Л.С. Клейн
Классификация и типология.
В археологии, да и не только в ней, сложились два способа группирования материала: классификация и типология. Классификация (в её аристотелевском и линнеевском понимании) стремится разложить по ящичкам-классам весь материал без остатка, строго разграничивая классы. Таковы классификационные ячейки Спицына. Типология же, исходя из идей Гёте в естествознании и Белинского в литературной критике, выявляет узловые пункты изменчивости материала, группируя его по сходству параметров вокруг этих пунктов, не обязательно весь, и для неё не важны границы между типами. Важно уловить, как роится материал в поле признаков. Таковы типы у Монтелиуса.
В культурном материале, сложном и взаимопереплетённом, классификация неизбежно рассекает плавные переходы, то есть оказывается искусственной. Типология же улавливает тонкости изменчивости, материала и хорошо отражает естественную картину, но плохо приспособлена для строгой организации материала, то есть для целей чёткой сортировки, упорядоченного хранения и розыска информации о нём.
Чжан Гуан-чжи называет Клакхона «инициатором первой типологической революции в археологии 1930-х годов», но сам Клакхон в своей пионерской для США работе 1939 г. называет инициатором Городцова, выдвинувшего те же принципы в 1920-е годы.
Вслед за Городцовым многие археологи пытались создать систему, которая бы удовлетворяла задачам и естественной, и искусственной группировки материала, соединяя в себе свойства типологии (гибкость, адекватность культурному материалу) и классификации (систематичность, формально-логическую стройность). Это не удалось.
Каноническая схема Городцова с её девизами иерархии и унификации стимулировала развитие археологической систематики, но, будучи априорной и жёсткой, она не учитывала ни специфики каждого конкретного массива материала, ни разнообразия исследовательских задач. Она претендовала на естественность, но на деле была
(33/34)
искусственной. Называя свои классы «типами», Городцов не видел что они не отражают действительно узловых пунктов в изменчивости материала и что для их функционирования в качестве типов им многого не хватает. Это расстояние от классов до типов преодолевалось неосознанным актом произвола. Отсюда неразрешимые объективно разногласия в конкретных схемах систематики, эволюции и локализации (картирования ареалов).
В одной из последних работ Клакхона (1960) был поставлен ряд теоретических вопросов, вызванных тупиком в исследованиях. Среди вопросов был и такой: «Что явно несовместимо с чем?» Опыт ещё двух с лишним десятилетий позволяет ответить на этот вопрос.
Нельзя игнорировать специфику культурного материала, в том числе археологического: вещественных древностей и их фрагментов — диффузность, переплетённость, синкретизм. Пора признать, что вообще принципиально невозможно разложить такой материал без остатка по ячейкам логически строгой классификации так, чтобы не нарушить в нем какие-то культурно значимые связи и деления. Точнее — чтобы гарантировать, что все они будут выявлены, опознаны и учтены. Может оказаться, что полученная схема адекватна структуре какого-либо массива данных, но она не может быть адекватна любому массиву.
Это один из фундаментальных принципов группирования или систематизации всякого культурного материала. Невозможно осуществлять в культурном материале два дела сразу: прагматическое упорядочение и эвристический познавательный поиск. Невозможно решать задачи естественного группирования такого материала средствами искусственной классификации. Невозможно совместить классификацию с типологией. В этом проявляется неисчерпаемость археологического источника как средства познания или бесконечность продвижения от относительной истины к абсолютной.
О принципиальном различии между искусственными и естественными группированиями в естествознании писал ещё Бэр (1819), который был одним из основоположников первобытной археологии в России. В археологической литературе через 150 лет на это различие первым указал Грязнов (1969), хотя он, в отличие от Бэра, не отмечал несовместимость обеих методик. Сформулировав в своей книге «Археологическая типология» (Оксфорд, 1982) четыре принципа невозможности в группировании археологического материала,
(34/35)
я предложил именовать этот принцип, первый из четырёх, принципом Бара — Грязнова.
В практической археологии классификация важна на первых этапах исследования, ибо решает не только вспомогательные задачи (хранение и розыск информации и т.п.), но и задачи описания (аналитическая классификация). Типология же применяется на последующих этапах — когда решается задачи построения типологических рядов, выявления эволюции, познания археологических культур.
Однако в ходе решения этих задач, а также задач хронологии, наступает этап, на котором выводы типологии требуется привести в форму, удобную для некоторых математических и картографических операций; ввести в него чёткие границы в количественные характеристики, то есть некоторые элементы классификации. Эта вторичная классификация достигается путём искусственного разграничения и ограничения выделенных типов на основе строгих, но произвольно заданных критериев, определяемых практическим удобством. По логике, эту вторичную классификацию стоило бы именовать «типологической классификацией». Смешение первичной и вторичной классификации и затрудняло задачу различения функций, создавая иллюзию совпадения классификации и типологии. Алгоритмизация исследовательского процесса в последнею четверть века, размежевав этапы исследования, сделала различие разных задач и методик очевидным.
|