», — как отмечал в своё время Гёте. Убранство помпейских домов, например, позволяет почувствовать, какой неотъемлемой частью повседневной жизни была красота самых обыденных вещей. Гете утверждал, что этот засыпанный пеплом Везувия город «свидетельствует о такой любви целого народа к искусству, какую в настоящее время не встретишь даже у самого усердного любителя». Ипполит Тэн писал о помпейских домах: «Чем больше стараешься воссоздать в воображении этот быт, тем более кажется он прекрасным и согласным с природой человека».
К этим верным замечаниям следует добавить, что любовь к украшению быта у древних покоилась не только на развитом декоративном, эстетическом чувстве, но и на традиционной религиозности языческого мира. Подобно тому как помпейские фрески, составляя продуманные ансамбли, превращали жилище в подобие святилища, в место освящённого, приподнятого над обыденностью обитания, так и любой предмет утвари, к которому прикоснулся художник, приобщался к этому возвышенному миру. Например, изображение Медузы на дверной ручке, нагрудном фаларе воина, перстне или фибуле римской матроны имело одно и то же назначение — отвратить зло, а лик Цезаря или благостного божества должен был обеспечить благо. Нельзя не отметить и широкого социального диапазона потребителей предметов искусства в эту эпоху. Немецкий археолог О. Ян отмечал, что «даже в позднеантичный период и среди низших слоёв общества была гораздо сильнее, чем теперь, развита потребность украсить свою жизнь с помощью изобразительных искусств». «Даже в самом бедном жилье легче обходились без необходимейшей мебели, чем без украшений искусства», — замечает известный исследователь римской культуры Л. Фридлендер. Из каждого материала мастера античного художественного ремесла умели извлечь лишь ему одному присущие свойства выразительности: прозрачность стекла, пластичность глины, тончайшие нюансы бронзы и драгоценных металлов, чистоту цвета гемм, эмали и глазури. Для изделий греческих керамистов характерна блестящая глазурь — знаменитый «чёрный лак», вазы же мастеров римской эпохи покрыты «красным лаком», составляющим специфический признак римской керамики, изготовлявшейся по одним и тем же технологическим рецептам как в Италии, так и в провинциях — Малой Азии, Германии и Галлии. Вазы этого времени не расписаны, а в подражание дорогим металлическим сосудам украшены рельефами. Отсюда их название «terra sigillata» (глиняные вазы с фигурами). Технология их изготовления требовала употребления форм-матриц, унаследованного из керамического ремесла эллинистической эпохи.
Одним из важнейших центров производства краснолаковой керамики был город Ареццо вблизи Флоренции. Клейма на арретинских вазах называют имена владельцев мастерских — Перенния, видимо, бывшего александрийским эмигрантом, и его конкурентов: Анния, Корнелия, Петрония, Теренция и др. В остатках мастерской-эргастерия Перенния археологи обнаружили бассейны вместимостью в 45 000 литров! Вторым по размаху италийским центром был кампанский город Путеолы. Владельцами керамических фабрик-эргастериев здесь были Нумерий, Гилар, Серен, Валерий и др. Следствием романизации провинций было появление процветающих керамических мастерских в городах Галлии, Германии, в Пергаме и на о. Самос. Точно так же и бронзовые изделия изготовляются отныне не только мастерскими Италии, но и в романизированных провинциях. В императорскую эпоху получает распространение обычай украшать нагрудные медальоны-фалары, парадную конскую сбрую или гири весов портретами лиц, близких правящему Цезарю. Иногда
(6/7)
такого рода изделия выдают руку большого художника, например, портрет юного Калигулы из Помпеи (кат. № 103). Широко распространённый обычай копировать старые образцы, начавшееся в Риме в позднереспубликанский период коллекционирование старинной бронзы объясняют обилие эллинистических типов бронзовых статуэток. Лишь порой в этом унифицированном художественном языке можно выделить специфические локальные особенности, заметные в сирийских, египетских и фракийских фигурных бронзах (кат. № 57, 58, 64, 67-82). Процесс религиозного синкретизма, характерный для Римской империи, получил здесь также своё отражение. Появляются фигурки египетских богов Исиды, Гора и Аммона (кат. № 57, 66, 105). Нередко эти чужеземные божества предстают с атрибутами богов греко-римского пантеона: Исида с символами Афродиты, Гигиен, Фортуны, Гор — с крыльями Эрота или в венке Вакха.
Основную роль в изготовлении художественной бронзы I в. до н.э. — II в. играли мастерские южной Италии. Традиции, опыт и технические секреты мастерства передавались здесь из поколения в поколение. Традиционной была и специализация: в течение столетий своими торевтами был известен Тарент, в Брундизии в основном изготовлялись зеркала, Капуя славилась прекрасными сосудами из бронзы. Ко II в. начинают возникать локальные мастерские в провинциях, наиболее значительными из них были южногалльские и фракийские. В вазах, изготовленных из драгоценных металлов, словно сливаются воедино два вида ремесла — торевтика и ювелирное дело. Чаша I в. из с. Бори, украшенная великолепными растительными гирляндами, исполнена в одной из мастерских южной Италии (кат. № 126), позднеантичные вазы, найденные в с. Концешты, происходят из восточных районов Римской империи (кат. № 129, 130). Золотая пластина жреческого венка из Анапы с изображением Нерона-Гелиоса, по-видимому, изготовлена на самом краю античной ойкумены — в Боспорском царстве, которое в это время находилось в вассальной зависимости от Рима (кат. № 140).
По-видимому, Боспорское царство было и одним из центров, где сформировался новый, полихромный, стиль ювелирного искусства древности. Но наряду с изделиями местных ювелиров в этом районе можно отметить работы, вышедшие из сирийских, балканских и италийских мастерских. В резьбе по камню выделяется боспорская камнерезная мастерская. Для её изделий, проникавших на Балканы и в Закавказье, характерно сочетание традиционных античных мотивов и абсолютно декоративной, плоскостной и поверхностной резьбы, до неузнаваемости изменившей весь художественный строй произведений глиптики.
Техника выдувания стекла, вошедшая в широкое употребление в эпоху Римской империи, полностью революционизировала этот вид художественного ремесла и выдвинула художественное стекло на одно из первых мест. Стеклянные вазы, необычайно тонкостенные и прозрачные, начинают конкурировать с изделиями художественной керамики и торевтики. Одним из важнейших центров стеклоделия в I в. был г. Сидон в Сирии. На основании клейм нам известны такие выдающиеся сидонские стеклоделы, как Эннион и Артас. Расписными сосудами, украшенными полихромными эмалевыми красками, славилась Александрия, которую называли в это время «торговый эмпорий всей ойкумены». В Италии, Галлии, Германии и Испании в императорскую эпоху организуются локальные мастерские. Одним из важнейших центров Европы в это время становится Кельн (колония Агриппина). Остатки стеклодувных мастерских были обнаружены в Крыму. Изящные стеклянные сосуды употреблялись на пирах, в женском обиходе и даже в качестве погребальных урн, которые, по замечанию Гёте, «кажутся сделанными для того, чтобы и в этой тесной тюрьме услаждать пепел, который они заключают».
Древнее ремесло коропластов в эпоху Римской империи переживает свой новый расцвет. Особенностью римской коропластики было изготовление облицовочных архитектурных пластин с рельефами, служивших для декора храмов и жилищ. Вотивные (посвятительные) терракоты имеют то традиционный вид фигурок-статуэток, то пластин с рельефами. Малоазийские и североафриканские керамические мастерские специализируются на изготовлении фигурных сосудов. Близко по технике к коропластике производство изделий из гипса: иногда это были ярко раскрашенные статуэтки, порою — рельефы, прикреплявшиеся к плоскости деревянного саркофага. Одним из центров этого ремесла в эпоху Римской империи был Пантикапей, столица Боспорского царства.
(7/8)
В этом же центре располагались мастерские деревообрабатывающего ремесла. Резные саркофаги, художественная мебель, предметы обихода, женские миниатюрные украшения — таков диапазон изделий боспорских резчиков по дереву. Экспрессивной декоративностью отличаются ажурные украшения деревянных саркофагов с изображениями мифологических сцен, охоты, боев гладиаторов (кат. № 358, 359). Изделия из резной кости, вышедшие из северопонтийских мастерских Пантикапея и Херсонеса, поражают разнообразием: здесь и театральные жетоны-тессеры, и фишки для игры, сходной с современными шашками. Лицевая поверхность их украшена упрощёнными, но очень экспрессивными изображениями актера-мима или богов греко-египетского пантеона, а также портретами римских императоров и их близких. Особенно широко резная кость применялась в женских украшениях: это были рукояти зеркал, навершия шпилек и подвески-амулеты. Нередко костяными рельефами украшались деревянные туалетные коробочки.
Расцвет художественного ремесла в эпоху Римской империи был вызван как благоприятными общими социальными и демографическими сдвигами в жизни античного общества, так и новшествами, специфическими для эволюции ремесленного производства. К числу последних относятся такие упрощавшие и удешевлявшие технологию новшества, как внедрение в стеклоделие техники выдувания, в керамику — формовки в матрице, в ювелирное дело — прокатного валька, позволявшего добиться тончайших листов «сусального золота». Немаловажными были изменения в самой специализации и разделении труда. Так, ремесленники, работавшие с бронзой, делились на цеха «мастеров ваз, канделябров, фонарей, гирь, шлемов и щитов». А ювелиры специализировались как «брактеарии», изготовлявшие штампованные пластинки, «аннулярии», делавшие одни лишь перстни, «геммарии» — резчики гемм, кроме того, модельщики, литейщики, позолотчики, ваятели, чеканщики, полировщики и т.д. Об этом разделении труда ремесленников Л. Фридлендер писал: «Оно вело за собой совершенно беспримерное, массовое производство, а последнее, в свою очередь, вызвало своего рода фабричную деятельность».
Художественное ремесло в эпоху Римской империи сыграло важную культурно-историческую роль: на огромные территории подвластных и зависимых от Рима стран ойкумены с помощью изделий ремесленников распространялись античные художественные, культурные и культовые традиции. В точках, где они соприкасались с древними местными культурами, происходил процесс взаимного оплодотворения традиций, обогащавший искусство античного мира и подготавливавший новые явления, характерные впоследствии для художественной жизни Византии и средневековой Европы. Многое из того, что узнал новый мир, начиная с эпохи Возрождения и вплоть до XVIII в. об искусстве классического мира, донесли и сохранили работы римских ремесленников. Геммы, медали и медальоны, светильники, мелкие бронзы и утварь — вот те первые источники, которые стала открывать перед гуманистами древняя почва Италии. Можно утверждать даже, что своим знакомством с искусством Древней Греции европейские гуманисты обязаны Риму и его прикладному искусству, где в ассимилированном и изменённом виде продолжали жить традиции искусства классической Эллады.
|